– Ну куда ты спешишь-то!..
Юстин же готов был провалиться сквозь землю.
* * *
В столице и Халкидоне было очень много исавров. И сикофанты[37 - Сикофанты – профессиональные доносчики, клеветники, шантажисты.] доносили во дворец, что они затевают беспорядки, чтобы затем устроить государственный переворот.
И вот в столице, предвестником этого, началось: исавры, к ним примкнули прасины, толпа росла, полилась по улицам, двинулась на ипподром.
Юстин приказал своим экскувитам: «Схватить зачинщиков!»…
Один из его экскувитов засомневался: «Там же мои братья, исавры!»
– Твои, говоришь, братья! – уставился Юстин на того экскувита. – Он что, кормить будет тебя?! Он ещё сдерёт сам с тебя деньги на пьянку и жрачку!.. Бездельник! Добро бы порядочным был!.. Запомни: ты служишь василевсу!..
Ему ещё раньше доносили, что среди исавров, в рядах его экскувитов, много шатающихся. И он знал среди них настроение и зачинщиков всех беспорядков. С двумя доносчиками он уже встречался тайно, на христианском кладбище, в пикантном месте.
– Исавры готовы пойти на безумный поступок! – сообщил ему один из них.
– Да! – подтвердил его приятель. – Они запаслись длинными баграми, привязали к концам их лён и серу и собираются сжечь весь город, если их станут выгонять из него!
Когда же Юстин донёс обо всём этом василевсу, то Анастасий приказал ему действовать с исаврами более жёстко…
И вот сейчас экскувиты, закованные в доспехи, врезались в толпу, пролагая себе дорогу мечами, добрались до смутьянов… А когда те не подчинились, были изрублены на куски тут же.
Согласие и мир в столице, среди партий ипподрома, рухнули.
Толпа прасинов качнулась в сторону Халки, с факелами, поджигая всё подряд. Чадя, воняя горящим рыбьим жиром, заметались факелы и вокруг ипподрома… Из толпы стали метать факелы в здание Халки… Заполыхали ворота, обтянутые медными пластинами…
Сразу же после начала беспорядков в столице Анастасий стал формировать армию для войны с исаврами, понимая, что просто так эти беспорядки не остановить. Тайные его агенты донесли ему, что среди исавров полно заговорщиков, настроенных воинственно. И он решил нанести упреждающий удар: издал указ о лишении исавров привилегий, отказался выплачивать им жалованье, конфисковал их имущество.
А для получения информации о ситуации в городе он вызвал к себе Юстина.
– Они задумали посадить на трон Лонгина! – доложил Юстин василевсу те слухи, что пошли среди его экскувитов, в основном из исавров.
– Выяви главных зачинщиков, друзей Лонгина, его единомышленников, – велел Анастасий ему.
Юстин кивнул головой и покинул покои василевса.
По дороге от василевса он вспомнил скандальную историю с императрицей Вериной, матерью Ариадны.
Уже восемь лет как её нет. А всё ещё аукается то, что она затевала здесь!
* * *
Анастасий же стал активно проводить совещание за совещанием. Первым делом он вызвал в столицу магистра армии Востока Иоанна, по прозвищу Скиф. Каждый день во дворце теперь можно было видеть и Иоанна Кирта, по прозвищу Горбатый. Его Анастасий назначил также магистром другой армии.
Вызвал Анастасий как-то на откровенный разговор и Юстина, пригласив его к себе в кабинет одного.
– Ты пойдёшь в этот поход тоже, – начал он с ходу, словно это уже было решено между ними. – Назначаю тебя ипостратегом[38 - Ипостратег – по-современному, звание генерала.] к Горбатому… Будешь при нём моими ушами и глазами. Возражений не принимаю. Сообщать мне всё, что посчитаешь важным. Я не доверяю Горбатому! Говорю это тебе открыто! Только тебе… В поход пойдут также готы, под началом их соплеменника Асикала. Будут ещё конные полки гуннов…
Он прервал свой монолог, встал с кресла, подошёл к Юстину, заглянул ему в глаза.
