Роберт Кармин "Ученик"

Ученик
Роберт Кармин

Это рассказ об истории отношений бывшего ученика и его учительницы, возобновившиеся нежданным образом спустя 25 лет. Чем они в итоге закончатся, не знает даже автор. Поэтому каждый читатель может сам написать финал рассказа.

Роберт Кармин

Ученик

Мы в ответе за тех, кого приручили.

Антуан де Сент-Экзюпери.

– Шалом! У меня вопрос к вашей гостье. Нора, двадцать пять лет назад вы работали в питерской школе, и у вас был любимый ученик-старшеклассник. Скажите, а вы не хотите вашу следующую пьесу написать об этом?

На лице Норы отразилось некоторое замешательство. Справившись с ним, она сказала:

– Да, это правда. Но вы не представились…

– Простите… Ян Раппопорт – тот самый ученик, – ответил звонивший. И, выдержав паузу, добавил: – Я бы хотел с вами увидеться. Если вы не против.

Нора слегка улыбнулась.

– Буду рада! Подъезжайте, если это возможно, через час на студию.

– Спасибо, до встречи!

Дальше Ян уже не слушал программу "Культурный шок", которая регулярно выходила на русскоязычном Iton.tv. Собственно, увидев Нору на экране, – стареющую, но по-прежнему притягательную и желанную, он вообще, можно сказать, не слышал, о чем они говорили с ведущим, – уловил только, что речь шла о ее пьесе, которую, как он смутно понял, будет ставить тель-авивский театр "Гешер". Видеть ее, пусть и на экране, и знать, что она тут, в Израиле, действительно было для него шоком – так что программа на сей раз полностью оправдала свое название.

Однако нужно было поторапливаться – от Раананы до Тель-Авива было хоть и недалеко, но с учетом вечерних пробок небыстро. Еще он хотел купить Норе цветы, но не торжественный букет – что-нибудь неброское и нежное, а это придется поискать.

Ян был спокоен и собран. Он размышлял только над одним – куда ее пригласить поужинать: к себе или в ресторанчик? Для первой встречи через двадцать пять лет было бы правильнее на нейтральную территорию. А вдруг она завтра уезжает? Может, сразу спросить, надолго ли она здесь? Или спросить уже за столиком? Уехать в Раанану можно и оттуда. Ладно, решил он, разберусь по ходу пьесы. И усмехнулся про себя – все вертится вокруг "пьесы".

Нора с солидным бородатым ведущим программы стояла в холле. Она тепло взглянула на Яна и обратилась к ведущему:

– Ну вот, Миша, познакомься – это и есть мой любимый ученик Ян.

– Передаю даму в надежные мужские руки, – засуетился Миша, – и засим откланиваюсь. – Созвонимся, – он тронул Нору за плечо. – У тебя, если не путаю, еще дня три в запасе?

– Не путаешь. Созвонимся.

Они чмокнули друг друга в щеки и приобнялись. И Миша удалился.

Нора с интересом смотрела на Яна.

– Так вот ты теперь какой, ученик! – с удовольствием оценила она.

– Нравлюсь? – самодовольно спросил Ян.

– Такой мужчина не может не нравиться. Особенно престарелой даме.

– Да ладно, не кокетничай – дама в самом соку.

– Ну да – на большого любителя!

– Я и есть большой любитель. Поехали ужинать! Ты какую кухню предпочитаешь?

– Любую, в которой можно отведать разных морских гадов, – хочу оторваться у вас по полной!

– Тогда в арабский ресторан. Если у тебя нет предубеждений.

– Нет, – и Нора засмеялась. – Я толерантна. Особенно по части меню.

– Замечательно! А вот вино закажу тебе отечественное, то бишь израильское. Чтоб ты заценила.

– Договорились.

"Наверняка она спросит, как я живу, чем занимаюсь, про семью само собой", – размышлял Ян за рулем. И готовил правильные ответы.

Она и спросила. Ян вкратце поведал про дом в Раанане, за который выплачивал кредит, про работу, про жену и троих детей. И выразил желание пригласить ее завтра вечером к себе. Если у нее нет других планов. Планов, к счастью, не оказалось.

Ян почти не ел, а с удовольствием смотрел, как его дама уплетает хумус и морской коктейль. А в памяти отрывочно вспыхивали воспоминания, как он в ее питерской квартире уминал пудинги, муссы, пирожные и запивал их коктейлями – все то, что она готовила к каждому его приходу.

– А ты теперь известная писательница? – спросил он чуть насмешливо.

– Я совсем не известная писательница, но Миша – мой сокурсник, живет здесь очень давно, матерый журналист… Короче, показал мою пьесу режиссеру, тому понравилось, и вот я здесь.

– О чем хоть пьеса?

Нора, не донеся до рта морского гребешка, воззрилась на собеседника с удивлением:

– Ты же передачу смотрел…

– Вот именно что смотрел. Но не слушал. Смотрел только на гостью программы.

– А-а… Пьеса о Лермонтове, конкретнее – о его дуэли.

– Примерно это я и подозревал. Лермонтов же твой кумир. И нас всех, своих учеников, им заразила.

– А еще заразила чтением, – не без гордости уточнила Нора.

