Мария Признякова "Айлин и Зачарованное пламя"

Айлин и Зачарованное пламя
Мария Признякова

Принцесса Лина часто сбегает из дворца, чтобы тайком встречаться с друзьями в лесу. Однажды она узнаёт, что на месте леса планируют построить новый жилой район…

Мария Признякова

Айлин и Зачарованное пламя

Пролог

Высокая тонкая фигурка скользила между деревьями. Пока за спиной виднелись просветы, и из-за них, с берега реки, доносились весёлые голоса, она то и дело наклонялась, бережно и ловко снимая упругие круглые ягодки с черничных кустиков. Легко ступая босыми ногами по мягкому светло-зеленому мху, женщина перебегала от ствола к стволу и танцевала, двигаясь в одном ей известном ритме: обхватывала дерево свободной от корзинки рукой, кружилась вокруг него, порхала к следующему. Подол голубого платья разлетался вокруг её колен, а едва перехваченные алой лентой длинные русые волосы струились блестящими волнами.

Чем дальше отходила она от кромки леса, тем меньше ягод срывала, тем реже останавливалась, чтобы обнять сосенку или погладить свисающую над тропинкой еловую лапу, – и тем более взволнованным становилось её лицо. Румянец проступил на щёках, разгладилась лёгкая складка между красиво изогнутыми бровями, карие глаза расширились, а их радужки позеленели.

Лес сомкнулся за спиной. Воздух стал гуще и насыщеннее, аромат тёплого мха смешался с запахом хвои и нагретой солнцем коры. Рассеянный свет едва отразился в увлажнившихся глазах, когда женщина обернулась, чтобы бросить последний взгляд через плечо – будто надеялась увидеть позади тех, чьи голоса уже не проникали сквозь густую зелень. Встряхнувшись, она решительно повернулась к темнеющей впереди чаще, разжала руку, державшую полупустую корзинку, и сошла с тропинки.

Как если бы повиновалась какому-то зову, она шла, всё ускоряясь, пока не перешла на бег. И с каждым следующим шагом, с каждым мимолетным отпечатком, оставляемым её стопой на податливом лесном покрове, она бежала легче и увереннее. Подняв руку к волосам, дёрнула кончик ленты, и та легко развязалась, освободив волосы, тут же подхваченные ветром, обволакивающим бегунью. Ощущение свободы наполнило её всю, и она рассмеялась, и побежала ещё быстрее и легче.

Она могла бы обежать весь лес и не почувствовать ни усталости, ни времени, а потом вернуться туда, откуда пришла. Подобрать корзинку, добавить ягод и принести их тем, кто ждал на берегу. Если бы не…

– Ты пришла, – голос раздался из ниоткуда: густой, тягучий, мощный, не мужской и не женский. От его силы вздрогнула почва и заволновались осиновые листочки.

Женщина остановилась, часто дыша. Её лицо порозовело от быстрого бега, стало нежнее, моложе и взволнованнее. Она с жадным интересом оглядывала полянку, окружённую высокими оранжевоствольными соснами и пышными ароматными елями, раскидистыми осинами и посеревшими от старости берёзами, кудрявыми дубами с толстыми длинными ветками.

– Пришла, – певуче ответила женщина.

Подняв лицо к небу, она раскинула руки и закружилась: сначала медленно, а потом быстрее и быстрее. Ветер поднялся вокруг неё и сорвал листья с деревьев, и те закружились вокруг человеческой фигурки. И исчезло голубое платье, и листья покрыли её тело.

Когда ветер стих, и деревья перестали раскачиваться, на полянке никого не было.

Глава 1. Пир

В Завиденье темнело рано, и зимние дни были коротки. Однако вечерний сумрак не пугал Лину: именно в это время в лесу собирались весёлые компании, с которыми любила общаться девочка. Почти каждый день она тихо ускользала из дворца и приходила под сень деревьев.

Сегодня был особенный вечер: госпожа Хруст обещала впервые привести своих детишек, достаточно подросших, чтобы принять участие в общем празднике. Поэтому Лина взяла на кухне горстку небольших сладких морковок, несколько листьев капусты и буханочку тминного хлеба. Всё это она положила в мешочек и пристроила за пазухой: чтобы не замёрзли.

