«Наставница Скрыпицына»
Душа моя – Элизиум теней,
Теней безмолвных, светлых и прекрасных
Ф. Тютчев
В повествовании об этом, по-своему весьма замечательном, человеке мы станем использовать не столько свои познания, сколько сообщения старинного историка С. С. Татищева. Сергей Спиридонович Татищев – это широко осведомленный историк-фотограф, скрупулезно собиравший и хранивший все сведения о прошлом и настоящем. Его судьба – уже сама по себе великолепная история больших и добрых деяний. Мы не станем детально углубляться в неё, а лишь схематично отметим её главные этапы.
… Блистательная дипломатическая служба в Австрии и на Балканах.
…Успешное участие в русско-турецкой войне под командованием М. Д. Скобелева.
…Чиновник по особым поручениям в Министерстве Внутренних дел.
…Финансовый атташе России в Лондоне.
…Кавалер четырех русских военных орденов и шести иностранных орденов, в их числе такая престижная награда как французский орден Почетного Легиона.
…Автор интересных и богатых сведений, книг по истории России, посвященных временам императоров Александра II и Александра III.
Эти книги содержат великое множество интересных и ярких деталей и воскрешают в русской памяти образы многих примечательных русских людей той эпохи, и одна из них «царская наставница Скрыпицына». У Татищева она сразу же обозначена совершенно четко: «Скрыпицына Вера Николаевна, инспектриса Воспитательного общества благородных девиц, первая наставница великих князей Николая и Александра Александровичей».
Нам было отчего счастливо содрогнуться, и было отчего испытать чувство большой гордости: ведь первой наставницей Цесаревичей могли взять лишь очень достойного человека и знающего педагога, могущего и обучать и воспитывать.
А как всё начиналось? Родителей будущего императора рано стала занимать мысль о правильном образовании и воспитании детей. И их старшему сыну Николаю не было ещё трех лет, а будущему императору едва минул год, как к ним уже пригласили для обучения «первоначальным молитвам и грамоте» умелую и опытную наставницу. Это и была «вдова ярославского помещика Вера Николаевна Скрыпицына». Случилось это 18 мая 1846 года, вот с этого момента наша землячка и взяла в свои руки всё первоначальное образование и воспитание всех троих царских детей, и оба брата и сестрица стали звать её едва не второй матерью.
Почти два года Вера Николаевна одна занималась с детьми. А после этого срока появился и второй воспитатель, старый унтер-офицер лейб-гвардии Семеновского полка Тимофей Хренов. Этот «военный дядька», или, как его официально именовали, «комнатный унтер-офицер» уже должен был учить маленьких царевичей фронту, маршировке и ружейным приемам. Но вскоре он стал им и верным другом и вместе с Верой Николаевной создал для детей теплое и душевное общение. Их всех можно было увидеть и на прогулках в Царском Селе и Петергофе, и в дворцовых помещениях, и при встречах с родителями царственных детей.
Потом воспитателей возглавил заслуженный гвардеец, генерал-майор Зиновьев, число учителей постоянно увеличивалось, и день императорских детей был во многом подчинен самым разным занятиям. А первоначально он выстраивался так: утром детей мыли и одевали няни-англичанки, затем, после завтрака, они все, включая и трехлетнего Владимира, поступали под надзор военных воспитателей, постепенно прививавших им глубокое знание армии и уверенное следование её правилам и порядкам.
С 1850 года два часа в день они по-прежнему занимались с Верой Николаевной Скрыпицыной, затем отправлялись на занятия фронтом, маршировкой и ружейными приемами у «дядьки» Хренова. Непременно полагались им уроки гимнастики, танцев. Круг учителей пополнился привлечением полковника Гогеля, учителя гимнастики и плавания Линдена и танцовщика Огюста.
Самый старший, Великий князь Николай вскоре уже перешел к начальному изучению Священной и Русской истории. Вера Николаевна и Гогель попеременно знакомили его с главными событиями этих историй, а вслед за такими занятиями пришло и время знакомства с географией. Вера Николаевна и Гогель этот предмет преподавали по книге Дюмен-Дюрвиля «Путешествие вокруг света».
С 1850 года уроки Веры Николаевны начинались ровно в полдень и продолжались до обеда, который подавали в два часа. Чай пили в четыре, а после него дважды в неделю снова шли занятия по предметам их наставницы. Танцы тоже проходили дважды. День царских детей оказывался четко организованным и плотно заполненным занятиями, а непринужденное общение с родителями приходило лишь в семь часов вечера и продолжалось только один час.
