Она хотела было бы развернуться к нему спиной, но он ей смелым и уверенным голосом произнёс:
– Красной девице надо маслеца прекрасного да за полцены.
– Ишь какой орёл! – сказал Михаил. – Уж не влюбился ли ты в дочь мою?
Тот в ответ сказал:
– Влюбился, не влюбился, а дочь Ваша и вправду мила.
Тут Сашенька так засмущалась, что отец был вынужден, видя свою дочь такой, сказать Швецовым, что дальше идти надо, и они пошли туда, где игрища проходили. После ярмарки, продав всё масло, купили Швецовы на вырученные деньги кое-какого товара. Ну, а сам Никитка купил шкатулку резную.
И, будучи дома, сказал своим родителям:
– Намерен я её дочери ростовщика подарить.
– Ты что, собираешься к ней свататься? – спросила его мать.
– Ну а почему бы и нет? – в ответ сказал Никита.
Отец, услышав всё это, произнёс:
– Ну, коли так, то на выходные съездим мы к ней домой, да прихвачу я еще с собой вон ту бутылочку с водкой на травах.
И в один прекрасный день собрались Никита со своими родителями в дом ростовщика Михаила. Благо, что тот осведомлён был через знакомого, что семья Швецовых в гости наведывается.
Приехав к ним, на улице их встречал Михаил. Поздоровались они за ручку и сказал Михаил:
– Ну, дорогие мои гости, проходите-ка вы в дом.
Зашли все в дом, а в прихожей их встречают жена Михаила вместе с дочерью Сашенькой. Никита поздоровался с ними и протянул резную шкатулку Саше.
– Вот возьми, это для тебя, – сказал он тогда.
Она, сначала взяв шкатулку, а потом положив её на маленький столик, сказала:
– Спасибо тебе.
Михаил же произнёс:
– Прошу вас за стол, жена моя с дочкой приготовили кушанья и испекли рыбный пирог, должен сказать я, что пироги у них очень отменные получаются, сами отведаете и скажете каково.
Иван протянул Михаилу бутылку и сказал:
– Это от нас, сам лично на травах настаивал.
– Ну, и за это спасибо» – произнёс Михаил.
Сели все за стол да приступили к еде. Потом немного выпив, супруги Швецовы стали с Михаилом и его женой беседы о жизни вести, а Никита вместе с Сашей в другой комнате уединились. Стали они тоже разговаривать о жизни.
Потом Саша, достав из шкафчика колоду карт, сказала Никите:
– Хочешь я тебе погадаю?
– И кто же тебя этому делу научил? – спросил её Никита.
– Подруга моя, – сказала Сашенька и добавила. – Мы с ней иногда бывает гадаем.
– И на что вы гадаете? – спросил её Никита. – Не на суженных ли?
– Да так, просто гадаем, – ответила она.
– Ну, погадай тогда мне, – сказал Никита.
– А что ты хочешь узнать? – спросила его Сашенька.
– Если честно, не знаю, – сказал ей Никита.
– Вот что, давай я тебе просто о жизни твоей погадаю, – сказала Сашенька.
Она перемешала колоду карт и разложила их.
– Всё ясно, – произнесла Саша.
– Что ясно? – спросил её Никита.
– Ждет тебя сначала свадьба, потом детки у тебя появятся, правда, не будет у тебя наследника фамилии твоей.
– Ты хочешь сказать, что у меня будут только дочки? – спросил Никита с изумлением.
– Да, – сказала ему Саша и добавила. – Да я, в общем-то, сама в это не очень верю, это просто развлечение.
Тут из другой комнаты пришел отец Саши и сказал:
– Что же это вы тут затаились, пойдёмте-ка за стол.
Они прошли в другую комнату и продолжили есть и выпивать. Время летело незаметно, и на улице появились первые сумерки.
– Ох, и хорошо мы у вас посидели, – сказал Иван и продолжил. – Надобно нам собираться домой.
