– Вы её изучаете? – продвигаясь дальше по коридору, спросила Хельга.
– Да. Несколько человек в моём отделе ставят несложные эксперименты. Я читал в отчётах, что это вы предложили вернуться к изучению комнаты. Не могу представить, о чём думали мои предшественники, игнорируя это сокровище. Такая растрата потенциала, – пренебрежительно отозвался доктор.
– Вы, естественно, знаете, как подойти к исследованию такой аномалии, – в тон ему ответила Мантисс. Её одновременно и порадовало, что комнату с треугольником не забросили, и рассердило, как Фолкберг намеренно акцентировал внимание на ошибках прошлых докторов.
Руководитель отдела изумлённо поглядел на Мантисс.
– Ну конечно. Моя команда ничего не упустит из виду. Нельзя допустить повторения халатности на минус четвёртом, иначе нас тоже закроют.
– Тоже?
– Вы разве не заметили, что в лифте зачеркнули цифру «минус четыре» рядом с кнопкой? Мне говорили, что вы отличаетесь поразительной внимательностью к деталям, но теперь получается, что я, понадеявшись на высокие оценки ваших способностей, сам же и проболтался. Я в растерянности.
Хельгу пробрал холодок. Её больше напугало известие о закрытие отдела на минус четвёртом, чем разочарование Фолкберга. Пускай факт того, что она в самом деле не обратила внимание на зачёркнутую цифру, был смущающим.
– Если их закрыли, кому передали объект?
– Едва ли вам нужно это знать.
– А как же Тёмная Фигура? – не сдавалась Мантисс. – Её объединили с объектом? Да бросьте! Я была участницей тех событий, поэтому имею право знать!
– Нет никакой Фигуры. Она давно пропала из этих стен.
Заявление поразило Хельгу. Почему-то последние годы она представляла, что у сотрудников института всё под контролем, а Тёмная Фигура поймана и изолирована. Реальность была куда более прозаичной. Они попросту не смогли удержать взаперти полупрозрачное нечто, и оно отправилось путешествовать по миру.
– Марк Вейлес всё ещё руководит отделом Сломанного Телефона? – спросила Хельга.
– Нет, он на пенсии. Про минус третий тоже спросите?
– А его не закрыли?
– Пока нет. – Фолкберг что-то заметил. – Кстати о моей команде.
Навстречу им шёл мужчина. Он поприветствовал доктора, и Фолкберг кивнул в ответ. У мужчины были восточные корни, поскольку глаза казались ?же, чем обычно можно встретить в их регионе. Он был в голубой рубашке, заправленной в чёрные брюки.
– Это наш штатный сотрудник, Джо Файхви. Он занимается изучением аномальной комнаты, – представил Фолкберг. – Это наша гостья, Хельга Мантисс.
– Под изучением вы понимаете попытки ежедневно угнаться за ней? – строго сказала Хельга. – Иначе я не могу объяснить, как объект изучения без вашего ведома оказался возле лифта. Бегите скорее – может, ещё застанете его там!
Сотрудник, уже приготовившийся выдать стандартную вежливую фразу при знакомстве, замер с полуоткрытым ртом. Тон Мантисс не располагал к дружественной беседе, а буравящий взгляд причинял дискомфорт.
– Э-э, нет, – выдавил Джо после секундного оцепенения. Он неосознанно прижал руки к бокам под взглядом Хельги. – Мы много времени проводим за анализом материалов, а когда комната нам нужна…
– Вы не обязаны отчитываться перед ней, – перебил Фолкберг. – Пойдёмте, Мантисс. Нужно найти остальных.
Ещё пятеро членов команды нашлись в комнате отдыха, собравшись там специально для встречи с гостьей. Как объяснил Фолкберг по дороге, он отказался от найма кучи неопытных лаборантов и сосредоточился на том, чтобы собрать постоянную команду из профессионалов. Таким образом, теперь на минус втором работало семь человек и не больше – доктор и шестеро помощников. Обязанности были поделены между всеми, исходя из их запросов и талантов. Джо Файхви с какой-то девушкой исследовали аномальную комнату. Ещё двое отвечали за лабораторные работы, а следующая пара напрямую помогала Фолкбергу с главной звездой этажа.
