Я.Я.Я
В. Заря
Буквально два года назад мне удалось заполучить рукопись. Авторство ставится мною до сих пор под вопрос. Мне кажется, что многие имена были заменены, но нет никакого сомнения в реальности происходящих на этих страницах событий. Я пытался найти автора, но все мои попытки были тщетны. Поэтому, прошу. Если вы знаете что-нибудь о событиях в Старороговской станице или о студенте филологического отделения из Москвы по имени Василе или хотя бы что-нибудь о «Созерцающих пустоту», то внимательно ознакомьтесь с рукописью и свяжитесь со мной. Это очень важно! Будьте крайне осторожны.
В. Заря
Я.Я.Я
День – 1
На побережье длинной реки, идущей в никуда стоял юнец, смотрящий своим пустым взглядом на что- то вверху. Еще долго он будет видеть там две исчезающие фигуры, растворяющиеся в небе. Он уже пытался рассказать об этом хоть кому- нибудь, но никто не верил. Для веры нужна неопределенность в сердце, а в этом месте все сомнения были унесены вверх.
Иногда так бывает, что ты становишься частью чего- то еще до своего рождения. Так случилось и с тобой, мой юный друг. Ты начал свое повествование с середины, так позволь мне начать его с самого начала. Я знаю, что ты найдешь эти строки в свое время. Ты обязательно это сделаешь. Прости меня за любые отступления в сторону или, возможно, грубые формулировки. Пишу все это с огромной тоской в душе по человеку, который стал моим другом и частью семьи всего за три паршивенькие недели. Возможно это позволит тебе наконец найти искомое.
Начну издалека. С необъяснимой человеческой природы, которая всегда будет тянуться к тому, что она не способна осознать. Существовала эта неприятная для многих вещь еще в те веселые времена, когда мысль о том, чтобы дернуть корову за вымя считалась абсурдной. Уже тогда многие люди отходили от банального цикла выживания и тянулись к вечному. Они складывали камни в пирамиды, они рисовали на скалах, они убивали и умирали, они двигали человечество вперед. Никто не знает, когда возникла первая подобная мысль, но это и не важно. Моя личная теория состоит в том, что один из пещерных жителей как- то раз слишком долго смотрел в темноту, копящуюся в углу его жилища. Он смотрел так долго, что погрузился в пространство, которое хранило нескончаемый поток образов и мыслей. В самого себя. Но это лишь догадки обычного деревенского инженера. Прошло несколько тысячелетий, наступила эпоха огня и металла, а потом наступила эпоха микропроцессоров и длинных телефонных линий. Людей стало больше и многие отказывались от соприкосновения с чем- то вечным в пользу комфортной жизни, удобного холодильника и прочего- прочего- прочего. Какие- то попытки остались, но лучше про них лучше написать дальше.
Именно во время такого очередного технологического бума в столице нашей замечательной страны и родился мой близкий друг с довольно запоминающимся именем- Василе. Бабушка Василе еще в восьмидесятых урвала на непонятном торговом пятачке книгу с названием «Семантика букв и слов». В недрах страниц этой книги планировалось сушить мяту, корешки и другие нужные в быту вещи. Что- то пошло не так, и эта книга таинственным образом была прочитана. Именно эта книга дала имя Василе. Поначалу он поправлял всех насчет ударения. А затем устал и в школе начал величать себя просто Василий. Так его и называли всю последующую жизнь все, кроме него самого. Но моего юного друга это совсем не волновало. В школьной библиотеке он брал журналы про всю сверхъестественную лабуду на свете. Прости, Василе, но по- другому описать их никак не могу. Вечерами он наблюдал за небом, надеясь увидеть там хоть что- нибудь необычно летающее. А когда бабушка брала его к себе на летние каникулы, он надеялся встретить в ближайшей безымянной речке хоть какого- нибудь, пусть и малюсенького криптида. Продлилось это хоть и долго, но в один момент закончилось. Примерно в седьмом классе. Какие тут необычайности, когда в голову бьют гормоны, под носом начинает прорезаться непонятно что, а девушки становятся для затуманенного подросткового разума такими отдаленно- привлекательными. Трагичная первая любовь, болезненное расставание, попытки понять себя, лазание по заброшенным зданиям вместе с непонятными субкультурами и поступление в не самый престижный университет на филологическое отделение.
