– Как и Суллы, – добавил Саймон.
– Объясните, что означают ваши слова? Неужели с ними произошла беда?
– Да, Аттион и Сулла… погибли, – опустив глаза, произнёс Дэвид.
Старик снова посмотрел на Маэсу, на глазах которой наворачивались слёзы.
– Я не могу в это поверить, они два великих воина. Как всё произошло?
Все искоса смотрели на Мерену, ведь это она убила дорогих для них людей. Они готовы были разорвать её прямо здесь, но есть факторы, останавливающие всех: во-первых, внутри неё находится не в чём неповинная Селена, а, во-вторых, эта ведьма, по воле Элис, находится в их команде, и та не позволит никому ей навредить. Но напряжение между ними было огромное; воздух раскалялся гневом и раздражением; присутствие Мерены напрягало всех, она напоминала об ужасных событиях, в которые втянут был каждый из них. Никто не знал, как реагировать на неё? Как смотреть ей в глаза? Как говорить с ней? Желание отомстить ей, было слишком велико, оно обволакивало разум и сеяло мысли о расправе. И лишь вспоминая про Селену, заставляли стихать гнев внутри, давая понимание, что ещё не время. И всё же, не смотря на возникшие обстоятельства, Мерена враг и они все должны быть на чеку.
Такой простой вопрос от Пассифея, оказалась до невозможности сложным, никто не решался окунаться в это вновь и рассказать. Но по ненавистным взглядам в сторону Мерены, Пассифей понял: она причина трагических событий, она убила двух воинов.
– Я их убила! – нарушила тишину Мерена, подняв высоко голову, на что Маэса, с оскалом, посмотрела на неё, а в её руке появилось копьё.
– Это было очевидно, – закачал головой Пассифей.
– Вы меня простите, конечно, но я не понимаю: почему эта ведьма здесь? Почему наш враг сейчас сидит спокойно в нашем обществе? Она принесла всем столько горя, а теперь выясняется, она убила ваших друзей, – задался вопросами Габриэль.
– Кто заговорил!? Ты знаешь, Габриэль, когда я не увидела тебя среди твоих братьев, примчавшихся на Кшатрию, подумала: «С Габриэлем явно что-то случилось, ведь эта четвёрка неразлучна». Надеялась, что ты мёртв. Даже обрадовалась. Но, оказывается, ты отсиживаешься на Земле. Я сразу подумала: «Странно это». А потом, я принюхалась к тебе… и знаешь, я не почувствовала в тебе этот мерзких запах пернатых, но зато, явно чувствовался дух смертного. Не пойму: ты стал смертным? Ты человек? Что же случилось с тобой, Габриэль? Какие преступления ты совершил, если получил такое наказание? – издевалась над ним Мерена.
– Не твоё дело, ведьма. Почему вы молчите? Ответьте мне: почему она здесь? – снова обратился ко всем Габриэль. Он посмотрел на Арриана, но тот, славно прибывал в каком-то ступоре, он словно чужой, смотрел на архангела чужими глазами, в которых была пустота.
– Так пожелала Элис, – ответил Саймон, и все обратили свой взор на девушку.
– Так пожелала Я, а не Элис, – поправила слова парня Исключительная.
– «Я» и кто ты? – удивился Пассифей.
– Что значат её слова, Арриан? Перед нами не смертная? – обратился Габриэль к своему ангелу, но Арриан только посмотрел на него и, не ответив, перевёл свой взгляд на Элис.
– Я та, чьё имя нельзя упоминать. Я та, с кем нельзя разговаривать. Я та, на кого даже смотреть нельзя.
– И всё же, ты сейчас здесь, рядом с нами. И мы смотрим на тебя, и говорим с тобой. И раз ты мой гость, я желаю знать твоё имя, – говорил Пассифей.
– Она называет себя «Исключительная», – ответил Дэвид.
– Исключительная? – удивился Габриэль. – Никогда не слышал о таком существе.
– И кто же ты, Исключительная?
– А разве ты не знаешь? – спросила Исключительная у Пассифея. – Ты тот, кому известно всё.
