– Так, выпей чаю. Успокойся. Где и когда это произошло? Где твой отец?
– Здесь недалеко, пятиэтажка на проспекте Вахитова, 44/20.
– Сейчас разберемся, – успокоила ее Лидия. – Сиди-сиди.
Она поднялась из-за стола, прикоснулась к ближайшей стене – там проступил контур деревянной двери. В коридор, вверх по лестнице и в квартирку. Гостиная встретила ее приятным сумраком – шторы в ней Лидия никогда не открывала. Но тут распахнула форточку и повернулась к вольеру, занимавшему всю длинную стену комнаты. Крыланы как раз просыпались, широко зевали и хлопали большими чуть навыкате глазами. Открыла клетку и протянула ладонь. Одна из самочек, Лидия называла ее Каролина, тут же перебралась к хозяйке.
Колдунья тут же выдернула руку со зверьком и захлопнула клетку. Каролина – хорошая девочка, спокойно замерла на ладони. Лидия, не сходя с места, села по-турецки прямо на пол. Нежно держа двумя руками теплый пушистый комочек, поглаживала по спине большим пальцем. Ощущала дыхание Каролины, биение сердца, малейшее шевеление.
Сделала глубокий вдох и закрыла глаза:
– Минъ-бьерь-йольеше-сынье. Кьерю! – прошептала Лидия, входя в транс.
И вот она уже видит не комнату с обтесанными деревянными стенами, а собственные будто огромные руки с пылающим зеленым камнем ксифоса. И всё совсем в других цветах, не глазами человека – крылана. Теперь она, Лидия, не человек.
Сухие ладони в мелких морщинках нежно, но властно сжимали ее новое маленькое тельце. Лидия ощущала и присутствие Каролины, но не обращала на нее внимания. Крылан была спокойна, она доверяла своему человеку и ждала угощения после привычного трюка. Лидия высунула голову из ладоней женщины, потянулась на лапках и расправила крылья. Сделала круг над потолком, посмотрела на собственное замершее внизу тело и вылетела в форточку.
Да, колдуны не сильны в мгновенных заклинаниях. Зато никто лучше них не перемещает свое сознание в другие тела. Хе, разве что чародеи в старых легендах.
Долетела быстро. Никто из неведичей не обратил на нее внимания в наступающей темноте. Да и заметил бы, не страшно – летучие мыши редко залетали в город, но водились в окрестностях. Нужный дом вот. Где же квартира? Да, легко – только в одной, на пятом этаже, были выбиты все стекла.
Внутри был разгром. Мелкие стекла засыпали пол, диван, телевизор. И тело мужчины у выхода в прихожую. Высокий, крепкий рыжий, как и дочь. Приземлилась совсем рядом с ним – живой. Действительно просто спит, но в чувствительный нос ударил вонь перегара. Столько острого стекла кругом, а на мужчине ни царапины.
В теле крылана она почти не могла колдовать, но в тоненький ошейник было вставлена пара камней с законсервированными экстренными заклинаниями. Разломила бусинку с целебным сном – пусть спит подольше. Сама Лидия успеет поговорить с Мариной и обязательно вернется всё здесь починить. Уже в своем теле.
Снова вспорхнула в воздух, окинула взглядом комнату и полетела обратно.
***
– Всё в порядке с твоим отцом, – чуть поморщившись, сказала Лидия, когда вернулась в представительство. Она украдкой посмотрела на настороженную Марину, которая, похоже, всё ее отсутствие так и просидела на стуле со сложенными на коленях ладонями. – Сознание потерял от взрывной волны, а дальше заснул пьяным сном.
Марина шмыгнула носом и потупила взгляд. Лидия покачала головой, прошла к кухонному уголку, включила воду и долго мыла руки. Хмурилась. Интересный всплеск все-таки. Деструктивный, но ни одной царапины ни у кого.
И мужчина, что интересно, точно был из ведичей. Как и другие поднадзорные в панельном городе, не нашел места в жизни. С огромным наглухо запечатанным внутренним резервом. А ведь ему за сорок, и не одного всплеска? Хотя, судя по обстановке в их квартире, всё это время он не жил, а существовал. А может, и взрыв устроил он, а не Марина? Но она – дочь своего отца. Значит и потенциал к ворожбе быть обязан, даже если его не видно.