– Да, я пристрастился к книгам благодаря тебе. Родители были счастливы! С годами страсть не угасла, но вот времени на чтение катастрофически мало. Я правильно понимаю, что в связи с постановкой ты будешь часто нас навещать?

– Нет, неправильно. Мы сейчас главное обговорили, и больше я им не нужна, только мешать буду. Все остальное можно согласовывать виртуально. Ну, вот, может, на прогон позовут, а потом уже на премьеру. Так что еще пару раз приеду, но нескоро – пьеса непростая, труппе придется с ней мучиться долго.

– Жаль! Но все равно хорошо, что у меня еще будет возможность с тобой повидаться.

– Тебе это зачем? – недоверчиво спросила Нора.

– Нужно, – твердо ответил Ян и со всей серьезностью посмотрел в глаза визави.

Нора опустила их в бокал.

– А твоя семья – муж, дети? – задал непраздный вопрос Ян.

– Мужа как не было, так и нет. А сын как был, так и есть, ты его наверняка помнишь. Только сейчас это взрослый мужик, но пока холостой.

– Что это вы такие одиночки оба? Ну, он, понятно, еще успеет, не девочка. А ты почему замуж за столько лет не вышла?

– А зачем? Мне и так неплохо. Одиночество меня не угнетает, скорее наоборот – утешает. Но тебе не понять, Яник, – у тебя большая семья, и это здорово!

– Да, здорово! – подтвердил Ян. – Так вы вдвоем живете? Или порознь?

– Порознь. Причем, в разных частях света – я в Европе, а он в глубокой Азии.

– "В глубокой Азии" – это где конкретно? – Яну стало искренне любопытно.

– В Макао. – И, поскольку Нора уже многократно разъясняла народу, что за зверь такой Макао, заученно отрапортовала: – Это не совсем Китай, но почти рядом – полтора часа по воде от Гонконга. Бывшая португальская колония, поэтому там два государственных языка – китайский и португальский, своя валюта, граница, таможня. Макао называют азиатским Лас-Вегасом, он сплошь состоит из казино и их обслуги.

– Экзотическое место выбрал.

– Да он не очень выбирал – так получилось, что его на работу туда пригласили.

– А чем он занимается?

– Стряпней. Шеф-повар казино Вин Палас – кормит буржуев, понаехавших растранжирить лишние бабки.

– Класс! – со смехом одобрил Ян. – Солидняк, и работа что надо! Доволен?

– Очень! И, думаю, вряд ли вернется в Россию.

– Ну и правильно!

Ян отвез свою спутницу в Яффо, где она остановилась у своих старых во всех смыслах друзей, взял ее телефон, и они распрощались до завтра. Назавтра Нора отправлялась на экскурсию в Иерусалим, и Ян предложил забрать ее прямо с Мицавы, куда их вернет вечером экскурсионный автобус.

По дороге домой Ян прикидывал, какие поручения дать своей помощнице на завтрашний день. Помощница, приходившая два раза в неделю и по экстренному вызову, была пожилой теткой из числа свежих российских репатриантов. Ужин, конечно, должен состоять из морепродуктов и хумуса, который безумно понравился Норе. Фрукты, вино, мороженое, цветы… А главное, как быть с семьей? Вот это задачка!

Удивительное дело, но у него не было ощущения, что минуло двадцать пять лет. Он чувствовал себя тем же семнадцатилетним мальчиком, влюбленным в свою училку литературы, а ее видел той же тридцатипятилетней красавицей и умницей, кем она была в его питерские годы.

Наутро он тщательно составил список продуктов и меню и вручил своей домоправительнице с наказом подготовить блюда, стол и помещение к восьми вечера. По дороге в клинику доктор Раппопорт сделал звонок своей даме. Нора подтвердила их договоренность и сообщила, что она уже по дороге в Иерусалим.

– Постарайся не отрываться от группы – в Иерусалиме легко заблудиться, – заботливо предостерег он.

День в клинике выдался не слишком сложным, и к вечеру Ян не чувствовал себя, как зачастую, выжатым лимоном.

Нора была полна ярких впечатлений, о которых живо и рассказывала своему спутнику всю дорогу до Раананы. Но в городке ее настигли новые.

– Да это Эдем! – воскликнула она. – Боже, Яник, ты живешь в Эдеме!

Они ехали по городу-саду. Буйная средиземноморская весна осыпала все деревья цветами разных тонов, и их ветки свисали почти до асфальта пышными гирляндами. По обе стороны дороги тянулись аккуратные коттеджи не выше двух этажей, утопающие в палисадниках. Вокруг царили патриархальные уют и комфорт, чистота и тишина.

– Да, это курортный, очень дорогой город. Но нет в мире совершенства – море у нас под окнами не плещется. Здесь, в основном, говорят по-английски, а не на иврите, потому что население составляют репатрианты из англоязычных стран – Великобритании, Америки, ЮАР. Есть и из Франции, правда.

– Да это рай на земле! Я бы хотела жить в таком месте, – задумчиво произнесла Нора.

– У тебя хороший вкус, всегда это знал, – одобрительно откликнулся Ян.

Просторный холл, служивший одновременно и прихожей, и столовой, был убран живыми цветами и зажженными свечами.

– О-о-о-о, как красиво… – протянула в восхищении Нора.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».