Алеся Троицкая "Прах потерянных городов"

Эва скривила губы в усмешке, незаметно проталкивая нож дальше в рукав.

– Только если умру.

– О, девочка, я очень не против, но, боюсь, не готова потерять деньги. А они мне ой как нужны. Видишь, костюмчик поизносился, да и вообще…

Женщина мечтательно причмокнула.

Эва же прищурилась и неожиданно для Ирмы произнесла:

– Я сделаю, как ты просишь, но с одним условием – ты расскажешь, где мой отец.

Ирма прошлась оценивающим взглядом по невозмутимой фигуре, между ее черных растянутых губ показался кончик языка, лучше всего продемонстрировав змеиную натуру обладательницы. И напомнив, с кем Эва пытается торговаться.

– Отцом? – улыбка Ирмы стала шириться. – Отцом? Ха-ха. Какая же ты глупая и наивная. Твой отец… твой отец, – женщина начала задыхаться от душащего и припадочного смеха. – Твой отец сдох еще там, в лесу. Мы с Мухой отправили его в небывалое, когда он пытался увести нас от вашего убогого жилища. Видишь ли, он оказался не таким прытким, и пуля его догнала, может, даже не одна.

– Нет, это неправда…Ты врешь! – в ярости закричала Эва, по телу которой начали расползаться красные пятна.

– Ну не знаю, – женщина приложила палец к губам, как бы задумавшись, – может, вру, а может, нет, решать тебе, в любом случае не тешь себя пустыми надеждами, с отцом тебе больше никогда не встретиться, это я тебе гарантирую.

Ирма взглянула на свое запястье и между прочим заметила:

– Ведь через минут тридцать ты исчезнешь.

Эва в ярости хотела воткнуть нож прямо в глотку этой омерзительной женщины, но зерно разума все же возобладало, и она, сжигая женщину презрением, стала нервно раздеваться.

– Вот и умничка, видишь, Харя… – она многозначительно оглянулась на мужчину, но не закончила предложения, от развернувшийся картины потеряв дар речи: мясник придушивал и целовал полуобнажённое, вяло сопротивляющееся тело, а его руки хаотично мяли и щупали все, до чего могли дотянуться.

– Ах ты, ублюдок, – забыв об Эве, Ирма подбежала к громиле и с силой отволокла от полубессознательной Амми. – Ты что творишь, придурок… – она пнула его под зад и стала крыть гадкими словами, половины которых Эва не знала. Не теряя времени и видя, что на нее никто не обращает внимания, она осторожно присела, якобы снимая ботинки, и отпихнула от себя нож за небольшую перегородку, куда еще не добрались солнечные лучи. И куда вряд ли пойдут проверять трапперы – угол служил уборной, с дыркой в полу и выводной трубой.

– Да что я такого сделал, подумаешь, – обиженно и зло проговорил громила.

– Времени нет, через час нам нужно притащить ее в Архию, а она еще не готова!

– Но, Ирма…

– Еще слово, и я звоню Эмиру, пусть он сам разбирается с твоим неугомонным членом.

– Ладно, ладно, я все понял, ты не в настроении.

Вновь обернулся к Амми,

– Что застыла, давай раздевайся, не вынуждай вновь приходить к тебе на помощь.

Два раза девушке не нужно было повторять, бледная и напуганная до ужаса, она стала подрагивающими руками стягивать с бедер перекрученное платье.

Эва же уже стояла в одних в трусах, скрестив на груди руки. Невозмутимо, даже с каким-то вызовом и полуухмылкой переводя взгляд с Ирмы на Харю и обратно.

Безмятежность Эвы сильно раздражала, и женщина не удержалась от едкости:

– Ну, надо же какая тощая, ни жопы, ни сисек, да еще вся в шрамах. Ну, ниче, и на твою душу найдётся любитель.

Ирма подняла ворох Эвиной одежды и кинула такой же раздетой, но трясущейся Амми, обращаясь к низшей примитивке приторно сладким голоском:

– Не бойся, милая, тебя больше никто не обидит, – женщина с нажимом посмотрела на своего приятеля, – ведь правда?

– Конечно, – быстро подтвердил Харя, доставая из-за пазухи острое лезвие, которое демонстративно начал крутить в руках, и недобро улыбаться.

