Марта Торрес "Девятисловая"

– Кевин, – я улыбнулся в ответ. Девочка была возраста моей дочки, Лили. Ей недавно исполнилось одиннадцать. Я вдруг вспомнил, как обещал дочке летом поехать в Калифорнию, на время каникул. А теперь уже осень. Сколько же я провалялся в больнице? И почему Тильда меня не навещает..? Это были вопросы, на которые нужно находить ответы, но не хочется. Хочется жить в незнании, потому что так кажется, что всё сон, нет диагноза, нет невыполнимых обещаний, похожих на то, что я дал дочери. Ведь прекрасно понимал – без операции сердце может остановиться в любой момент. Но с женой приняли решение ничего не говорить Лили. Провести максимум счастливого времени вместе.

"Провели" – с горечью подумал я.

– Ладно, мне пора, – Мелисса нехотя топталась у двери, и словно не решалась сказать. Она ничем не могла передо мной провиниться – напротив, своим внешним видом подняла мне настроение. – Харви просил сказать – он сожалеет, что напугал тебя, Вас… – она вспомнила о правилах обращения к взрослым незнакомым, но детская непосредственность никуда не исчезла, и Мелисса с интересом наблюдала за моей реакцией. – Если захотите, всегда можете вернуться и поговорить с моими бабушкой и дедушкой. До свидания, – девочка сделала шутливый поклон и выбежала из палаты, оставив дверь приоткрытой.

Что тут сказать? Не всем везёт с родственниками. У кого-то психи, латентные маньяки или нудные праведники, и неизвестно, что хуже. Я никогда не жаловался на своё окружение, потому что вовсе его не знал. Самыми родными после жены и дочери были родители Тильды, любезно принявшие меня в семью. Мои отец и мать умерли, когда мне не было и десяти, а другие родственники затерялись сразу же после оглашения завещания. В нём всё оставлялось приюту, в котором я буду воспитываться в случае гибели родителей. Работая на предприятии, производящем опасные химические реагенты и пестициды, каждый сотрудник подписывал ворох бумаг, распределяя по листочкам части своей жизни в случае чего.

Наверное, поэтому я на подсознании всегда выбирал менее опасные занятия, был гуманитарием и в конце учёбы решил стать адвокатом. Но как это обычно бывает у людей с моим уровнем целеустремлённости, не достиг успеха. Я был рядовым юристом. Работал ради вознаграждения, речи не было о идеи спасения невиновных или амбиций по количеству выигранных дел.

– Кто к вам приходил? – медсестра вкатила столик, на котором были заранее разложены медицинские инструменты. Стало подташнивать. Но переведя взгляд на девушку, успокоился.

– Раз уж мне предстоит подчиниться вашим умелым рукам, могу узнать Ваше имя? – смешно, распушил хвост. Дурак.

– Анна. Ничего страшного. Немного глюкозы, завтра можете выписываться. Поднимитесь, – девушка нагнулась поставить подушку под мою ничего не соображавшую голову. Я успел услышать аромат её духов, кажется, что-то сладкое – банальная ваниль или кокосовая вода. Я плохо в этом разбирался, но запах приятный. То что нужно, чтобы расслабиться.

– Поверю Вам. Наверное, Вы единственная, кто не станет мне лгать. Скажите, в каком городе я сейчас нахожусь? – я заговорчески перешёл на шёпот.

– А разве это так важно? – медсестра мне подыграла и тихим голосом добавила, – С Вами всё хорошо, уж поверьте, я такого насмотрелась за эти годы, – странно, я думал, она студентка на практике, ей можно было дать чуть больше двадцати. Этот конский хвост, веснушчатое лицо с полным отсутствием макияжа, взгляд без тени иронии и таинственности, открытый. Но по интонации сказанного девушкой можно было сделать вывод, что Анна работает не первый десяток лет и хорошо знает свою работу. Хотя я никогда толком не мог угадать возраст женщин, это одна из загадок, неудача в которых скорее радовала.

– Все упорно от меня скрывают. Хорошо, а связь налажена в городе? Мне нужно позвонить жене, – немного рассердился, что эта милая девушка не удовлетворила моего любопытства.