Доктор по очереди представил пятёрку, выстроившуюся в ряд, как по команде. Джо встал чуть позади, так как его уже познакомили. В отличие от своего руководителя, сотрудники не так хорошо маскировали любопытство по отношению к плохо замазанному синяку Хельги, однако до вопросов не дошло.
– Кетти Лорделли. Помогает Джо с комнатой.
Девушка с красными волосами улыбнулась Мантисс и скромно отвела взгляд, когда гостья стала бесстыдно разглядывать её с ног до головы.
– Тоже бегает за дверью? Упражнения действительно не помешают. – Хельга намекала на полноватое телосложение девушки. Пока Кетти соображала, к чему относилась странная реплика гостьи, доктор перешёл к следующему.
– Брен Миттенс. Заведующий лабораторией. И Олаф Строссон, его помощник.
Брену было чуть больше тридцати, по беглой оценке его внешности. А Олаф выглядел совсем молодо. Когда он попытался высказаться, обнаружился дефект речи. Хельга выставила ладонь, призывая его не утруждать себя и не заканчивать неинтересную ей фразу.
– А это ваши правая и левая руки? – Гостья поравнялась с последней парой в шеренге.
– Весьма ответственные ребята, особенно когда грозишь им увольнением. – На слова Фолкберга парочка захихикала. – Саймон Доври пришёл сюда с огромным скептицизмом, но вскоре подстроился и адаптировался.
Низкорослый парень с серьгой в ухе помахал Хельге. У него была подвижная мимика и замашки смельчака и души компании. Он тут же вывалил на гостью несколько острот про отдел. Мантисс постаралась максимально натурально изобразить на лице презрение к его шуткам, хотя её начинало тошнить от собственной игры в высокомерную леди. Но ей необходимо было кое-что проверить.
– И Шерри дер Цеггир, – продолжал доктор. Девушка с волнистыми каштановыми волосами до плеч поприветствовала Хельгу. – Отличница и очень умная девушка. Пришла с большими надеждами, что работа бросит вызов её недурственным способностям.
– Учёба не ставит тех препятствий перед молодым поколением, какие следовало бы, – поделилась Шерри.
– Вот как? – Мантисс в упор уставилась на девушку. – Со сколькими преподавателями пришлось переспать ради хороших оценок?
– П… простите? – опешила Шерри. – Вы намекаете, что…
– Да. Я намекаю, что диплом ты насосала.
Саймон подавился воздухом и спрятал рот за ладонью. Остальные удивлённо переглядывались, одаривая гостью возрастающим неодобрением, а у Шерри покраснели кончики оттопыренных ушей от злости и обиды.
– Извините, можно вас на минуту? – Фолкберг отозвал Хельгу в сторону. Мантисс всё ждала, когда же он начнёт реагировать. Доктор мрачно воззрился на неё и с расстановкой произнёс: – Я, кажется, понимаю, чего вы добиваетесь, но советую так не делать. Мои сотрудники не потерпят унижений, да и я не стану делать вид, словно ничего не замечаю.
– Если ваши сотрудники такие неженки, то как они работают в этом отделе? – наседала Хельга. – Или вы забыли, с кем вам приходится иметь дело каждый день?
– Вот оно что, – протянул Фолкберг, который только сейчас по-настоящему понял стратегию Мантисс. – Я ценю вашу заботу о моих сотрудниках, но спешу заверить вас: в нашем отделе никто не сталкивается с агрессивными оскорблениями. Это в прошлом.
Хельга не поверила ему. Она точно пришла по адресу? Может, МС перевезли в другой отдел, например, на минус третий, а её всё это время звали поболтать с каким-нибудь Сердитым Голосом? Да быть такого не может!
– Я объясню вам. Чуть позже. – Доктор покровительственно взял гостью за предплечье и повернулся к напряжённым сотрудникам. – Простите, пожалуйста, Хельгу. Она хотела притвориться МС-12 в юбке, чтобы подразнить вас. Правда у неё это здорово получилось?
