Когда вчера она вышла из купе, он чуть не упустил ее. Она явно старалась прокрасться незамеченной. Тогда он решил ждать. Открыв дверь, он напряг слух, пытаясь понять, что она там делает. Шум поезда усилился, значит она могла открыть дверь тамбура, могла прыгнуть… Он подскочил с дивана и пулей полетел за ней. Несколько секунд, и он уже открывал двери вагона. Она практически сидела на полу и кричала. Даже не кричала, скорее выла. Его обдало ледяным потом. Он снова увидел маленькую девочку, которая нуждалась в любви. Нуждалась в нем. А дальше? О боже, как это было здорово…
Что теперь делать, Кирилл не знал. Он поставил под угрозу всю операцию. Реакцию Михалыча он даже боялся себе представить. Сам влип и ее втянул…
Надежда без труда прочитала в его глазах сожаление. Что-то опять оборвалось у нее внутри, утягивая за собой в пропасть. Они так и молчали, варясь каждый в своем котле. Дверь с грохотом отворилась, и на пороге появился высокий мужчина средних лет, в защитной форме и с планшетом под мышкой:
– Доброе утро, граждане, приготовьте, пожалуйста, документы и багаж для осмотра.
Надежда протянула ему свой паспорт, пограничник что-то набил на планшете, сверил фотографию и отдал документ обратно.
– У меня только вот эта сумка, тут личные вещи. Смотреть будете?
Он ничего не ответил, его внимание полностью захватили документы Кирилла.
– Скажите, молодой человек, это не вы сегодня ночью грузили мотоцикл в багажное отделение?
– Я, – спокойно ответил он.
– Возьмите свои вещи и проследуйте за мной.
– Что не так?! – испуганные глаза Надежды метались от Кирилла к пограничнику.
– Разберемся, – отрезал военный и жестом пригласил его выйти.
– Я скоро, – только и успел ответить Кирилл и вышел в коридор.
Надежду будто пригвоздило к месту. Что могло случиться? Почему? И тут она поймала себя на мысли, что вообще ничего не знает про этого парня. Только имя, да и его он мог придумать. Может, он украл этот байк?
Время шло, а Кирилл не возвращался. Надя вышла в коридор и стала рассматривать платформу, пытаясь найти его. Что же так долго, поезд скоро тронется…
Он так и не пришел. Всю оставшуюся дорогу до Харькова Надя смиренно ждала, надеясь, что он просто долго идет из багажного вагона, что задержался у начальника поезда, с которым вчера повздорил, что встретил друга и заболтался с ним или он просто не хочет возвращаться к ней… Это было невыносимо.
Поезд прибыл точно по расписанию. Надежда сошла на раскаленный харьковский перрон, вглядываясь в лица людей и пытаясь увидеть знакомое. Последние искорки надежды погасли в ее глазах, когда все пассажиры покинули платформу и только грузчики с огромными телегами потянулись к концу поезда, где располагался багажный вагон.
– Точно! Как я сразу не догадалась. Нужно спросить у начальника поезда, он уж точно должен знать, что случилось.
Она пошла вслед за ними. У вагона толпились люди, никакого мотоцикла Надежда не наблюдала, а вот невысокий мужчина в форменной одежде, что стоял рядом, мог вполне оказаться начальником поезда.
– Добрый день.
– Все в очередь, милочка!
– Вы меня не поняли! – резко сменив тон, добавила Надежда. Жесткая интонация заставила повернуться не только начальника, но и почти всех рабочих, разгружающих багаж.
– Мне необходимо узнать, – уже тише произнесла она, осознав, что слегка перегнула палку, – куда делся ночной байкер и его мотоцикл?
– Опять что ли из органов? – протянул начальник. – Я уже все всем сказал. Вашего СБУшника задержали российские погранцы до выяснения обстоятельств и целей его визита в Россию. Говорили что-то о государственной тайне. Я в этих вопросах не понимаю, я человек маленький… У вас все, дамочка?
Она молча развернулась и пошла к выходу на площадь. Теперь стало еще хуже. Все! Хватит! Ну, провела отличную ночь с классным парнем! Тебе было хорошо! Радуйся! Я же приехала! Вот он, любимый город. Надежда начала себя приободрять, вдыхая такой родной и одновременно тяжелый запах города.
На Холодной горе она решила позвонить дяде, чтобы сообщить, что приехала. Для него это будет полной неожиданностью! Оно и к лучшему. Не будет никаких застолий и торжественных речей… Она приехала за другим.
– Дядя Слава, привет!
– Здравствуй, Наденька, как дела?
– Ты знаешь, я тут на Холодной горе стою. Думаю, что через пару часов буду. Ты сегодня работаешь?
– Да наверно уже нет, – ответил улыбающийся голос. – Хорошо, ждем.
Глава четвертая
Кирилл спустился на платформу, готовя про себя бурную речь. Пограничник молча указал ему на здание вокзала, где, махая рукой, стоял Антон.
Он шел медленно, пытаясь выстроить в голове всю приходящую на ум аргументацию. Поравнявшись с ним, он протянул руку и начал первым:
– Оперативно вы! Где остальные?
