Марина Владимировна Ефиминюк "Выйти замуж за злодея"

– Вашей… так сказать… внешней целостности… – Он сделал странный жест руками, словно очерчивая невидимый человеческий контур.

– Молодой человек, вы меня пугаете! Вы что, маньяк?

– Я охранник господина Гарда. У меня прик…

– Вот! – ткнула я в него пальцем с накрашенным алым цветом ноготком. – Все маньяки так говорят. Они сами никого похищать не хотят, им всегда приказывает внутренний голос. Так что езжайте-ка со своим внутренним голосом к господину Гарду и передайте, что девушка самостоятельно добралась до дома в абсолютной целостности, как внешней, так и внутренней. Каблуков не сломала и тонкой душевной организации не попортила. Я как-нибудь доберусь. Идти недалеко.

До тихой улочки, где мы с Рутой снимали маленькую квартирку, надо было шкандыбалить три квартала в гору, но я лучше на карачках доползу, чем усядусь в карету незнакомого мужчины. Даже если он Соверен Гард. Что тоже весьма сомнительно.

– Удачного вечера, – кивнула я.

Он настолько изумился из-за тирады, которую, видимо, пытался переварить и тщательно усвоить, что отодвинулся с дороги:

– И вам, госпожа Астор.

Я удалилась отточенной легкой походкой манекенщицы. Главное, спрятаться за угол, а оттуда уже можно плестись к мостовой, чтобы, едва-едва передвигая ноги, поймать кеб.

Когда я переступила через порог квартирки, то почувствовала, что комнаты окутывает густой цветочный аромат, словно Рута разбила флакон своего любимого благовония. Не успела я стянуть уличные туфли, как она выглянула из гостиной и быстро спросила:

– У тебя появился мужчина?

– К концу месяца обязательно заведу, – мрачно объявила я.

– Похоже, он решил завестись у тебя с сегодняшнего дня, – покачала Рута растрепанной головой.

– На кофе гадала? – полюбопытствовала я.

Подруга обладала светлым даром слышать растения и никогда в жизни не проявляла умения предсказывать будущее, разве что любила по вечерам гадать на кофейной гуще. Предсказания Руты тоже никогда, слава богу, не сбывались, а для того чтобы наврать с три короба, разглядывая изрезанное линиями дно чашки, вообще магический талант не требовался.

– А тут и гадать не надо, – пожала она плечами. – Сама посмотри.

Наша маленькая уютная гостиная с голубыми занавесками на окнах превратилась в поминальный зал! Служители покойницких тоже щедро украшали помещения цветами красного цвета. А наша комната пестрила алыми крупными розами. От их количества рябило в глазах, а запах, усиленный магией, вызывал желание дышать во влажный платочек, как при пожаре.

– Когда посыльные начали вносить эту оранжерею в дом, я даже растерялась, – поделилась Рута. – Роз не меньше ста дюжин.

– Как для покойницы, – заключила я.

Народ на нашем родном острове Анадари страшно суеверен. Дарить людям четное количество цветов считалось дурной приметой, даже хуже, чем ходить по дому в уличной обуви, а уж грязные ботинки в гостиной – подчистую лишали хозяев денег.

– Между прочим, розы из питомника на Эльбе. Страшно представить, в какие деньги обошлись.

Рута работала в цветочной лавке на площади Гард, а потому прекрасно разбиралась в стоимости роз.

– Я попыталась прочесть карточку, но чуть без пальцев не осталась, – призналась подруга. – Если что, он темный. Только им приходит в голову поставить обжигающее заклятье на открытку.

Темных магов Рута не выносила с детства. Она никогда не рассказывала, из каких соображений светлая семья Шейрос переехала в квартал темных, но миниатюрная цветочная фея, похожая на эльфа, моментально стала мишенью для насмешек. Сколько мной лично было разбито носов за то, что их хозяева посмели обидеть подругу, не пересчитать!

В тринадцать лет все поменялось. Руту по-прежнему пытались дразнить, но у меня резко выросла грудь и необходимость в драках отпала. Теперь стоило вкрадчиво улыбнуться, как хулиганы коллективно покрывались красными пятнами, заикались и поспешно сбегали с поля боя.