– Связи пока нет. Но скоро, я думаю, наладится. А вы женаты? Какая жалость, – она игриво улыбнулась, а заканчивая процедуры, стала собирать ампулы. Я даже не успел заметить, когда она мне сделала инъекцию, – Отдыхайте.

Что-то хотел ответить, но уже не мог сопротивляться тяжести сна – мягкой, затягивающей, властной.

Глава 4

Проснулся с одной мыслью – нужно бежать. Из больницы, из города, из этого прекрасного ада.

До ближайшего населённого пункта, а там позвоню Тильде. Вышлет денег – и домой в Торонто. Соглашусь сразу же на операцию, хотя это почти стопроцентная смерть. Но оставаться здесь, где все дружелюбно улыбаются, словно любезно приглашая жить в их бреду… Не отвечая на вопросы, зачем-то помогают. Но чем я должен буду с ними потом рассчитываться? Вопрос…

Часы в палате встали, я обратил на это внимание ещё в первый раз моего здесь пребывания. Никто не торопился заменить в них батарейки. Время не имело значения, я никуда не опаздывал, но и расслабляться не хотелось. Автостоп никто не отменял. Поймать машину в Канаде не проблема, если только я в Канаде.

Покинув больницу без особых усилий, я на минуту задумался, в какую сторону повернуть. И решил, что логичнее последовать в противоположное направление от дома стариков-психопатов, тогда точно не набреду на их гостеприимный дом.

Пройдя не больше десяти минут по дороге, мимо домов и пустынных улиц, я услышал за спиной приближающуюся машину.

– Вас подвезти? – симпатичная мордашка выглядывала из ярко-красного пикапа. Девушка притормозила, выйдя из машины, подошла ко мне, – У Вас есть зажигалка? Моя сдохла.

– Нет. Вы не поверите, кажется, у меня ничего больше нет. Хотя погодите-ка, есть вопрос, – казалось, сарказму не было предела. Сознательный и хорошо воспитанный, я старался заткнуть дыру, из которой он вырывался, как прорвавший кран поток воды. Другой я, новый, злой, живой толкал все слова наружу, каждый раз при этом добавляя интонации злого клоуна. Пусть думает, что я тоже с ними, заодно. Сошёл с ума.

– Хорошо, задавайте, – девушку не смутил мой недружелюбный тон.

– Конечно, задам, несмотря на то, что Вы вряд ли ответите. В какой стране я нахожусь?

– А как Вы думаете? – она, не смотря на меня, шарила по карманам джинс, потом полезла через окно в бардачок, и по-видимому не нашла чем прикурить, поэтому была вынуждена прикуривать от машины.

– Положим, Щвейцария, – я сказал самое первое, что было в списке моих предположений относительно моего нынешнего места пребывания.

– Не знаю куда положим и что, но Вы правы. Вы там, где думаете, – я слегка успокоился и тоже захотел закурить. Терять мне теперь нечего.

Мы курили одну, потом другую. Не знаю, что у неё были за сигареты, но они были слишком лёгкие. Я никак не мог накуриться. Туша одну сигарету, следом закуривал другую, между делом общаясь с Клэр – так звали мою новую знакомую. Миловидную брюнетку со смуглой кожей, словно кофе с молоком, в клетчатой рубахе и свободных джинсах. Хотя её фигуру не нужно было скрывать, но девушка всем своим видом отвергала исходившую от неё естественную сексуальность. В принципе, в мире, где правят мужчины, это верное решение. Меня расслабило. Наверное, узнав своё местонахождение, я наконец-то за последние дни почувствовал твёрдую землю под ногами.

– Клэр, скажи, где отель? – я надеялся, что смогу в отеле связаться с женой, она оплатит проживание и дорогу домой. Ну и объяснит, где доктор Штепс, что произошло.

– Да брось, у нас маленький городок, даже почту закрыли, жители сами предлагают ночлег у себя редким туристам и просто мимо шедшим. Тебе негде переночевать?

– Негде, – с этой девушкой удивительно легко было общаться, как со старинной знакомой.