– О да, мастерство на пять баллов, – гоготнул Саймон Доври и заработал неодобрение Шерри и Олафа, чьи выражения кричали, что их коллега выбрал не ту сторону.
– Да, извините меня, – поймав требовательный взгляд Фолкберга, выдавила Мантисс. – Я вижу, что вы хорошие ребята и дружная команда. Мне хотелось посмотреть, насколько вы стоите горой друг за друга. Не принимайте близко к сердцу мои слова.
Она едва сдержалась, чтобы не поморщиться от банальности и заезженности собственных реплик, словно вырванных из плохого сценария. Искреннего в них было мало. Некоторые сотрудники кивнули, однако обстановка не была полностью разряжена. Хорошо, что ей с ними не работать. В таком случае Хельга даже не начинала бы провокации. Она ненавидела быть злой с людьми, поэтому теперь ощущала мерзкий осадок от своей неприятной роли. Ей не понравилось быть МС в юбке, даже если Мантисс всё ещё считала свой тест на выдержку необходимой мерой.
– Шерри и Саймон, вы будете нужны мне. Остальные могут возвращаться к своим обязанностям, – отпустил их Фолкберг.
Они покинули комнату отдыха и направились в один из кабинетов закрытого сектора. С каждый поворотом Хельгу всё больше пробирала дрожь от воспоминаний, как греющих душу, так и терзающих болезненными деталями. Мантисс испытывала на себе пристальное внимание Саймона. А вот Шерри почти не смотрела в её сторону. Всё ещё обижалась, что и понятно: наговори незнакомец такое Хельге, она бы тоже лишь спустя десяток минут начала отходить от унижения. Пусть в последние годы Мантисс обзавелась довольно толстой шкурой, не пропускавшей оскорбления. Её уже давно не задевали слова, только действия и причины поступков, которые Хельга порой угадывала на каком-то почти интуитивном уровне.
Доктор Фолкберг завёл троицу в пятнадцатый кабинет.
– Присаживайтесь, – разрешил он. – Надеюсь, вы осознаёте, что я не могу показывать вам никакие материалы, собранные по делу. Всю информацию вы получите на словах.
Мантисс была согласна. Помощники доктора встали сбоку стола, а Хельга воспользовалась предложением и опустилась на стул.
– Со мной не нужно проводить инструктаж. – Она сложила руки на груди. – Я знаю, как вести себя с МС.
– Не сомневаюсь. Но я обещал вам кое-что объяснить, иначе вы будете сочинять ненужные стратегии, как делали это с моей командой. – Фолкберг обратился к помощникам: – Видите эту женщину? Она работала тут, когда лантановую терапию ещё не применяли. Поэтому она считает, что её ждёт страшный разговор с извергом, в ходе которого её смешают с грязью и вытащат на свет всех скелетов из шкафа.
Саймон сочувствующе покивал. Его напарница завела запястья за спину, непроизвольно покачиваясь с мысков на пятки.
– Шерри, расскажи Хельге Мантисс, сколько раз МС оскорбил тебя за последний месяц… нет, неделю, – попросил доктор.
Цеггир задумалась, устремляя взгляд к потолку. Хельга предположила, что девушка подсчитывала в уме все случаи, когда Шерри пожала плечами и выдала:
– Не знаю. Может, один раз?
– Я уже догадалась, к чему вы клоните, – сказала Мантисс. – Вы ужесточили наказания лантаном, перейдя от угроз к действию. И теперь верите, что МС белый и пушистый, потому что перестал огрызаться на вас.
– Мы уже полгода применяем эту тактику, – снисходительно улыбнулся Фолкберг. Он с неохотой тратил время на объяснения. – Объект с тех пор хорошо себя ведёт. Мне всё равно, притворяется он хорошим или нет, если это приводит к снижению агрессии в адрес моих работников.
– Это правда, – поддакнул Саймон. – Он не пытается влезть к нам в головы и перессорить. Даже когда объект в теле человека, он не предпринимает попыток убить нас.
– В теле человека? – Хельга вскинула брови.
– Покойников, – поправил Фолкберг. – Нечасто, но иногда объекту перепадают тела бродяг и людей, которых всё равно некому хоронить. Никому ненужных несчастных.