Эва тут же узнала один из своих ножей. Внутри заклокотала ярость. Она словно наяву увидела, как ее нож торчит из груди мясника.

– Амми, посмотри на меня, – за подбородок женщина повернула худенькое личико к себе.

– Отпустите меня, я ни в чем не виновата.

– Конечно, нет. Ты абсолютно права, ты ни в чем не виновата.

– Так вы меня отпустите?

– Возможно, но для этого тебе нужно кое-что сделать.

– Что? – с надеждой спросила примитивка, от страха готовая на все, чтобы вернуться к своему принципалу.

– Ты должна надеть это, – Ирма указала на Эвины тряпки, – справишься?

– Но зачем?

– Тс-с. Не нужно задавать лишних вопросов, договорились?

Амми кивнула и трясущейся рукой взяла вещи.

– Вот и умница. Я даже попрошу, чтобы наш любезный Харя не подглядывал.

– А я чего?!

– Ничего, отвернись, пожалуйста, видишь, ты смущаешь нашу гостью.

Хмыкнув, мужчина отвернулся, нахально подмигнув.

– Вот видишь, он не такой и плохой.

Амми недоверчиво метала взгляд, как перепуганный мотылек, пойманный в банку. Но спорить или, не дай Дарвин, не подчиниться, она не смела. Быстро поднявшись, она стала надевать чужие вещи.

– Теперь вы меня отпустите?

– Конечно, милая, только прическу тебе поправим.

– Что, зачем? – Амми попятилась, когда на нее стал наступать громила.

– Всего лишь маленькая стрижка, – Ирма нажала на брелок в ее руке, и нога девушки на которой тоже держалось магнитное кольцо, замерла на месте.

– Прошу, не надо…

Кобра схватила девушку сзади, сковав ей руки, и кивнула верзиле, чтобы начинал.

Взмах острым ножом, и длинная прядь каштановых волос упала на пол.

Девушка испуганно взвизгнула.

– Прошу, не надо…

Щелк, и волосы девушки стали еще короче.

– Зачем вы это делаете? Скажите, в чем я провинилась?

– Ты? – Ирма на секунду задумалась, а потом с улыбкой на лице произнесла: – Твоя вина лишь в том, что ты очень на нее похожа, – Ирма кивнула в сторону Эвы. – Вернее, станешь, после того, как мы тебя немного преобразим. Кстати, костюмчик на тебе сидит даже лучше, чем на дикарке. Можешь принять за комплимент.

– Я все равно не понимаю…

Ирма начала злиться.

– Да куда уж тебе. Короче говоря, ты теперь она, – а ее,– Ирма кивнула на ошарашенную Эву, – а ее теперь не существует.

Еще один взмах ножом, и кареглазая Амми осталась практически без волос, вернее, вместо шикарной косы на ее голове во все стороны торчали неровно срезанные пряди, такие же, как у Эвы.

– Да, Ирма, лоханулась ты вчера с дичью, нахрена было ее таскать и светить по городу? Нельзя было тихо и мирно провести за периметром?

– Я не хочу больше об этом говорить, тем более с такой шавкой, как ты!

– Ты не хочешь, – заворчал громила, – а нам теперь отдуваться, выдавать эту примитивку за дикарку, – буркнул Харя.

– Хватит ныть, – Ирма отпустила Амми и отошла на пару шагов, любуясь проделанной работой.

– Ну, что, почти одно лицо, только грязи и вони не хватает.

Эва поморщилась.

– Ничего, скажем, что ее отмыли, ибо негоже тащить грязь в святой дом справедливости.

Ирма, соглашаясь, кивнула:

– Только осталось одно «но»…

Брови женщины-змеи многозначительно приподнялись, и Харя, в руках которого вновь опасно блеснул нож, стал наступать на Амми.

– Что… что… вы хотите сделать?

– Ничего особенного, лишь подрезать твой милый язычок, чтобы ты не выдала наш маленький секретик!

***

Комната была ни к месту большой и чересчур шикарной, перегруженная отделкой и деталями. Рассеянный взгляд метался с одной безобразной скульптуры на другую, а после цеплялся за ярко-синие шторы с отвратительными желтыми полосками и спотыкался о черный ковер с белыми пятнами, похожими на кляксы. Отсутствие вкуса у хозяйки комнаты была на лицо. И этот факт волновал Артура больше, чем сама полураздетая девушка, упорно требующая внимания.