Лидия вернулась за рабочий стол, устало потерла лоб, включила компьютер. Прикоснулась ксифосом к остывшей чашке, и от напитка тут же повеяло теплом. И только согрев кончики пальцев о фарфор, посмотрела в упор на Марину.
– Минъ-бьерь-йольеше-сынье. Кьерю! – едва шевеля губами, прошептала она. Не отрывала взгляда от Марины, кабошон на перстне сверкал, но проникнуть в ее сознание у Лидии не получилось. Ну, она обнаружила большую сопротивляемость к ментальной магии, хоть что-то. Всё равно непонятно – Лидия не видела в Марине способностей к ворожбе. Но без них Марина бы не нашла дом, не разбила бы стекла. Что-то должно быть.
Лидия наклонилась к ящику стола, извлекла шкатулку. Приоткрыла крышку. Лихо, почти все гусеницы уже окуклились. Ну, хотя бы три есть.
– Положи, пожалуйста, гусеницу на ладонь. Она не кусается. Это что-то наподобие экспресс-теста на способности к ворожбе. Покажет, какую специальность и тип ворожбы тебе легче будет освоить. Специальность – это "ведьма", "колдунья", "волшебница" или "маг". Есть еще всякие редкие – сновидцы, пророки, но я их и сама никогда не встречала. Ну а тип – темный или светлый. Этот тест неточный, обычно у меня лучше получается определять способности через сознание. Но с тобой не вышло.
– Это плохо? Значит, не могу? – Марина остановила руку перед протянутой гусеницей.
– Не совсем. Вероятно, у тебя врожденное сопротивление ментальной магии. У неведичей, правда, такое тоже бывает, но очень редко. Просто генетика. Возьми гусеницу.
Марина кончиками пальцев взяла длинную зеленую гусеницу и положила на раскрытую ладонь. Сначала ничего не происходило. Но через пару минут мучительного ожидания гусеница в одно мгновение окуклилась, еще через миг кокон засветился и на ладони Маринки оказалась бабочка. С прозрачными крыльями. Еще миг – крылья вспыхнули, окрасились всеми цветами радуги, запылали ярче, еще ярче. Марина одернула руку, и на стол осыпался лишь пепел.
Лидия захлопала глазами. Крылья, видимо, не успели остановиться на одном цвете – разноцветных не бывало никогда. А пепел, видимо с чарами какой-то непорядок, бракованная гусеница.
– Так, – помотала она головой и достала вторую гусеницу. – Попробуй еще. Не волнуйся, они не то, чтобы настоящие. Ты никого не убила.
Марина нехотя протянула раскрытую ладонь. Лидия положила на нее вторую гусеницу. Она не изменилась.
– Та-ак, – протянула Лидия. Забрала гусеницу, положила на свою ладонь. Ничего не произошло. Достала последнюю, третью – никакого эффекта. Личинка только медленно переползла к пальцам и свесилась над столом.
– Забери тебя лихо! – выругалась Лидия, подперла голову рукой и устало пояснила. – Опять чары развеялись.
Марина сидела напротив нее неподвижно, закусив губу, и не сводила взгляда с пепла на столе.
Лидия вздохнула, еще раз посмотрела на девочку. Ну как такую отправишь? Неприятностей потом не оберешься. Должно быть, должно быть хоть что-то еще, кроме собственного желания закрыть план, что позволило бы отправить девочку в Китеж. И она вспомнила – пустые бутылки по всему дому, ремень на видном месте на диване, будто приготовленный. Марину нужно спасти!
– Он тебя бил, да? – спросила Лидия. Марина опустила взгляд. Кивнула, не поднимая головы.