Сама она мёрзнуть тоже не собиралась. Привычно натянув толстые шерстяные носки, скользнула в плотный зимний комбинезон, а поверх надела лыжную куртку. Её стройная гибкая фигурка, казалось, увеличилась раза в два. Но девочке важнее было как можно больше времени провести среди лесных друзей, чем наряжаться, тем более, что они никогда не проявляли интереса к её внешнему виду. Да и потом, приятно было хоть ненадолго вылезти из кринолинов и почувствовать себя обычным подростком.

Обернув вокруг шеи теплый шарф, Лина спрятала под шапку густые каштановые волосы и вложила в вязаные варежки грелки для рук. Удостоверилась, что мешочек с гостинцами надёжно держится за пазухой, и выскользнула через тайную дверь, ведущую прямо из её комнаты в длинный, двухкилометровый, коридор, оканчивающийся в лесу.

Этот коридор Лина сотворила сама, когда достаточно освоила магию Земли и Воды. Мастер Калеф долго удивлялся её рвению, но, кажется, так и не прознал, почему она вдруг стала такой усердной.

Надев коньки и быстро пробежав на них по ледяному полу тоннеля, Лина переобулась в стоящие недалеко от выхода тёплые ботинки и вышла в лес.

Вскоре из-за деревьев показалась знакомая полянка. На ней уже начинали собираться друзья принцессы. Пройдя в центр, девочка ненадолго задумалась, потом кивнула своим мыслям, хлопнула в ладоши и развела руки в стороны. На кончиках пальцев затрепетали яркие огоньки. Лина повела кистями, и огоньки разлетелись от её пальчиков и заполнили собой крошечные фонарики, развешанные вокруг полянки. Яркий свет заиграл, отражаясь в карих глазах девочки и бросая оранжевые блики на её скулы.

– Как здорово, Лина! – подскочил к ней и захлопал в мохнатые ладошки Бел, распушив шикарный коричневый хвост. – Нам всем нравится, когда ты так делаешь, даже Волу. Это он только выглядит таким суровым, а в душе – сущий щенок.

Лина посмотрела на край полянки, где в одиночестве сидел серый Вол. Тот слегка прядал ушами, прислушиваясь к усиливающемуся гомону прибывающих друзей, и хмурил кустистые темные брови. Почувствовав взгляд девочки, посмотрел на неё большими жёлтыми глазами и приветственно приподнял переднюю лапу.

– Только ему не говори, что я так сказал, – неожиданно произнёс Бел. – Обидится ещё…

Лина засмеялась – отчего, казалось, зазвенели снежинки, мягко падающие с предзакатного неба, – и уверила друга-белку, что будет нема, как рыба.

– Какая такая «рыба»? – не понял Бел. Мурки?с, крупный серый кот с черными полосками и белой грудкой, сидящий неподалеку в компании сородичей, навострил уши.

Лина не ответила: она уже заметила госпожу Хруст, выводящую на полянку шеренгу дымчатых пушистых крольчат. Малыши с любопытством озирались и подпрыгивали на ходу. Один, с белыми пятнышками на мордочке, постоянно спотыкался от волнения, другой – самый крупный – безуспешно пытался на ходу пригладить передними лапками шёрстку на загривке. Кроличье шествие замыкал гордо вышагивающий господин Хруст.

– Друзья! – раздался резкий голос с другого края полянки.

Лина оглянулась: к большому пню, рядом с которым она стояла, шёл, немного переваливаясь, крупный ворон, Каррын. Бел скакнул в сторону, девочка отошла к кроличьему семейству, разместившемуся на длинном очищенном от снега бревне.

– Друзья! – повторил ворон, вспрыгнув на пень и подняв шелковистую черную голову. – Рад видеть всех вас. Здравствуйте!

Со всех сторон послышались веселые приветственные крики зверей и переливчатые трели птиц. Сов важно ухнул, наклонив ушастую голову, и сжал когтями еловую ветку. Грациозно изогнули хвосты лесные коты. Заверещали воробушки. А крольчата замерли, приоткрыв рты; даже старшенький бросил приглаживать шерстку. Лина широко улыбнулась и приподнялась на цыпочки, чувствуя, что готова взлететь от радости.