– И как же вы их получаете?
– У меня есть связи в морге. Я оплачиваю услуги из бюджета.
– Бюджет у вас вырос, я смотрю.
– Конечно, я ведь больше не трачу средства на бесполезную массу лаборантов. А руководство не тратит свои инвестиции на поддержание работы минус четвёртого этажа, если вы помните наш последний разговор.
– И ещё о плюсах. Мы теперь даже не переезжаем из сектора в сектор, как делали до нас, – вставил Саймон. – Сектора «В» и «С» пустуют. Я предложил открыть там кафе, но мою инициативу не поддержали. Это я всё к тому, что объект очень хорошо себя ведёт и не создаёт гнетущую атмосферу.
– Вы подавляете характер МС. В чём смысл экспериментов, если вы получаете ложные данные?
– Данных о его ужасном характере скопилось тысячи за десятки лет, – парировал Фолкберг. – Мои предшественники всё, вероятно, ждали какого-то чуда, которого так и не случилось. Гора родила мышь. Мы занялись тем, что должны… обязаны были сделать доктора до меня: начали воздействовать на него ради безопасности окружающих. Какое нам дело до того, что он не проявляет свою гнилую натуру, если люди отныне не страдают?
Мантисс одолел скепсис. Она с трудом могла представить, что кто-то способен вылепить из МС послушную личность, выдрессировать его, как домашнюю зверушку. Он слишком горд и независим, поэтому обязан мстить обидчикам. Пусть даже во вред себе. Возможно, незаметно для них самих вывернуть их души наизнанку. А это ещё хуже, чем вступать в открытую конфронтацию, которая дальше слов может и не зайти.
– Как я и сказал, объект хорошо ведёт себя, – продолжил Фолкберг. Он потёр шею и поправил ручки в органайзере, чтобы они указывали кончиками в одном направлении. – Это прогресс. Я решил вознаградить его за работу над собой, потому и пригласил вас.
– Так вы позвали меня в качестве дара для МС? – До Мантисс только сейчас дошло, почему доктор словно едва терпит её присутствие.
– Именно. Неужели вы думали, что мне интересна ваша персона или я как-то ценю ваши прошлые заслуги? Я хотел побаловать объект. Но и вы, очевидно, ждали эту встречу, иначе бы не пришли. Все в выигрыше.
Фолкберг выглядел невероятно злорадно, отыгравшись на чувствах Хельги за оскорбления своей команды. А может, ему и впрямь нет дела до психологического здоровья Мантисс. Он собирался преподнести её в роли подарка для МС. А главное, что Фолкберг прав: Хельга сама пришла в институт. Никто её не заставлял, не угрожал и насильно не тащил. Она не могла обвинить его в том, что он расценивал её как средство, как инструмент, потому что доктор не обещал ей ничего заранее. Ничего, кроме встречи и денег.
– С чего вы взяли, что МС вообще желает меня видеть? – Мантисс никак не выказала возмущения. – Мы расстались на плохой ноте. Он просил вас связаться со мной?
– Нет. Объект слишком скрытен, когда речь заходит о его привязанностях. Тем не менее я уверен, что он обрадуется вам, даже если скроет это. – Фолкберг сцепил пальцы в замок. – Я наблюдаю за ним больше полугода, забыли? Он неосознанно, но выдал своё расположение к вам. В обращении к моим сотрудникам, – доктор указал на Шерри и Саймона, – и другим гостям объект иногда приводит в пример мифическую женщину, которая слишком хороша для моих тупоголовых сотрудников. Этакий единорог в сказках для глупого табуна. Не ошибусь, если предположу, что он имеет в виду вас.
– Это вряд ли.
Хельге неожиданно польстило, что чисто гипотетически МС мог высоко оценивать её способности и ставить их в пример другим людям, пускай она и запрещала себе фантазировать на эту тему дальше. Сейчас она невольно вдохновится, а реальность потом грубо надругается над этими представлениями.
– И в чём заключается ваша «лантановая терапия»? – уточнила гостья.
