– Нет, Антон, я из министерства аккумуляции, во вселенной действует закон сохранения массы-энергии, ты знаешь ведь о таком?
– Да.
– Она никуда не уходит, вот мое министерство при ГСБ занимается аккумуляцией нужной энергии и атомов, в частности Аурум.
– Золото? В Эльбруссии ведь нет золота.
– Конечно, его мы давно собрали и аккумулировали. Я построил первый банк в Марьевске, где собиралось золото всего края, после чего грянула революция и оно таинственным образом исчезло, понимаешь?
– И так по всей империи?
– Совершенно верно, мы не в силах изменить парадоксы времени относительно смерти и жизни, они наступают против нашей воли, но вот изменить расположение материи во вселенной и времени мы научились.
– А что вы сейчас аккумулируете?
– В большей степени научные разработки и кхм… платину. Эти марсианские повстанцы прекратили поставки платины на Землю.
– Состоялся ли контакт землян с инопланетянами?
– А ты мыслишь в правильном русле, Антон, это закрытая информация.
– Так на Марсе колония?
– Корпорация Тесла свою республику построила и отделяются теперь от метрополии.
В голове Антона мыли превратились в какую-то кашу.
– Тесла представляет угрозу, я на полном серьезе.
– А начинали вполне мирно.
– Амбиции, что ты!
– Тогда как быть с Аракчеевым? Почему его дочь больше не является?
– А вот этого я не знаю, как мог помог ему, скажу одно: мост в его время должен скоро закрыться, экзотическая материя имеет свойство сворачиваться, недостаток такой, а может и преимущество, кто знает.
– Почему он в зеркале появляется?
– Побочный эффект – зеркало чувствительно к мостам Розена, если находятся в разных его концах, можно просто вынести или разбить, там радиус небольшой. Ещё побочкой служит вибрация при передаче данных, перепад температур.
– Я заметил это, вы часто прям данные передаете.
– Пару раз в сутки да, отчетность. Но как только мост к Аракчееву прикроется, то перепады температур прекратятся.
– Так вы говорите, что скоро холод пройдет?
– Вибрация еще будет, а перепадов температур нет, скоро закроется, пару-тройку дней остается и до свидания 1865-й год, ты хотел экскурсии туда водить? Признавайся честно, колдун доморощенный.
– Ну вообще то мысли такие были, – сказал Антон путанно.
– Ловко ты лестницу к коридору нашел, это как я промахнулся то?
– В плане, Аракчеев указал коридор и лестницу, я в архиве нашел.
– Молодец, из тебя бы вышел хороший агент-аккумуляторщик, хитрый ты, что ж, если у тебя больше нет ко мне вопросов, то с твоего позволения мне надобно идти на стройку проверять готовность 15-го этажа, чтоб без проволочек.
– Интересно с вами, спасибо за информацию.
По дороге к Жене Антон раздумывал об этом разговоре: «Вот и мистический Курвуазье обрисовался, как же жаль, что он не шпион и так все обломалось, я то вознамерился, планы обрисовал, как то не везет мне».
Колокольчик над входом звякнул металлом и Козловский вошел внутрь. За стойкой сидела Женя и что-то писала в толстую тетрадь. Погибшие цветы были убраны из кувшинов, зал заметно опустел.
– Женя, я с новостями, перепады температур скоро пройдут.
– Это радует, а я ходила к Аракчееву, он плачет там, мне его так жалко. Ещё я сделала пару снимков на память и в ВК: вид из окна, преинтереснейшее место все-таки, может хоть одну экскурсию туда сводим? Денег заработаем.
– Думаю, не стоит, фиг с этим Аракчеевым, над вами живет Курвуазье!
Антон в течении десяти минут без умолку тараторил об агенте из будущего, в сжатом виде умудрился пересказать всю информацию, не позабыв ни одной детали. Женя внимательно слушала экзорциста, не проронив ни звука. Подытожив, Антон заявил:
– Скоро портал закроется и перепады пройдут, через пару дней всего лишь, поэтому опасно туда ходить сейчас.
– Это радует, что перепады пройдут, но мне интересно куда же пропала его дочь, которая с лошади упала?
– Да, это, конечно, любопытно, но я думаю, без нее все наладится.
– А мне жалко Аракчеева, может вы бы могли еще поискать, узнать куда делась его дочь, а я вам доплачу.
Сердце Антона забилось чуть быстрее.
– Ну можно, конечно, попробовать поискать, за доплату, расставить все точки над «i» в этой истории.
– Здорово. Я заплачу двойной тариф, чтобы не было тут никаких призраков и тому подобного. Может чаю? – При этом она так мило улыбнулась, что Антон несколько смутился.
