Степан Вышнеградский "Падший"

Падший
Степан Вышнеградский

Студент Фёдор Отщепенцев прибывает учиться в город на Неве, однако у него не очень складываются отношения со сверстниками в силу своей нерешительности и слабого состояния души, а после прохождения травмирующей ситуации, он и вплоть впал в психическое неравновесие, отчего постоянно тщетно вынужден скитаться, надеясь найти внутренний покой и избавиться от своих душевных мучений…

Степан Вышнеградский

Падший

Предыстория

Вместо предыстории хотелось бы начать рассказ с объяснения биографии Фёдора Ивановича Отщепенцева. Сам он родился в небольшой деревушке, на отшибе страны, находящаяся в самой глухомани. С детства обожал всякие науки и тяготел к ним как ни к кому более, кроме, разумеется, своих родителей. Его знания были обширны и не кончались одной областью. Он знал в свои юные года крайне немало: от математики до биологии, от литературы до физики, при этом имея хорошую репутацию не только в школе, но и в своей деревне. После окончания школы, в которую ему приходилось добираться из родной деревушки в соседний город, его родители, редея за будущее своего сына, отправили его учиться в Петербург, как один из лучших вариантов, так как этот город находился ближе и вообще впечатлил Фёдора, когда он там бывал в гостях у своей тётушки. Родители его не обладали какими-либо крупными сбережениями, но смогли за несколько лет насобирать ему на учёбу необходимые накопления. Сам Фёдор с живым удивлением и невероятной радостью, которую хоть и не показывал внешне, но душа от этого чувства у него переполнялась, отнёсся к идее переезда. Никто не сомневался, что Фёдор сможет сдать экзамены и оттого был выбран один из лучших ВУЗов. За время лета всё было подготовлено и Фёдора отправили почти в конце этого прекрасного периода в Петербург…

Глава 1

Уже давно прошла пора тех прекрасных летних деньков с их неистовым благовонием черники, леса, речной, быстро бегущей, воды, той зелёной травы, на которой пасутся коровы, жадно её поедая. Теперь же дожди начинали идти всё чаще, обливая землю несметным количеством влаги, а вместе с ними в паре пришли и грозы, ударявшие с небес, будто гневался сам Зевс, наказывая изнемождённых своей работой и уставших от летнего зноя землян.

Фермеры и обычные садоводы собирали вовсю урожай, дети, допытывая последние жаркие летние дни, купались ещё в тёплой воде, а родители уже спешились купить всё необходимое им в школу.

Осень стучалась в окно этому миру, сменяя зелёную свою сестрицу, которая уже уступала ей место, окрашивая свой наряд в жёлтые краски.

Город, отходящий от прошедшего летнего зноя и обычной для него уличной пыли, становился чуточку тускнее, будто бы впадает в грусть, как это и бывает с крупными городами в пасмурные бессолнечные дни.

Но люди всё так же спешили куда-то, всем было так же равнодушно на происходящее, лишь иногда в толпе разглядывались грустные лица несчастных, чья грусть развилась и выпала на долю этих непогожих темнеющих дней.

И среди огромного числа всех тех лиц оказался уже ныне студент, отлично сдавший все вступительные экзамены – Фёдор. Шагая по ухоженным улицам города Петра, с его лица не сходила улыбка, он был крайне рад тому, что его судьба занесла в этот чудный город. На него смотрели некоторые прохожие с небольшим удивлением и непониманием, но, казалось, что Фёдор даже не замечал хмурые физиономии проходящих мимо него людей. Он был в своих мыслях, в своей радости и ему не было дела до окружающего мира. Он был готов раствориться в тех размышлениях и думать только лишь о вещах, которые находились на передовой его мыслей. Но реальность оказалась злей и не допускала ухода Фёдора в его прекрасный внутренний мир: то какой-то дядька окринет его имя, обращаясь к совсем другому человеку, то машина прямо перед ухом посигналит, будто у водителя от ярости в его груди онемели конечности и он не может их привести в обычное положение, оставляя их в самый пик негодования, где рука, давя на руль, не могла отбросить сигнал и нажимала на него всё сильней с каждой секундой. Такое не устраивало Фёдора, ему не по душе была эта тусклая и жестокая реальность, ведь мечты всегда красивее, там идеально всё до мелочей, а реальность такова, что эти самые мелочи и являются её ключом в доступ к человеческому видению этого мира. Но, к сожалению, в этом мире не найти идеала, как бы человек к нему не стремился, но ради достижения и восполнения его нехватки человек обращается к своему мозгу, надеясь найти то, что он не может обнаружить на деле. Его слова и поступки, люди, его статус и положение в обществе – всё идеально, и для Фёдора идеал являлся целью, лучшим достижением, а его мнение насчёт невозможности результата без наилучшего идеала и оттого недопустимости его существования, было одним из ключевых звеньев разума этого человека. Квартира Фёдора, куда он так шёл и на которую также смогли расходоваться его родители (не без помощи тётушки), находилась в одном из жилых однотипных массивов, где в каждом доме прожигали своё бренное существование тысячи людей, будто находясь в огромном, одном из миллионов, муравейнике, в котором тебе рождается необходимость становится звеном в невозможно огромной цепочке муравьёв, где твоё отдельной место и работа забронирована на всю твою жизнь, взамен этого ты получаешь от его администрации лишь право также обречь своих детей на дальнейшее проживание такой же бренной жизни, а потом внуков, а потом правнуков. Кажется, этому конца нет…