– Сегодня у нас большой праздник, – продолжал Каррын, – День Узнавания. Госпожа Хруст, прошу!

Крольчиха, заметно волнуясь, встала с бревна. Быстро стряхнув приставший сор, выпрямила спинку и зашагала к пню, едва заметно шевельнув пушистым коротким хвостиком. Крольчата, на этот раз чинно, последовали за матерью, высоко держа маленькие головки.

Ворон спрыгнул с пня: каждому крольчонку предстояло взобраться на возвышение и, оказавшись в центре внимания, назвать своё имя. Один за другим детишки Хруст ловко занимали место глашатая и представлялись: «Снежик! Пушинка! Величка! Мелчик! Вьюжка! Крошик! П-п-пятнышко!»

Последний крольчонок, самый маленький, смутился, скатился с пня и бросился к мохнатому животу госпожи Хруст. Крольчиха мягко рассмеялась и прижала к себе пятнистого малыша.

– Кра! Ура! – каркнул ворон, одним прыжком вернувшись на место. – Да здравствуют малыши и всё наше лесное братство!

Очередная волна гомона окатила Лину, и она радостно завопила вместе с друзьями, смешав человеческий крик со звериными. Кроличье семейство, раскланиваясь в разные стороны, вернулось к своему бревну.

– Друзья! – в третий раз каркнул Каррын. – На соседней лужайке нас ждёт пир! Кажется, я видел там морковные пирожки госпожи Хруст… За мной!

Призывно махнув крылом, ворон соскочил с пня и пошёл к группе деревьев слева, за которой маячила другая полянка, тоже освященная Линиными огоньками. Остальные двинулись следом.

Подойдя к столу – нескольким лежащим рядом толстым деревьям, – все увидели угощения на любой вкус: сушеные ягоды, грибы и зелень, корешки и орехи, подтаявшую рыбу; были здесь и пирожки, примеченные Каррыном. Каждый добавил принесённое с собой угощение – Лина достала из-за пазухи мешочек с морковкой, капустой и хлебом.

Пир был скромным, но девочке понравилась незатейливая еда её лесных друзей. Она как раз угощалась сладкой лещиной, когда её окликнул глашатай:

– Лина! Подойди сюда, пожалуйста.

Каррын стоял на некотором отдалении от стола. Рядом, тесной группкой, – Вол, Лисий и Муркис. Лина присоединилась к ним.

– Есть новости, которые следует обсудить, – голос ворона звучал неожиданно серьезно, глаза перебегали с одного лица на другое. – В лес зачастили люди. Странные, суетливые. Они не похожи на тебя, – повел он клювом в сторону девочки. – Большие, громкие, с непонятными штуковинами.

– Они только и делают, что расхаживают, что-то считают, меряют, – добавил Лисий. – Без причины ломают ветки. Я подслушал их однажды: многого не понял, но уловил слова «расчистим», «повалим», «построим»…

Вол и Муркис ощетинились, зарычали. Лина нахмурились.

– Боюсь, друзья мои, – Каррын помедлил, посмотрел на зверей, весело гомонящих и пирующих у стола, – нашему дому грозит опасность. Если мои догадки верны, на этом месте собираются что-то строить, а значит, от нашего Леса хотят избавиться.

– Но… Избавиться? А как же вы? – опешила Лина.

– Не знаю, Лина, – грустно покачал головой Каррын. – Но нам надо решить, что делать.

– Согласен, – тихо сказал Вол и поднял вытянутую морду, глянув на кусочек звёздного неба, видимый над деревьями. – Но сначала, я думаю, следует узнать всё получше. Ты правильно поступил, Каррын, что не стал сразу рассказывать всем.

– Зачем поднимать шум и портить праздник, когда ещё ничего не ясно? – рассудительно заметил Каррын.

– Что скажешь, Лина? – Муркис мягко потянулся к ней лапкой, мелькнув белыми носочками. – Слышала ли ты что-нибудь об этом во дворце?