Галина встала и направилась к выходу, как, впрочем, и Иван. Никита же несколько задержался, он разговаривал с Сашенькой. За то время, что он был у них дома, он так сблизился с Сашей, что просто не хотел уезжать, но его отец Иван сказал:
– Пора бы нам домой отправиться.
Никита, накинув на себя пальто, посмотрел пристально в глаза Сашеньки и произнёс:
– До скорого, Сашенька.
Она посмотрела ему вслед и на её лице была написана печаль, ей так понравился Никита, что она бы еще посидела бы с ним вместе. Прибыв домой, Иван Швецов сказал:
– Вот, я вижу и приглянулись наши детки друг другу, это очень хорошо, глядишь и до свадьбы недалеко.
Через некоторое время как родители Никиты, так и родители Александры договорились о проведении свадьбы. Также Иван обговорил с попом про венчание. И в один из таких дней прошла свадьба. Никита и Александра стали мужем и женой. Мать Никиты была очень довольна за своего сына.
После свадьбы Никита вместе со своей женой Александрой переселился в новый дом. Дом их был большой и просторный. Саша ждала первого ребёнка. Иногда её подташнивало и, видя это, Никита переживал. На что его жена отвечала, что такое часто случается с беременными женщинами.
Время летело довольно быстро. И в один прекрасный день она родила девочку Женю, потом на свет появились Надежда, Валентина и последней родилась Любовь. Никита был очень рад тому, что у него четыре девочки, но иногда он думал о том: «Если бы у меня был сын» – но утешая самого себя, часто повторял: «И дочери тоже неплохо».
Никита продолжил дело своего отца, каждую осень он закупал льняное семя и с помощью пресса получал масло, которое продавал на ярмарке. Помимо этого дела был у него большой коровник, где стояло с десяток коров, а также телята.
Чтобы заготовить сено для коров, требовалось много рабочих рук, и поэтому в разгар сенокоса он нанимал батраков. В один из таких сезонов приехали к нему на усадьбу несколько батраков, разместил он их на веранде. Александра вместе со своей старшей дочкой Женей каждый день готовили еду и по утрам выпекали хлеб, еды требовалось много, помимо своей семьи, надо было кормить еще и наёмных работников.
В один из таких дней они всей семьёй очень рано встали и, позавтракав, направились в поле косить траву, вместе с ними туда пошли еще четверо батраков. Мужчины стали косить, а Галина вместе со своими дочками принялись разбивать сено граблями, чтобы оно быстрее просохло. И родители не щадили своих деток и заставляли их трудиться как взрослых.
По осени, как, впрочем, и в другие сезоны года они занимались производством сливочного масла, а также продавали мясо. Жили они в достатке. После прихода советской власти, началась повсеместная коллективизация. Частная собственность переходила к государству.
Все зажиточные семьи на селе подвергались раскулачиванию. Затронула эта учесть и семью Швецовых. Приехали к ним люди и, осмотрев их дом да хозяйство, сказали:
– Указом советской власти всё ваше имущество должно перейти в государственную собственность.
На что Никита стал возмущаться, однако, чем более он это делал, тем большее неприятие притягивал к себе. В конце, перед уходом, сказали ему, что всё имущество будет конфисковано.
После их ухода сказал Никита своей жене:
– Что за новые порядки? Никаких законов мы не нарушали, хозяйство наше своими руками и трудом создавали, не понимаю я их.
Через некоторое время опять в их дом приехали люди и, протянув бумагу Никите, сказали:
– Вот, ознакомьтесь.
Никита, внимательно прочитав, произнёс несколько поникшим голосом:
– Что это значит?
– Это значит, что вы теперь арестованы, ну, а собственность ваша переходит теперь государству, – строго произнес человек в форме. – В общем-то собирайте свои вещи и на выход, там вас ждёт машина.
Никита, надев на голову фуражку и взяв теплые вещи, встал, поцеловал жену и деток, сказав им:
– Скоро я к вам вернусь, это какое-то недоразумение.
Затем он отправился на улицу.
Прошла неделя. Сначала Никиту доставили в город и поместили в камеру, где было с десяток человек. Потом его вызвали на допрос, после которого он опять был отправлен в камеру. Одним утром вооруженный человек зашел к ним в камеру и сказал:
– Всем на выход.
Никита вместе с сокамерниками вышел наружу, там уже на улице стояло около сотни таких, как он. Человек в форме, произнеся имена около половины людей, находившихся там, сказал:
– Вы должны идти обратно в камеры.
Среди них был и Никита. Он прошел в камеру, забрался на нары и, немного задремав, услышал залп выстрелов на улице. Один старик сказал:
– Повезло еще нам, хорошо хоть не расстреляли, порядки ныне жесткие. Никита иногда брал и смотрел старое фото, где были изображены четыре его дочери и жена, он часто думал:
"Что теперь, увижу ли я их вновь, как им там без меня?"
Провёл он в камере с месяц и потом, после рассмотрения его дела, как, впрочем, и дел других раскулаченных, пришел приказ об отправке его в лагерь.
Вооружённые люди в гражданском в один осенний день приехали в то место, где содержались арестованные и по распоряжению сверху стали собирать заключённых в камерах, чтобы отвезти их на железнодорожный вокзал, ну, а затем на север.
Подъехало несколько машин, арестованных затолкали в них, а потом на вокзале их поместили в товарные вагоны. Состав с людьми двинулся вперёд.
Дорога была утомительна, и порой некоторые заболевали простудой. В вагоны на определённых станциях приносили еду, которая была скудна, да что говорить, хлеб и вода, ну, и если повезёт, то иногда перепадёт молочной лапши.
Прибыв до конечной станции, вооружённые люди стали всех собирать у перрона. Один немолодой командир, достав из портфеля список, сделал перекличку прибывших. Дошла очередь и до Никиты Швецова, услышав своё имя, он крикнул:
– Здесь.
К командиру подошли два человека и тихим голосом пробормотали:
– С десяток будет.
Он, махнув рукой, сказал:
– Унесите их.
Никита, взглянув вдаль состава, увидел, как из других вагонов выносят трупы. Его друг, с которым он познакомился в вагоне, сказал:
– Не смотри туда, от болезни да мора они не доехали сюда, что нас ждёт здесь, один лишь бог ведает.
Всех, кто прибыл, стали делить на группы, человек может быть по тридцать, и разгонять по баракам. Никиту разделили со своим приятелем, и он попал в новый коллектив.
Надзиратель, зайдя в барак своим грубым и резким голосом, громко произнёс:
– Каждый из вас будет должен работать здесь на государство и чётко придерживаться установленному здесь порядку, нарушивший же этот порядок будет наказан, в случае грубого неповиновения или побега, наказание одно – расстрел. Подъём в шесть утра, далее работа и вечером всем быть в своём бараке, отбой же в десять вечера. Надеюсь, всем ясно? – и, посмотрев на мужиков исподлобья, надзиратель добавил. – Вижу, что ясно.
Вечером их накормили солянкой, и мужики, утомившись дорогой, быстро уснули. Утром в барак зашел вооруженный человек и громко произнёс:
– Подъём!
Никита, желая еще поспать, был вынужден встать и одеться. Далее, позавтракав, всех согнали в шеренгу, и командир произнёс речь:
– Вновь прибывшим, должен я сказать, отныне вы будете здесь работать, и никто не сможет отлынивать от работы, всякий, кто хочет кушать, обязан трудиться на благо родины. Каждый, кто может, пусть работает.
Никита стал трудиться с новым напарником Леонидом, который был несколько старше его. Леонид стал учить Никиту местным правилам, как выжить в лагере. Они так сдружились, что относились друг к другу, как братья. Наступила зима, север давал о себе знать ужасными морозами.
Большинство обитателей лагеря были заняты валкой леса. Каждое утро после скудного завтрака заключенные шли работать в лес. В один из таких дней Никита, проснувшись, встал с нар и почувствовал, как мурашки проходят всё его тело. Он замёрз. Несмотря на любой холод, каждый должен был идти работать.
Их бригада, тепло одевшись, направилась на место рубки. Используя лишь топоры да ручные пилы, валили они лес.