– Нет, спасибо, думаю поехать еще раз в архив музея, может там что-то найду интересное по этому вопросу.
III
В зале архива музея не было ни души. Взбудораженный общением с агентом ГСБ, Антон быстро листал ламинированные страницы старинных газет, все мысли были только о дневном разговоре с путешественником во времени. Технологический прогресс настолько разогнался, что паразитирует получается сам на себе, или это не паразитизм, а наоборот такого рода усложнение, сбор информации, которая еще может пригодится и как-то повлиять на человечество. Кто знает какие идеи сокрыты от государства в столах инженеров, в файлах компьютерщиков-айтишников и изобретателей.
Перед глазами мелькали большие и маленькие заголовки статей: свадьбы, похороны власть имущих, строительство мануфактур и винокурен, приезд комиссии из столицы, новая дорога с Саркелом и вновь свадьбы, а вот и заголовок о смерти Оксаны Аракчеевой.
«Все же очень симпатичная была девушка, жаль, что так погибла».
В следующей газете, в самом углу второй страницы Антон прочитал объявление: «Пропал доктор Андрей Кользин». Из написанного он понял, что доктора последний раз видели 28 марта 1865 года, он вышел из дома на работу и пропал. «Это ведь тот доктор, который лечил Оксану, имеет ли место связь между этими двумя фактами? Быть может спросить у купца?»
По пути домой Козловский размышлял о пропаже доктора, может быть это месть за смерть дочери. «Вдруг Аракчеев настолько мстительный, что пошел на убийство врача, вот только, как это доказать, да и не зря ли я взялся за уголовное дело вековой давности? Женя хоть и милая и хочется выполнить её волю, но что-то меня пугает этот холод неизвестности».
Дома покормил мяукающего кота Шурупа и разогрел в микроволновке жаркое с картошкой. Чтобы не ежиться от нахлынувшего холода включил котел отопления на кухне и с разогретым ужином отправился в гостиную к телевизору. Щелкнул третью кнопку на пульте – включился канал марьевских, семичасовых новостей. Ведущая быстро рассказывала о не самых радостных событиях в жизни города и окрестностей: «Партию контрафактных китайских товаров арестовала служба Эльбруснадзор сегодня днем на Верхнем рынке Марьевска». «Что за дичь?» – подумал Антон, жуя горячий кусок говядины.
По новостям начался новый сюжет: голос за кадром описывал бытовое преступление в Орловке, в селе, в пяти километрах к югу от Марьевска, там двое мужчин во время вечеринки не поделили женщину и один из отдыхающих напал на оппонента с ножом, в драке пострадала и сама женщина. Камера репортера передавала картинку из сельского убогого жилища: побеленные стены с яркими кровавыми пятнами, перевернутый стол, старый телевизор, как вдруг оператор остановил обзорное движение камеры на иконе, висящей в углу молчаливой наблюдательницей. Антон перестал жевать. Он уже видел такую же икону где-то раньше. На иконе был изображен Иисус без одежды с отсутствием детородного органа. Вспомнил! Эту же икону он видел в комнате у дочери Аракчеева, точно-точно. Быстро вынул из кармана смартфон и в галерее фото отыскал снимок, сделанный им не так давно. «Именно такая же икона. Надо навести справки, может есть связь? И съездить туда, в Орловку поговорить с местными, узнать кто, те люди, у которых она висела».
Солнце давно село и дальний свет фар машины освещал прямую дорогу к селу Орловка. Типичный пригород, в пяти минутах езды от города. Вдоль дороги Антону на глаза попались два траурных венка. Завидев последний, он чуть сбросил скорость. Село встретило экзорциста лаем собак и криком гусиной стаи. «Действовать придется по наитию». Медленно, на первой передаче, он катил по одной единственной улице села в надежде встретить кого-нибудь. На лавочке, под деревом сидели две женщины. Антон остановил машину.
– Здравствуйте, – обратился вышедший из машины, в холод вечера Антон, – вы не подскажите, сегодня вот поножовщина у вас в селе случилась, вы знаете об этом?
Местные жительницы заохали, одна сказала:
– Конечно знаем, ты чего, все знают, а что такое-то? Из милиции ты?
– Нет, но тоже кое-что ищу, – Антон достал мобильник и показал женщинам фото иконы, – я заметил, что в доме убийцы висела эта икона, вы не знаете, что это значит и кто хозяин?
Одна из женщин перекрестилась, вторая сказала:
– Это Иван Черниговский, он убийца, а дед его – Георгий, он был в черных скопцах, про него все знали.
– Черные скопцы?