Старик изумился её словам. – Не всё о тебе мне неизвестно.
– Лукавишь ты, старик. Мне известен твой истинный лик, ты скрываешь своё эго, не хочешь, чтобы знали они. Это твоя воля, а воля твоя – велика, и никто не может оспорить это, даже я. Твой секрет останется с тобой, – говорила загадками Исключительная.
– Старик, про что она говорит? – спросил Дэвид у него. – Ты не тот, за кого себя выдаёшь?
– Не знаю, что она имеет в виду, но я все свои семьдесят лет – был Пассифеем, смертным человеком. А что было за землетрясение?
– Архангелы сказали, что рухнули какие-то врата и выбрались наружу существа, которые угрожают всем, – ответил ему Дэвид.
– Врата? Малака? Неужели врата взломаны, и левиафаны выбрались наружу!? – испугался Габриэль.
– Ты сказал «левиафаны», Габриэль? – переспросил Пассифей.
– Да, мы с братьями всегда знали, что врата Малаки рано или поздно будут взломаны и эти твари выберутся наружу. Если это так, нас всем грозит опасность.
– Дэвид, Михаил сказал же: «Врата не были разрушены», – поправил его Саймон.
– Так были разрушены врата или нет? – спросил Габриэль.
– Нет, врата Малаки – целы, – начал демон. – Михаил отправился туда, чтобы убедиться. Врата не взломаны, а то, что выбралось – это не левиафаны.
– Но тогда, что это выбралось, Михаил поведал вам?
– Нет, он не знает. Архангел пробежался по всем нижним мирам, он не обнаружил никакого признака чего-то зловещего, способного на такое, – разъяснял демон.
– Но, что-то надвигается, я это чувствую, – задумался падший архангел.
– Ты ещё можешь чувствовать, Габриэль? – не угоманивалась Мерена, она не упускала возможности уколоть кого-либо из присутствующих.
– Прекрати, Мерена! – не выдержала Маэса. – Если ты с нами, это не означает, что ты можешь вести себя вольно. Не смей открывать свой рот! Не произноси ни слова. А лучше было бы, если ты уйдёшь в другую комнату.
– Тебе неприятно моё общество?
Мерзкий голос Мерены, как раздражитель для Маэсы, и с каждым словом ведьмы, струны души Маэсы натягивались сильней. Последние издевательства, натянули струну до предела, разорвав её: Маэса набросилась на Мерену, позабыв кто она. Мерена одним жестом отбросила Маэсу в сторону; девушка отлетела в стену, рухнув на журнальный столик, разбив его в клочья и весь антиквариат, что находился на нём.
Все вскочили со своих мест, как по команде. Они окрысились на Мерену, приняв боевые стойки, лишь только Исключительная сидела неподвижно, происшедшее даже не вызвало в ней не единого всплеска эмоций. Она даже головой не двигала, только её взгляд блуждал от одного участника к другому. В этот момент, её заинтересовала не сама потасовка, а их эмоции, которых было так много, у каждого свои. Кто-то пылал гневом, злостью, местью; кто-то был окутан печалью, наблюдая за всем; а в ком-то, теплилась любовь. Это чувство отличалось от других своей яркостью и спокойствием. Исключительная перевёл свой взгляд на источник, излучаемый эти эмоции. Это был Арриан. Он не принимал участия в потасовке. В данный момент, его взгляд был направлен на неё. И снова эта приятная истома прокатилась по её телу. Исключительная почувствовала своё сердце, услышал звук, разносящийся внутри. Ангел, смотря на Элис, испытывал подобные чувства, он чувствовал эти эмоции лишь к ней, но не понимал их.
