Ссадина на губе и синяк на лбу у будущего пасынка, напомнили ей о его позорном падении с лестницы.
– Алкоголик, – прошипела она, когда Семен уселся в кресло напротив и уставился ей в глаза.
– Шлюха, – привычно отчеканил он ей в ответ, и Диана взорвалась.
– Какого хрена ты испортил мне вчера праздник?! – вскрикнула она, вскочив с дивана и сжав кулачки.
– Эту попойку со своими дрянными подружками ты праздником сочла? – ухмыльнулся Семен, разваливаясь в кресле. – Бедняжка, с какой помойки тебя подобрал мой отец? Ты, наверное, слаще морковки в жизни ничего не едала?
– Я скоро стану твоей мамочкой, – собрав в себе силы, произнесла с улыбкой Диана.
Слова ее Семена вывели из себя.
– Ты в подметки моей матери не годишься, – вскочив со своего места и схватив Диану за волосы, вспылил он.
– Сема!? – во весь голос закричала Анна, вошедшая в комнату. Девушка кинулась к брату, хватая его за руки:
– Что ты делаешь? Она же папина… Папина невеста! Что папа скажет, если узнает, что вы как кошка с собакой?
– А он узнает, – со злостью закричала Диана, – И я добьюсь, чтобы ты носа своего не смел здесь показывать!
***
– Братик? – ныла рядом Анна, гладя его плечи, – ну что тебе стоит сделать вид, что вы с ней ладите? Папа в отношении Дианы настроен очень решительно! Тебе надо быть хитрее: если она станет его женой, то сам знаешь, как все может обернуться. Будет крутить им и вертеть! В уши ему о тебе надует гадостей, и папа оставит тебя без гроша. Было ведь такое, не раз!
Семен уставился вдаль бесцельным взглядом.
…Отец выгнал их с матерью, когда Семе было лет восемь. Или семь. Анька тогда только в садик пошла. Мать приехала с ними в деревню, к бабушке. Жить. И Семе пришлось сменить школу, друзей. Он лишился своей огромной комнаты и игрушек, лишился на несколько лет родного отца.
Как он позже понял своим детским мозгом: отец нашел себе другую бабу, привел ее в дом, выгнав жену и детей. Мать ничего от него не потребовала, даже от алиментов отказалась. Гордая была.
Говорила, что вытянет их сама, без чьей-либо помощи. И тянула, торгуя на рынке то рыбой, то овощами.
А когда она слегла с менингитом, застудившись зимой, оттого что ходила с дедом на рыбалку, после которой подолгу простаивала на этом гребанном рынке, торгуя уловом в надежде выручить какие-нибудь гроши и слегла в больницу…
Тогда отец приехал за ним и Анькой на своей дорогой машине. Со своей новой бабой, остро пахнущей духами, и ржущей как кобыла. Из-за которой отец выставил маму.
Сема помнил, как стоял за печкой и ревел, глотая слезы. Ревел, потому что услышал бабушкины слова.
– Врачи сказали, не выкарабкается, – плача, тянула тоненьким голоском бабушка, – Нам с дедом детей не вытянуть, боюсь, помрем. Забери ты их, Сереженька, они ведь не чужие тебе, родные…
Он, Семка, плакал тогда о матери, больше смерти боясь того, что мама, их добрая тихая мама, умрет…
– Не могу я, Ань. Этот отец… Сколько их у него было, этих баб? Рыжие, черные, белые, – тихо промолвил Семен, уткнувшись в волосы сестры. – Он никогда не нагуляется. Он старый уже, на него страшно смотреть. И все-равно он в очередной раз женится.
Аня обняла его, погладила по голове как маленького. Она маму помнила тоже. Но не так отчетливо, как Семен. Она так и не поняла, что отец вышвырнул их, своих детей, на произвол судьбы, а забрал только потом. И то, забрал потому, что другие бабы ему так и не смогли больше родить наследников.
– Счастливая ты Анька, – прошептал он вслед сестренке, – Живешь и не знаешь о том, как мерзок этот мир. Мерзок наш «папочка». Жаль, я так не могу, как ты, жить в неведении и верить, что мы ему нужны.
***
Расима смотрела в комнате персонала маленький телевизор, когда к ней подбежала администратор, Ариана.
– Раечка! (Ариана никак не могла запомнить имя Расимы, поэтому называла ее на свой манер, Раей) – Ты только не нервничай, дорогая…
– Что такое? – вскочила с дивана Расима.
– Тут такое дело, – Ариана смотрела на нее оценивающе, оглядывая с головы до ног.
И заметалась, подбирая слова. Что странно, вроде бы администратор, с людьми общается.
– В-общем, клиент просит обслужить его лично. Он очень важный клиент.
Расима недовольно ответила:
– Ну так и пусть вызовут «девочек». Я тут причем?
