Георгий Мо "Одна"

– Только в этом дело?

– Ну, а что еще-то?! Ну что? Кому нужна душа?! Ну кому? Сидеть в бедности и разговаривать по душам?! Да не смеши! Никому это не надо! Если только той самой жирной тетке, которой только это и остается. Ведь такие мужчины, как ты, хотят таких совершенных девушек, как я! Слышишь? Совершенных!!!

Ее фраза вызвала во мне улыбку. Ту самую, в которой видно искреннее сомнение.

– Ну не стебись! Пойми, что та девушка, которая тебе скажет однажды: “О да, Рустем! Ты духовно богат! Я с тобой буду и в горести, и в бедности, и в шалашике жить!”, врет.  Беги от нее!

– Но зачем?

– Но ведь красиво! И как будто правдоподобно! Понимаешь?

– Не очень…

– Да все ты понимаешь! Ты просто живешь в другой реальности. Потому что ни в чем не нуждаешься. Но и использован не хочешь быть, – она засмеялась. – Рустем! Ты посмотри! Какая вокруг тебя роскошь! Здесь не пахнет красивой душой!

– А как пахнет красивая душа?

– Ты смешной! Ты стал таким серьезным! Расслабься! Я не со зла. Все от той же обиды. А чем пахнет красивая душа, я и не знаю. Я не встречала такие.

– А ты много говорила по душам?

– Бывало, ка-жет-ся…

– А со мной?

– Издеваешься?! Разве у мужчин вообще она бывает? Не смеши!!! У вас один секс на уме. Больше ничего. Вот и ты. Позвонил мне не для разговора явно.

– Логично.

– Вот именно! Логично! Все легко объяснить. Где есть деньги – меньше души. И только попробуй не согласиться! Хотя, удивляет твоя любовь к классической литературе. Или это для антуража твоей спальни?

Я развел руками. Только это и оставалось.

– У тебя в доме пахнет эксклюзивом! Ну или… Даже если и старьем, то антикварным! Понимаешь? И вообще, не грузи меня! Перед свадьбой не хочется думать о плохом. А тебе легко рассуждать. Все есть. И даже душу, если захочешь, купить сможешь! Ведь душа, по сути, как белье.

Кира удивляла меня все больше. За пару лет знакомства она не проронила столько мыслей, сколько сегодня за всю ночь и утро. Она словно изливала последние капли нектара, боясь остаться в памяти непонятой и даже, скорее, незапоминающейся. Такой, как многие, пусть и красивой. Хотя все ее умозаключения, рассуждения о жизни, чувствах были явно позерством. Меня не отпускали мысли, что перед каждой фразой она взрывала хлопушку с мишурой. И в этом была вся нелепость. Двуличие выученных фраз из Интернета. Ноль собственного мнения. Грим души и достаточно плохой. Чушь, которой было проще прикрыться. Понты, которые ей совсем не шли.

Меркантильный интерес прослеживался в каждой высокопарной фразе, от чего периодически в ее прекрасном теле возникала дрожь. Она выплескивала гнев, сыпала упреки, сознательно добивая какие-никакие чувства к моей персоне. Но выстроенные ею миражи были мне неинтересны, потому я смотрел на данный концерт равнодушно, лишь слегка участвуя в постановке, как зритель первого ряда.

– Запачкался. Постирался. Выбросил. И вроде как ничего не было. Не думал об этом? Часто люди не могут сменить одежду из-за бедности. А тут можно каждый день новое. Даже не стирать. Ммм? А под красивой одеждой, пожалуй, душу не видно, – она сосредоточила взгляд на картине с желтым ирисом, стоящей на полу у одной из стен. – Вот ты звонишь, когда хочешь ты. Когда у тебя есть время. А я-я… Одна из тех, которые тебя ждут. Ведь так? Потому мне проще…

– Выйти замуж?

– О! Ты понял мою мысль! Классно! Только есть одно но. Мужика научить ласкам реально? Мой будущий муж совсем никакой. Может, это и к лучшему. Пока не пойму! – она сжала со злобой губы. – А эта-а… Как ее там? Та, что на меня похожа… Все ждет?