Все их мысли, чувства, разговоры, отвлекали Исключительную от её задания. Она, не хотя того, была втянута в их жизни. Но вот что было странным: Исключительная, вдаваясь в подробности жизни каждого; просматривая их жизни, была заинтригована. Наравне с этим, она проживала все их эмоции, которые заставляли её испытывать угнетение, душевную боль, ненависть, гнев, злость и любовь. Как не странно, но ей было интересно прожить каждую их жизнь. Но, раз за разом, осознавая, что она теряет над собой контроль, отвлекается на какие-то жизненные трудности смертных, огорчало её. Она чувствовала, что своим поведением и любопытством, предаёт своего Создателя. В голове слишком много чужих мыслей и голосов, они закрывают ей канал; она не слышит тех, ради кого появилась здесь. Исключительной нужна тишина, она должна уединиться и прислушаться; она должна обследовать обстановку и осознать своё задание, и, конечно, приступать к его выполнению.
– Ах ты мерзкая тварь, как ты посмела? – поднявшись, начала Маэса. Крепко сжимая в руке копьё, она встала в позу «готовая напасть на Мерену». Горе и тоска по Аттиону задурманивали разум Древней: она забывала, что внутри ведьмы находится Селена, что она может причинить ей боль.
– Маэса, не делай этого! – испугался Дэвид. – Вспомни про Селену, ты убьёшь и её.
– Не переживай, Дэвид, Древней не под силу навредить нам с Селеной, – «успокаивала» его Мерена.
– Привести с собой эту ведьму была ошибка. Зачем вы её притащили сюда? – возмущался Габриэль.
– Мерена, раз ты здесь, значит не смей применять свои силы, – заявил старик, стукнув своим костылём по полу.
– Старик, я и не собиралась. Это ты скажи Древней, чтобы та не распускала руки и не злила меня. Моя душа горит адским пламенем, мне сложно себя сдерживать.
– Ведьма, то, что ты совершила непростительно: ты убила Аттиона и ответишь за это, не сомневайся. Сейчас ты с нами, но вскоре, когда всё закончится, я убью тебя. Я обещаю, – угрожала Маэса.
– Вскоре? По-твоему, ты скоро разделаешься с этими тварями? Ты правда думаешь, что сможешь выжить? – ухмылялась Мерена.
– Кто бы из нас не выжил, он убьёт тебя, знай это, – заявил Саймон.
– Ну уж, конечно. Не стройте иллюзий, не одному из вас… – Мерена замолчала, остановившись взглядом на Элис, – …кроме неё, не справиться со мной. Я одной мыслью могу стереть вас с лица земли.
Неожиданно, Исключительная встала, она притянула к себе Мерену, дотронулась до её лба. – Я забираю твою силу на время, чтобы ты не навредила никому. А когда придёт твой час, я перевоплощу тебя.
– Не смей забирать мою силу! – Мерена попыталась вырваться из рук Исключительной, но она была обездвижена.
– Эта сила не принадлежит тебе.
– Я Равновесие – это моя сила. Ты не имеешь права отнимать её у меня.
– Отныне, – Исключительная обратилась к присутствующим, – никто не будет враждовать. Тёмная Мерена больше не причинит вам вреда. А вы… – Элис посмотрела на Маэсу, – …должны помнить, кто внутри неё. Убьёте тёмное начало – погибнет и светлое.
– Ты ведь можешь вернуть Селену, почему не возвращаешь её? – спросил Дэвид.
– Потому что каждый из вас испытывает к ней определённые чувства, которые будут отвлекать вас, – объяснила Исключительная.
– Это не честно, моя принцесса ни в чём не виновата. Эта ведьма, закрыла её внутри себя уже много веков. Элис, дорогая моя, освободи Селену, вытащи её из темницы, – умоляла Маэса, схватив Исключительную за руки. Такой жест озадачил Исключительную, она почувствовала новые эмоции: дружеские.
– Сестра, Маэса права: девушку нужно освободить. Она слишком долго страдала, – поддерживал Дэвид Маэсу.
– Нет, ещё не время. Вскоре, я перевоплощу Равновесие и не будет больше Мерены и Селены, они будут едины.
– Что это значит? Как мы можем стать едины с этой простушкой? – возмутилась Мерена.
– Тебе лучше помалкивать, иначе, я погружу тебя в сон, до часа икс.
Мерена, с нарастающем страхом в глазах, посмотрела на Исключительную.
– А ты это можешь? – «ухватившись» за её слова, спросил Саймон.