Напрямую это не афишировалось, но все вокруг знали о том, что некоторые посетители на этой базе отдыха частенько просят найти им «девочек», согласных скрасить досуг: в сауне посидеть, в бассейне поплескаться. Номера телефонов таких «девочек» у кого-то из администраторов были, Расиме даже доводилось видеть этих красоток лично (правда, из окна и тайком). С виду – обычные девчонки, совсем не выглядящие вульгарно.
– Нет! Им нужно, чтобы пришла именно ты! – нахмурила брови Ариана. – Сама не пойму, высмотрели тебя где-то что ли? Словом, иди! И… Я дам тебе платье.
Расима разозлилась.
– Рехнулась? Я? К ним?! Да пошли вы все, я увольняюсь!
– Да погоди ты, глупая! – с яростью зашептала Ариана, схватив ее за локоть. —Чего ты, в самом деле? Тебя же не стриптиз танцевать позвали, и не в сауне париться. Ты должна будешь просто принести выпивку на подносе. Ну как официантка, понимаешь? Принеси-подай. Ты, только без обид, вообще-то, в качестве девушки, никому там неинтересна.
Перед Расимой появилась пачка денег. Тысячные купюры, целая стопка.
– Вот, – склонив голову, покраснела Ариана, – Я же говорю, там такой гость, что у него денег навалом. Я правда не вру. Тебе надо будет только выпивку принести и сделать вид, что ты официантка. А платье… Ну, – оно для того, чтобы ты не в этом ужасном свитере там расхаживала, – тихо произнесла Ариана, ткнув своим пальчикам на балахон Расимы в катышках.
Расима смотрела на деньги грустным взглядом. И хочется взять, и боязно.
– Тут твоя зарплата за целых три месяца, – добила ее фраза админши. – Я же знаю, что тебе очень деньги нужны. Бери. Не дури. Иди.
***
Расима поправила на себе легкое шуршащее платье. Оно оказалось совсем не вызывающим: свободного покроя, ниже колен. Надеть туфли наотрез отказалась, пошла в кедах.
В дрожащих от страха руках – поднос с бутылками, в душе – мерзкое ощущение того, что ей приходится переступать через свои принципы.
В домике отдыхала целая толпа парней и красивых, озорных девушек, отчего от сердца Расимы сразу-же отлегло. Она сразу стала как-то свободнее и раскованнее себя чувствовать и под всеобщий одобрительный возглас прошла к длинному столу, заставленному закусками. Расставила на нем выпивку.
Вторым заходом она принесла в домик одноразовые стаканчики и тарелки (попросили).
И осталась, чтобы стоять в сторонке и убирать со стола мусор и объедки. Это тоже было оговорено Арианой.
Семен играл с другом в бильярд, гоняя кием шары по столу. Вспомнив о «заказе», подошел к лестнице и посмотрел вниз.
Пришла. Стоит там, в дурацком платье, жмется, резко отличаясь от основной массы.
Семен бросил все и спустился по ступенькам вниз. Шлепнул по заднице проходившую мимо Алису-в-купальнике и направился к столу. Там сел, откинулся спиной на спинку стула и положил ноги прямо на стол. Сегодня вечеринка за его счет. Ленивым жестом щелкнул пальцами, поворачиваясь к Расиме.
О да, этот горящий взгляд черных глаз о многом ему сообщил. Она сразу его узнала. Это была та самая девка, которая не дала ему закончить разговор с Дианой. Она оттолкнула его тогда, нагло, нарушив личное пространство, нет, такую вольность он не намерен прощать.
– Чего встала, поди сюда! – рявкнул он застывшей на месте Расиме.
Вопреки его ожиданиям, девушка развернулась и ушла из домика, и Семен разозлился. Он набрал номер Арианы, и та мгновенно прибежала к нему, бросив все свои дела.
– Я за что деньги плачу? – строго задал он ей вопрос, подозвав к себе. – Пусть та азиатка вернется и обслужит меня!
– Семен Сергеевич, я сама лично вас сегодня обслужу! – сияя, заявила Ариана.
У Семена свело скулы от ее «приседаний». Скучно, привычно и приелось. Хотелось чего-то новенького.
– Приведи азиатку, – по слогам произнес он и Ариана захлопала ресницами.
– Да не азиатка она. Татарочка, – с недовольством поправила она Семена.
Чтобы не думал, что Расима – экзотичная. Обычная.
– Наша…э… Раечка, подносы таскать не приучена, уборщица ведь она. Забитая к тому же, а у вас тут – шумно. Вот она и удрала отсюда, чувствуя себя не в своей тарелке. Ну хотите, заведем специальных официанток, раз такое дело? – зачастила Ариана, честно не понимая, чего это сын хозяина уперся, требуя присутствия Расимы.
Семен разозлился и вышел из домика.