– Иногда. Но в этот раз не успел, – тоскливо протянула она. И отстраненным голосом объяснила. – Я вернулась из лагеря, он даже не встретил на остановке. За всеми пришли, а за мной нет. Прихожу, дверь не заперта, он на полу. И ремень приготовил. Аза залаяла, он начал просыпаться. А я так не хотела, чтобы снова… Так не хотела… И такой грохот. Я зажмурилась. В дверь вжалась, пошевелиться боялась. Открыла глаза – лежит, Аза рядом лает, Динуська на шкаф запрыгнула… Вещи у меня все из лагеря были, я поводок только пристегнула, кошку стащила – вон всю кожу разодрала, – она закатала рукав, обнажив ряды глубоких царапин на предплечье. – И ушла. Не знала, что дальше делать… Не могу больше так.
– А где твоя мама? – спросила Лидия. В горле першило.
Марина пожала плечами и хмыкнула:
– Черт ее знает. Говорит, что на заработках в Москве. Три года там, раз в несколько месяцев на неделю приезжает. Уехала, а меня с этим бросила… – скрыть слезы у Марины больше не получалось, она торопливо вытерла глаза рукавом и громко шмыгнула носом. – Извините. Денег не присылает, чтобы не пропил. Но и меня забрать не может – типа в школу без прописки не устроить.
– Твой отец такой, вероятно, потому, что его изнутри ест магия, – вкрадчивым голосом проговорила Лидия. – Он уже не научится ей управлять, никогда. Но я могу лишить его способностей. Возможно, ему станет лучше. А тебя… Возвращаться, значит, не хочешь? – Марина покачала головой. Лидия вздохнула, кого она обманывает? Всё сложилось. – Если я подготовлю документы прямо сейчас, можно отправить тебя в гимназию Китежа. Для выходцев из неведичей Вече – наше правительство – предоставляет грант с оплатой учебы, формы, проживания, питания. Стипендия при высоких баллах. Я могу тебя туда отправить, завтра. – И после небольшой паузы всё же добавила. – Но я, если быть честной, не уверена, что ты потянешь. Я не могу понять, какой у тебя потенциал и способности, достаточны ли они, есть ли вообще. Темная ты или светлая? Ведьма или колдунья? Возможно, в гимназии тебя поймут лучше. А возможно, после года обучения отчислят за неуспеваемость. Если у тебя ничего не получится, достанется и мне. Но мы можем рискнуть. Согласна?
Марина молчала, посмотрела на стол, на собаку, которая задремала у ее ног, нашла взглядом кошку – та уже с интересом обнюхивала кухонный уголок.
– А как же?.. – наконец, протянула Марина.
– Животных в гимназию принимают вместе с учениками.
– А… папа?
Лидия недоуменно пожала плечами:
– Я с ним поговорю. До перевода на второй курс рассказывать ему про Китеж не будем. Но легенду я создам и смогу убедить, что с тобой всё хорошо. Тебя же это волнует?
Марина пожала плечами, потупила взгляд еще ниже, обернулась, тоскливо посмотрела на дверь. Лидия, после истории Марины, не понимала, над чем та так раздумалась, и еле сдерживала себя, чтобы не начать барабанить по столу. Взяла в руки чашку с чаем.
– На каникулы, конечно, можешь приезжать к этому своему папе. На летние – обязательно, осенние, зимние, весенние – по желанию. Я понимаю, сложно вот так сразу решиться. Но, смотри, главное, я сейчас смогу отправить электронное письмо в гимназию и предупредить о твоем приезде и зачислении. Учебный год начинается через двое суток. Прибыть тебе нужно послезавтра. Времени думать и метаться нет. Это твой последний шанс познать магию. Обычно учеников из неведичей принимают на два месяца раньше. Сейчас или никогда. Ты можешь сбежать от отца, по-настоящему.
– Но… Он же останется совсем один, – простонала Марина и уронила лицо в руки. Лидия, не сдержавшись, закатила глаза к потолку.
– Деточка, это родители должны так переживать за ребенка, а не ребенок за родителей. Их одиночество – не твоя ответственность. Твой отец – большой дядя, и должен бы к его годам сам быть в ответе за свою жизнь. А раз тебе не дали детства, отвечай за свою жизнь, и только. Сейчас ты можешь ее изменить. Поедешь?