– Поехали, садись. Том наверняка уже переживает, я обещала только до табачной лавки и обратно. А теперь стою с тобой… Переночуешь у нас. Мой муж Томас будет рад сыграть с тобой партию в покер. Ты играешь? – она завела машину и словно загипнотизировала меня. Я безвольно сел в пикап и вот мы унеслись в сторону гор. Впрочем, закат, открывавшийся с этих мест, был прекрасен, ради него можно было унестись в неизвестность.

Глава 5

Дом Клэр и Томаса не отличался оригинальностью. Как и прочие в городке, был одноэтажным, со скромным фасадом и опять же приставленной высокой лестницей – метров десять, не меньше. Только у Клэр она обвита не розами, а диким плющом.

Муж Клэр Том оказался приветливым добродушным бородачом.

– Очень рад знакомству, – мы пили какую-то настойку их собственного производства. Что-то из ягод, на мой вкус слишком сладкую, но сносную. Я решил, что раз уж закурил, то и рюмку пропущу. Потом вторую.

– Я тоже рад, – конечно врал. Мне не нравились люди, с которыми за последнее время я невольно познакомился. Разве что Клэр, но и это скорее естественная реакция на её внешность.

Всех моих новых знакомых объединяла одна общая черта – они постоянно хотели мне помочь, что не могло не насторожить. В то же время, реальной помощи никто не оказывал. Никто из них не смог помочь мне связаться с женой, уехать из города. И всё же я принял предложение и разместился в уютной небольшой комнате, похожей на библиотеку, совмещённой с рабочим кабинетом.

Нужно признать, я выспался, и проснувшись ранним утром, был полон сил и нехарактерного мне энтузиазма. Мне безумно захотелось выпить крепкого сладкого чая. Тильда любила кофе, я – все возможные виды чая, особенно пуэр. Наверное, его можно попробовать в кафе, находящемся недалеко от дома Клэр. Накануне по дороге я успел заметить яркую вывеску.

Не став будить хозяев, ручкой из кабинета написал небольшую записку на салфетке, которую я нашёл на кухонном столе: "Спасибо за ночлег, к сожалению, сейчас не могу расплатиться, счёт пришлите по адресу". Далее следовал мой адрес в Торонто.

Кафе на удивление оказалось забитым посетителями, хотя не было ещё и полудня. Практически все столики были рассчитаны на двоих, этакое место для парочек. Я решил не занимать последний свободный столик и сесть у барной стойки, благо там пустовал высокий стул, и не один.

– Что будете? – невысокая женщина с короткой стрижкой, больше подходящей парню, сухо улыбнулась. Видимо, утро – не её стихия.

– Здравствуйте, есть пуэр? – глупо, но всё же я подумал: чего только ни происходило за последнее время, что, возможно, чудеса уже не кажутся нереальным происшествием. А пуэр даже в Торонто – чудо. Но всё же дал и второй вариант, – или простой чёрный чай?

– Так пуэр или простой? Да и простых нет – с жасмином, с розами, чёрный крупнолистовой, ранний, ферментированный в смеси с цветами апельсина… – она назвала ещё десяток разновидностей будничным тоном. Наверное, её должность смело можно было назвать "говорящее меню", а не бариста.

– Пуэр, – прервал я.

Через несколько минут передо мной стоял тяжёлый чугунный чайник тёмно-зелёного цвета с изображением степенных слонов. Пуэр оказался что надо. Выпив всё, я вспомнил про желание добавить сахар, но чай был так хорош, что ему не нужно было дополнения.

Попросив заварить повторно, я стал разглядывать посетителей. Почти никто не общался между собой, но тем не менее, гробовой тишины не было. Естественные звуки шелеста газет, работающей кофемашины, звона пузатых чашек в баре, дверь, звенящая от частой смены гостей, тихая мелодия из колонок, похожая на кантри – всё создавало гармонию размеренной и никуда не торопящейся жизни. Я же, выпивший почти литр бодрящего чая, заметно выделялся. Словно взглядом выискивая такого же живчика. И нашёл. Что непривычно для этого заведения, у окна одиноко сидел высокий молодой парень. Как и большинство, он ничего не ел, только пил из чашки, скорее всего, тоже чай. Рядом стоял такой же чайник, только слоны были серые.

Перехватив мой пытающий взгляд, парень помахал, жестом приглашая к себе.