Наибольшее старание будущий император проявлял на уроках наставницы Скрыпицыной, танцы ему нравились гораздо меньше, военными науками он тоже не был увлечен, а артиллерийское дело его всерьёз сердило и раздражало.
В жизнь Цесаревичей уже пришли уроки Закона Божия, верховой езды, командования строевыми занятиями солдат, основы фортификации. И по-прежнему с ними были неразлучны Вера Николаевна и «дядька» Хренов. Трогательные общения с этими первыми учителями очень радовали их руководителей.
Генерал Зиновьев так и писал царственным родителям: «Считаю себя счастливым, что могу донести до сведения Вашего Высочества такие утешительные новости». Очевидно, генерал был способен понимать, как важно детям иметь добрые задушевные отношения со своими первыми и любимыми воспитателями.
В 1861 году великому князю Александру ещё не было восьми лет, а он уже начал обучение французскому языку. Стоит заметить, что с английским у него уже было твердое, хорошее знакомство, ведь няни – англичанки говорили с ними только на английском, и он оказался для царевичей едва ли не родным. Уроки француза Куриара чередовались с занятиями Веры Николаевны, которая тогда уже вела русское чтение, русское письмо, Священную историю и начальную математику. С Верой Николаевной её воспитанники временно разлучились лишь однажды, во время поездки в Гапсаль, где занятия не прерывались, но наставницу заменял преподаватель русского языка Класовский. С этими уроками соседствовали стрельба в цель, владение холодным оружием и офицерские приемы с саблей.
А когда в сентябре императорский двор вернулся в Царское Село, то обучение возобновилось прежним порядком, «великие князья занялись со своей старушкой наставницей».
Но близилось время серьёзного изучения «высших наук». Старший воспитатель Зиновьев и родители царевичей пришли к мысли, что Вера Николаевна очень серьёзно подготовила мальчиков к гимназическому курсу. Старшим преподавателем привлекли словесника и историка Грота из Финляндского университета и ещё целый ряд других учителей.
Январь 1853 года как раз и ознаменовался для юных Романовых началом нового этапа обучения. А что же их старые, сроднившиеся с ними учителя? Хренов ещё целый год тренировал их в ружейных приемах и маршировке, а наставница Скрыпицына осталась при них для помощи в подготовке всех домашних заданий и репетиторства. Эти свои занятия она вела с большим старанием и с присущими ей умением и тактом, добиваясь старательного отношения царевичей к домашним заданиям. Проверка качества их совместных трудов состоялась в самом конце 1853 года, когда в присутствии родителей старшие сыновья сдавали свой первый годичный экзамен по всем предметам преподавания. И к большому удовольствию их «старой наставницы» они выдержали его «весьма успешно».
Отношение братьев с Верой Николаевной были очень душевными и доверительными и скорей напоминали отношение внуков к бабушке. Они рассуждали с ней обо всём, что их интересовало и привлекало их юные души. Так однажды, по восшествии их отца на престол, они откровенно разговорились с нею о том, как трудно будет их папе управлять Россией, ведь у него ещё нет надобного правительного опыта, а они сами ещё очень молоды и в помощники пока не годятся! Вера Николаевна всегда была свидетельницей и участницей самых открытых и искренних детских бесед и размышлений.
Волей судьбы в то время при царском дворе был целый круг людей, в немалой мере связанных мышкинским родством или старыми земляческими отношениями. Это князь В. П. Мещерский и граф С. Д. Шереметьев и фрейлины Тютчевы, дочери поэта, и Опочинины, и некоторые другие наши земляки, а несколько поздней появился наш будущий предводитель дворянства Н. Д. Томановский. Но Вера Николаевна к царской семье была всех ближе.
Высокое положение царской наставницы сохранилось и уважалось впоследствии. И в день совершеннолетия Наследника Цесаревича и Великого князя Николая Александровича она была среди приглашенных и участников великого торжества, когда в Георгиевском зале Зимнего дворца Наследник принял присягу на верность Отечеству.
Торжественный зал заполнили придворные, высшая знать России, люди стояли на нижнем пространстве зала и на верхних галереях. В зал были внесены славные знамена и штандарты, четыре из них осеняли аналой со святыми предметами, перед которым юный Николай Александрович произносил слова присяги.