Но Фёдор, хоть и являясь реалистом, предпочитал не думать о вещах, не связанных с ним, потому его жизнерадостная улыбка часто не слезала с такого же жизнерадостного лица. Идти ему до дома было не так уж и долго. Он уже за первые дни проживания в этом городе успел осмотреться и выучить местность, которая казалась теперь ему как родной. Пока он шёл, вокруг его также продолжала кипеть жизнь, и даже войдя в свой красивый ухоженный двор, он видел, как дети быстро залезали на горку и так же быстро скатывались с неё, как родители, сидя на лавочке, разговаривали и хихикали меж собой, иногда поглядывая на своих детей, как старики, уже повидавшие жизнь, тихо, с тросточками или без, обсуждали просмотренное по телевизору. Фёдор, проходя мимо этого каждодневного мероприятия, вошёл в свой подъезд. Он лишь раз до переезда в этот город ездил на лифте. От каждой поездки на нём ему было интересно и завараживающе, будто он рёбенок на каком-то аттракционе. Он жил высоко, аж на двадцать первом этаже, откуда часто виднеются полёты голубей и ворон. Он это, пожалуй, заметил уже раз пятый за то время, пока находился в этой квартире. Он тихо и неспеша вставил ключи в дверь, отпёр её легким движением руки и вошёл в прихожую, которая за время проживания Фёдора тут, как и многое другое, серьёзно изменилась (правда, надо признать, по большей части от его скуки). Она стала не похожа на ту, которая была в объявлении. Он создал такую обстановку, что может некоторому обывателю покажется тревожной, но Фёдору это распологало к душе, ему очень нравился результат перестановки своего нового дома: в самую первую очередь он занавесил почти все окна в квартире, всю обувь, посуду и мелкие незначительные вещички выставил в таком красивом и правильном порядке, что, пожалуй, самый отъявленный перфекционист позавидует, а каждая соринка, крошка хлеба на кухне боялась его, ведь при виде хоть одной он вычищал весь стол, а при необходимости и саму кухню. Фёдор любил часто проводить время дома один на один с собой, ведь самым лучшим другом для него был только он сам. Размышляя о различных событиях, идеях и, конечно же, ситуациях, произошедших в его жизни за то время, пока он отсутствовал в своём логове, не всегда, разумеется, приятных, часто бывало уходил настолько в свои мысли, что даже не замечал, насколько быстро летит время и, как правило, нередко в такие моменты не успевал сделать все необходимые планы за день. Но он знал, что происходит, когда человек погружается в свой мир на очень долгое продолжительное время, и оттого иногда, хоть и не очень охотно, но пытался с этим бороться. Честно сказать, ему это даже нравилось, но однако понимание того, что это не есть самый верный и правильный метод времяпровождения, наталкивало его на борьбу с этим.

Долго он не мог заснуть, находясь в мыслях либо вовсе не засыпал, оставаясь в полусонном состоянии целыми днями, но навряд ли его это как-либо сильно беспокоило. Сонным он не погружался в мысли, ведь единственной его целью в те моменты были только сон, а всё происходящее вокруг, учёба, дела находились на втором размывчатом плане. Тогда, в некоторые минуты возбуждения от "сонного паралича", он чувствовал жизнь по-настоящему, что-то тяготило к этому, но в то же время тянуло больше не возвращаться в то состояние.

Когда он возвращался домой, шёл сразу же в свою комнату как пуля, летящая из ствола пистолета с недюжинной скоростью, преследуя только одну цель, не видя препятствий, ложился на кровать, не раздеваясь и моментом засыпал.

Летом его график сна был совсем непостоянный; он мог спать целый день и только лишь в полночь либо близко к ней проснуться с чувством бодрости. Однако переезд в другой город изменил его время сна и он начал засыпать намного раньше, чем обычно и вставал часов в 6 утра без чувства усталости и желания спать. Впервые за то долгое время он смог выспаться и приучить себя к этому по чистой случайности, как будто судьба сама натолкнула на это. Всё это время пребывания в новом городе он считал, что становился лучше, его моральное состояние улучшалось, он становился сильнее и мужественнее. Фёдор, даже несмотря на свою неразговорчивость и замкнутость, смог познакомиться с некоторыми соседями, которые лестно о нём отзывались, рассказывая насколько он умён и дальновиден.

Глава 2

Но дни лета уже почти истекли и заждавшаяся осень стояла у порога, поджидая этот мир, чтобы резко войти и окрасить его в жёлтые цвета, повеяв холодом. Дух сентября и ушедшего лета мелькал в каждом дереве, которое превращалось из зелёного жизнерадостного в пожелтевшее и чуть грустное, в каждой травинке, в птицах, готовившихся к перелёту в тёплые дальние края, даже в каждом мимо проходящем человеке казалась некоторая тоска и скука по ушедшим летним денькам. Всё начинало передавать дух этого осеннего непогожего времени.

Становилось всё холоднее и холоднее, и последние два дня августа, олицетворяющие прощание лета, наполнялись постоянным непрекращающимся, более активным чем обычно, кипением людской жизни, в надежде урвать последние оставшиеся товары для своих детей в школу.

Фёдор, гуляя вдоль набережной Фонтанки, размышлял о многих не очень волнующих, но интересующих его вещах и наслаждался окружающей красотой: он видел, как утки барахтались в воде, дерясь за хлеб, который им кидал стоящий на берегу дедушка, как уже уставшее солнце постепенно прекращало издавать тепло и его лучи уже не так рьяно били по Земле, а, скорее, более безразлично, как будто они решили взять перерыв и отдохнуть от кропотливой летней работы.

Идя по берегу, отрекаясь от всех мыслей, Фёдор часто замечал возросшее по сравнению с летом число влюбленных пар, что его удивляло, ведь в такой период он не ожидал увидеть любовь вокруг себя, да впрочем, он сам не испытывал никогда такого чувства, потому встретить влюбленных людей ему и так казалось странным.

Уйдя от городской речки, свернув за угол, пройдя несколько шагов, он почувствовал резкий неожиданный голод, будто он не ел несколько суток, его живот прихватило так, что ему показалось на миг, что это какая-то болезнь его обуяла прямо посреди улицы, но он тут же отряхнул себя от этих мыслей, так как эта боль никак не похожа ни на какие заболевания, кроме как крайнее чувство голода. Он не задумавшись пошёл в ближайший магазин, который благо находился поблизости, совсем недалеко от него. Пройдя этот небольшой промежуток, отделявший его от вожделенного магазина, Фёдор зашёл вовнутрь его. Пред ним сразу пал немалый ассортимент всякого товара: от посудомоющих средств и детских игрушек до колбас, вин, икры. Пошарпав в кармане, он нашёл лишь пятьдесят рублей, но и этого вполне хватало, чтобы закупиться и наконец утолить свой дерзкий голод.

Его взгляд сразу запал на чипсы, которые стояли сорок пять рублей. Он понимал, что такая трата не совсем выгодная, но голод – не тётка, он был сильнее меркантильного ума Фёдора, потому он его поборол, как борец на ринге, сделав жёсткий и окончательный нокаут, заставив Фёдора идти на кассу оплатить товар. Выйдя наконец из магазина и открыв пачку чипсов, он жадно с немалой скоростью начал поглощать всё содержимое пачки, будто он голодный волк в зимнем лесу, поймав свою первую добычу за неделю, начал её рвать и пожирать, не упуская ни кусочка изо рта и не давая шанса своим сородичам подойти к ней. Доев всё содержимое, он выбросил пачку, как положено, в мусорку и выпрямив спину пошёл дальше бесцельно бродить по Питеру. Но вечернее время ему говорило лишь об одном – что ему пора возвращаться домой, пока время не стало настолько тёмным и непроглядным, что последнее метро закроется и Фёдору придётся добираться пешком до своего жилища, как с ним случалось уже пару раз.

В принципе, он был рад прошедшему дню, но бывало в минуты удовлетворения он вспоминал о том, что скоро ему предстоит идти в университет из-за чего его иногда окутывала безудержная тревога и волнение.

Вот и прошли летние деньки. Солнце ещё просыпалось рано, освещая утро для заспавшихся в своей кровати людей, заставляя их пробуждаться и идти на работу или учёбу. Фёдор проснулся раньше чем обычно на целый час, он подготовился к этому знаменательному событию в его жизни кардинально: вся его одежда была выглажена идеально, его туфли блестели как последний глянец, волосы уложены так, как будто он голливудская звезда. В таком виде он вышел на улицу, предварительно позавтракав. Добираться до места учёбы ему предстояло на автобусе относительно долго, застряв по пути в продолжительных нескончаемых пробках. В то время, пока он ехал на автобусе, он рассматривал вокруг эту праздничную обстановку, которая царила вокруг. Школьники, шедшие с цветами в школу, выражали различную палитру эмоций, которая варьировалась от отчаянья, безразличия к радости. Он и сам себя узнавал в этих детских лицах, ведь когда-то совсем недавно он шёл так же с безразличием с пышным букетом цветов, купленных на базаре у пожилой женщины, чтобы подарить их своей учительнице, которая, скорее всего, выкинет их через пару дней и забудет про это как обычный ежедневный сон.

В автобусе было очень душно и тесно; каждый промежуток, сантиметр длинного салона был заполнен людьми, спешащими кто на работу, кто проводить своих детей на школьную линейку. Машины рядом в заторе так же, надеясь урвать время и как можно побыстрее проскочить, томились с остальными в одном нескончаемом потоке железных бесчувственных автомобилей, в которых сидели невыспавшиеся люди.

Духота наполняла салон автобуса всё сильнее, ароматы духов, дезодорантов только дополняли этот невозможный винегрет запахов, тесня и так стоящих впритык друг к другу людей ближе к окнам. Поток машин, казалось, ехал медленнее черепахи, ползя пару метров в минут пять, но это была лишь иллюзия, создавшаяся из-за духоты, тесноты и стремлением людей как можно быстрее покинуть это злосчастное место.

Фёдор стоял на одном месте, не сходя с него и смотря куда-то вперёд, как будто пытаясь показать всем своим видом безразличие на рядом стоящих людей. Но когда автобус подъехал к нужной ему остановки, он резко в неожиданности помчался так же вперёд, пробирая плотную толпу людей, боясь, что двери закроются раньше того времени, когда он успеет выскочить из автобуса. Но он успел. Как раз после того, как он выпрыгнул из салона, двери закрылись. Однако пока он торопливо выходил из автобуса на остановку, он столкнулся со стоящим на ней мужчиной лет сорока, державшим в руках кофе из какой-то местной районной кофейни.

–ты куда прешь!? Глаза вылупи, идиот!

–прошу прощения, я случайно…

–за нечаянно бьют отчаянно! Если бы хоть капля кофе вылилась мне на пиджак, то ты, мерзавец, его бы на этом месте своим гадким языком стоял и вылизывал.

Но ответа от Фёдора не последовало, он быстро скрылся из виду, перейдя на другую сторону дороги. Идти до университета ему было совсем недалеко. По пути он раздумывал и рассуждал о том, правильно ли он сделал, что промолчал и ушёл, правильно ли вовсе поступил. Но пока он думал, он уже пришёл к зданию университета. Красивое, ухоженное здание девятнадцатого века постройки впечатлило Фёдора с первого взгляда. Он стоял перед ним некоторое время, смотря вверх.

–вот это красота! Умели же люди раньше строить, -сказал про себя Фёдор.

Но тут неожиданно ему кладут руку на плечо, чуть шатая его.

–нравится? Я тут второй год учусь.

