Алиса Дж. Кей "Огни города"

Огни города
Алиса Дж. Кей

Санкт-Петербург. Март. Весна и не думает начинаться. Белый «Опель Вектра» мчится по Пулковскому шоссе от аэропорта в сторону города. Накануне отъезда из России из детского дома пропадает усыновлённая иностранцами девочка. Следователь Олег Одинцов и переводчица Маргарита Сергеевна расследуют её исчезновение. Второй рассказ из серии «Гид и следователь: короткий петербургский детектив».

Алиса Дж. Кей

Огни города

Пролог

– Маргарита, я больше ждать не могу! – пригрозил мужчина из телефона. – Включенное в трансфер время стоянки закончилось. Кто будет дополнительный час оплачивать? – абонент перевёл дыхание. – Что там с ними произошло? Может, через пограничный контроль не пропускают?

– Аркадий, ну, не знаю что, – Маргарита Сергеевна поморщилась, нервные ноты в голосе водителя отозвались болью в висках. Гид подняла глаза к волнистому, словно сложенному из бумаги потолку зала прилётов. – Багаж, может задерживают…

– А нельзя поточнее выяснить? – настаивал мужчина, звонил он уже пятый раз за последние полчаса.

– Ну, идут они. Всё. Вот они, – Маргарита Сергеевна нажала «отбой», сунула телефон в карман и подняла табличку с фамилией «Бьянки».

Из дверей «зеленого коридора» вышла немолодая пара. По светлым, не по сезону лёгким курточкам, и нелепо намотанным шарфам Маргарита Сергеевна и узнала своих клиентов. Март в Петербурге погодой не баловал. Накануне снова выпал снег.

– Как вы долетели? Всё в порядке? – спросила гостей гид.

– Всё отлично, – заверили супруги в один голос.

– Мы не первый раз в России, – добавил господин Бьянки. – Уже успели привыкнуть. Чувствуем себя как дома, – он рассмеялся.

– Вот и хорошо, – улыбнулась в ответ Маргарита, для неё это означало, что во время трансфера и при заселении в гостиницу проблем возникнуть не должно. – Идёмте тогда за мной. Водитель уже заждался.

Маргарита Сергеевна уверенно повела пару приезжих через ряды такси к парковочному месту, где ждал Аркадий. Он стоял возле машины и нервно курил.

– А вы беспокоились! – примирительно сказала Маргарита. – Вот мы уже и здесь.

Аркадий не ответил. Вместо этого он щелчком отправил окурок прямо в урну и ловко загрузил чемоданы в багажник.

– Ну что, уно моменто? – продемонстрировал водитель всё своё знание итальянского языка. – Едем!?

Белый «Опель Вектра» мчался по Пулковскому шоссе от аэропорта в сторону города. Когда машина проезжала площадь с монументом героическим защитникам Ленинграда, Маргарита Сергеевна успела уже трижды попросить Аркадия ехать чуть потише. Водитель каждый раз кивал.

– Нам с вами, можно сказать, повезло, – обратилась в гостям Маргарита Сергеевна. – Ваша гостиница так расположена, что поедем мы к ней по Московскому проспекту, а не по кольцевой автодороге. Этот маршрут интересен как задумка, которой никогда не суждено было сбыться. В советский период, в середине 30-х годов, был разработан проект самой грандиозной из архитектурных фантазий – переноса центра города в южные районы. Согласно этому проекту, проспект, по которому мы едем, должен был стать главной парадной магистралью Ленинграда. Отмечу, что в 30-х годах эти территории пустовали, поэтому намечалось масштабное строительство: большинство жителей города должно было переехать сюда вместе с общественными и культурными учреждениями – институтами, театрами, библиотеками. Внушительное здание, которое мы сейчас увидим справа, замышлялось как Дом Советов, где должно было разместиться руководство города. А площадь перед ним предназначалась для проведения парадов и демонстраций. Все планы спутала начавшаяся в 1941 году Великая Отечественная война. А после войны от идеи переноса центра решили отказаться.

«Опель» встал на светофоре у площади. На фоне Дома Советов, помещения которого теперь сдавали с аренду самым разным организациям, от страховых компаний до киностудии, одиноко поднималась фигура Вождя мирового пролетариата. Фонтаны, призванные скрасить хмурые будни самой высокой в городе статуи Ленина, на зиму отключали и накрывали до самого 22 апреля.

В кармане у Маргариты Сергеевны зазвонил телефон. Она посмотрела на экран: «Участковый». Вообще-то запись в телефонной книжке давно пора было поменять. Олег Вячеславович теперь был следователем и занимался раскрытием тяжких преступлений, совершенных при участии или против иностранных граждан. Красный свет светофора всё горел и, извинившись, гид ответила: «Слушаю».

– Маргарита Сергеевна, добрый день! Одинцов из СК беспокоит, можете говорить?

– Только если не долго, – женщина посмотрела на сменившийся светофор, а затем в зеркало на гостей.

– Завтра может понадобиться Ваша помощь, – следователь явно не собирался откладывать разговор, к тому же ситуация вполне могла быть обрисована коротко. – Из детского дома пропала девочка, которую усыновили и должны забрать.