– Исавры сейчас все изгнаны из столицы. И они ушли к себе на родину, в Исаврию, в горы. Там они чувствуют себя в безопасности. И этот хмель свободы ударит им в голову: они непременно выйдут оттуда и пойдут, скорее всего, навстречу нашим войскам, на Константинополь. Вот этим нужно будет воспользоваться: встретить их на равнинах Фригии. На равнине они слабы. Перехватить же их надо по дороге на крепость Свинаду.
Юстина удивляли доскональные знания Анастасия о том, о чём он говорил. Как будто он сам был там, в той же Фригии или Исаврии. Хотя в походах там, в азиатских провинциях империи, он никогда не был. Но у него была отличная память и глубокое знание начитанность книг, документов и карт, что хранились в императорской библиотеке. Там он проводил много времени, ещё в ту пору, когда только что появился при дворе императора тридцать лет назад. И это сказалось на его знаниях, эрудиции.
Уточнив ещё, что Юстин пойдёт в поход со своими экскувитами, и кое-какие детали похода, Анастасий отпустил его.
* * *
Армии сформировали в спешке, в конце года. Триеры перевезли их через Босфор на азиатский берег… Была уже середина октября… Непогода… Пешие легионы, обозы, конные полки… Армия растянулась на много миль…
Не прошли войска и половины пути до Амиды, как закрутились наверху, среди командующих, интриги. На одной из стоянок в палатке у магистра Скифа собрались все начальники обеих армий. Зашёл разговор о совместных действиях. Совещание прошло с криками, раздором, интригами, и к концу его оказалось, что Горбатый со своими офицерами захватил главное начальство над всеми войсками в этой войне с исаврами.
– Это приведёт к краху всю нашу военную кампанию, – тихо ужаснулся Скиф. – Ну, теперь держись, македонец! – прошептал он, называя так Юстина с первых же дней их знакомства.
Он и Юстин знали хорошо Горбатого, его честолюбие и бездарность в военном деле. И за это теперь должна будет заплатить их армия: сотнями жизней легионеров, а может быть, и тысячей, позором, бездарным походом.
– Ладно, нечего унывать! – старался подбодрить он Скифа, видя, что тот совсем упал духом. – Не один же он в армии! Будем противиться его приказам, если они будут явно идти во вред войску!
На этом они и договорились.
О сложившейся ситуации в армиях Юстин тут же сообщил василевсу, отправив туда своего гонца. Но того гонца перехватили люди Горбатого.
Обе армии, Горбатого и Скифа, сошлись с исаврами действительно на равнинах Фригии, но близ города Коттиея.
В развернувшемся сражении исавры были опрокинуты пешими легионами из Силимврии, а конные легионеры довели дело до разгрома.
Начался грабёж убитых, мародёрство: снимали доспехи, мечи, одежду и обувь… Обозы растащили сразу же, хотя Горбатый и Скиф приставили к ним охрану – надёжные полки легионеров. Но всё равно пошли частые стычки, нападения на обозы с богатой добычей: фураж для лошадей, огромные запасы продовольствия, одежды, оружие, личные вещи убитых… И этот грабёж, мародёрство, задержали на несколько дней обе армии. Разбитые же остатки исавров успели уйти в горы. Армии Горбатого и Скифа кинулись преследовать исавров, но время было упущено, и те укрылись в горах, в надёжно защищённых крепких местах.
Потянулись месяцы осады, так как взять укрепления штурмом оказалось невозможно.
Близилась зима. И армии расположились лагерями на зимовку, на долгие недели сидения в лагерях… Осаждённые же вскоре ощутили нехватку продовольствия. В крепостях начался голод, но исавры стойко терпели.
И Юстин на одном из советов у Горбатого предложил выманить исавров из укреплений путём приманки из обоза с продовольствием.