– Ты! Ты что себе позволяешь? – крикнул он, ворвавшись в комнатку для персонала.
Расима уже одергивала на себе свой старый свитер, бросив платье на пол. Испугавшись его рыка, девушка обернулась и выпятив вперед руки, толкнула его.
Опять?
– Заберите! – Расима швырнула ему в лицо деньги, которые брала у Арианы. Зеленые бумажки посыпались на пол.
Семен затрясся от смеха, посмотрев на них. А прибежавшая за ним следом Ариана, нервно дернулась у двери.
– Эт-то что? Сдача какая-то? – смеялся над нею Семен. – Я пятитысячные купюры давал? Ну и насмешила.
Расима непонимающе смотрела на него, на деньги, затем перевела взгляд на Ариану. Та молящим взглядом смотрела на нее, однако Расима не стала молчать.
– Значит, ваши пятитысячные осели в кармане у администратора, – заявила она, глядя в глаза Семену, – Лично мне Ариана дала это! Впрочем, неважно. Мне ваши грязные деньги все-равно не нужны!
– Тогда ты уволена. Прямо сейчас, – твердо заявил Семен. – Деньги тебе грязные стали? Ну что ж, мой пол в другом месте. Адьос.
Расима еле сдержала в себе слезы.
– Я и буду мыть пол в другом месте. Но жопой крутить перед такими как ты – не стану! – дерзко ответила она.
Схватив сумку, Расима убежала, задержавшись на секунду около Арианы.
– Семен Сергеевич, – Ариана тут-же залебезила перед Семеном, склонившись и собирая деньги с пола, – Ума не приложу, что с нею! Эти деньги… Честное слово, я передавала ей ваши деньги. А не эти! Что за самодеятельность такая у этой… дряни?
Ариана клялась и божилась, вызывая в хозяине чувство омерзения.
– Хватит врать, а, Ариана? – попросил он. – Так и скажи: забрала часть денег себе!
Жадная лживая баба затрясла головой, клянясь перед ним всеми богами и очерняя уборщицу, но Семен не верил ни единому слову этой администраторши. Очередная алчная присоска, готовая на любую подлость ради денег.
Семен вернулся в домик, но веселиться ему расхотелось. Он молча ушел с пьяной вечеринки и сев в машину, поехал домой.
Глава 7
Расима бежала по обочине и плакала. Удержать в себе поток слез не удавалось: такая обида нахлынула, от того, как несправедливо к ней отнеслись.
Что она делала не так? Честно выполняла свою грязную работу, собирая окурки и объедки после гулянок этих испорченных людей. Ариана сама постоянно ставила Расиму в пример остальным уборщицам: из всего их персонала одна Расима отличалась рвением и ответственностью.
И все равно не угодила!
Было темно, не везде горели фонари. Девушка устала бежать и перешла на шаг, смирившись с тем, что пешком ей придется идти до самого утра, чтобы оказаться в городе. Машину тут останавливать было опасно: место нехорошее, с дурной репутацией. На такси у Расимы не было денег. А автобусы поздней ночью тут не ездят. Пришлось идти пешком.
Она и шла, всякий раз сжимаясь от страха, когда мимо проезжали машины.
***
Семен сел в машину в расстроенных чувствах. В душе остался осадок оттого, что обидел человека, пусть и уборщицу. Где-то внутри он был полностью на ее стороне. Она не сделала ничего плохого, просто попалась под руку ему, пребывающему в дурном расположении духа.
Семен поймал себя на мысли, что высматривает в темноте дороги фигуру этой убежавшей девки. Наверное, ему стало стыдно за свое хамское поведение и хотелось…
Чего хотелось-то? Наверное, ему хотелось найти ее и успеть сказать: ладно, не обижайся, погорячился я, возвращайся на свою работу.
И он ее увидел. Прямая спина невысокой девушки сразу привлекла его внимание.
«Черт. Как ее зовут-то? Ариана называла ее Раей, кажется?», – пронеслось в мыслях, когда, поравнявшись с беглянкой, Семен плавно нажал на педаль тормоза.
– Рая! Стой! – открыв окно, обратился он к ней.
Расима и так притихла, молясь про себя, чтобы машина проехала мимо: мало ли что, может быть, на уме у этих водителей ночью, в присутствии одинокой беспомощной девушки, бредущей по пустой дороге?
А когда она узнала голос обидчика, все в душе перевернулось от страха. В памяти пронеслись недавние воспоминания: вот он швыряет в ее сестру, Диану, деньги и грубо хватает ее за руки в спальне. Это так он заставляет девушек спать с ним?
А сегодня? Чего ради он пристал вдруг к ней, простой уборщице, опять же осыпая своими проклятыми деньгами? Приелись свои, богатенькие красотки и решил переключиться на обычных женщин?