– Ты о чем?

– Скорее, о ком, Рустем. Ты рассказывал как-то о девушке, на которую я похожа, или которая похожа на меня. Не помню ее имя.

– Лида.

– Точно! Лида. И как она поживает? – Кира сжала губы. – Так же, как и со мной, периодически проводишь с ней время? А она все ждет. Ну да! Авось фартанет! Но ты не думай. Она не сидит в уголке и не плачет. У нее, конечно же, есть любовник и не один. А вдруг еще раз фартанет, и она встретит такого же, как ты: ну пусть чуть менее красивого и менее богатого.

– Я так и не думал. Да и расстались мы уже окончательно.

– Так же, как и со мной? В который раз и в который раз окончательно? Как только надоест? Да? – она мотнула головой в сторону картины. – Или как только она свой изящный курносый носик засунет в твои похождения и задаст неудобные вопросы. Так? Вряд ли ты был другим с ней. Небось делал такое же равнодушное лицо, и ни разу ни о каких нежностях не шло речи. Все доставалось только той, о ком ты поскуливал по ночам. Ее-то имя я никогда не забуду. Надин! Верно?

– Верно. Если тебе будет легче от следующей информации, то скажу, что я в курсе, что Лида не сидит и не ждет меня. Давно живет с моим другом.

– Даже так? Оу! Какая молодец девка! Отомстила тебе!

– Я жалею, Кира, что рассказывал когда-то о том, с кем я встречаюсь и почему.

– Да брось ты, Рустем. Тогда это было мило. Если помнишь, ты именно с этого и начал знакомство. Мол, я похожа на один прекрасный ярко-рыжий цветок лилии. Только в итоге я почему-то стала желтым ирисом.

– Вы разные.

– Даже не знаю, радоваться ли. Ха-ха! Но мне приятно, что она смогла постоять за себя. Я-то тебе отомстить так и не решилась!

– За что мне мстить?!

– Рустем, Рустем! За твою нелюбовь! За редкие встречи! За вечное ожидание! За то, что влюбил в себя и заставил поверить в чудо. Да много вариантов за что! Все перечислять?

– И что? За это надо мстить?

– А как же! Нужно любить себя, а не тебя. Она смогла. Хотя, я уверена, она потом жалела о своем поступке. Плакала, ревела много ночей. А после пришлось уговорить себя, что так и должно было быть. Что твой друг, которому отдалась, – намного лучше тебя. И что совершенно не было предательства и с его стороны – это она тоже много и много раз прокручивала и себе, и ему. Думаю, что ты и с ним тоже сразу порвал отношения.

– Это очевидно.

– Все вы мужчины такие. Злые! С вечным ущемленным самолюбием, которое что-то представляет из себя. Я никому давно не верю. И всегда держу удар. Всегда первая рву отношения!

– Жестко.

– Это не жестко! Жестко было тогда, когда ты готов был меня бросить только за то, что я пила коктейли с мужчинами в баре, пусть и за деньги. Ты даже не пытался узнать, почему я это делала. Не-е-ет. Тебе было все равно. У тебя своя реальность! Ты думаешь, я от хорошей жизни разводила мужчин?! Мне просто повезло со внешностью, и я могла выбирать. И образование у меня есть, но деньги там другие платят! – она перевела взгляд. – Я не могла и подумать, что мне может так повезти – встретить тебя. Я ждала. Ждала… Ждала. Ждала! Но больше не буду! Ты снова позвонил. Снова я пришла. Снова мы классно провели время. А что дальше? Снова я уйду в свою реальность. А ты дальше будешь развлекаться, пока не вспомнишь обо мне в период своего очередного кризиса?

– Ты выходишь замуж.

– Да! Я выхожу замуж! Пусть так. И мой солнечный цветок, – она описала руками свое тело, – будет отдаваться только мужу, – она надула губы. – Только почему ирис-то?