Марина подняла лицо. Раскрасневшееся, заплаканное, но решительное. И кивнула.
Глава 2
31 августа, 2003 года
Автовокзал ТПУ Канавинский
05:25, Нижний Новгород
– Деточка, просыпайся. Подъезжаем, – услышала Маринка голос Лидии Петровны, оторвала голову от окна и заспанно огляделась. Маринка всё еще тряслась в автобусе. Она ехала в Китеж! Но пока приближалась к последней пересадке, в Нижнем.
Приглушенный свет блеклыми пятнами падал на засаленную спинку впередистоящего кресла через щель в бордовых шторках. Маринка отодвинула их – за окном всё четче из предрассветного сумрака выступали очертания жестяных заборов, труб – в общем, какой-то промзоны на окраинах города. Такие были что в родных Челнах, что в Казани, куда Маринка ездила на экскурсию с классом пару лет назад. Будто и не выезжала за пределы Татарстана.
Автобус жестко подпрыгнул на очередной кочке, дремавшая на руках Динуська снова больно выпустила когти, а вот Аза, спавшая под креслом, даже не пошевелилась – смирилась бедняга. Так всю долгую дорогу и проспала – Маринка сразу скинула кеды, забралась на кресло с ногами, чтобы любимице было удобнее. Хотя до последнего не верилось, что ее вместе с животными вообще пустят в автобус, но Лидия Петровна что-то сделала с водителем: тот не заметил ни кошки, ни собаки.
Сама колдунья поднялась со своего места прямо перед Маринкиным и уже доставала сумку с полки. Как и прежде строгая, собранная, без следов дорожной помятости. Даже волосы в тугом пучке на макушке ничуть не растрепались – Маринке страшно было представить, что происходило с ее собственными волосами, но она поспешно содрала резинку с растрепанного хвоста, пропустила в гущу мелких кудряшек тощие пальцы и затянула их «гулькой».
Пассажиры в обычном междугороднем автобусе «Казань – Нижний Новгород» в этот рейс сидели свободно. Каждый занимал по сдвоенному креслу. Большинство из них еще спали – до конечной, видимо, ехали. Только пожилой мужчина на переднем сиденье складывал газету со сканвордами. Маринка повертела затекшими лопатками, безумно хотелось размять и ноги – наконец-то можно переложить Динуську, надеть кеды и пройтись. Маринка сладко потянулась руками к потолку и улыбнулась. Ее жизнь изменилась. Ей все-таки удалось сбежать. Теперь всё будет по-другому!
Автобус влетел в поворот, Маринка поспешно вцепилась в кресло и выглянула в окно – мимо пронеслись бетонный забор, широкая полоса битого асфальта, и вот показалось длинное приплюснутое к земле желтое здание с большими буквами «Автостанция» сверху. Автобус замедлился, качнулся и с легким рывком остановился. Вот и приехали. Она прикусила губу и сжала кулаки. Миг она блуждала взглядом через стекло по еще закрытым окошкам билетных касс, потрясла головой и закинула спортивную сумку со всеми своими вещами на плечо. Левой рукой подняла Динуську, посадила ее на сумку. Какое счастье, что кошка настолько беспроблемная в дороге! Одна шлейка и ни одной попытки сбежать.
Аза тоже вскочила, уперлась мордой в колени Маринки в тесном междукреслье. Заглянула в глаза, жалобно-жалобно. Вот-вот расскулится, а затем и наверняка нетерпеливо разлается.
– Тс-с! Идем, Аза! – шепнула Маринка с предельно серьезным лицом собаке и отступила на шаг в проход. Аза тут же нырнула в щель, протиснулась у ног, стоявшей в проходе, Лидии Петровны, чуть не опрокинула мужчину со сканвордами под мышкой, стоявшего рядом с кабиной водителя, и выпрыгнула в едва начавшую открываться дверь. Маринка обреченно провожала побег Азы и старалась не смотреть на отчаянно хлопавшего глазами водителя и не замечать укоризненного взгляда Лидии Петровны. Азу легко было понять! После четырех часов пути от Челнов, большой ночной пересадки в Казани и еще семи часов в попытках подремать во втором автобусе Маринке хотелось на свободу ничуть не меньше. Но повторять побег питомицы, конечно, не стала.