– Это хороший вопрос, – вместо доктора ответил Саймон. Его глаза заблестели. – Мы каждый день вводим понемногу лантана в «тело» Маски. Долгое время у нас не получалось подобрать идеальную дозу, но мы преуспели.
Мантисс не стала спрашивать, сколько их бюджету обходится доставка редкоземельного элемента. Вместо этого она произнесла:
– Тело – в смысле, внутрь самой Маски? Вы не боитесь, что эта дрянь копится внутри, как токсин? Когда-нибудь он убьёт его.
– Нет. – Фолкберг обогнул стол. – А если и так, то все мы рано или поздно умрём.
– Я имела в виду не это.
– Если это всё, не будем задерживаться. – Фолкберг сверился с часами. Для установки времени он использовал как свои наручные, так и висевшие на стене. – Я не хотел бы тратить на это больше минут, чем предписано стандартами.
Это была команда, предвещавшая ныряние в ледяной бассейн. Вот-вот они зашевелятся, пойдут в соседнее помещение, и… всё начнётся. Хельгу выбросит в волнительный круговорот, в котором легко захлебнуться и потерять ориентиры. Она не знала, чего ожидать, когда ехала в институт. Разговор о лантановой терапии ещё больше запутал, и теперь Мантисс вообще не представляла, кто или что встретит её в соседнем кабинете.
– Он будет с телом? – выдавила она.
– Кто? – Фолкберг, впавший в задумчивость, без интереса уставился на гостью. – А, объект. Нет, увы, подходящих тел не нашлось. Будет по старинке, с манекеном.
– Ностальгически, да? – Подмигнул Саймон Доври, но Хельга не разделила его энтузиазм. Она крайне мало понимала, что во всём этом так возбуждало парня, который за последние несколько минут воспарил духом.
– Есть темы, на которые вы не хотите, чтобы я с ним говорила? – Мантисс вышла следом за доктором.
– О лантане. А если без шуток, то говорите, о чём душа пожелает. – Её уточнение, казалось, развеселило Фолкберга. – Объект стал очень послушным и положительно… нет, терпеливо реагирует на всё.
Саймон и Шерри тоже покинули кабинет, однако за руководителем не последовали.
«В чём-то он прав», – подумала Хельга о словах Доври про ностальгию. Всё повторялось. Вращалось по кругу с характерным звуком трущегося о стенки шара. Разве что в этот раз момент виделся Мантисс испорченным, сдувшимся под гнётом времени. Когда-то она переступала порог владений МС с трепетом и предвкушением незабываемого опыта. Сейчас в ней плескалось раздражение и всё тот же страх неизвестности.
Доктор Фолкберг кивнул Хельге и пожелал удачи. Едва она увидела дверь, как в ней с неожиданной силой закипело упрямство. Словно ото сна пробудился капризный ребёнок, который заверещал, как он не хочет идти туда, как ему надоело терпеть чужие прихоти, что ему всё это не нужно… Мантисс без предупреждения погрузилась в болото столь ярких негативных чувств к этому месту, будто на неё с потолка вылили ведро грязи. Это было не внушение извне – эмоции взвились внутри Хельги. И всё же до двери оставался всего шаг, и отступать уже поздно. Помешкав секунду, гостья вошла в шестнадцатую комнату, в которой её… никто не встречал.
Стол с двумя стульями находился посередине, манекен неподвижно сидел, как прилежный ученик, ожидающий учителя. Но Маски на нём не было. Мантисс обошла стол и заметила её лежащей на полу рядом с ножкой.
– Доктор Фолкберг, – позвала Хельга.
Руководитель отдела обязан был наблюдать за ней через камеру. Пусть Маска неподвижно лежала на полу, внеплановость этого действия давила на нервы. Мантисс невольно отошла подальше, хотя знала, что объект не прыгнет на неё.
– Доктор, тут проблема.
В ней взыграла паранойя. Это была провокация МС, чтобы гостья попыталась перетащить Маску на манекена? Или данная идея принадлежала Фолкбергу? В любом случае Хельга не собиралась ни приближаться, ни касаться объекта, так что ожидание её инициативы было провальным.