– Они как старообрядцы да только калечат себя, отрезают все лишнее как на иконе той.
– Ужас
– И не говори, ужас точно, дед Георгий родил сына, жена была, а потом со скопцами связался, раньше были они у нас в селе, секта это, да секта.
Слово взяла вторая женщина:
– Только здесь их больше нету, никто не знает куда делись, они ж себе все там поотрезали и детей не родили, вот и извелись.
– Ясно, спасибо вам за информацию.
«Весьма продуктивная поездка, надо будет погуглить об этих скопцах».
Вернувшись домой и сев за ноутбук, Антон не обнаружил ровным счетом никакой информации о таинственной секте. С тяжелыми мыслями он завалился на кровать и долго пытался уснуть. В ногах свернулся клубочком кот Шуруп.
Звонок будильника вырвал из сна. Без пятнадцати восемь. Подъем и вновь гнетущие мысли о нескорой разгадке похищения доктора Кользина. «Зачем я только впутался в это? Уже ведь взял за ритуал, надо было отказаться, хотя тут и самому интересно что за скопцы?», – корил сам себя Антон, орудуя зубной щеткой в ванной комнате.
Через пару часов, паркуясь у большого, из белого камня, храма, Антон подумал, что сколько медицинского оборудования можно было купить на эти деньги, но дух тоже дело важное, главное баланс. Внутри какая-то бабка мыла грязный пол, оставленный после прихожан, пришедших на утреннюю службу. Пахло ладаном и воском свечей, наполняющих тишину храма потрескиванием.
– Извините, а вы не могли бы священника позвать? Он ещё здесь? – спросил Антон.
– Здесь-здесь, сейчас позову, только не топчись, стой в проходе.
Через три минуты из комнатки, рядом с церковной лавкой, вышел молодой высокий священник, в руках он держал черную сумку, и по-видимому, уже собирался домой.
– Что вы хотели? – спросил он.
– Доброе утро, меня Антон зовут, я журналист, собираю информацию по поводу секты «Черные скопцы», вы знаете о таких?
– Знаю, конечно, мракобесы и отлучники это. Ересь и грязь! Только их уже и не существует.
– Я вот видел их икону, там Христос…
– Да-да. Знаю, не хули, знаю я как они Господа малюют, это сатанисты, которые убийствами занимались, не только себя калечили, но ритуалы мерзкие совершали, людям сердце протыкали, это нелюди, сатанисты они. Не хочу говорить об этой паскуде более, и извелись они в республике, больше не слышно о них.
– А что за ритуалы?
– Воскрешения, как они считали, но пожертвовать надо причинным местом или кровью невинного человека, зло это сущее.
– Это именно то, что меня интересовало.
«Выходит сейчас их нет, а раньше занимались ритуальными убийствами, теперь все сходится»
За прилавком «Маков цвет» стояла скучающая Женя. Увидев Антона, она улыбнулась:
– Привет, ну как успехи?
– Да вот есть информация кое-какая. Я уверен Аракчеев причастен к убийству Кользина, не появлялся он больше в зеркале? Хочу поговорить с ним.
– Нет, не появлялся, а зачем ему убивать врача?
– Я думаю он хотел с помощью одного ритуала воскресить дочь или типа задобрить смерть. Жаль, что не появлялся. А почему дверь в тот коридор открыта?
– Я снова ходила в ту комнату, мне так там нравится.
– Я же предупреждал, что этот тоннель может захлопнуться через два дня, можно навсегда там остаться, не пугает?
– Я больше не буду, ладно, не буду.
– Вы знаете, а глядя на этот проем у меня возникла кое-какая идея.
– Какая?
– Во все времена, лестница служила символом перехода в иной мир, лестница Иакова, с её ступенями на небо, например, символ границы между нашим миром и светом, а вдруг эти черные скопцы заложили кровавую жертву как раз под лестницу. Вы не против если я подниму доски и вскопаю землю?
– Ну если так считаете нужным, если лестница – это граница.
– Я съезжу домой за ломом и лопатой.
Через полчаса запыхавшийся Антон с фонариком в зубах вскрывал доски с облуплившейся краской под лестницей. С сильным скрежетом ржавые гвозди выходили из старого дерева. От поднятой пыли хотелось чихать. К этим невзгодам добавлялся гнетущий серный запах. Наконец, подняв последнюю доску, он обреченно выдохнул: пол был бетонным. Если труп и был здесь захоронен, то его при заливке бетоном могли давно найти. Нет, надо искать в другом месте. А где же Оксаночка, за поиск которой платит Женя двойной тариф?
В задумчивости Антон поднялся по зловонному коридору наверх и спустился в комнату пропавшей девушки.