Привыкший следовать всем абсурдностям, подкидываемым судьбой, я пересёк зал за минуту, прихватив с собой чайник, заваренный уже в третий раз. Хорошо, что пуэр можно заливать кипятком семь раз, однако.

– Кевин, опять пуэр? – я по традиции не удивлялся, а искал подсказки. К тому же, мне чертовски знакомо его лицо. Через мою адвокатскую контору прошло столько людей, что каждый второй по праву считался знакомым лицом.

– Да, опять. Снова. А у тебя? Прости, забыл имя, – врал, как рождён был для этого занятия.

– Тоже ничего не изменилось, сенча. Майк. Да ладно, у меня тоже память на имена не образцовая. Давно тебя не видел, что нового? Ты проездом? – парень, казалось, искренне радовался неожиданной встрече, словно школьный лучший друг, которого у меня не было.

– Скорее проездом. Ты знаком с Тильдой? – я вполне мог рассчитывать на Оскар. Импровизация теперь была единственным моим оружием против сумасшествия.

– Разве не Эмма? Хотя ты всегда менял девчонок чаще, чем я запонки. Тильда – новая подружка? Всё серьёзно или…

– Жена, – я прервал, противно стало слушать догадки.

– Поздравляю, – он торжественно улыбнулся и шутливо похлопал, – ты практикуешь, или решил преподавать Право в академии? Я слышал, тебя приглашали читать лекции в университете в Монреале.

Майк разговаривал с ненаигранным уважением. Знает про мой род деятельности, планы, которым в связи с болезнью не суждено сбыться. Или мой недуг – очередная отмазка.

– Нет, практикую. Слушай, не знаешь, связь наладилась в городе? Не могу несколько дней связаться с женой.

– Повезло. Есть шанс погулять как в колледже, помнишь? Шучу. – Майк подмигнул мне, я невольно улыбнулся. Скорее дико, чем понимающе.

– Друг, прости, нужно бежать, – как и остальные, он не ответил. Глупо было рассчитывать на другое, – сегодня разбираем процесс против Харви Ренда, интересный дед. Вот скажи, на кой ему и его безумной бабке стена почёта неизвестного парня в комнате? Собственно, в детской их внучки. А этот несчастный умудрился за месяц подать больше сотни исков. Теперь защищаю его интересы. Вот что приходится делать юристу с двадцатилетним стажем. Тьфу, – Майк отмахнулся, взяв с подоконника кожаный портфель, откланялся мне и спешно удалился. Я в полном непонимании прибитый к стулу всем своим тупеющим сознанием, складывал пазлы заново. Картинка разваливалась ещё больше от каждого прикосновения. Мне бы оставить ту часть, которая целая, но я упорно разваливал последние обрывки сюрреалистической картины.

Глава 6

– Мне сегодня приснился удивительный сон, – рассказывала Анна, – его посетили Вы.

Ужасно трудно было открыть глаза, но я себя переборол. И вот уже такая привычная палата и медсестра, бессменная и милосердная, уже снова на посту у моего ничего не понимающего тела.

– Был большой праздник, собрались мои друзья, знакомые, родственники, бывшие коллеги, за эти годы их много собралось, – она устало улыбнулась, продолжая настраивать капельницу, – Странно, но во сне Вы выглядели иначе. У Вас были коротко подстрижены волосы и взгляд моложе. Впрочем, действительно можно сказать, что это Вы были молодым.

Я не соглашался с Тильдой, когда она заводила речи о моей причёске. Мои соломенного цвета пакли вполне меня устраивали. Единственный раз, когда мне пришлось с ними попрощаться – служба в армии. Но сразу по возвращении я стал их снова отпускать.

– Кевин, рассказать дальше?

– Да, пожалуй, – я хотел пить и попросил её налить воды, сам при этом приподнимаясь и устраиваясь поудобнее в больничной постели.

– Было странное ощущение пустоты. Каждый со мной пытался заговорить, перебивая другого, мои знакомые рассказывали новости о себе, и только Вы молча сидели и смотрели на всех. Но в большей степени на меня. Я была единственно знакомым для Вас человеком среди всех присутствующих. Хотя позже я поняла, что ошибалась, – Анна села на стул возле окна, и разглаживала листья цветка в белом горшке.