– Я так вижу. Я так вижу тебя… В своей реальности.

– Ну да. Наверное, весело в твоей реальности?

– Наверное. Что еще тебя интересует?!

– А-а ту рыжую ты тоже рыжулей называл? Ну, типа, чтобы не путаться. Для удобства.

– Это важный вопрос для тебя?

– Простое любопытство. Не более, Рустем. За это я тебя бить и ненавидеть не буду. Просто расставляю акценты.

– Ты сама сказала, что так удобно.

– Что ж. Понимаю тебя! Столько девушек! Сложно не запутаться! Как тут всех упомнить? Лишь ей одной доставалось прекрасное слово “любимая”. Да, Рустем? Одной Надин. Все остальные – рыжули и киски. Хотя, ответ мне и не нужен. Только странно, что-о-о ты звонишь подобным мне девушкам, а не ей одной. Почему вы не вместе, если такие чувства?

– Кажется, Кира… Наш диалог не подразумевал душевных откровений.

– Ах, да! Точно! – она театрально расхохоталась. – Слу-у-ушай! А скажи мне-е, каким цветком являлась Надин?

– А почему в прошедшем времени?

– Не придирайся! Все же! Неужели красной розой? А?

– Бордовой, – я слегка улыбнулся.

– Банально до жути! – она манерно скорчила лицо. – Где же ее портрет тогда? Или он висит в особой комнате под особым освещением, да еще и под ключом? Ха-ха-ха! Не отвечай! Пожалуй, все. И н-не обижайся. Я давно хотела высказаться.

– Я не обижаюсь. Я за тебя рад.

– Рад?! Ну да-а… Избавился от очередной фанатки спокойно и без истерик. Так?! – докурив очередную сигарету, Кира стала натягивать узкие кожаные лосины. – Я до сих пор не могу смириться, что мамы нет. Не поверишь, но это так странно. Вот был человек и нету.

– Ну почему? Поверю.

– Ой! – и она ладонью прикрыла рот испуганно. – Я и забыла про твоего папу…

Я пожал плечами. А Кира горько заплакала, с шумом плюхнувшись обратно на кровать. Длинные волнистые волосы покрыли почти полностью ее еще нагие плечи, спрятав волнующие соски. Но в кокетливых глазах, которые полностью повторяли глаза ее мамы, не было печали по потере родного человека. Это было притворство глаз-хамелеонов сквозь густо нарощенные ресницы. Она давно отпустила маму на тот свет, но плакала каждый раз от одиночества, которое, даже после ее замужества, кажется, не кончится. Таков был многообещающий прогноз ее души с сомнительной начинкой.

– Она даже не могла сказать мне хоть одно ласковое слово. Не могла! Из-за этого рака! Он сковал все ее горло. И на помощь не могла позвать. Не могла! А мой отец… Он говорил, что это моей маме за ее острый язык. Что, мол, Бог ее наказал за те слова бранные, которыми она выражала свое отношение к нему. Он не имел право так говорить о ее болезни! Это не Бог ей послал болезнь. А нервы! И я очень жалею, что не могла с ней в последний год поговорить. Мы только молчали. Сидели в обнимку и молчали. Как же я могу забыть эти мгновения?! – она опустила голову. – Я исполняю ее мечту. Она хотела, чтобы я была под защитой. Чтобы рядом был кто-то… Кто-то, кто заступился бы за меня. Мужчина, которому я по-настоящему буду нужна. Это была ее мечта.

– А твоя? – я прищурил глаза.

– М-моя?! – она сильно растерялась, часто заморгав. – Что моя?! М-мечта???

– Мечта.

– Я не знаю. Никогда не думала об этом! У меня еще есть время-я, – как-то обреченно она тянула слова. – Я молода-а и здорова. Есть еще время придумать мечту. Надеюсь, что я буду жить долго-о и постараюсь ее осуществить. А ты-ы? Хотя… А что ты?! Ты, наверное, давно исполнил свою мечту.