Покинув автобус, Маринка первым делом нашла взглядом торчащий из кустов хвост Азы и уже потом с удовольствием вдохнула полной грудью. Как и дома, пахло большой рекой, будто Кама последней провожала ее в новую жизнь. Хотя, конечно, тут аромат влажной свежести давала не родная река, а ее сестра Волга, или Ока? Вот бы взглянуть на нее одним глазком на прощание!
– Марина! – отвлек ее голос Лидии Петровны. – Собаку на поводок и пошли. Здесь недалеко.
«Недалеко что?» – так и подмывало спросить Маринку, но она лишь кивнула, подозвала Азу и послушно последовала за высокой колдуньей в изящном костюме и на тонких каблуках. Красивая она, хоть и старая, лет тридцать наверняка уже, может, и больше.
Маринка догадывалась, что в Нижний – это еще одна пересадка. Отсюда до Китежа ближе всего. Значит это будет какой-нибудь портал, например, при представительстве в этом городе. Ну, или не портал, так что-нибудь еще очень необычное. Где-то на выселках сознания Маринка еще ликовала и не могла поверить: «Черт! Это же надо! Волшебный город, как в книжках!», но старательно отмахивалась от несмолкающей радости. Не до того! Сначала разобраться во всем надо, как-то всем доказать, что она осилит гимназию, а потом уже радоваться.
Идти пришлось действительно недалеко. Прошли мимо белой бетонной стены, перешли дорогу, трамвайные пути, мимо еще закрытых ларьков шаурмячных у пустующей станции метро. И здесь Маринка первый раз довольно улыбнулась – она такие красивые дома только на экскурсии в Казань и видела!
Потемневший от времени красный кирпич, белый вокруг окон, какие-то каменные выступы, два-три этажа! Ее родной город был побочным продуктом советских заводостроителей в семидесятых и особыми архитектурными изысками не отличался. Да, дома здесь обшарпанные и какие-то неумытые, валяется повсюду мусор. Или даже такие – все в строительных лесах не первой свежести. Но на сердце от них становилось теплее и Маринка широко, искренне улыбалась. Пусть ее хоть сейчас разоблачат и выгонят из представительства, эта беспокойная ночь была не зря.
Лидия Петровна, не смотря по сторонам еще не проснувшейся дороги, решительно перешла улицу и направилась прямо к дому в строительных лесах за жестяной оградой. У Маринки изумленно взлетели брови, но никаких вопросов колдунье она снова не задала – будет нужно, сама объяснит, нет, так Маринка как-нибудь разберется. С этими взрослыми всегда так, не впервой.
Лидия Петровна остановилась прямо перед оградой, жестом подманила Маринку и положила ей ладонь на плечо. Руку с перстнем выставила вперед, прикоснулась к металлу, камень сверкнул изумрудным, и Маринка ошарашенно захлопала глазами. Да, она так и представляла, что всё будет невообразимо-волшебно, но одно дело мечтать, а другое – видеть своими глазами.
Завеса исчезла, как исчез и полуразрушенный каменный дом позади нее, и перед Маринкой оказалась аккуратная лужайка, невысокая оградка, а за ней – трехэтажный длинный дом из потемневшего от времени дерева с искусными резными наличниками по окнам первого этажа и коньком над входом. Совсем не похожий на темные покосившиеся избушки вдоль трасс. Внушительнее и стариннее. Но при этом так непривычно ухоженная. Ни бурьяна, ни высоких бетонных или жестяных заборов, а присыпанная песком тропинка, изящная лавочка в тени курчавой березы.
– Гав! – потрясла головой Аза. Динуська восприняла перемены как должное. Маринка крепче сжала поводок, но с собакой мысленно согласилась. Подняла взгляд на Лидию Петровну, та блаженно улыбалась и что-то высматривала в окнах. Маринка оглянулась – там та же разбитая улица, те же побитые временем дома, шаурмячные и рельсы трамвая. И снова повернулась к деревянному дому. Не может быть!