– Ждут в машине. Как Надежда? С ней все в порядке?
– Да, все хорошо, суицида не будет, – в последней сказанной фразе Кирилл был уже не уверен. Раздавленная и разбитая, втянутая им в незапланированную связь, Надя могла теперь натворить всяких глупостей. Нужно как можно быстрее вернуться в вагон.
– Мне нужно идти обратно, – резко заявил Кирилл. – Я должен проводить ее до места назначения.
– Никуда она от нас не денется. В поезде уже в курсе, на вокзале ее проконтролируют наши ребята. Твоя миссия закончена.
Кирилл хотел возразить Антону, в голове появилась сразу тысяча доводов, почему ему надо вернуться. Он осекся на полуфразе, понимая, что может выдать себя с потрохами. Ведь, если реально рассуждать, Надя действительно была в безопасности. Зачем ему возвращаться?
Кирилл молча пошел за Антоном. В двухстах метрах от вокзала их ждала служебная машина.
– А где все оборудование? – с наигранной легкостью спросил Кирилл.
– Едут пока, думаю вечером доберутся до штаба.
– Кстати, а где мы расположимся?
***
Маленький городок со старинным названием размещался в 25-ти километрах от расположения цели. В течение трех дней оперативники установили камеры и подслушивающие устройства почти везде, где бывала Надя. В небольшой деревне то вырубался свет, то пропадал интернет, то вода переставала идти. Жители начали беспокоиться. Тревогу внушала не то, что так неожиданно полетела вся инфраструктура, а с какой скоростью производился выезд ремонтных бригад. Такого не помнили даже старожилы…
Сотрудникам НИИ удалось перекрыть почти весь сектор, осталось пара мест, куда доступ был только ночью. Это касалось и внутреннего двора самого старшего из семейства Ступак – Вячеслава Михайловича.
***
Дядя Слава принял племянницу с радостью и без лишних вопросов. Он был достаточно умен, чтобы понимать, что у Нади серьезные проблемы и что, когда она будет готова, то расскажет все сама.
Его терпение регулярно проходило проверку. Племянница вставала рано, варила кофе и тихо сидела на лавочке, ожидая, когда все проснутся. Он подозревал, что она вообще не спит, ибо раньше никогда не замечал у нее проблем со сном. Надя всегда улыбалась, как только его видела, но ее улыбка была такой вымученной, что у него от боли сжималось сердце. Что же там произошло?
Его жена Валентина множество раз за эти дни пыталась разговорить Надю, но как только речь заходила о личной жизни, она меняла тему разговора и переходила к хвалебным дифирамбам, адресованным Владу и Катерине – детям Вали и Вячеслава – своим брату и сестре. Это был прием ниже пояса, так как о своих детях люди могут говорить часами. Жена сдалась. Она тоже была достаточно умной и очень мудрой женщиной, чтобы не лезть в душу к приехавшей племяннице. Они смирились. Надя готовила кушать, помогая тете Вале на кухне, полола грядки, что ей было категорически запрещено и тетей, и дядей. Поддерживала любой разговор, вот только не спала и в эти длинные тяжелые часы очень страдала.
На пятый день пребывания Нади, в канун своего выходного, дядя Слава решил действовать более решительно. «Ей нужно выговориться, – думал он, – проплакаться!»
Вечером он зашел к соседу и купил у него отменной медовухи, которую тот готовил прямо на своей пасеке. Теперь нужно это как-то предложить! Предстоящий выходной был отличным поводом распить бутылочку в кругу семьи.
В отличие от своих старших братьев, Вячеслав никогда не испытывал тяги к алкоголю. Его приоритеты всегда смещались в пользу семьи. Братьев же погубила водка. Отец Нади и Жени ушел из жизни первым, за ним и папа Сергея… Они же, со своей любимой Валенькой, родили двух прекрасных детей, вложили в них всю свою душу, и пусть старший сын Влад иногда все еще внушал тревогу, но дочь Катерина была просто родительской отрадой. Красивая, умная, талантливая, очень артистичная. Учитель истории по образованию, она решила посвятить свою жизнь танцам! Она любила это с детства, и они с матерью делали все, чтобы реализовать ее мечты. Она успела сделать карьеру модели, работала в хорошем танцевальном коллективе и строго блюла свое девичье достоинство!!! Он мог быть спокоен за свое чадо, а вот у племянниц жизнь не клеилась…
***
С каждым днем самочувствие Кирилла все ухудшалось. Он работал в наблюдательном пункте и, видя каждую минуту Надю, больше не мог оставаться в стороне. Его коллеги не могли не замечать перемены в его поведении:
– Кирюх, тебе надо отдохнуть. В конце концов, ты тоже не железный… С одной командировки на другую… Ты уже пятый день не отлипаешь от монитора. Иди, отдохни, оторвись с местными красотками, напейся!!!
И только Антон понял, что с Кириллом твориться что-то серьезное.
– Кирилл, – говорил он, – я очень обеспокоен твоим фанатичным прозябанием возле компа. Ты уверен, что тебе нечего мне рассказать?