Повисла пауза.

– Простите, а я чем могу Вам помочь? – не поняла, в чём состояла просьба Маргарита.

– Усыновители – итальянцы, – опомнился Одинцов, забывший про самое главное. – Будем с ними разговаривать.

– Вот теперь всё встало на свои места, – кивнула Маргарита. – Да, я завтра свободна, если Вы это хотели узнать.

– Тогда подъезжайте к восьми утра к главному входу детского дома. Адрес я вам пришлю. И если вдруг девочка найдётся, то тоже сообщу, – пообещал следователь. – Но что-то мне подсказывает, что не найдётся.

– Давайте надеяться на лучшее? – предложила гид следователю.

Одинцов попрощался, и Маргарита отключила телефон, пытаясь вспомнить, на чем остановилась, рассказывая про Московский проспект. Она кинула взгляд на итальянскую пару, но они были так заняты своими делами, что гид отвернулась и стала смотреть в окно. До гостинцы оставалось не больше пяти минут.

1-я часть

Опасаясь поскользнуться в потёмках, Маргарита Сергеевна пробиралась от остановки общественного транспорта в глубь жилого квартала. Детский дом был хорошо запрятан между типовыми хрущевскими пятиэтажками, в узких дворах которых, жильцы парковали свои машины так, что ни одна единица уборочной техники протиснуться между ними не могла.

Вход на территорию детского дома был подсвечен фонарём. Чуть в стороне у ограды стояла машина СК с работающим двигателем. Маргарита Сергеевна постучала в окошко и спросила, где она может найти следователя Одинцова. Тут же на крыльце показался сам Олег Вячеславович. Он лично пошёл открыть ворота Маргарите Сергеевне.

– Извините, что вытащил Вас в такую рань, – следователь не спешил вернуться в здание, видимо, хотел поговорить на улице. – Должен Вас предупредить, работаем совместно с комиссией по делам несовершеннолетних. Вопрос очень тонкий. Александра Игнатьева, 13 лет, – Одинцов достал фото девочки, сделанное на белом фоне, видимо, для документов, и показал Маргарите Сергеевне. – Усыновление оформлено иностранцами. Пропала накануне отъезда из России. Последний раз её видели позавчера вечером. Но обратилась директор в полицию только вчера днём. На выходных воспитателей мало. Сначала отсутствия не заметили, потом – надеялись, что вернется.

– Подождите, – потрясла головой Маргарита Сергеевна, отрывая взгляд от фотографии, – я не поняла, за девочку в день пропажи, кто отвечал: воспитатели или родители?

– В этом и есть соль дела, – перехватил поудобнее свою папку Одинцов. – Родители, будем называть их так, могут забрать ребенка через 10 дней после постановления суда об усыновлении. Так вот сегодня как раз тот день. К девяти сюда приедут итальянцы-усыновители. Они ещё ни о чём не знают. Поговорим с ними. А потом будем поднимать всех, включая волонтёров. Первые 24 часа, в которые вероятность найти девочку живой была самая высокая, мы упустили. Дальше, с каждым часом её шансы на выживание уменьшаются.

Только теперь, закончив говорить, Одинцов открыл дверь детского дома, пропуская Маргариту Сергеевну вперёд.

– До приезда иностранцев я собираюсь ещё раз переговорить с сотрудниками детдома. Думаю, Вам будет полезно присутствовать, чтобы лучше войти в курс дела, – пояснил следователь, указывая Маргарите Сергеевне путь по коридору.

Они остановились возле двери с табличкой «Зосимова Галина Викторовна, директор».

Дети, которых под усиленным надзором отправляли в школу, перешептывались, поглядывая на происходящее.

Одинцов постучал в дверь:

– Галина Викторовна, – заглянул в кабинет следователь, – можно к Вам?

В этот раз он вошёл первым и на всякий случай ещё раз назвал своё имя и должность.

– Мы с вами вчера уже общались, – напомнил Одинцов. – Сегодня со мной коллега, привлеченный сотрудник Следственного комитета, Степанова Маргарита Сергеевна. Она будет переводить для семьи Бьянки.

Маргарита Сергеевна улыбнулась и кивнула в знак приветствия. Протягивать и пожимать руку ей показалось неуместным. Хозяйка кабинета указала на стулья, стоявшие у стеночки. Одинцов переставил стулья так, чтобы они с Маргаритой Сергеевной могли усесться напротив директрисы.

– Итак, дело мы возбудили. Показания дежурных воспитателей и охранника я читал. Кое-какие детали мы с вами обсудили по телефону, – открыл папочку следователь. – Может быть есть что-то, что неудобно было говорить по телефону? Какие-то подробности, которые вы упустили? – Одинцов пристально смотрел на женщину на другой стороне стола.

– Не понимаю, о чём Вы, – с вызовом ответила Зосимова.

– Я задам вопрос прямо, – не отрывая взгляда от директрисы пояснил следователь. – Может быть Александра на самом деле не хотела ехать с новыми родителями?