–да, красиво. Я тоже тут буду учиться.

–что, серьёзно? Добро пожаловать в ад. Ха! Не воспринимай это так серьёзно. Меня зовут Сергей, можешь просто Серёга, если хочешь. А тебя как?

–меня-то… Меня Фёдор. Приятно познакомиться.

–приятно не то слово! Так что ты у порога тут стоишь? Ты не стесняйся, скоро будешь чувствовать себя как дома, ну или в прямом смысле дома, ха-ха-ха! Наверно, собрание у тебя, ступай давай, а я пойду ещё погуляю тут.

Фёдор постояв ещё пару секунд, вошёл в здание. Он не помнил, куда ему следует идти точно, но знал, что ему на второй этаж, а какой номер кабинета у него вылетело из головы ещё до этого момента, возможно, от волнения, а может, от забывчивости, кто знает. Теперь же думать об этом было поздно. Перед ним встала, кажется, одна из трудных для него задач – спросить незнакомого человека о нужной или ненужной, о любой информации в принципе.

Он стоял, пытаясь в надежде вспомнить хотя бы циферку.

–двести первый? Нет. Может, двести шестой? Нет, точно нет. Потом начал и вовсе ходить кругами, делая вид, что вспоминает, но в его голову ничего не приходило, даже близко.

Тогда его окутал резкий холод, по телу пробежали мурашки, а в груди появилась сильная тревога. Ему в этот момент предстояло поглядеть в лицо своему злодейскому страху и наконец сломать ему хребет, хотя бы попытаться разок. Он взял волю в кулак и подошёл к случайному парню, шедшему в толстовке с накинутым капюшоном.

–извините… Вы случаем не подскажите кабинет, где находится сейчас Ю-11?

–подскажу. 210 кабинет. Вот прямо через пару дверей пройдите и увидите его.

–спасибо большое!

С Фёдора сразу слетел страх и волнение и он пошёл, можно сказать даже помчался в этот кабинет. Когда он подошёл к нему, его снова обуяла тревога, не давая нормально сосредоточиться. Но он снова взял себя в руки и постучал, приоткрыв дверь.

–здравствуйте. Можно?

–да-да, присаживайтесь.

Фёдор, проходя в дверь, закрывая её аккуратно и тихо за собой, разглядывал лица своих однокурсников, думая, с кем ему придётся учиться и насколько человек хорош внутренне по внешнему виду.

Он прошёл некоторое расстояние от двери, идя вдоль стены ко второй парте, ведь именно то свободное место попалось ему на глаза первым. Он неторопливо отодвинул стул и сел за парту. Его соседом была девочка небольшого роста, с черными длинными волосами, сплетёнными в две косы. Она сидела и как будто не обращала на него внимания, но по ней было видно, что она иногда краем глаза посматривала на Фёдора, чуть покраснев. Фёдор сам был нерешителен, но почему-то в тот момент в его мозг резко ударил адреналин, он моментом стал мужественнее и храбрее, его страх мигом исчез, сбежал от него и Фёдор решил спросить у своей соседки по парте её имя.

–привет. А как тебя зовут? – спросил Фёдор

–привет. Меня Катя, а тебя как? – ответила скромно и стеснительно она.

–а меня Фёдор. Будем знакомы.

Он протянул ей вежливо свою руку, пытаясь показать всем своим видом, что он себя чувствует комфортно и ни капли не стесняется.

Вдруг преподаватель и куратор группы, в которой будет учиться Фёдор, дописав что-то в своём журнале, начала внезапно говорить, прервав диалог Кати с Фёдором.

–надеюсь, пришли все. Во-первых, начнём с того, что меня зовут Вероника Станиславовна Троянова, предлагаю вам это записать, чтобы не забыть. Во-вторых, вам стоит понять, что вы уже не в школе, а система оценивания здесь другая и помимо её много чего ещё. Здесь вам поблажек не будет, вы должны учиться и приходить на каждую пару, а если вы отсутствуете по каким-то причинам – вам ставится н/б, думаю, все усекли. Так, продолжим…

–уже даже скучно, – сказал Фёдор шёпотом своей соседке.

–угу… – тихо ответила она.

Преподователь ещё долго разъясняла правила и иную информацию, которую, скорее всего, большинство из студентов даже не запомнили. Единственное из всего, пожалуй, что записали почти все – это расписание и начало учёбы, которая уже начиналась с завтрашнего дня.