Затея с приманкой не сработала. Исавры догадались, что это ловушка. Со стен крепости они смеялись над ромеями, показывали непристойности свои, свистели и ругались. Навеселившись, они снова ушли со стен, стали заниматься своими хозяйственными делами. На стенах же и башнях остались только стражники, зорко следя за передвижками в лагерях ромеев.
С наступлением весны открылись тайные тропы в горах, и по ним исавры стали доставлять продовольствие в крепости.
Горбатый обозлился на Юстина за этот провал с приманкой. Вечером в его палатке разгорелся скандал. Он обвинил его в сговоре с исаврами, среди которых в крепости оказались и экскувиты, бывшие недавно подчинёнными Юстина.
– Это твои гадёныши сидят сейчас вон там, в крепости! – разозлившись, ткнул Горбатый корявым пальцем в сторону крепостных стен. – А обучал-то воевать их ты! – теперь ткнул он всё тем же корявым пальцем в грудь Юстину.
Магистр армии Иоанн, по прозвищу Горбатый, был не из трусливых. На его теле полно было шрамов, как и покалеченных рук и ног. Но по характеру он был отвратителен. Как кто-нибудь провинится, или сделает оплошку на поле боя, или, не дай бог, струсит в битве – тут же идёт у него под суд, жёсткий и беспощадный.
– Не покажешь строгость – завтра все побегут в панике! – любил повторять он.
И он посадил Юстина под стражу за провал с приманкой, собираясь судить его, затем казнить за измену императору… Над Юстином сгустились чёрные тучи. Он сидел в яме, в какие садят только злодеев, дожидающихся казни. Раз в день ему опускали в яму на верёвке горшок с какой-то жидкой похлёбкой. Кое-как поев это отвратительное пойло, он засыпал, уже ослабев за пять дней заключения настолько, что едва мог вымолвить два-три слова. Чтобы совсем не потерять голос, он стал петь песни, запомнившиеся в юности…
Через месяц его внезапно выпустили, так же как внезапно посадили. Оказалось, как сообщил ему секретарь Горбатого, из Константинополя пришло письмо от Анастасия к Горбатому с приказом немедленно освободить из-под ареста ипостратега Юстина, вернуть ему прежнее командование над экскувитами.
«И впредь бы ты, магистр Иоанн, по прозвищу Горбатый, не прикасался к нашему ипостратегу, верного слугу империи!» – звенели металлом строки письма василевса.
На этом история с арестом Юстина закончилась.
Горбатый же, чтобы как-то выпутаться из этой истории, обелить себя, пустил слух, что ему было видение, которое предрекало Юстину в будущем громкую славу. Хотя он же, Горбатый, посмеивался, что из этого малограмотного крестьянского сына, свинопаса, вряд ли выйдет что-нибудь путное.
Осада укреплений исавров затянулась надолго. Прошёл ещё год вялотекущих стычек. Ни те ни другие не хотели рисковать, надеялись только на то, что голод возьмёт своё в конце концов.
Через три года война с исаврами закончилась, когда в 497 году Иоанн Скиф захватил главарей сопротивления, Лонгина и Афинодора. Они были казнены, головы их отправили в Константинополь, где их выставили на ипподроме.
* * *
В начале ноября, шёл 502 год, Анастасий вызвал к себе во дворец Ареобинда, стратега[39 - Стратег – военачальник.] восточных провинций империи.
В связи с этим референдарий императора, дотошный малый, ещё раз предупредил Юстина, что сегодня будет на приёме у василевса Ареобинд.
– Приём военачальников, даже близких к василевсу, ты уже знаешь… Примешь у них всё оружие, сдашь под надзор своим экскувитам. Затем проводишь его в кабинет василевса… С тобой, как всегда, должны находиться не менее четырех экскувитов. Двое останутся у дверей кабинета, с двумя другими ты войдёшь к василевсу в кабинет вместе с посетителем…
Он замолчал на минуту, затем продолжил.
