Ирма Гринёва "Если я король, ты будешь королевой"

Если я король, ты будешь королевой
Ирма Гринёва

Этот рассказ можно было назвать по-разному: "Глаза, полные ужаса" или "Я знаю, где выход!" Но что-то подсказывает мне, что героям Кемпу и Шейле название "Если я король, ты будешь королевой" нравится больше.

Ирма Гринёва

Если я король, ты будешь королевой

ПРЕДИСЛОВИЕ

…Карие глаза встречаются примерно у 50% населения Земли.

Люди с карими глазами, отличаются импульсивностью, безудержной страстью, повышенной активностью. Они – лидеры. Они не терпят поражений и случаев, когда кто-то с ними не согласен: их мнение – единственно правильное, и никак иначе. Сексуальность, чувственность, обаяние – отличные дополнения к их личностным качествам.

Такие люди обладают природной красотой, отличаются умом, неугомонностью. Они не злопамятны, быстро прощают и забывают мелкие обиды. Карие глаза могут означать и некоторую ветреность: такие люди легко влюбляются, но столь же легко могут забыть объект своей любви.

Кареглазые леди необыкновенно быстро сходятся с людьми. Они общительны, не закомплексованы, уверены в себе «на тысячу процентов». Самооценка у них, в большинстве случаев, завышенная. Они этого, как правило, не замечают.

Кареглазые женщины неравнодушны к золоту, богатству, деньгам. Они хитры, умны, изворотливы, находчивы.

От грёз любви не отличим

Сочинение на тему «Как я провел лето»

Ради счастья, ради нашего, если мы хотим его…

Ох, и странные, эти русские! (продолжение рассказа «Кошка, которая гуляла сама по себе» из сборника «Зеленые глаза»)

И этим всё сказано

Сразу и навсегда!

Мой ангел смотрит на меня…

Уйти по-английски

От сердца к сердцу мост

Пришвартоваться в тихой гавани

Благодаря и вопреки

Перевоз Дуня держала…

От ненависти до любви и обратно

Свадебный хоровод Созвездий

Одним росчерком пера

Что обещает её лицо или Женя, Женечка и Катюша

Это он – мой Мужчина!

Если я король, ты будешь королевой!

1

– Сэр Гамильтон! Поступила информация о доме в Гемпшире…

Кемп

замер на мгновение, отложил ручку в сторону и прикрыл глаза. Экчери

, секретарь и помощник Кемпа Гамильтона, владельца сети железных дорог штата Нью-Джерси, знал об этой особенности своего хозяина – выдерживать паузу в разговоре, если речь шла об очень важных для него делах. А потому Экчери молчал, пока босс не посмотрел на него своим фирменным цепким взглядом, разрешающим продолжать.

… Его выставили на торги.

– Когда?

Вопрос «когда» мог относиться к чему угодно: когда выставили? Когда узнали об этом? Но Экчери не продержался бы на своём месте так долго – больше пяти лет, если бы не понимал своего хозяина с полуслова, а ещё лучше, предугадывая с полунамека. И потому ответил правильно на то, что тот подразумевал: «Когда состоятся торги?»

– Через три месяца.

– Цена?

– Завышена не менее чем в два раза. Более точно буду знать через неделю.

– Конкуренты?

– Пока отсутствуют.

– Владелец?

– Не известен. Его интересы представляет адвокатская контора «Астор и сыновья».

– Выяснить!

– Уже работаем, – не очень уверенно прозвучал ответ Экчери.

Легко сказать, но вот сделать… Одно дело в родном Нью-Джерси, да пусть даже и в любом штате Америки, здесь Экчери был уверен, что найдёт пути-выходы на любую адвокатскую контору, которая обязана блюсти права и инкогнито клиента, как зеницу ока. В конце концов, люди есть люди. У всех есть слабости, за которые можно поймать. У всех есть тайны, на которые можно надавить. Но тут – чужая страна через целый океан, другой менталитет, уравнение со множеством неизвестных. Если бы ещё Экчери был там, на месте, в Англии, он был бы уверен в результате, а будучи в Америке, управляя агентами на расстоянии из коммутаторской по телеграфу…

Кемп Гамильтон остался недоволен тоном ответа и самим ответом, это выдавала барабанная дробь, которую отбивали его пальцы по столу.