Договорив всю необходимую информацию, куратор отпустила всех студентов. Катя и Фёдор решили пойти вместе. Как оказалось, им вместе по пути, так как они жили рядом, недалеко друг от друга.

–а пошли вместе? – спросил с небольшим волнением и дрожью в голосе Фёдор.

–пошли. Только давай через другой маршрут (а он был более долгим), – ответила на это Катя, чуть видно улыбнувшись.

–давай! – радостно подхватил Фёдор.

Они вместе пошли через парк, гуляя по нему и наслаждаясь окружающей романтичной осенью. Они гуляли очень долго, а дорога до дома казалась такой далёкой.

Их разговоры были о многом разном, не имеющие логической последовательности. Дойдя до дома Кати, они попрощались. Насколько Фёдор был рад – не передать словами. Он шёл домой затмённый счастьем.

На следующий день, Фёдор, как обычно, прихоражившись и проехав ежедневный путь до университета, вошёл в него уже как в родной дом. Пройдя типичный путь студента по коридору, обрасывая взглядом всех проходящий мимо него людей, он шёл на пары даже с некоторым удовольствием. Войдя в кабинет истории, поздоровавшись с преподавателем, он сел к Кате как обычно. День прошёл так же быстро и красиво как прошлый, мало чем отличаясь, разве только тем, что Фёдор познакомился со своим однокурсником, который ему не понравился, как и он ему – Ильёй Ежовым. Сам он был задиристого характера и очень агрессивен, не воспринимал иного отличного мнения от своего и людей, которые выделяются из толпы хоть как-то, ещё, помимо этого, он часто нередко злоупотреблял спиртным вместе с такими же хулиганами как он. С первого же дня их знакомства случилось недопонимание – Фёдор, являясь достаточно спокойным и тихим, сразу привлёк внимание Ежова, который изначально выкрикнул какое-то оскорбление Фёдору, однако он его не слышал, но по тону и интонации было ясно, что Ежов намеренно пытался спровоцировать на конфликт Фёдора, что у него не получилось.

Таким образом прошла осень, но на удивление достаточно спокойно и размеренно, без всяческих последствий. Даже Ежов, который обычно был агрессивен, в это время был спокоен как никогда до этого. Последнее дерево сбросило свою листву и даже иногда выпадал снег. Вот и наступил ноябрь, предвещавший приход зимы. Но ему Фёдор не был так рад, ведь, как оказалось, родители Кати переезжают срочно заграницу, забирая вместе с собой и Катю, где её уже устроили в другой ВУЗ без её ведома. Катя и Фёдор последний раз решили встретиться перед уездом Кати в парке. Было холодно и окружающая погода не говорила, что тепло промелькнёт хоть на секунду. Но Катя и Фёдор были непреклонны, они желали встретиться друг с другом, попрощаться напоследок.

–Федь, это очень грустно, но я ничего не могу с этим поделать, я пыталась уговорить родителей, но никто, вообще никто даже на капельку ни поменял своего решения, даже папа, который всегда во всех начинаниях и стремлениях был за моё мнение. Я больше не знаю что делать. Я надеюсь, что мы ещё когда-то встретимся, я очень, очень, очень надеюсь – говорила Катя, пытаясь сдержать слезы.

–мы обязательно встретимся, обязательно. Я уверен, что судьба нас ещё не раз сведёт, если мы действительно нужны друг другу и наше совместное существование предопределено! – сказал Фёдор, пытаясь подбодрить Катю.

Они внезапно обняли друг друга и стояли, обнимая друг друга, продолжительное время, не хотя отпускать. Но время летит бешеной стрелой и Кате было необходимо собираться все свои вещи до завтра как можно скорее.

–пока, Федь, и знай – я тебя люблю и буду всегда любить.

–пока, Кать, я тебя тоже буду всегда любить и помнить о тебе, ждать нашей встречи. Когда-то нас ещё обязательно сведёт судьба, я уверен.

Катя, посмотрев своими глазами в слезах на Фёдора тихо и медленно пошла к станции метро, чтобы добраться до дома. Фёдор стоял и смотрел на неё, провожая глазами.

–вот и осень прошла, забрав с собой дорого мне человека,– подумал про себя Фёдор.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».