– Добрались! – довольно воскликнула Лидия Петровна, и Маринка сперва не узнала ее голос – так расслабленно он звучал. Колдунья даже потянулась, сорвала резинку, и волна темно-русых волос упала ей на спину. И как будто не такая уж и старая сразу.
Но Лидия Петровна стерла с лица улыбку и знакомым деловым тоном добавила:
– Мне сейчас нужно заполнить бумаги на тебя до пересменки со светлыми, разобраться, каким автобусом тебя повезут в Китеж. Пойдем внутрь, а то холодно в такую рань. Собаку у входа привяжешь пока? Догоняй.
И Лидия Петровна быстрым шагом направилась к крыльцу деревянного дома. За ней послушно поплыла спортивная сумка. Маринка, не шелохнувшись, проводила полет своих вещей. Нет, к волшебству невозможно привыкнуть, никогда.
– Аза, сидеть. Место! – указала Марина на лужайку за скамейкой, привязала к ней поводок, механически потрепала собаку за ухом и, осматриваясь по сторонам, поспешила к лестнице с резными перилами.
Внутри пахло теплым деревом – это было первое, что почувствовала Маринка, закрыв за собой дверь и оказавшись в просторной прихожей или даже, скорее, комнате. С деревянными стенами, лакированными досками по полу, широкой витой лестницей наверх и вниз и парой диванов по двум сторонам стен. Как в приемной, чтобы подождать. Вполне себе обычной с поправкой на музейный вид. Одна только люстра выдавала что-то потустороннее – кованая, тоже с налетом древности, она светилась непривычно ярко, с неправильным фиолетовым оттенком. Вместо лампочек в ней стояли бело-голубые и красные кристаллы. Можно было подумать, что это всего лишь необычные плафоны, но Марина всё отчетливее понимала: нет, не обычные. Светящиеся камни. Офигеть.
Из прихожей вело две двери – в левое и правое крылья. Маринка задумчиво повертела головой, поморщилась и закатила к потолку глаза. Вот опять – еще одна взрослая, которая толком ничего не может объяснить. И что теперь делать, блуждать по всему дому в ее поисках? Решительно повернулась к левой двери, кинула взгляд на табличку «Представительство Китежа в Нижнемъ Новгород?», под которой ниже было приписано: «Отд?лъ для обслуживанiя св?тлыхъ». Понятнее не стало.
Задумчиво постояла перед дверью. Что-то смущало Маринку в этой надписи, помимо древних букв. Обернулась на дверь напротив, но всё же нерешительно постучала, попробовала приоткрыть. Заперто. Развернулась, подошла ко второй – «Отд?лъ по обслуживанiю темныхъ». Постучалась решительнее, дернула ручку резче, дверь распахнулась и в глаза ударил утренний свет из высоких окон.
В кабинете в ряд стояли большие письменные столы, за каждым из них сидело по незнакомому человеку – двое мужчин, женщина. И у последнего стола в ряду, нашлась и знакомая спина Лидии Петровны. Маринка облегченно выдохнула и скованно улыбнулась – все трое незнакомцев с любопытством уставились на нее.
– Доброе утро, – едва слышно пробормотала Марина. – Я с Лидией Петровной.
– Доброе утро, барышня! – приветливо улыбнулся ей русоволосый мужчина за ближайшим к ней столом. Обычный такой. Костюм, как у директора школы. Никакого тебе балахона мага из фильмов, никакого старомодного сюртука, соответствующего обстановке деревянного дома. – Проходите, проходите! Присаживайтесь на кресло, барышня. Мы сейчас оформим все бумаги до конца рабочего дня, чтобы вы вечером успели выехать в Китеж.
– Может, вам чаю? – так же мило улыбаясь, спросила женщина со второго стола. Она чем-то напоминала Лидию Петровну – тоже в костюме, но с макияжем поярче и в изящных очках с золотой оправой.
– Спасибо, не надо, – чуть ли не прошептала Маринка, опустившись в глубокое кресло. Хотелось провалиться в его обивку, но она села на самый краешек и постаралась выпрямить обычно сутулую спину. Барышня, черт возьми. Вы! Малявке какой-то такие взрослые волшебники. Капец. Хорошо, хоть Динуська рядом, можно ее гладить и за ней прятаться.
