Данил Лис "Средство передвижения"

Средство передвижения
Данил Лис

Как поступят люди, оказавшиеся на обитаемой, но не пригодной для проживания человека планете?Возможно, вам не понравится следующая ступень эволюции человека, ступившего на путь межзвездных перелетов и колонизации. Но кому какое дело до очень далекого будущего?

Данил Лис

Средство передвижения

1

Яркий свет сквозь закрытые веки ударил прямо в голову. Он инстинктивно дернул рукой, чтобы прикрыть глаза, но та оказалась настолько тяжелой, что лишь слегка приподнялась и с шумом рухнула на прежнее место.

– Мистер Маликов, не шевелитесь, пожалуйста, пока мы не закончим с восстановлением, – гулко прозвучал голос в голове.

Попытка открыть глаза и взглянуть на голос ни к чему не привела. Свет по-прежнему проникал в самую глубь сознания и причинял неимоверную острую боль. Он хотел крикнуть об этом голосу, но тело или то, что от него осталось, а в особенности лицо, ему в этот момент не принадлежало. Слова лишь вытекли пузырьком слюны из уголка приоткрытого рта, а мысли застыли в нерешительности и начали проваливаться в глубину, в темноту.

– Мистер Маликов, мы почти закончили, вы можете открыть глаза, – снова произнес голос, на сей раз намного яснее и ближе.

Яркого света, проникающего сквозь все поры тела, обездвиживающего его и наполняющего все внутренности свинцом, не было. Женский голос звучал мягко и отдавался приятным послевкусием в шее и плечах, словно нежное прикосновение теплых рук.

Он аккуратно открыл веки и снова зажмурился. На этот раз рука инстинктивно прикрыла глаза от светящих на потолке холодных ламп. В памяти еще теплилось чувство очень тяжелой, наполненной металлоломом несгибаемой руки. Он несколько раз сжал ладонь – ничего подобного больше не чувствовалось.

Сильно размытая фигура неподвижно стояла возле него. Предположительно прямо в ореоле из оранжевого пятна волос, спадающих на плечи, должны быть красивые глаза, очерченные большими ресницами, и улыбка. Очаровательная улыбка пухлых спелых губ. Но изображение отказывалось фокусироваться. В голове стоял неясный шум мыслей, как назойливый гул вентилятора, и казалось, что именно этот гул накладывался на картину происходящего мутной белесой пленкой.

– Как вы себя чувствуете? – она подошла ближе и коснулась его руки.

Приятные теплые руки, нежные пальцы, как он и думал.

– Не знаю. Где я?

Оказалось, что он может говорить. И девушка его понимала. Она сжала его руку и спокойно ответила:

– Вы в медицинском центре. Мы только что закончили все основные процедуры по выводу вас из гибернационного сна. Осталось совсем немного, но уже сейчас можно смело сказать, что перелет прошел для вас без последствий. Ваш организм в полном порядке, ни долгая гибернация, ни радиоактивный фон никак не повлияли на его функции.

Он расширившимися от удивления глазами смог на мгновение разглядеть ее улыбку, а потом все снова расплылось. Совсем все: и изображение девушки, и мысли, и тело. Тело, которое еще минуту назад принадлежало целиком и полностью ему, теперь обмякло и растеклось по кровати мерзким липким желе.

– И я, – продолжила девушка, – хочу первая поздравить вас с прибытием.

– Каким? То есть куда прибытием?

– Как куда? – голос девушки звучал уже не так благосклонно, теперь в нем слышались холодные тревожные нотки. А пятно ее ярких волос, казалось, немного выцвело. – На вашу новую планету, мистер Маликов.

– Я не мистер Маликов.

– А кто вы? – теперь в голосе слышалось… он точно знал, что именно слышалось в голосе, но никак не мог вспомнить, как это называется…

– Я… Я не знаю, кто я.

Это должно было быть страшно. Но он просто лежал и смотрел на стену. Там прорисовывались очертания двери, в которую поспешно вышла так ничего ему и не ответившая девушка. Он знал, что это дверь. Он знал, что открывал сотни… тысячи таких дверей ранее, но не помнил ни одной.

Через некоторое время дверь вновь распахнулась, и в помещение вошла фигура. Это точно была не девушка с ореолом рыжих волос. Фигура была более высокая и округлая. Мужчина. Он тяжелой поступью, отдающейся по всему полу и ощущающейся спиной через жесткую кровать, подошел ближе и опустился на стул. Совершил несколько неясных движений в сторону, поводил черным прибором над кроватью и на несколько мгновений затих.