– Одна знакомая делилась, что беременна, и обречённо посетовала, что сделает аборт, – после этих слов я заметил, как глаза Анны наполнились слезами, но девушка стоически их сдерживала, – я начала её отговаривать, и в это время потеряла Вас из виду. Я почему-то испугалась, что потеряетесь в этом водовороте незнакомых лиц, и стала искать Вас. Спрашивая у одних, бегала по большому участку пригородного дома, затем решила зайти в дом, и совершенно случайно нашла Вас в компании мужчин, слушающих концерт Вивальди, кажется, "Времена года, Лето". Потом Ваш друг, как я поняла, Майк (забавный парень!) с укоризной на меня посмотрел. Он попадал к нам в больницу в конце прошлой весны, и я была с ним знакома. Но в моем сне он даже не ответил на моё приветствие. И знаете, Кевин, среди всех Вы казались самым близким человеком, словно мы с вами попали в какое-то странное общество бесчувственных манекенов, умевших говорить, но не более. Наверное, Вам покажется это бредом. Я сама удивилась, что Вы мне приснились. И поутру, когда на посту узнала, что Вы снова к нам попали, слегка испугалась такому совпадению, – всё это время Анна смотрела в окно.

– Мне давно ничего не снится, – заметил я и подумал: что у Тильды сейчас происходит? Наверняка она волнуется, возможно, я снюсь ей. Она частенько рассказывала свои сны, но я всегда пропускал их мимо ушей, считая сновидения выдуманной блажью скучающих людей с излишне яркой фантазией. Сейчас я пересмотрел свои взгляды. Я проникся к Анне. И пожалуй, она была права, она действительно была самым близким человеком в моем новом мире. От неё не исходило угрозы, как от остальных, напротив – спокойствие и чувство защищённости, и всё же я старался не поддаваться эмоциям и сохранять чувство бдительности.

– Кевин, а с Вами бывает такое – совсем незнакомый человек кажется давним другом? Словно где-то в другой жизни. Что я говорю… – она засмущалась, и её веснушки стали ярче, – нет, забудьте. Это просто профессиональный отпечаток – всегда за всеми присматривать, а вы мой пациент, и как я уже поняла, постоянный.

Дальше она начала рассказывать распорядок процедур, но я не слушал. Я задумался над вопросом Анны. А ведь действительно – взять даже её. Кроме общих черт внешности, казавшихся знакомыми (это уже понятно в связи с моим публичным родом деятельности), было что-то необъяснимое. Какая-то связь, невидимая обычным взглядом. Да и раньше я вряд ли бы её почувствовал. Но сейчас, когда было время взять тайм-аут, появилась возможность многое начать переосмысливать. В том числе отношение к людям, как бы пафосно это не звучало.

Анна незаметно растворилась. Я решил пойти в душевую. На белой плитке над раковиной висело большое квадратное зеркало. Впервые за время моего безумного путешествия, если нахождение в этом городке так можно было назвать, я увидел себя в зеркале. Внешность осталась такая же, значит стресс никак не повлиял, разве что щетина, но это не страшно. Мне даже показалось, что я выглядел вполне отдохнувшим, что уже само по себе нереально. Готовясь к операции последние полгода, я старался не столкнуться со своим отражением в зеркале. Хотя Тильда великодушно меня подбадривала, но моему тяжёлому чувству самокритики это не помогало. Я всегда был реалистом.

Как я опять попал на больничную койку, я вспомнил сразу после принятия контрастного душа. Наладить единую температуру воды не представлялось возможности – издержки больничной роскоши.

Накануне переборщив с пуэром я так разошёлся, что подрался с мужем хозяйки кафе, да ещё и заявил, что нечем расплатиться. Всё это ерунда. Видимо, пока я не изменю что-то, я обречён разными путями попадать сюда. Меня сейчас занимал другой вопрос – что за фотографии были в доме Харви? Ведь Майк не мог не узнать на них меня… Я не так сильно изменился со студенческих времён. Конечно, я не помню никакого Майка, но он уверен, что я его закадычный друг былой молодости. Не буду спешить его расстраивать. Возможно, именно он сможет мне помочь.