– И ты хорошо знаешь, что Ареобинд не простой патриций. Он зять Олибрия – бывшего императора в Риме! – сделал он многозначительный жест рукой. – И по отцовской, и по материнской линии принадлежит к высшей военной знати. Он сын Диагисфеи, внучки некогда всесильного алана Аспара! Того, который был убит в правление императора Льва!.. Ареобинд женат на Юлиане, из аристократического рода Анициев…
Посчитав, что изложил главное о посетителе, он перешёл снова к тому, как вести себя ему, Юстину, на приёме такого посетителя у василевса.
– Если василевс попросит, то можешь приказать одному экскувиту, с которым войдёшь в кабинет, выйти из кабинета. Но сам ты никогда, ни при каких обстоятельствах не должен оставлять василевса наедине с посетителями! Даже ночью, у дверей его спальни, должны стоять на страже по два экскувита… Что бы ни говорили при твоём присутствии василевс и его гости, ты не должен слушать. Твои уши должны быть закрыты для этого! Только твои глаза должны следить, чтобы никто не приближался к василевсу ближе чем на два шага!
Сделав ещё несколько незначащих замечаний, он попрощался с Юстином и ушёл к себе, в свою канцелярскую каморку, как шутливо он называл её.
Этот же вызов Ареобинда к василевсу был связан с тем, что только что, в октябре, персидский шах Кавад подошёл к византийской пограничной крепости Амида и осадил её.
* * *
Юстин встретил Ареобинда у входа в портик больших ворот Халки[40 - Халка (назван по бронзовой вызолоченной крыше) – один из главных входов императорского дворца, был окружён со всех сторон дворцовыми постройками и колоннадными портиками.]. Эти ворота выводили на площадь Августеона, за которой стоял храм Святой Софии. Через эти ворота обычно выходил василевс, направляясь в храм Святой Софии по церковным праздникам. К этим же воротам подъезжали иностранные послы для торжественного приёма у василевса. Иногда через них выезжал верхом василевс в окружении экскувитов, направляясь на ипподром для открытия игр, состязаний или выступлений перед народом и партиями ипподрома.
Стратег явился в сопровождении своих телохранителей, хотя и знал, что во дворец телохранителей не пускают.
Юстин, встав на пути Ареобинда, загородил ему дорогу дальше на территорию Большого дворца. Там, позади него, находилось то, что он охранял: парки, купальни, бассейны, изящные постройки, тенистые сады с фонтанами, оранжереями, места отдыха и развлечений императриц.
Поприветствовав стратега, он пригласил его следовать за собой, после того как тот отдал здесь, в портике, экскувитам свой меч и кинжал, оставил также и своих телохранителей.
Они прошли через портик. Сзади них пристроились четверо экскувитов, вооружённые, готовые по первому знаку Юстина прийти к нему на помощь.
Юстин свернул налево, в длинный двор.
– Нам сюда, – сказал он Ареобинду, шагавшему рядом.
Они прошли до половины двора, до бронзовой двери, за ней свернули направо в палату экскувитов, родную палату Юстина…
Идти было не близко, в дальний уголок Большого дворца, и они разговорились.
– Кавад осадил Амиду месяц назад, – начал Ареобинд. – Но взять крепость не может… И я полагаю, что император собирается послать на выручку крепости армию. Для этого, видимо, и вызывает к себе военачальников… Вот увидишь, он пошлёт туда и тебя с твоими экскувитами!..
Он желчно усмехнулся. Высокий ростом, длинноногий, хорошо сложённый, с приятными чертами лица северянина, белокурого, с высоким лбом.