В день присяги Александр II наградил всех людей, участвовавших в воспитании и обучении его старшего сына. Генерал Зиновьев получил золотую с бриллиантами табакерку. Гогель – аренду (денежное содержание) на двенадцать лет. Казнаков – орден святого Владимира III степени. Рихтер – звание флигель-адьютанта. Гроту обращено в пожизненную пенсию его учительское содержание. Грим произведен в действительные статские советники. Каждому из награжденных было пожаловано по драгоценному перстню. «Не была забыта и первая наставница Цесаревича, обучавшая его русской грамоте, Вера Николаевна Скрыпицына. Ей дарована аренда на пятьдесят лет в размере двух тысяч рублей ежегодно».
…Вот такие сведения о нашей землячке, первой наставнице царских детей, а в их числе будущего императора Александра III донесли до нас страницы исследований С. С. Татищева. Но немаловажные замечания можем сделать и мы сами. Общеизвестно, что при русском императорском дворе почти всегда очень сильным было немецкое влияние. И царским детям обычно давали воспитание и обучение не только в чисто европейских взглядах и правилах, но и в немалом недостатке внимания к родной русской истории и культуре.
Не стало исключением и воспитание детей Александра II. Его супруга предпочитала видеть возле своих детей лишь немецких преподавателей, а те предпочитали чисто немецкое содержание обучения. Нередко они оказывались явными посредственностями как в педагогической науке, так и в знании своего предмета и вовсе не разумели русского языка. Так, например, Гримм решительно отрицал надобность знакомства детей с русской литературой по причине «её крайней бедности». Таковым же было и его отношение к преподаванию русской истории, а народная культура русского населения страны вовсе не рассматривалась.
И мы имеем все основания полагать, что будущему императору Александру III его великую любовь к национальным началам и его глубокий русский патриотизм уже с ранних лет привили его самые первые русские учителя, и особенно дорогим было участие его первой наставницы, Веры Николаевны Скрыпицыной. Она обучила его русской грамоте, познакомила с русской словесностью и основными событиями русской истории. Имя её должно оставаться незабвенным и почитаемым всеми, кому ведомы истинные национальные чувства и теплая любовь к Отечеству.
Нам известно, что такие теплые благодарные чувства к своей первой учительнице сохранил и сам Александр Александрович. Он уже в зрелых годах имел прекрасную встречу со своей старой наставницей, посетив её в нашем мышкинском крае. Но наш рассказ об этом ещё впереди.
Первые графы
…И Шереметев благородный, и Брюс,
и Боур, и Репнин…
А. Пушкин
Шереметевы как уважаемый старинный род известен с XV века, а их более далёких предков историки различают ещё и в XIV столетии. Сила и знатность набирались уверенно и быстро, и в середине XV века сразу пятеро Шереметевых уже обрели боярское звание. И современники единодушно признавали их богатейшими землевладельцами того времени. А в 1642 году они достигли и высшей государственной значимости, весной того года при царе Михаиле Федоровиче Федор Иванович Шереметев стал главой правительства.
Все остальные Шереметевы той эпохи видны на достойных постах, все они воеводы и участники всех тогдашних военных событий. Не каждому из них сопутствовала удача, на службе государевой случались и тяжкие беды, и полные крушения судеб. Так Василий Борисович Шереметев в своей военной судьбе пережил тяжкое унижение: он в 1660 году сдался полякам под Чудновом, полная капитуляция со всеми своими военными людьми…
И с того дня он стал жертвой чужих политических комбинаций. Подержав его у себя, поляки обменяли знатного пленника на кого-то из крымцев. В Крыму, в неволе, он и провел 21 год горестного невольничьего бытия.
Всякое бывало на службе царской, но звезда шереметевского рода от отдельных неудач её людей не блекла, не тускнела и не закатилась. А в зенит славы она взошла трудами и подвигами Бориса Петровича, жившего с 1652-го по 1719 год. С 1682 года он уже получил боярство и участвовал во всех тогдашних военных кампаниях: воевал с крымскими татарами и участвовал в Азовских походах Петра I. При царском дворе он занимал видное положение ещё с 1671 года. Немало занимался дипломатией, выполняя поручения при дворах правителей Польши, Австрии, Италии и Мальты.