– Могу.
– Так заставь её спать.
– Нет.
Исключительная развернулась и пошла к двери, изумив всех.
– Элис, куда это ты? – насторожился Дэвид.
– Здесь слишком громко, мне нужна тишина.
– Ты никуда не пойдёшь. Всех нас собрала вместе, а сама хочешь исчезнуть? – больше всех возмущалась Мерена и на это были причины. Исключительная её защитник, неизвестно, что у них на уме, на что способен старик.
– Я не исчезаю, я отправляюсь в тишину. Мне нужно собраться с мыслями, я должна окунуться в высший разум.
– Элис, и куда ты пойдёшь? Отправишься в другой мир? – поинтересовался Пассифей.
– Я думала об этом, но на этих горах, я найду тот покой, что нужен мне.
– Ты серьёзно, сестра, отправишься в горы? Они слишком высокие. А если с тобой что-то случится? – беспокоился Дэвид.
– Человек, ты забыл, кто я? Эти горы не опасны для меня.
– Но зачем идти так далеко? У Пассифея есть ещё комнаты, уединись в них, – настаивал Дэвид.
– Они не заглушать ваши голоса и мысли, – ответила Исключительная.
– Мысли? Ты умеешь читать мысли? – удивился Дэвид.
– Конечно.
Этот факт озадачил каждого, ведь в их головах с появлением этого существа, было миллион разных мыслей, и ужасных, и отвратительных, и раскрывающих тайну, как например у Варро, который постоянно думал об Элис, верней сказать, пылал к ней чувствами.
Исключительная открыла дверь, к ней подошёл Арриан. – Я иду с тобой. Я буду защищать тебя
Исключительная обернулась. – Ты останешься здесь.
– Я не хочу отпускать тебя одну, – заявил ангел.
– Ты отпустишь. Ты слишком сильные эмоции вызываешь у прежнего сознания. Твои эмоции меня больше всего путают. Ты останешься здесь. – Исключительная посмотрела на Габриэля. – Ты должен поговорить со своим наставником.
Арриан тоже посмотрел на падшего архангела, который очень странно на него смотрел: его глаза излучали отцовскую любовь и заботу. В отличии от других архангелов, каких Арриану представилось узреть на Кшатрии, были настроены к нему недружелюбно, но этот архангел был другим: он переживал за него; его огорчало такое состояние ангела. Наверное, в прошлом, у них были родственные связи; наверное, они были близки. Вот только Арриан не помнит ни Габриэля, ни прежнюю жизнь, и он не особо желает говорить с архангелом: не хотел, чтобы тот, как и Элис, всполошил его душу и вызвал эмоции, приносящие боль. Он не может справиться с тем, что испытывает к Элис, а новые эмоции и воспоминания, могут сломать его. Да и как ему признаться в своих грехах? Как сознаться в убийстве ангела? Для Арриана сейчас лучше пойти с Элис.
– Я не стану тебе мешать, я буду недалеко от тебя.
– Ангел, ты должен остаться здесь. Вскоре, твои страдания закончатся, ты вспомнишь прошлую жизнь.
– Если я вспомню, то мои страдания усилятся.
– Ты прав: ты будешь страдать от своих деяниях, но ты вспомнишь, кто ты и кто все те, кто окружают тебя.
– И кто ты, – Арриан дотронулся до её руки.
Исключительная посмотрела на руку ангела. – Её уже нет. – Она убрала свою руку и вышла за дверь.
– Я хочу, чтобы вы рассказали мне всё, что с вами произошло на Кшатрии, – сказал старик.
– Вы знаете, я, пожалуй, соглашусь со смертным: нам сейчас нужно держаться на расстоянии, – начала Мерена, мечтавшая улизнуть от них.
– Ты никуда не выйдешь из этого дома! – грозно осёк её Дэвид.
– Тише, смертный, успокойся, я не собираюсь выходить из этого дома, я удалюсь в другую комнату.
Мерена посмотрела на Пассифея.
– В конце коридора есть комната, я ей не пользуюсь, можешь обосноваться там, – сказал Пассифей.