– Нет…

– И я не слышал. Впрочем, давно туда не приходил,.. – протяжно мяукнул серый полосатик. Он часто бывал в доме принцессы, где его считали наполовину дворцовым – хоть и довольно диким, – наполовину уличным котом, не догадываясь, что большую часть времени он живёт в Лесу. – Попробуешь узнать?

– Да, конечно!

– Будь осторожна, – предупредил Лисий, качнув пышным рыжим хвостом, – не выдай себя.

– Хорошо, – кивнула девочка, а потом, помедлив, добавила: – Я приду, когда что-нибудь выясню.

– Что ж, тогда и будем решать, – постановил Каррын. – А сейчас давайте вернёмся к остальным. Только – крр! – никому ничего не говорите.

Они подошли к столу. К Лине тут же подскочили серо-белая Вьюжка и Пятнышко, тот самый стеснительный крольчонок, скатившийся с пня на церемонии Узнавания. Вьюжка ткнула брата в бок, и тот застенчиво протянул девочке пирожок, испечённый госпожой Хруст. Лина улыбнулась, присела к ним и взяла угощение.

– Мама говорит, это ты такие огоньки делаешь, – Вьюжка указала носиком наверх. – Очень красивые! Я их раньше не видела. И Пятнышко тоже – да, Пятнышко? Огоньки я делать не умею, зато пирожки мы все вместе пекли! Мама месила тесто, а мы раскладывали начинку.

– Спасибо, очень вкусно! – рассмеялась девочка, радуясь вниманию малышей и смакуя маленький пирожок, который был ей на один укус. – А я вам тоже кое-что принесла – пойдёмте покажу.

До самого конца пира Лина оставалась на лужайке с лесными друзьями. На какое-то время тревожные мысли о судьбе Леса, вызванные рассказом Каррына и Лисия, отошли на задний план, но тут же вернулись, стоило принцессе попрощаться и пойти к замаскированному иллюзией входу в тайный тоннель. «Я обязательно узнаю, что происходит, – решительно сказала она про себя, переобуваясь, – и мы что-нибудь придумаем».

Глава 2. Сон

13 марта

Сегодня мне приснился странный сон. Такой необычный, что, кажется, я до сих пор не проснулась. Он не отпускает, возвращается, стоит закрыть глаза, преследует меня.

Я точно знаю, что спала, но в какой-то момент открыла глаза и увидела себя в лесу. Густом, почти непроходимом, но почему-то светлом и тихом. Было раннее утро, солнечный свет проникал между высокими кронами, спускался на землю, пригревал, золотил росу на травинках.

Я села и поняла, что спала на земле. Подо мной было что-то постелено: то ли плащ, то ли покрывало. Я села, и тёплая накидка соскользнула на колени. Под рубашку – какую-то странную, грязно-жёлтую, у меня таких в помине не было – тут же пробрался прохладный воздух, рассыпал мурашки по коже.

Рядом я увидела женщину. Бледную, беспокойную, с мелкими капельками пота на лбу, черноволосую. Она лежала на боку, куталась в кусок ткани. Её то ли знобило, то ли лихорадило – или всё вместе.

Увидев, что я проснулась, она протянула руку, выпустив из неё ткань, которую сжимала у горла.

– Эна, дочка… – голос был очень слабым, немного хриплым, а язык, кажется, еле ворочался. Я бы сказала, она хочет пить.

– Мама, что с тобой? – я наклонилась, руки стёрли пот со лба женщины. Потом нагнулась к её груди: сердце билось медленно-медленно и тихо. – Где мы?

– Мы не дома. Мы бежали, помнишь? Ночью. Люди пришли в деревню…

Она роняла слова, экономила силы. А я не могла вспомнить. Только смутные образы, крики, огонь в ночи.

– …И вон там, видишь – ты не одна. Это Девона, Алеена и Грания.

И я увидела на другой стороне полянки, под деревьями, девочек. Издалека было сложно хорошо разглядеть их или понять, сколько им лет. Кажется, я их уже где-то видела. А может, и нет.

– Подружись с ними. Мы приехали вместе. Теперь они – твоя семья. Заботьтесь друг о друге.

– Зачем ты это говоришь? – мой голос задрожал, я почувствовала спазмы в груди, в носу защекотало.

– И вот это возьми, – она вытащила письмо, дала мне. – Прочти.