Самое паршивое, что к двадцати одному году ситуация перевернулась с ног на голову: безопаснее махать кулаками или еще лучше туфлей с острой шпилькой, чем улыбаться.

Маленький конверт с карточкой я брала с опаской: вдруг ударит магическим разрядом? Но бумага оказалась шелковистой на ощупь и от прикосновения в воздух вылетели золотистые искры. Автор послания обладал твердым почерком без закорючек и писал исключительно лаконично: «Вы были неотразимы».

Мужчина, приславший сто дюжин роз, не сомневался в том, что подпись не требуется. Он не ошибся. Перед мысленным взором немедленно всплыло надменное аристократическое лицо с красивым капризным ртом и самыми обычными светло-карими глазами. Соверен Гард – тридцатидвухлетний глава одной из семей-основателей. Почти уверена, что земля, на которой построен наш дом, принадлежит ему.

– Кто это? – подруга вытянулась в струнку, чтобы прочитать содержимое письма.

– Тот, кого я точно не собираюсь заводить, – фыркнула я и с чувством разорвала карточку, обиженно осыпавшую пол затухающими блестками.

К сумеркам стало ясно, что если в тесной квартирке расставлен целый воз свежесрезанных цветов, то мигрень обеспечена всем жителям дома. К сожалению, Рут с помощью магии умела усиливать ароматы, а не разгонять. Мы несколько раз проветривали комнаты, но даже ужин имел вкус роз, хотя, казалось бы, овощное рагу со сладким перцем ничем иным, кроме перца, пахнуть просто не может.

– Сил моих больше нет! – не выдержала я и, отложив вилку, потерла ноющие виски. – Надо что-то с этим поминальным залом сделать.

– Сварим джем из розовых лепестков? – деловито предложила Рут.

– Честно говоря, я знаю только одного человека, способного есть джем из розовых лепестков.

– Кого?

– Тебя! – огрызнулась я. – А ты даже не нимфа и любишь мясо.

– Зато я цветочная фея! У меня рука не поднимется выкинуть розы. Их можно засушить, а потом разложить по мешочкам и спрятать от моли.

– Мы распугаем во всем доме даже тараканов. Проще продать цветы по злотому за дюжину.

С противоположной стороны стола донеслось очень подозрительное молчание. Я приоткрыла глаза. Рута задумчиво жевала ужин.

– Ты же не собралась их продавать? – тихо уточнила я.

– Думаешь, кто-нибудь придет предъявлять претензии? – изогнула она брови, давая понять, что догадка верна. – У меня завтра выходной. Сбудем тихонечко, зато не придется скидываться на квартирную плату.

Вообще, продавать подаренный мужчиной букет – дурной тон. Настолько дурной, что о торговле даже стыдно думать. С другой стороны, если в гостиной испускает ароматы целая подвода роз, то стоит или тихо дохнуть, или активно думать, куда щедрый подарочек сплавить… Или набивать саше. Но у нас в квартирке просто не найдется столько моли.

– Ты права, – отозвалась я. – Претензии вряд ли будут предъявлять.

Неожиданно в тишине раздался стук медного молоточка, висевшего на входной двери. Мы с Рутой подпрыгнули и невольно повернулись к заставленной цветами гостиной, будто рассчитывали, что гость материализуется посреди комнаты. А еще лучше, если переместится одной туфлей в ведро с розами. В голове мелькнула идиотская мысль, что Соверен Гард непостижимым образом разгадал злодейский план и появился, чтобы отвесить почти заслуженный фунт презрения.

– Я открою, – поднялась я из-за стола.

На пороге стоял уже знакомый охранник. Без преувеличений, у меня нервно дернулся глаз.

– Вы снова хотите меня куда-нибудь доставить? – изогнула я брови.

– Нет, я…

– Боже! Может, вы приехали забрать цветы?

Наверное, стоило скрыть радость в голосе, но как можно сдерживаться, если на горизонте замерцала перспектива скорейшего избавления от цветочного ада? Я собственными руками помогу перетащить оранжерею в… Куда там надо нести?

– Господин Гард просил передать, – быстро выпалил охранник и подвинулся.

За его широкой спиной прятался невысокий мужчина в темном костюме и с большой черной коробкой в руках, на боку которой поблескивала эмблема дома мод Арлис. Глаз теперь не просто дернулся, а меленько и неприятно задрожал.

– Примите, пожалуйста, госпожа Астор, – с кроткой улыбкой протянул слуга коробку через порог.

На острове Анадари ничего и никогда не передавали через порог – это считалось еще одной дурной приметой, приводящей к потере денег. Если подумать, то все островные приметы сводились к потере или внезапному, как божественное благословение, возникновению злотых в кошельке. Второе, правда, реже.

– Воздержусь, – попыталась я отодвинуть коробку.

– Нет уж, примите, – настойчиво пихнул посыльный подарок.

И тут я поняла хитрый маневр охранника! Осознав, что длинноногая нимфа еще тот крепкий орешек, совершенно не желающий оказаться заваленным подарками, он позвал подмогу.

– Только если вы заберете розы! – нашлась я.

– Но розы доставляли не мы, – несколько растерялся мужчина в костюме.

– Нет? Как хотите.

Дверь захлопнулась перед носами посыльных. Подозреваю, они посчитали меня чокнутой.

– Кто был? – позвала Рута из кухни.

– Коммивояжеры, – соврала я, но не успела вернуться в кухню, как снова раздался стук молоточка. Решив дать точное направление, куда слугам катиться вместе с подарками, я широко распахнула дверь, но крыльцо было пусто. Зато коробка лежала на коврике. Пришлось выглянуть наружу. Двое взрослых мужчин спешной походкой, видимо, боясь, что их догонят и вернут коробку, а заодно отвесят пару ласковых слов, маршировали к карете.

– Эй! Господа! – крикнула я, но «господа» как последние хулиганы не оглянулись и прибавили скорости.

Бежать за поверенными я поленилась. Платье можно было отправить в башню Гард почтой, пусть сами разбираются, что с ним делать. Я подхватила коробку и неловко втянулась в тесный холл, ударившись о большую рогатую вешалку.

Под крышкой, как я и подозревала, пряталось то самое золотистое платье из тончайшей ткани, из-за которого меня заставили изображать неподвижный манекен. Я вытащила из конверта карточку.

«Наденьте на завтрашний ужин. Карета будет ждать в пять вечера», – в нахальной манере, словно давал распоряжения, написал Соверен Гард.

– Теперь коммивояжеры дарят платья? – не без иронии уточнила Рута, разглядывая содержимое коробки. – Не знаю, что за мужчина у тебя появился, но он определенно пытается произвести впечатление. Богат?

– Даже слишком, – буркнула я, небрежно закрыв коробку. – И точно не планирует жениться в конце месяца.

***

Кабинет мадам Драмлин, наставницы приюта «Солнечный ветер», в точности походил на его хозяйку: строгий, безликий, пахнущий старым чердаком. За окном светило солнце, радостное и теплое, но, пробиваясь сквозь оконную раму, оно рисовало на темном паркете решетку. Как в застенке.

Старая карга… Проклятие! Я только что назвала Драмлин старой каргой!

Да как твои мысли, Лаэрли Астор, только посмели повернуть в этом недостойном направлении? Разве не знаешь, что не следует думать плохо о наставнице приюта, когда сидишь прямехонько перед ней на жестком стуле? Стул ни при чем, хотя мог быть и помягче, мы же не на судебном заседании. Но карга – демон меня раздери! – наставница Драмлин совершенно точно обладала даром улавливать все мысленные ругательства в свой адрес еще на стадии их зарождения.

В общем, глубокоуважаемая старая леди сидела за громоздким письменным столом, постукивала по бумагам кончиком перьевой ручки и буравила меня тяжелым взглядом, определенно пытаясь поймать на лжи. А врала я напропалую, не стесняясь и не ведя бровью.

– Говорите, что выходите замуж? – повторила она и недовольно поджала губы.

– Да, – уверенно кивнула я. – Все уже решено. Мой жених исключительно хороший человек, любит детей и согласен на удочерение Хэйзер. Поэтому прошу, не торопитесь отдавать девочку в приемную семью.

– Почему, в таком случае, ваш будущий муж не приехал? – изогнула ухоженные брови старая карга.

– Он очень занятой человек, – уверила я.

– Позвольте уточнить, ваш жених тоже… нимфа? – сухо спросила Драмлин, видимо, пытаясь найти причину для отказа.

Конечно, прости меня, мама, но я что, дура, чтобы выходить за безответственного, неприспособленного к семейной жизни нимфа? Папа и старший брат не стали исключением из правил. Лицо отца я толком запомнить не успела, а второй – повесил на меня огромный долг и сбежал из Города десяти островов, чуточку забыв вписать в семейное древо имя родной дочери. Если бы он иногда думал не только о себе, не пришлось бы ломать голову, как забрать Хэйзер.

– Он темный, – спокойно соврала я и сделала мысленную пометку выставить свахе обязательное условие искать мужа из темных. Если подвернется светлый, выйдет неловко. Мол, даже не смогла запомнить, какой цвет магии у жениха. Мадам Драмлин и так была не слишком высокого мнения о моих умственных способностях.

– Прекрасно. – Она раздраженно отбросила ручку на стол. – Если вы считаете, что сможете обеспечить будущее девочки лучше, чем семья уважаемого лекаря с острова Эльба, то знамя вам в руки.

«Никто не знает, что происходит за закрытыми воротами в богатых домах! А если Хэйзер превратят в бесплатную прислугу?!» – мысленно прокричала я, но вслух вымолвила:

– Приложу все усилия, чтобы нести это знамя с честью.

От неприкрытой иронии у Драмлин вытянулось лицо.

– Надеюсь, в следующий раз познакомиться с вашим женихом, госпожа Астор, – сквозь зубы выцедила она и кивнула на дверь, без намеков выставляя меня из кабинета.

Вот только найду приличного кандидата.

– Непременно, – улыбнулась я, поднимаясь, и оправила скромное мешковатое платье, специально надетое для встречи с наставницей приюта. Прощались мы, как всегда, страшно недовольные друг другом.

С погодой повезло. День выдался теплый, солнечный и безветренный, редкий для Шейросской низины. Первое, что сделала Хэйзер, потащила меня на детскую площадку, где рядом с качелями стоял крошечный ярко-зеленый домик в красный горошек, отчаянно напоминавший измученную несварением божью коровку.

– Лэр-ри, быстр-рее! – вприпрыжку скача по мощеной дорожке, подгоняла меня девочка. Звук «р» она только-только научилась произносить и теперь взахлеб рычала.

Из-под съехавшей набок вязаной шапки вылезали ярко-красные мягкие локоны, серые глаза, отражавшие цвет приютской одежды, блестели от нетерпения. Хэйзер унаследовала внешность отца и постепенно расцветающий темный дар матери. Не к месту упомянутая мадам Драмлин уверяла меня, что девочка – абсолютная пустышка, как все потомки нимф. До сих пор с удовольствием вспоминаю перекошенное лицо старой карги, когда она вынужденно признала ошибку.

Малышка легко прошмыгнула в крошечную дверцу, но мгновенно оттуда высунулась:

– Чего так медленно?

В отличие от шестилетнего ребенка мне пришлось сложиться, согнуться и только после кое-как втиснуться в зеленое нутро домика, засыпанного песком. Боясь шмякнуться макушкой о крышу, я немедленно пристроила пятую точку на узенькую лавку и машинально поправила девочке шапку.

– Смотри, Лэр-ри! – прошептала Хэйзер и пальцем указала в угол домика.

Я не сразу поняла, кого именно она показывает. На перекладине, головой вниз, завернувшись в кокон кожистых крыльев, дремало создание, похожее на летучую мышь. Однако нормальные зверьки еще не пробудились от зимней спячки и совершенно точно не могли похвастаться ярко-зеленой маскировкой в цвет тонких фанерных стен. Выходило, что мое ненаглядное чадо подкармливало демоненка.

– Это Кыш, – важно объявила Хэйзер. – Он спит.

Бес бдел! Огромные острые уши, торчавшие на круглой башке, незаметно подрагивали. Он вслушивался и, похоже, подбирал момент, чтобы напасть.

– Почему ты назвала его Кыш, сладкая? – спросила я, стараясь не делать никаких резких движений. Вернее, просто вцепилась в край узенькой лавчонки и даже глубоко не дышала.