– Сложно тебе будет привыкать, – сочувственно покачала головой та же женщина в очках. – У нас обычно если кто из неведичей едет учиться в Китеж, всё лето живет при представительстве. Столько отличий! Азбука, этикет, правила безопасности… Но главное что? В последний вагон запрыгнула же!
– А время сна для темных? – вставила оторвавшаяся от бумаг Лидия Петровна.
– Да, непросто тебе придется… – повторила женщина в очках. – Но ворожба – она того точно стоит! Тебе повезло.
Маринка хлопала глазами, совсем забыв, что нужно дышать.
– Я что, темная? Злая? – упавшим голосом пробормотала она. Не хотела задавать никаких вопросов, но тут до того опешила, что само вырвалось.
Но все четверо взрослых только заулыбались.
– Так, – женщина в очках посмотрела на бумаги, собрала их и передала Лидии Петровне. – Я свою часть закончила, провожу гимназистку до комнаты. И успокою! Нет, барышня. Темная – не значит злая, ни в коем случае. Следуйте за мной! – она встала и направилась к выходу в приемную. – Я сама темная волшебница, ну, и разве я или Лидия похожи на страшных ведьм из ваших сказок? – хмыкнула она, поднимаясь по широкой деревянной лестнице. – Все ведичи Китежа разделяются на два типа использования магии – темный и светлый. Названия от времени бодрствования, а не от душевных качеств волшебника или колдуна.
Светлым легче дается использование энергии днем, нам – ночью. И у нас разные заклинания – набор слов для связи и активации энергии – для одного и того же результата. В большинстве своем, на уровне бытовой магии мы можем одно и то же. Различия начинаются на высоких ступенях владения силой.
– А это какие различия? – спросила Маринка, ожидая ее у комнаты с ключами и вешалками, пока женщина искала нужный ключ и что-то записывала в журнал. Не хотелось, чтобы она замолчала. Столько всего нужно узнать. Ну почему Лидия Петровна этого по пути не рассказала, пока время было?
– Ну, например, – чуть задумалась она, – светлым лучше даются исцеления или, повышение удачи, выносливости для человека. Мы – темные. Нам легче дается магия крови – например, изменение состава, – используем его для своих видов лечения. Лучшие боевые маги – из темных. Мы умеем призывать элементалей. Ну, и так, по мелочи. В первые годы всё это тебя вообще не коснется. Я сама элементалей вызывала только на выпускном экзамене из гимназии, и ни разу в жизни этот навык мне даже не пригодился.
– И это все? Никаких больше отличий? – нахмурилась Маринка. Почему-то казалось, что она что-то недоговаривает.
– Именно. Только тип магии и время бодрствования, – с улыбкой ответила женщина. Затем задумчиво посмотрела в потолок, чуть скривившись, и не хотя добавила. – Еще есть стереотипы. Ни один прогрессивный ведич в них не верит, но где-то столкнуться можешь. Будто у темных и светлых есть свои предрасположенности в поведении. Светлые любят считать себя лучше, духовнее, правильнее. Стереотипный темный считает себя амбициозным. А вот светлых, – она посмотрела по сторонам, будто проверяя никто ли не подслушивает, и с улыбкой добавила – высокомерными засранцами. Они только повод ищут, чтобы показать, что лучше. Хотя совершают те же преступления, что и темные, используют те же запрещенные заклятия, что и мы.
– Так получается, все одинаковые? – даже как-то разочаровано протянула Маринка. Зачем тогда вообще эти деления?
– Да. Наш мир не черно-белый, все ведичи – обычные люди со своими сильными и слабыми сторонами. И ты такая же. Не идеально добрая, но и не злодейка, ведь так? Тест всего лишь показал, что тебе будет проще освоить темную ворожбу. Ну, и то, что тебе нужно хорошенько выспаться – с мягкой улыбкой добавила она, – привыкать к нашему образу жизни у тебя совсем нет времени.