К сожалению, отец Василе ушел еще до того, как он родился. Низкий и гнусный человек, оставивший после себя своему сыну только огромную дыру сомнений и половинчатую неясность в восприятии мира. Его работу пришлось выполнять бабушке, маме и уличным друзьям, но теперь эстафета перешла к университету. Василе даже очень активно ходил на пары. Мир букв, семантических неопределенностей разных выражений и древней литературы захватывал его. Ему казалось, что это именно то, что он искал в этом мире, но, к сожалению, это был лишь еще один виток неопределенности. Там же на одной из потоковых лекций по предмету на вроде «Безопасность жизнедеятельности» он встретил своего проводника в мир доморощенной профессии. Сразу прошу прощения, но это во мне, наверное, говорит мой внутренний технарь. Хотелось бы написать, что лучше бы ты машинами увлекся, но тогда бы мы никогда не встретились, а это слишком уж большое упущение. Василе, с детства не утративший такую великолепную вещь, как интерес к людям решил узнать у одного из скучающих студентов, что же он там так активно записывает в столбик на огрызке от листа. Ответ был следующий:
«Я хладен, как мышь
И грустен ужасно
К первой паре
Нужно идти
Передо мною
Лист вырван тетрадный
И душу мою уже не спасти
Руки мои печальны ужасно
Ноги мои подкосились слегка
Мне не до шуток
И чувства отпали
Ведь в сердце зияет дырой пустота
Кануло в лету еще пять минут
Прокляты были все вещи на свете
Радости нет
И не будет во мне
Её поглотило пространство и время»
После такого даже моя полная рационализма душа бы помчалась вслед за этим грустным поэтом подальше от нудной пары. В ответ на это, Василе написал свое стихотворение, которое пришлось по вкусу его новому товарищу, оно же и послужило входным удостоверением в новое для молодого студента общество.
Так на втором курсе Василе попал в поэтический кружок имени М.В. Ломоносова, в котором он пропадал вместо длинных и скучных непрофильных предметов. Там и возобновился путь к чему- то вечному, давно забытому современными людьми. Но дело тут не в кружке, который был совсем не примечателен, а в том, что Василе вновь начал интересоваться чем- то, что не ограничивается одним лишь циклом выживания. Больше всего его почему- то задевали стихи одной девочки с четвертого курса, которые мне самому, уж простит меня мой юный друг, совсем не нравятся. Ну куцые они какие- то что- ли. Все стихи этой барышни были про деревню. Сама она там не была ни разу, даже в рамках полевой филологической практики, но писала она про глубинки исправно. Вот, например:
«Тополечек мой любимый,
Распустился чуть сонливо
Рядом с хуторком красивым
Вот уже в десятый раз
И не нужен здесь мне город
Несмотря, что все тут вторят
Мол, езжай туда скорее, будет там уж веселее»
Не знаю, что тут задело Василе, но это и не важно. Может его цепляет наивное искусство? Как- то и не удалось спросить. Важно то, что после этого стихотворения Василе ночью лежа в своей удобной мягкой кровати в квартире на пятом этаже дома, находящегося в самом спальном из всех районов, начал смотреть куда- то в темноту. Он смотрел и смотрел, пока сознанием не провалился в нее. Что произошло там- мне неизвестно, но известен результат этого провала. Василе решил, что он что- то ищет, а то, что он ищет находится явно не здесь, а где- то извне. Где- то извне города. Где- то там.
В холодные городские будни начала пробиваться весна, а вместе с ней наступала и практика на направлении юных студентов филологического направления. Василе выбрал направление «Полевая практика», которая заключалась в сборе и систематизации различных преданий жителей далеких деревень, хуторов, поселков и станиц. А молодой руководитель практики выбрал для, по его мнению, уже взрослых студентов взрослый стиль работу. «Ребята, вы можете там к бабушкам в свои деревни съездить, а можно ко мне поехать на дачу в Уфу, там весело будет, я туда уже завтра рвану. Главное- это предоставить отчет. А если вы ко мне поедете, то вы позвоните, как в Уфу приедете, я за вами заеду. А дорогу вам должен университет оплатить. Возьмите только с собой одежды теплой и всего нужного. Договорились?»– сказал он на собрании своим шестерым подопечным. Иными словами- полная творческая свобода в определенных рамках. Василе не стал выдумывать что- то и решил поехать на полевую практику именно в Уфу и именно на поезде, потому что поезда завораживали моего друга еще с давних времен. Мама Василе была только рада оплачиваемому путешествию своего сына и взяла с него обещание звонить ей почаще. Все таки, родительское волнение никуда не деть.