Но, как уже слышал Юстин о нём сплетни, не отличался мужеством, не то что его прадед Аспар… «Трусоват!» – заключил он спокойно… Аланы и остготы, что наводили ужас на римлян своей беспощадностью, завоевав Италию, Рим, смешавшись со страстными южанками, быстро выродились…
Юстин возразил ему, что император вряд ли обойдётся без него, без охраны дворца. Анастасий хотя и был не робким, но и безрассудством не отличался тоже. И Юстин рассчитывал на это…
Пройдя палату экскувитов, они вошли в палату кандидатов с куполом на восьми колоннах. Здесь было несколько дверей… Юстин уверенно свернул в палату направо, Ареобинд и экскувиты последовали за ним… Затем Юстин так же уверенно свернул налево, к лестнице. Они спустились по ней и через портик «Золотая рука» прошли в палату Августея[41 - Августея – тронный зал.], из нее вышли в верхнюю галерею террасы дворца Дафны[42 - Дворец Дафны – центральная часть ю.-з. комплекса зданий т. н. Большого дворца.], оттуда же по лестнице спустились в апсиду[43 - Апсида – выступ здания, полукруглый, граненый или прямоугольный в плане, перекрытый полукуполом или сомкнутым полусводом.] – полукруглую часть фиалы[44 - Фиал (от греч. phiale – кубок) – в Византии: круглое помещение с фонтаном в центре.]… И через триконху[45 - Триконха – палата в виде раковины.] и галерею триконхи подошли к Золотой палате.
Рядом находилась императорская опочивальня. Недалеко размещалась канцелярия и кабинет Анастасия…
– Мой прадед Аспар любил повторять старую пословицу, ходившую в древности: «Рим съел мир!» Хм!.. Затем он добавлял, что сейчас всё случилось наоборот: «Мир съел Рим!» – заключил Ареобинд в конце беседы.
Один из подчинённых Юстина, экскувит, вышел вперёд, открыл тяжёлую и высокую дубовую дверь с гербом императора, распахнул её перед ними… И пошёл дальше впереди них.
Они подошли к кабинету василевса. Повторилась та же процедура.
Один из стоявших у двери экскувитов отдал честь, деловито доложил Юстину:
– Василевс ждёт!..
Он раскрыл дверь кабинета, а Юстин жестом пригласил стратега войти в кабинет.
Они вошли в кабинет Анастасия.
В кабинете оказались ещё три человека, которых не ожидал увидеть Ареобинд. Один из них был Келер, командир дворцовых тагм[46 - Тагма – гвардейское подразделение.]. Ему особенно доверял Анастасий, как иллирийцу, своему земляку. Поэтому он приглашал его на все совещания, когда дело шло об особо важных решениях для империи. Здесь же был фригиец Патриций, командующий войсками в самой Византии, старый, умудрённый, но уже слабый на голову: его подводила память. Порой он путал имена своих же товарищей, комитов. Но старик прямолинейный, справедливый… Он нравился Юстину этим, чем походил в этом на него самого, Юстина… Но вот кого не любил Юстин, так это Ипатия, племянника василевса… «Бездарь!» – так окрестил он его за то, что тот мало смыслил в военном деле, совался же в первый ряд командующих… «Худой конь норовит бежать впереди!» – вспомнил он пословицу кочевников… Третьим в кабинете был племянник Анастасия, патриций Проб, его любимец, которого он повсюду таскал за собой.
Совещание, обсуждение плана похода, затянулось в этот день до глубокого вечера.
Анастасий имел привычку обсуждать всё основательно с военачальниками, советниками и ближними людьми, затем уже начинать какое-либо дело, тем более открывать военные действия.
На следующий день у василевса собрались архонты, отвечающие за снабжение армии всем необходимым на войну, на поход. Был вызван к василевсу комит священных щедрот – главный казначей… Логофет, чиновник по финансовой части, тут же что-то записывал скоренько на клочке папируса… Ни одно из совещаний не происходило без участия эпарха[47 - Эпарх – главный интендант армии.] войска – главного интенданта армии, распорядителя расходов по войску. Им был назначен египтянин Анион, которому доверял Анастасий.
День за днём обсуждали, планировали, подсчитывали расходы, дни походов, возможные последствия неудач… Сколько нужно фемного войска, сколько проходит армия за день, стоянки на отдых, маршруты передвижения армии… Был составлен план, расписано задание каждому должностному лицу.
* * *
В это время на Юстина свалилась неожиданная радость.