– Документы не подаем. Выжидаем. О любых изменениях докладывать мне незамедлительно, – выдал заключение сэр Гамильтон.

Мог бы и не говорить, Экчери и так на зубок знал манеру работы шефа перед совершением крупной сделки или покупки. Шеф не любил неожиданности. Тщательно собирал информацию. Анализировал. На каждое возможное развитие ситуации продумывал подробный план. В самый неожиданный для конкурентов момент наносил свой молниеносный, как у кобры, надолго зависшей неподвижно над жертвой, удар. Потому и срывов и неудач в его бизнесе не было. По крайней мере, Экчери о таких не знал. А вот то, что босс соизволил выдать отдельное распоряжение, говорило об исключительной важности предстоящего дела. Хотя, что может быть важного в покупке дома в Богом забытом уголке старой Англии, Экчери не представлял. Да и не его это ума – представлять, какое дело очередной раз затевает его хозяин. Не по чину и не по оплате, как говорится. И Экчери, поклонившись, вышел из кабинета, чтобы начать действовать.

А Кемп снова закрыл глаза, чтобы сосредоточиться и унять внутреннюю дрожь, охватившую его после долгожданного события. Слишком долгожданного – целых 25 лет!

– в переводе – «атлет, борец, чемпион, воин»

– в переводе – «секретарь»

2

Через месяц, в связи с отсутствием участников торгов, стоимость дома упала на 30%. Ещё через месяц снова упала по той же причине на 50%. И Кемп распорядился подать документы на участие в торгах. Можно было, конечно, выждать ещё месяц, тогда торги признали бы не состоявшимися, появилась бы возможность предложить более низкую цену владельцу и сторговаться с ним напрямую. Но! Имя владельца Экчери так и не удалось узнать.

В адвокатской конторе «Астор и сыновья» никаких сыновей не было и в помине. Состояла она всего из одного человека, собственно говоря, самого Олистера

Астора. Было ему 100 лет в обед. Так что перед лицом вечности никакими деньгами его было не соблазнить, никакими тайнами не запугать. А из слабостей наличествовали недержание, газы и дурной запах изо рта. И ещё ослиное упрямство, что сводило все усилия Экчери расколоть старика на имя владельца, к нулю. Попытки зайти к старику с какой-то другой стороны – родственников или друзей, тоже потерпели крах. Он был такой старый, что друзей у него уже не было, а всех своих родственников он пережил. Те же, кто его ещё помнил, отзывались о нём очень тепло, как о честном и порядочном человеке, который берётся за своё дело только в исключительных случаях. И эти случаи должны относиться тоже только к честным и порядочным клиентам. Защищать интересы, пусть и дорого оплачиваемых, проходимцев он бы не стал.

Экчери попытался выяснить имя владельца дома и другим путём – осторожно выспрашивая соседей. Не сам, конечно, выспрашивал, его агенты, которых он направлял. Трудность была в том, что Гемпшир это малонаселенная местность, где одна усадьба от другой могла находиться в десятках миль друг от друга. Это не расстояние, конечно, для тех, кто хочет общаться. Но в данном случае хозяева явно жаждали одиночества. Вне дома их никто не видел. Почта им не доставлялась. Раз в неделю заезжал фургончик, чтобы оставить у забора продукты и лекарства, купленные согласно списка, оставляемого в почтовом ящике. Так что пришлось Экчери довольствоваться слухами. О! Вот этим агенты накормили его досыта. Из того, на чём сходились все – в доме жили две женщины, мать и дочь. В остальном вариаций была масса. Их возраст в рассказах соседей разнился настолько, что в докладе боссу Экчери предпочёл об этом умолчать. По крайней мере, одна из них была больна, а вторая за ней ухаживала. Были варианты, что они обе больны, уродливы, калеки и так далее. Были версии, что на самом деле, они обе уже умерли, и в доме обитают их неприкаянные души в виде привидений. Чушь, конечно, полная. Но, как ни странно, босс отнесся к информации вполне серьезно. Даже о привидениях. Он вообще, с точки зрения Экчери, вёл себя в этом деле странно. Экчери внутренне готовился к взбучке и, может быть, даже к увольнению, после того, как вынужден был доложить о своём фиаско с адвокатом, но босс воспринял информацию спокойно, даже головой качнул, как показалось Экчери, с удовлетворением. Будто ожидал, что так и будет.