– Да что вы?! – Галина Викторовна хмыкнула, вздохнула и покачала головой. – Вы, Олег, извините, не запомнила, как Вас по отчеству?..

– Вячеславович, – подсказал Одинцов.

– Так вот, Олег Вячеславович, – директриса Зосимова уже справилась с охватившим её в первый момент шоком от заданного вопроса, – далеки Вы от знания жизни детей-сирот. Сами-то в полной семье росли?

– А мы, Галина Викторовна, сейчас не обо мне, – поправил её Одинцов. – Так что будьте любезны ответить.

– Хотела она ехать. Только об этом и мечтала, – тон директрисы сменился на более уступчивый. – Не верите? А я вам покажу. Дети же с десяти лет письменное согласие дают. У меня копия есть, – слегка трясущимися руками с хорошим маникюром Галина Викторовна открыла синий файлик и протянула Одинцову, испещрённый детским почерком листок.

– Хорошо, – следователь положил листок в папку, не уделив ему никакого внимания. – А ещё у Вас наверняка есть досье на родителей. Могу я попросить копию?

– Это личные данные, – возразила женщина.

– Расследование о пропаже ребенка ведет Следственный комитет РФ. Я могу получить эти данные в суде, который принимал решение об усыновлении, но будет быстрее и проще, если Вы будете сотрудничать со следствием и передадите досье сейчас.

Нехотя директриса протянула подколотые страницы.

– Вы могли бы напомнить, с кем ваши подопечные общаются помимо школы? – как ни в чем не бывало спросил Одинцов, пробегая глазами, полученные биографии.

– Только с персоналом: воспитатели и нянечки. Тут же ещё выходные были – ни школы, ни кружков, – директриса снова вздохнула. – Понимаете, мы же их даже за территорию не выпускаем? Их сопровождать нужно, а у нас и так воспитатели по полторы смены работают… Да, зачем Вы у меня всё это спрашиваете. Я же ещё вчера Вам сказала, кого надо проверить… – женщина картинно всплеснула руками и отвернулась.

Маргарита Сергеевна вопросительно посмотрела на Одинцова.

– Галина Викторовна не любит об этом упоминать, но у Александры Игнатьевой есть установленная биологическая мать, – пояснил следователь. – Поэтому Галина Викторовна предполагает, что эта женщина причастна к пропаже ребенка.

– Не причастна, а выкрала девочку, – вставила директриса.

– Галина Викторовна, я бы на вашем месте был с обвинениями поосторожнее, – предупредил Одинцов. – Это Вы скрыли от четы Бьянки факт того, что биологическая мать, хоть и не имеющая никаких прав, всё же интересовалась ребенком. В том числе Вы не упомянули об этом в суде во время оформления практики удочерения. А, если бы вы рассказали девочке о матери, возможно, она бы приняла другое решение.

– Как Вы не понимаете? Это же на благо ребенка! – последовал железный аргумент директрисы.

– Я как раз всё прекрасно понимаю, – заверил её следователь. – И сначала Вы меня убеждали в том, что Наталья девочку никогда не видела. А потом стали говорить будто она её выкрала. Выглядит это так, будто ребенок, находившийся под Вашей опекой пропал и Вы ищете, на кого бы свалить вину.

Кресло под директором скрипнуло и отъехало назад, обещая, что сейчас разразится буря. Но, в дверь постучали, и в кабинет заглянул инспектор по делам несовершеннолетних:

– С вашего позволения мы осмотрим комнату и зададим несколько вопросов соседке Саши.

Маргарита Сергеевна не знала, к кому обращался инспектор, но и следователь, и директриса одновременно поднялись со своих мест.

– Мы ещё вернемся к этому разговору, – пообещал Одинцов, покидая кабинет.

Комната девочек была небольшой и очень аккуратной. Две заправленные кровати. Тумбочки, на которых сверху ничего не лежало. Две одинаковые одноместные парты с индивидуальными лампами. Книжные полки с ровно расставленными учебниками.

– Света, – обратился к девочке инспектор Антон Юрьевич, – я тебе уже говорил, что из-за пропажи Саши к вам приехали люди из Следственного комитета. Это следователь Олег Вячеславович Одинцов. Он ищет Сашу и задаст тебе несколько вопросов.

Девочка, сидящая за одноместной партой, кивнула.

– Олег Вячеславович, начинайте, – предложил инспектор.

– Света, начну с простого вопроса, – Одинцов присел за пустующую парту, чтобы оказаться на одном уровне с девочкой, – может быть тебе его задавали, но я все равно спрошу: ты знаешь, где Саша?

Девочка смотрела на следователя широко раскрытыми серыми глазами. За её спиной стояли директриса, Маргарита Сергеевна и Антон Юрьевич. Света отрицательно покачала головой.

– Ладно, – Одинцов был как будто разочарован ответом, будто ожидал, что вот он спросит, и ситуация тут же разрешится. – А ты не знаешь, куда или с кем она могла пойти?

Девочка снова отрицательно покачала головой.

– Как же так? – нахмурился Одинцов. – Вы же подружки, живете в одной комнате. Ты же заметила в субботу, что она ушла?

Тут девочка заговорила: