И запредельность чувства красоты
Свои могучие раскидывает крылья,
Чтоб внове, внове мир открыл я
Свободным, истинным, святым.
Та красота объемлет кругозор
И вырывается за идолов пределы
Туда, где странник обалдело
Свой запрокидывает взор
Туда, где ладит с вихрями покой,
Свобода дышит полной грудью,
Где рай мой вынянчен тоской,
Непостижимой разума орудиям.
«Над бездонной синью неба…»
Над бездонной синью неба —
Золотая рябь берез.
Все в покое. Дышит небыль
Страстной жаждой быть всерьез.
Желтых листьев обаянье,
Трепет, музыка их, блеск…
С Яном Иня в них слиянье,
Вязь с землею бездн небес.
Предо мною бабье лето —
Отраженное тепло.
Бесконечна мудрость света —
Всеединство расцвело.
День бездонного сиянья,
Все во всем – таков закон.
Струны светлые прощанья,
Духовых стозвучный стон.
Закипает взвар мелодий,
Из симфоний крут настой.
Будущее верховодит,
Обретая смысл святой.
Смысл высокий очевиден —
Беспределен свет в душе.
Он с небес сиянья сниде,
Он с земных красот взошед.
День осенний бабьим летом
Восхищен, воцерковлен.
В нем бездонна мудрость света,
Духовых в нем долгий стон.
«Шуршанье ли стьев под ногами…»
Шуршанье ли стьев под ногами…
Сиянье неба голубого…
Мир музыки, весь в Солнца гамме,
От света ошалел немного.
Берез истаявшие кроны
Остаток листьев к ветра ласке
Прощально тянут и влюбленно,
Волнуясь, движутся к развязке
Последних дней. Все. Бабье лето,
Отдав остаток страсти свету,
Воспоминаньями согрето,
Уходит вдаль – там кануть в лету.
И, упоенные печалью,
Нагие ветви, став гравюрой,
Небес осенних став вуалью,
Зимы ненастий увертюрой,
Застыли в красоте нездешней.
Так сердце, открывая взоры
Из глубины, из тьмы кромешной
На бесконечные просторы,
Дарованные света тайной,
На чудотворные узоры,
Загадками, как бы случайно,
Любви распахивает створы.
И тает сердце, сердце тает…
Тепло всех тайников отрыто…
Печаль, пьяня и нарастая,
Дарует сердцу света свиток.
«Роса, роса, кругом роса…»
Роса, роса, кругом роса…
Дождь кончился в сиянье солнца…
В росе искрятся чудеса,
В лучах и красках тайна вьется…
Душа, как птица в перелет —
Ее неведомая сила
Зовет подальше от забот,
Туда, где счастья бы вкусила,
Где таинств мир, где мир чудес
Без доказательств аксиомы.
Здесь искренность имеет вес,
И нараспашку здесь все схроны.
Здесь Истина – песнь соловья
И ветра легкое дыханье,
Мечты здесь страстью окрылят,
В кругах витая мирозданья.
Роса, роса… Сияния мотив
Взывает душу к покаянью,
Летела б вдаль, взор чист, пытлив,
За Истины влекущей дланью.
«Голоса звучат, голоса…»
Голоса звучат, голоса…
Затухает в памяти след…
Но бывают порой чудеса —
Впечатлений навек яркий след!
На полнеба молний разбег,
Во цвету абрикосовый сад,
Горной речки бешеный бег,
Низвергающий свод водопад,
И в горячке, в бреду поцелуй —
Нежных сполохов полон кристалл,
Откровений лепет в пылу,
Чудо ласки – лавина, обвал…
В твоих локонах я утонул,
На губах тает ласковый снег…
Впечатленье – навеки уснул
И проснулся – тоже навек.
Свет мерцающий, красоты
Вновь и вновь воскресают лучи.
Рядом ты, бесконечное ты —
Негасимое пламя свечи.
«Сыплет, сыплет мокрый снег…»
Сыплет, сыплет мокрый снег
Белое свое молчанье.
Нет отчаянья, печали,
Только сердца ритма бег.
Стон заснеженных ветвей —
Мокрым снегом все увиты.
Серой ватой небо скрыто,
Снег все гуще, все сильней…
Краток день, и темнота
Полумраком входит в окна.
Мрак со светом тонко соткан —
В нем таится красота.
Красота в душе без дна.
В ней источник есть целебный,
Он и бурный, и молебный.
Красота нам в дар дана.
Ночь темна, лишь проблеск жив,
День и смутен, и невнятен.
Только смыслом жизни свят он,
Весь, как есть – не прав, не лжив,
Пред тобою светел, чист.
Вместе – снег и неба бездна.
Там, за серой ватой, зве?здный
В ритме сердца свет искрист.
«Я – живое существо…»