– Добрый день, – звучным басом произнес мужчина, – меня зовут Стефан, я главный врач этой больницы. Вы помните ваше имя?

– Нет. Я не уверен, что у меня есть имя. Что со мной происходит?

– Вас зовут Антон. Антон Маликов. Не волнуйтесь, пожалуйста, именно сейчас я пытаюсь во всем разобраться. Вы мне поможете, Антон?

– Это вы со мной сделали?

Стефан ответил не сразу, а лишь долго водил мутной рукой по мутному предмету, находящемуся на стене у изголовья кровати.

– Нет, это однозначно были не мы. Я просмотрел все логи вашей восстановительной процедуры и логи с гибернационной камеры. Ни одного аномального всплеска. Как вы себя ощущаете физически? Можете пошевелить пальцами рук и ног?

– Могу шевелить, но я почти ничего не вижу… – Антон подумал и добавил: – Я вижу, только вы – мутный.

– Интересно, – сказал доктор, и снова его внимание поглотил черный предмет на стене. На этот раз не так долго. – У вас хорошее зрение. И такое иногда бывает после гибернации, к завтрашнему дню все должно прийти в норму. Но сейчас меня больше волнует ваша память.

– А что с моей памятью?

– Это, Антон, я и собираюсь выяснить. Скажите, что вы помните из своего прошлого?

– Очень яркий свет, – он не был уверен, что рассказывает про прошлое, но больше ему на ум ничего не приходило, – и сильная боль. Еще все тяжелое очень, что рукой пошевелить не могу, – тоже помню…

– Так, понятно, – оборвал его доктор, – но я спрашивал о более старых воспоминаниях, так сказать. Может, вам вспоминается детство? Вы должны были быть ребенком.

– Да, я определенно был ребенком.

– Вспоминаете?

– Нет.

– Как ни прискорбно мне об этом говорить, но есть несколько описанных случаев полной потери памяти после длительной гибернации. У вас один из таких случаев. Амнезия.

– И что мне теперь делать?

– Жить, – спокойным голосом ответил доктор. – Мне не нужно копаться в вашем досье, чтобы быть уверенным в том, что вы переселились сюда, чтобы начать новую жизнь. И вам выпал поистине счастливый билет – вы единственный, кто смог забыть прошлую.

Он похлопал пациента по плечу, поднялся со стула и продолжил:

– Ни о чем не волнуйтесь. Приходите в себя, отдыхайте, а завтра мы с вами подумаем, как вернуть вам ваши воспоминания.

– Хорошо, я постараюсь.

– Мне нравится ваш настрой. Скажу, чтобы сестра принесла вам обед.

С этими словами Стефан вышел из палаты. Ну что же, думал он по пути к себе, не такой уж плохой груз, они явно совершенствуют свои гибернационные капсулы. Лишь семерых не добудились, четыре ампутации и одна амнезия. С отчетом справится часа за полтора.

2

– Вы прибыли с пятой волной переселенцев, – рассказывал Стефан. – У нас маленькая колония, но очень перспективная. На наших ископаемых зиждется львиная доля инфраструктуры многих планет. Терра напрямую заинтересована в развитии колонии, поэтому мы тут даже на этапе становления можем пользоваться практически всеми благами развитой цивилизации. Поверьте, такое происходит очень редко.

Пошел второй час их беседы. Стефан Фирмин был главврачом колонии, и, конечно же, у него было множество ежедневных рутинных обязанностей. Однако случай Маликова был из ряда вон выходящим, как глоток свежего воздуха, как долгожданный отпуск. Стефан давно ждал прибытия этой партии. С Террой была согласована отправка профильных специалистов (колония нуждалась в химиках и биологах), и Антон был среди них. Однако это не было разговором двух хорошо образованных ученых.

Антон как чистый лист, он впитывал все, что говорил ему собеседник, и принимал это за чистую монету. Не то чтобы доктор Стефан планировал его обманывать. Но остальные прибывшие на Культу везли с собой огромный багаж собственного мнения, зачастую навязанного оппозиционерами или приобретенного в разговоре с усталыми, измотанными жизнью на Терре рабочими за стаканом горячительного в баре после работы. Да, конечно, люди переселялись не в погоне за хорошей жизнью, они переселялись в принципе чтобы жить. Такую роскошь, как жизнь на дряхлой, перенаселенной и оголодавшей планете, могли себе позволить совсем немногие. Но именно Антону говорить об этом сейчас было не обязательно.