Мужчина молчал, он не знал, можно ли и настолько можно довериться Антону, чтобы тот узнал правду. Да о чем вообще могла идти речь! Если тот поймет, что творится у него в душе, что он не спит вот уже пятые сутки, потому что она не спит!!! А если это из-за него, потому что он обнадежил, а потом пропал?! Потому что он, как последний кобель, не смог совладать с собой! Он все испортил! Какой он теперь оперативник? А если не из-за него? Если она так влюблена в своего бывшего кавалера и страдает по нему?! Это было еще страшнее. Ревность буквально разрывала его изнутри.
Теперь Кирилл осознал, а точнее – начал понимать, что с ним творится. Эта догадка буквально пригвоздила его к месту. Он влюбился! Впервые! Не может быть! Как же это больно!
И все же усталость брала свое. Антон выделил ему 48 часов на отдых и строго велел не приближаться к штабу. Кирилл получил командировочные и пошел в ближайший бар, чтобы напиться и забыться.
***
Надя сидела под яблоней и курила. Теперь она уже ничего не могла с собой поделать. Она вдыхала дым и неизменно возвращалась на перрон, где они с Кириллом курили такую трудную сигарету на двоих. За это время она успела проанализировать каждую минуту их встречи, каждый его взгляд и жест. Сканируя его поведение, Надя точно понимала, что им что-то двигало. Но что? Зачем ему все это было? Это никак не мог быть «прожигатель жизни». Надя хорошо разбиралась в людях, могла понять, что он не из этой категории. Возможно, ее ночной спутник был просто мошенником и не успел воспользоваться своими чарами и ограбить ее. Но тут он глубоко ошибался.
Потом его задержали, и Господь в очередной раз уберег ее от беды… Но только Господь в очередной раз не спросил, чего хочет она… Как ей плохо и даже грязно на душе!!! Зачем он это допускает, зачем добивает ее еще сильнее?
За все дни, что она пробыла у дяди, она почти не вспоминала о Диме. Каждый раз, когда она думала о нем, ее неизбежно пробивала дрожь. Презрительная и брезгливая. Теперь ей легче жить, понимая, что есть и другие… и она может быть другой…
Ругать себя, за эту необдуманную связь она не перестала, но и жалеть о содеянном тоже не думала.
***
После третьей рюмки Кирилл понял, что все серьезнее, чем он думал.
Теперь, когда его разум получил свободу, единственным его желанием оказалось быть рядом с ней, украсть ее из дядиного дома и утащить подальше от людских глаз…
БРРРРРРРРР!!!! Что за наваждение?
Он поднялся из-за стола, подошел к барной стойке, выпил две чашки эспрессо залпом и вышел в теплую и темную украинскую ночь.
Он бродил по улицам провинциального городка, пока не увидел шашечки на крыше машины.
– Ребята, вы свободны?
– Да, командир, тебе куда?
– Поехали, я покажу.
***
Когда дядя достал бутылку мутной смеси, она очень удивилась.
– Это что?
– Медовуха, давай по рюмочке! Завтра выходной, можно расслабиться!
– Конечно, махнем не глядя, – Надя процитировала строчку из любимой отцовской песни.
Вячеслав Михайлович принес тару, разлил сладкий алкоголь по рюмкам и произнес риторическое:
– За нас!
Надя выпила всю рюмку до дна. Она, конечно, догадывалась об истинных причинах появления этого спиртного напитка, но решила не сопротивляться. Как тогда в поезде – пусть будет, как будет.
Девушка в очередной раз потянулась за сигаретами, и дядя с укором посмотрел на племянницу.
– Не смотри на меня так, пожалуйста… – протянула Надя. – Мне это очень нужно сейчас.
– Конечно, как скажешь. Может ты все-таки поведаешь своему дяде, что творится у тебя в душе? Сил больше нет на тебя смотреть. Пожалей, пожалуйста…
Она молчала минуты две. В очередной раз глядя не видящим взглядом куда-то вдаль.
– Дядь, налей еще.
– Слушаюсь и повинуюсь, – грустно пошутил Вячеслав Михайлович, приготовившись проникнуть в хитросплетения ее судьбы.
Кирилл сразу узнал поворот, который вел к дому ее родни. Расплатившись, он вышел из машины и побрел в сторону березовой рощи, а потом к обрыву, что ведет к маленькому, уютному ставку.
Он сел на землю и начал ждать. Он знал, что она придет, она каждую ночь прибегала сюда. Сидела на берегу и спокойно смотрела на тихую гладь воды…
– Как же тебе сейчас нелегко! – Надя положила голову на руки, обращая взгляд, полный сострадания в глаза дяди. – Я уверена, что у тебя все обязательно наладится с работой. Но не может быть, чтобы не было других вариантов. Это же просто каторга!
– Я и сам понимаю, но ничего лучше пока найти не удается. Вот и приходится по двенадцать часов трудиться в немыслимых условиях! Но жить-то на что-то нужно. Не у детей же просить… – дядя, уже существенно охмелевший, налил очередную порцию горячительного напитка. – Вот и ты приехала. Вижу, что плохо, вижу, что страдаешь, а сама молчишь!