– Анна, не нужно.

– Что не нужно, Артурчик, – девушка, как обычно в своем репертуаре, невинно хлопала глазками, игнорируя злость, которая вибрациями исходила от молодого мужчины, и не спеша и сосредоточенно расстегивала многочисленные пуговички на своем кремовом халате, совсем не замечая присутствия камер, которые с заядлым упорством лезли в лицо.

– Анна, ты не понимаешь, я не могу… не могу…

– Ну, что ты, милый, не волнуйся, я понимаю, у тебя это в первый раз, у меня тоже… так что все хорошо, – наконец с последней пуговкой было покончено, и Анна, нервно закусив губу, скинула халатик со своих точеных плечиков, оставшись в ярко–малиновом, практически нечего не скрывающем белье.

Артур тяжело сглотнул и не нашёл в себе сил отвести взгляд. Девушка была не просто ладной, она воплощала идеал. С молочной гладкой кожей, без единой родинки. Со стройными и ровными ножками, казавшимися запредельно длинными. С соблазнительными формами и с каскадом черных волос, играющих на контрасте с белой кожей.

Артур, чтобы как-то отвлечься от Анны, которой стало слишком много в этой, казалось бы, огромной комнате, лихорадочно пытался думать о другом. Он прикрыл газа, пытаясь сосредоточиться на последнем и самом важном своем воспоминании. Милена, Милена, Милена… Но личико, всплывшее в сознании, как бы с назиданием и укором смотрело на него, тихо обвиняя.

Разозлившись еще больше, Артур вспомнил, как вообще тут оказался.

Рируар притащил сына к Морам под предлогом обычного ужина, а после запер с Анной в одной комнате, сказав:

– Это твой долг, сынок, не посрами нас.

– Артур? – стоило девушке вновь обратить на себя внимание и подойти вплотную, самообладание молодого организма рухнуло, все посторонние мысли разбежались, как жучки по углам.

Гормоны тут же ударили в голову, заставляя желать ту, которую желать совсем не хотелось. Плавные изгибы соблазнительно покачнулись от внезапно разлившейся тихой мелодии. Артур издал протяжный и вымученный стон. Его руки сами потянулись и легли на тонкую талию, сильно сжав пальцами.

– Анна, я не могу, – шёпотом произнес он, понимая, что будет сложно бороться с желаниями своего взволнованного тела, по которому стало пробегать острое возбуждение, как лезвие ножа, пронзающее насквозь, забирая частички здравого смысла, и заставляя кутаться в плену собственной похоти.

– Да-да, я знаю, милый мой Арти, но мы обязаны, разве я тебе не нравлюсь?

Девушка притворно надула пухлые губки. А после, когда поймала на них жадный взгляд, легонько облизнула.

– Ну же, Арти, – девушка накрыла своими ладонями руки парня, заставляя их спускаться с талии на ее бедра.

– Чувствуешь?

Он не нашёлся с ответом, кровь, которая бурлила в теле, оглушала, казалось, в ушах несся ярый поток, искажая звуки.

– Анна!

Девушка вздрогнула, сильно, дико и гортанно прозвучало ее имя на губах всегда уравновешенного Артура. Но он не заметил дрожь иного характера, нежели возбуждение. Он еще сильнее сжал свои пальцы на мягкой округлой плоти, поцеловал девушку в живот.

Анна будто вросла в пол, испуганно ахнув. Она сама не ожидала и прикрыла рот рукой. Но было поздно, Артур не только услышал, но и уловил в этом «Ах» нечто такое, что отрезвило не хуже пощёчины.

– Нет! – мигом отреагировал он, разжимая свои пальцы, а потом шёпотом, чтобы слышала только девушка, четко проговорил: – Я не буду этого делать, – сложил в замок покалывающие пальцы, отвернулся к окну.

– Артур…. – девушка резко опустилась на колени и вцепилась в ткань его штанов, как в спасительный круг.

Ее глаза уткнулись в пол, а тело затрясло.

– Пожалуйста… – молитвенно прошептали ее губы, и она покорно застыла.