– В разумных пределах, конечно, – продолжал Стефан, – поставки с Терры хоть и регулярны, но конечны.

– О каких именно благах вы говорите?

– Есть колонии, в которых электричество и горячая вода – роскошь.

Зрение к Антону вернулось в полном объеме сразу после пробуждения. Сейчас он сидел на кровати в больничной пижаме, гладкой, как целлофан, и разглядывал окружающие его предметы, одновременно пытаясь вникнуть в диалог с врачом.

Не очень хорошо получалось. Он точно понимал, что знал когда-то название той прямоугольной штуки, что Стефан не выпускал из рук, но никак не мог вспомнить.

– Медикаменты опять-таки, – продолжил доктор, – некоторые продукты. Почва и, соответственно пища, на планете весьма токсична, и далеко не все мы можем себе позволить вырастить или синтезировать. В будущем мы планируем развернуть производства всего необходимого и перейти на полную автономию, – оправдывался врач, – но это будет не раньше двенадцатой волны переселения. И для этого нам жизненно необходимы инженеры и микробиологи, такие как вы.

– Я инженер? – неуверенно переспросил Антон. Это слово казалось чем-то очень серьезным. От него пахло ответственностью.

– Строго говоря, сейчас вы – никто, – вздохнул врач. – Мы никак не сможем назначить вас на эту должность, пока к вам не вернется память. Но думаю, что шериф найдет вам место на рудниках.

– На рудниках… Вы считаете, что я там справлюсь?

– Там любой справится. Я бы хотел оставить вас при больнице, но мы не можем позволить себе кормить человека, который ничем не занят. Я, в свою очередь, лишь смогу настоятельно рекомендовать шерифу выделить вам один день в неделю на реабилитацию. Инженеры нам важнее землекопов.

– Про пищу… – Антон посмотрел в тарелку с остатками завтрака, – вы говорили, что она токсична?

– То, что вам дают сейчас, либо с Терры, либо полностью обеззаражено. Но такую роскошь на Культе можно себе позволить только по праздникам или в экстренных случаях.

Стефан немного подумал, почесал затылок и слегка смутился. Он не знал, с каких именно слов начать объяснять сидящему перед ним совершенно пустому человеку, каким образом питаются люди на этой планете. Он думал об этом весь вчерашний вечер, но так и не решил, как именно лучше будет об этом сказать. Разговор явно предстоял непростой. Переселенцы знали, куда они летят и что именно им предстоит. Огромная часть добровольцев отсеялась после того, как люди осознавали, какую именно жизнь им предстоит вести на этой планете, но данный случай был особенный. Этот человек уже не имел права передумать и отказаться от переселения. Он мог лишь покориться судьбе. Обратно на Терру никого не отправляют.

– О, не беспокойтесь об этом, – продолжил врач, – я все вам расскажу в нашей следующей беседе завтра.

Он уже встал и собирался выйти вон, но Антон его остановил.

– А когда можно будет выйти отсюда?

– Думаю, что завтра мы уже сможем провести с вами беседу на улице, если будете себя хорошо чувствовать.

– Я и сейчас себя хорошо чувствую, – выпалил Антон, но потом подумал и добавил: – Только немного спина чешется.

– Это имплант, не переживайте, вам его вживили еще на Терре, но процесс заживления в полной мере пошел только сейчас. Но все это я объясню вам завтра, простите, меня уже заждались другие пациенты.

С этими словами Стефан Фирмин закрыл за собой дверь палаты и направился прямиком к себе в кабинет, где его ждал стакан виски местного разлива. Вообще он старался не пить эту гадость, виски больше походил на смесь тормозной жидкости с чаем, забытым в заварнике и поросшим плесенью, но за неимением лучшего…

Дышать было тяжело. Говорить еще сложнее. Хаотично стоявшие на неровной поверхности белые одноэтажные дома, поросшие бурной вьющейся растительностью. Повсюду возвышались темные остроконечные скалы, тянувшиеся до самого горизонта. Свет красного солнца, проходящий сквозь густую атмосферу, окрашивал мир в желтые тона. И все было слегка искаженным, волнообразным – от земли ввысь поднималась неравномерная испарина.

– Такой ваш новый мир, Антон. Он суров, но вы и оглянуться не успеете, как адаптируетесь. – Стефан стоял рядом, но дышалось ему явно лучше, чем переселенцу пятой волны. – Хотите вернуться в палату?

– Да, – сдавленно прошептал Антон.

Шлюзовые двери клиники с шумом закрылись, и по волосам пробежалась волна чистого больничного воздуха.