Итак, имя владельца осталось неизвестным, и, это во-первых, почему Кемп Гамильтон решил выйти на торги за месяц до обозначенной даты, а вторым соображением было то, что, возможно, кто-то ещё, как и Кемп, следит за ситуацией, чтобы выскочить в последний момент и забрать дом себе. Этого Кемп допустить не мог. И потому обозначил себя заранее. Было и ещё одно соображение, почему он поступил именно так – судя по всему, хозяйки дома были бедными, порядочными и больными женщинами. Возможно, продажа дома была их единственным шансом дожить относительно благополучно свою жизнь, и Кемп не собирался отнимать у них этот шанс, выцарапывая лишние деньги. Для него это была мелочь, а для них любой пенни не будет лишним. Но эти мысли Кемп придержал при себе, для своих подчинённых он хотел оставаться крутым бизнесменом, который за каждый цент удавится. Люди любят и уважают сильных. Добрых и мягкосердечных безжалостно давят, как клопов или тараканов. Это Кемп испытал на собственной шкуре.

– в переводе – «защитник человечества»

3

Буквально на следующий день после того, как «Trainment» объявила об участии в торгах, появился ещё один участник, и Экчери очередной раз восхитился умом и прозорливостью шефа. Агентурная машина Экчери заработала с новой силой, бросившись как голодный пёс, по следу конкурента. Информацию о нём получили из Торгового дома от мелкого клерка, хорошо, очень хорошо, даже очень-очень хорошо материально замотивированного выдавать секретную информацию за, попросту говоря, взятку.

След поначалу показался пустышкой, поскольку привёл не к деловому зданию, а к довольно бедному жилищу, хозяином которого оказался местный забулдыга. Позвольте, а где же размещаются сотрудники фирмы, которая участвует в торгах, где надо внести немалый денежный залог? Почему её владелец, ворочающий такими средствами, живёт в лачуге? И, кроме того, слывет пьянчужкой?? Что-то тут было не так.

Хозяин «Horns&hooves»

, некто Салливан Хоуп, обнаружился в местном пабе, где, как донесла разведка, был завсегдатаем. Разговор с ним вёлся при обильном возлиянии с его стороны и щедром угощении со стороны агента Экчери. Осторожный вопрос о покупке дома в Гемпшире явно вызвал страх у Салливана (назвать его «сэром» язык не поворачивался). Пришлось отступить. Но вскоре язык у него развязался, и агент наслушался такого, что только успевай запоминать.

Две недели Экчери с агентами проверяли дела, о которых проговорился Салливан Хоуп, и выяснили довольно неприглядную картину. «Horns&hooves» занимались подложным участием в торгах и аукционах. В зависимости от заказа, играя на повышение или снижение цены. В принципе, такими делами грешили все, ну, или большинство, крупных фирм, создавая дочерние предприятия, внешне ничем не связанные с основной фирмой. Только вот если такая связь всплывала наружу, это грозило судебным преследованием, аннулированием итогов последних торгов, проверкой предыдущих сделок. Мало какая компания могла пережить такое расследование, чтобы не разориться. Организатор таких махинаций мог надолго загреметь в тюрьму или выплатить огромный штраф, если это ему было, конечно, под силу (во всяком случае, согласно американскому законодательству. «Английское надо будет изучить»,– сделал себе зарубку на память Экчери). Спасало только то, что, как правило, таких «дочек» было несколько, они выстраивались в длинную разветвляющуюся цепочку. И пока длилось расследование, головная фирма успевала замести следы. До босса правосудие не добиралось, довольствуясь двумя-тремя бедолагами типа Салливана Хоупа

.

Экчери уже не успевал до начала торгов найти центральную фигуру, но и фактического адреса «Horns&hooves», который выдал Хоуп, надеялся, будет достаточно, чтобы убрать конкурента Кемпа Гамильтона.

Босс одобрил план Экчери действовать намёками, создающими ощущение, что твой противник знает о тебе всё, вплоть до того, сколько трусов лежит у тебя в гардеробе. Сказал, что и этого будет достаточно, чтобы выбить с торгов конкурента, подтвердив, что законодательство Англии в отношении подобных махинаций даже более строгое, чем американское («Откуда босс всё знает?!», – восхитился очередной раз Экчери)