Вплоть до самого своего выезда Василе очень плохо спал. Бывало, что он просто лежал, глядя в потолок. Ему самому непонятна была природа бессонницы. Или дело было в предвкушении чего- то захватывающего или в страхе перед неизвестностью. Он даже перестал посещать стихотворный кружок, настолько разительным чувствовались ему возможные перемены от такого далекого путешествия.
Прекрасным ранним апрельским утром, плохо выспавшись, Василе взял свой гигантский походный рюкзак, надел свои лучшие походные штаны, футболку, на которой была изображена реплика картины «Спортсмены» Малевича и свои новые походные ботинки, которые он урвал прямо с картонки возле метро всего за каких- то тысяча сто рублей и, обняв предварительно маму, твердым шагом пошел в сторону вокзала. Выйдя на перрон, Василе ощутил себя строителем вавилонской башни. Вокруг него звучали фразы на абсолютно разных языках, его носовые рецепторы ежесекундно атаковали невероятные спектры запахов, а сквозь него проносились мириадами люди интереснейшей наружности. Томительное ожидание поезда было прервано протяжным звуком гудка, который, кажется, может вывезти из транса любого человека. Василе вошёл в свой вагон и сразу же почувствовал вязкий кислый запах. Как водится, в народных поговорках, носки пахнут более всего по весне. Побег от вездесущей урбанизации, судя по количеству людей в плацкарте, пользуется большим спросом. Вот только парадокс- людей в городах меньше не становится.
Но Василе не думал ни о каких побегах. Он скорее думал о чем- то, что можно найти. Вот и глаза его в тот момент были заняты поиском нужного места. Поиску, к слову, активно мешала маленькая собачонка, бегавшая по вагону, это никого не удивляло. Удивительно было то, что Василе все же нашел свое место, но оно было занято бездыханной тушей. Василе было попытался начать коммуникацию с телом, занявшим его, но это было больше похоже на разговор испанского конкистадора с жителем джунглей.
– День добрый, извините меня, у меня на это место билетик есть, а вы, наверное, перепутали- начал было разговор робкий студент
– Я… ничего никогда не путаю- ответило тело.
Василе почувствовал, как поезд начал двигаться
– Вы меня извините, но вот мой билет, здесь указано 15 место, вот 15 место. А вон, по- моему, друзья ваши, вы, наверное, перепутали- вновь попытался пойти на здравую коммуникацию Василе.
– Друзья? Нет друзей у меня. Место тюти,пшелотседова туда вот.– окончил разговор злостный нарушитель пространственных норм.
После этих слов собеседник Василе вцепился в стол обеими руками, обвил ногами ножки стола, начал скалиться и рычать. Соседнее место целиком было забито вещами, а на верхней полке спал молодой парень одетый так, будто едет он в этом поезде уже не первый день. Василе не воин, но дипломат. Решение проблемы началось с разговора с предположительными друзьями узурпатора места. Они сидели в дальнем конце вагона и выглядели, как типичные мужчины- труженики, едущие с вахты. К ним не хотелось навязываться, но компания выглядело до того колоритно и задорно, что даже самый робкий из юношей не побоялся бы спросить у них мнения насчёт современной молодежи или устройства жизни. Проблему Василе они поняли сразу.
– Дружище, это хамло село вот только недавно. Дружбу водить с таким- себя не уважать, обижаешь. А че он? Покусал тебя? Или ещё чего хуже? Мы это мудло быстро в рог бараний скрутим, выкинем прямо с окна- ответил самый лысый и поджарый из них.
– Да нет, ребят, спасибо вам. Я просто думал, может человек от веселой компании отбился, нехорошо же- ответил Василе.
– Не дай бог, чтобы он к нам прибился. Парень, ты если что, нам говори. У нас на четверых опыта общения с такими достаточно. Если хочешь, можешь с нами присесть, у нас все с собой, не обидим. – выступил с предложением пухлый мужчина, сидевший у окна.
– Спасибо вам еще раз. Я лучше пойду скажу проводнице.
Решение обратиться в высшие инстанции- это всегда рабочий метод и пытливый ум юного студента прекрасно об этом знал. Голос рыжей короткостриженой проводницы лет сорока трех придал моему юному другу душевного спокойствия. После недолгого совещания со «своими» в каморке проводников, она вышла и торжественно объявила Василе:
– Почему вы сразу не сказали? Высадим на следующей же остановке. А пока, пройдём, молодой человек, в качестве извинения за неудобства предлагаю проехать до Новгорода в купе.– улыбаясь сказала она.