Я промолчал. И в таинственной, совсем в беззвучной тишине открывались все секреты. Она была богата особой музыкой, где все ненужное и пустое, как пыль, оседало на пол. Так и слова, в которых не было смысла до вопроса о мечте.

Вопрос, как истина жизни, после которого просветление приходит мгновенно. Словно достигаешь высокого уровня развития резко и бесповоротно. Ведь мечта, взращенная детством, отсутствовала в моей жизни, несмотря на гнетущую роскошь вокруг меня и возможности к исполнению. Именно потому мне нечего было ей ответить.

– Я даже волосы перекрасила. Начинаю новую жизнь! Стала другая. Ты бы все равно больше не позвонил! Потому рыжие волосы мне больше не нужны… Я уверена, что у тебя бзик на рыжих!

– Не знаю. Я не уверен. Я просто всегда любил красивых женщин.

– Вот именно! И таких, как ты, много! Никому не нужна толстуха, у которой диабет, какая бы умная и интересная она не была! – она прикусила нижнюю губу. – Так что приходится все время жевать один салат! – она подмигнула мне. – Можно я дам тебе совет? Не порти свой прекрасный живот. Спорт – наше все! Белковая диета! Не успеешь оглянуться, как вырастет брюхо. Да, тебя за деньги будут и такого любить, но разве самому в кайф?

– Учту.

Сегодня я наслаждался прекрасной Кирой в последний раз. Как и раньше наши тела сплетались в страсти, превращая обычную постель в постель желаний, где умелый женский язык может сотворить такое, что опьянит без алкоголя всю похоть мужчины. Но все равно близость с этой рыжулей была похожа на марафон, где нельзя оплошать, где необходимо выложиться на все сто процентов. Нельзя иметь никакой слабости перед женщиной, которая ее не поймет. А потому я не бормотал ей на ушко нежности и не покусывал ласково; не прикасался с трепетом к ее соскам и не провоцировал себя на томные откровенные стоны удовольствия. Я пожирал Киру без эмоций, как голодный хищник, и трахал безудержно, извергая из ее замученных губ бесстыдные стоны, лишь бы только не сплоховать.

Переодев шорты, я подошел к окну, провожая Киру глазами до ворот. Было забавным осознавать тот факт, что, по сути, мне долгие годы было все равно, какую из рыжуль в своей жизни трахать: ту, о которой и напомнила Кира и которая уже давно спит с моим бывшим другом, или ту, которая сменила цвет волос сознательно, забыв сменить прилагающуюся к рыжему цвету продажную натуру…

Еще до знакомства с Кирой в ночном клубе я был наслышан о девушках, которые разводят мужчин на алкогольные коктейли. В их задачу входили флирт и заказ напитков в баре. Девушке даже не обязательно было их пить, главное, чтобы мужчина платил. И как только Кира призналась, что она была одной из таких девушек, я понял, что отношения с ней кончатся, скорее всего, быстро. Мне казалось странным и до боли непонятным, что Кира хотела портить себе репутацию добровольно, просто размазывая свою женскую честь по полу, как дерьмо. Конечно, она много слов говорила о том, что флирт с мужчинами за барной стойкой не подразумевал секс, но было глупо мне этим обманываться, ведь со мной она переспала уже спустя пару часов знакомства, именно после общения за такой стойкой.

Я и сейчас отчетливо помню тот день, в который московский ночной клуб подарил мне новые отношения. И пусть они начались с интимной близости на заднем сидении авто, я все равно захотел увидеть эту знойную рыжую девушку и во второй раз, и в третий, и во все последующие, особо не думая о ее легкомысленном поведении, ведь наедине со мной она почти всегда демонстрировала кроткую кошечку.

Отношения с Кирой были очень бурными. Они излучали такое количество света, что я периодически уставал от этих жарких дней. Именно потому мы все время разбегались. Я выуживал очередную ссору, на которую вспыльчивая Кира покупалась. А все потому, что любовью здесь не пахло. И отцу, как ни странно, Кира очень понравилась. Он привечал ее совсем не так, как какую-то другую девушку, которая бывала в нашем доме. Иногда я спускался в гостиную, а они уже мило беседовали за кофе или даже хохотали. Я видел, что Кира, определенно, симпатична моему отцу. Этого удовлетворения хватало на то, чтобы продолжать отношения до следующей ссоры. Но я все чаще ловил себя на мысли, что нам не по пути. Мне все тяжелее давались ее вспыльчивость и крики, после которых даже страстные мурлыканья не помогали.

Я просил ее никогда не говорить громких слов о расставании, если она на самом деле не хочет этого. Она каждый раз тихонько просила прощения, лежа на моей груди с закрытыми от стыда глазами, клялась, что больше такого не повторится. И хоть ее агрессия и вспышки ярости, а также ревности не были пронизаны злобой, но уже напрягали.

Моя душа в этих отношениях сумела окрылиться. Я снова чувствовал себя свободным, способным жить и работать. Смог освободиться от оков боли, порвав колючие цепи, ведь предыдущая рыжуля этого сделать не смогла. Вереница сказочных снов о любви тоже медленно рассеивалась. Я перестал плутать по детству и снова видел во снах чаще всего всякий бред будней. Но иногда Кира видела, что я переполнен какой-то тоской. Тогда она брала мои руки в свои и сжимала до боли. Я спрашивал ее о том, зачем она это делает. А она, улыбаясь, говорила, что отвлекает меня от плохих мыслей, переключает сознание с душевной боли на физическую. Я же в ответ лишь привычно ухмылялся, вспоминая, что так делала и Лида. Жаль, что каждая из них далека от образа розы…

II

– Я, конечно, понимаю, Рустем, что у тебя папа умер, но все же… Ты же можешь хотя бы на сообщения отвечать!

– Тебе важно знать, Лия, мерил ли я давление и пил ли я чертовы таблетки?! Вместо того, чтобы спросить, как я себя чувствую. Что у меня внутри!

– Ты мне соизволил позвонить, чтобы сразу накричать? Я забочусь о тебе, а в ответ никакой благодарности! Одни упреки! И еще, я была уверена… Я думала, что ты понимаешь всю важность здоровья! Мы не раз об этом говорили. Думала, что и тебе это важно. А тебе словно все равно. Ты ничего не хочешь делать! Ты меня снова расстраиваешь.

– Ты во всем права. Это тебе важно! Тебе! Не мне! Тебе важно все это! А мне важно…

– Знаешь, а ты какой-то другой. Скажи, чем ты занимался эти дни?

– Почему ты требуешь у меня отчет?! Я в чем-то успел провиниться? Надо же! Вовремя не позвонил! Так?

– Не в этом дело, Рустем. Просто скажи, ты не пошел во все тяжкие?

– Во все тяж-ки-е… У меня отец умер! Ты слышишь?!

– Слышу. Но мне кажется, что дело не в нем. Ты ведь был готов к его смерти. Просто ты отвечаешь мне так, как уже когда-то отвечал… Но-о-о. Хорошо-хорошо. Я больше не спрошу-у про это. Тогда скажи-и… Было ли заседание наследников?

– Что конкретно тебя интересует, Лия? – я привычно хыкнул. – Как говорится, и-то-го?

– Ну, честно скажу, мне это очень интересно. Ты же знаешь, какие у меня планы!

– Боишься, что не хватит? Мечты рухнут, как карточный домик?

– Ну почему ты меня снова пугаешь?! Тебе доставляет удовольствие это? Просто скажи, все ли хорошо… Но все равно ты другой, – голос Лии задрожал. – Я не могу отделаться от этого ощущения. И, пока мы не увидимся, это будет меня мучать, Рустем.

– Надо же! Тебя будет мучать! А что меня мучает – тебе все равно!

– Мне не все равно! Я точно так же не сплю последние дни, как и ты. А ты! Вместо того, чтобы меня набрать, сидишь в мессенджере.