Василе был рад такому стечению обстоятельств и сразу же согласился. Наконец- то в движущемся вагоне можно было присесть и отдохнуть после такого долгого ожидания на перроне. Купе было полностью свободно. Удовлетворившись своим везением, Василе задремал, но блаженство продлилось совсем недолго. Сну помешал звук трости, бьющейся об металл. Дверь открылась. В проеме стоял опрятного вида старикан, его лицо украшали борода и очки в квадратной оправе, на его голове была плоская шляпа, волосы его были больше светло- русыми, нежели седыми. Довольно часто лица людей отражают их желания незаметно от них. Лицо старика отражало явное намерение хоть с кем- нибудь поговорить:
– Доброго времени суток и бытия, молодой человек! – довольно веселым голосом проговорил старикан.
Василе немного отдохнув решил не отказывать старику в общении. Довольно странно для жителя большого города, но не странно для моего друга.
– Доброго! Вернее, здравствуйте- присев на полку ответил Василе.
– Эх, молодой человек. Еле успел сюда, вы не представляете. Все уже подчинили себе, а время все никак. Вы куда путь держите? – с каким- то явным и интересным говором спросил старик.
– Вообще до Уфы, а там уже смотреть буду.
– Ох, по работе едете? Ну неет. Какая уж там работа. Путешествуете, видимо?
– Да, можно и так сказать, а вы куда путь держите? – отзеркалил вопрос старика и сказал Василе.
– Ох, далеко, молодой человек. Очень уж вы любезны. Давно такого не слыхивал в своих скитаниях, если можно их так назвать. А вас зовут то как? – с явным странным интересом спросил старик.
– Васил…
Василе почему- то осекся, он уже давненько не задумывался о том, как именно ему представиться собеседнику. Ему казалось, что именно этот приятный дедуля все поймет, так оно верно и было бы, но он решил представиться, как обычно
– Василий. А как можно к вам обращаться?
– Федор. Федор Кузьмич
Новый попутчик сделал акцент на букве У. Василе это заметил, от его внимания не ускользнуло и то, что говор старика был явно южный
– Очень приятно познакомиться. Извините, разрешите поинтересоваться, вы, случайно, не с юга?– спросил Василе.
– Нет, совсем нет. Родом я из северной нашей столицы, просто жил уж долгое время то там, то сям. Повидал многое, повидал многих. Правда иногда совсем из жизни выпадаю, вот к примеру, о чем пишут сейчас?– спросил в ответ его новый попутчик.
– Вы про литературу? Современных почти не читаю, извините. В попсе сейчас одни слабодушные писатели, которых принято освистывать в интернете. Один раз брал книгу чью- то, очень мне она понравилась, а потом мне объяснили, что именно вот эту книгу нужно всей интернетной ватагой топтать ногами наотмашь. Тогда и начал что- то проверенное временем читать.
– Молодой человек, где- где сейчас одни слабодушные писатели?– с неподдельным интересом спросил Федор Кузьмич.
– Ну в попсе, в области популярной литературы.
– Ах, англицизмы, прекрасно. Новые времена рождают новую кровь для языка. Но это совсем не то. Какие темы сейчас новые в толках разных людей? Что чаще всего обсуждают?
Василе немного замялся и задумался. Что вообще происходит? Вот даже спроецировать эту ситуацию на себя сложно. Подсядет ко мне какой- нибудь старик и начнет спрашивать какие- то общие фундаментальные вопросы о жизни и что делать? До этого их не спрашивали, да и выглядит это как минимум странно. Но любую странность всегда можно списать на неловкость при первом общении.
– Все сейчас говорят про самоопределение. Вот, например, заходишь ты новости почитать с утра, а там на весь экран реклама очередной онлайн лекции от безработной женщины, пирующей на средства мужа, под названием- «Обрети себя». И учат там понимать себя, слушать себя и другой ерунде- довольно злостно о наболевшем сказал Василе.
– Так если помогают, то чего плохого? – с искренним удивлением спросил Федор Кузьмич.
– Помогают, но за деньги ведь.
– За деньги?!
– Да. Вот и пользуются обездоленными, в духовном плане, людьми.
Диалог был поставлен на паузу. Обе стороны обдумывали что- то свое. Тишину прервал Федор Кузьмич, сказав, глядя в окно:
– А вы хотите себя понимать?
Василе вновь замялся. Его собеседник вызывал системные сбои один за другим.
– А кто не хочет? – ответил юный студент.
– Каково ваше имя? – задал еще один странный вопрос старец.