О нём, в равной мере, можно говорить и как о дипломате и как о полководце. Но полководческую известность Борис Петрович Шереметев заслужил гораздо большую, нежели дипломатическую. В русской армии на командных должностях он служил с 1700-го по 1717 год, и был известен как весьма способный, но предельно осмотрительный военачальник. Ему принадлежала честь первых побед над шведами в той очень долгой войне. Командуя нашими войсками в Лифляндии, он победил в сражениях при Эрастфере и Гуммильдорфе и отбил у врага Копорье и Дерпт. Великолепные успехи в тяжкой войне, которая до тех дней шла крайне неудачно!
До 1705 года Борис Петрович предпринимал успешные боевые действия против шведов, постепенно вытесняя их из южного и западного приморья, но в тот год неожиданно получил назначение совсем на другие дела.
«Фронт», на который его направили, был в глубоком тылу русской армии. В далекой Астрахани – там разразилось восстание против петровских нововведений, которое возглавил одаренный ярославский купец Носов, человек предприимчивый, но авантюрный и рискованный… Петр I счел это восстание весьма опасным и способным найти поддержку в соседних местностях и послал на его подавление испытанного полководца Шереметева. Тот действовал с присущими ему твердостью и осмотрительностью и, начав боевые действия в 1705 году, в следующий год подавил все очаги восстания.
И правитель России, весьма довольный успехами своего военачальника, роскошно одарил его титулом и большим земельным владением, Юхотщиной (бывшим в своё время Юхоцким удельным княжеством). Напомним, что графский титул Шереметевы получили первыми в России. И с тех пор о владельцах Юхотщины мышкари могли говорить как, в немалой мере, о своих знаменитых земляках.
Но возвратимся к судьбе Бориса Петровича. А она была осенена громкой заслуженной славой. В битве под Полтавой он командовал центром русской армии, выдержавшей самый мощный удар шведов. А в 1710 году его войска взяли Ригу. В боевой судьбе Шереметева были и участие в Прутском походе Петра I, и командование войсками на турецкой границе, и руководство русским корпусом, действовавшим против шведов в Померании и Мекленбурге.
Заслуженный воин давно уж страдал от тяжелых болезней и воинских лишений, но Государем он не был отпущен со службы едва не до самой смерти, последовавшей в 1719 году.
Его высокое государственное положение достойно продолжил сын, Петр Борисович (1713–1788), обер-камергер, генерал от инфантерии и генерал-адъютант. Он сохранял положение видного государственного деятеля при императрицах Елизавете и Екатерине II. И был известен как коллекционер дорогих вещей и создатель крепостных хоров, театров и оркестров.
Высота придворного положения сохранялась и при Николае Петровиче (1751–1809), обер-гофмаршале, действительном статском советнике, сенаторе. Но особую историческую известность он, пожалуй, обрел совсем в другой сфере деятельности: он создал в Москве странноприимный дом (нынешний институт скорой помощи имени Н. Ф. Склифосовского).
Дмитрий Николаевич (1803–1870) – это гофмейстер Высочайшего Двора, попечитель Странноприимного дома, видный коллекционер, меценат и благотворитель.
А завершали родословную это громкой фамилии граф Сергей Дмитриевич (1844–1918) и граф Александр Дмитриевич (1859–1919).
Эти люди – особое явление в истории древнего рода, они изо всех его представителей отличались наибольшей любовью к науке, искусству, культуре. Младший из них Александр Дмитриевич – это весьма известный в своё время музыкальный деятель и композитор, основатель музыкально-исторического общества, руководитель придворной певческой капеллы.
А Сергей Дмитриевич – это человек, которому Россия должна быть признательна за многие труды по изучению её истории, он автор целого ряда произведений по истории России в XVI–XVII веках, редактор журнала «Старина и новизна» и председатель Археологической комиссии.
А мышкинцам он весьма близок по-землячески. В жизни нашего Заволжья и в жизни самого города Мышкина он принимал немалое участие. Об этом человеке и пойдет наш следующий рассказ.
* * *
…Зная глубокие национальные чувства императора Александра III и его внимательное отношение к славянским основам русского народа, мы не можем обойти своим вниманием труды одного из лидеров славянофильского движения И. С. Аксакова, знавшего Мышкин и оставившего о нём хорошие отзывы.
Напоминаем читателям, что семья Аксаковых – это прекрасный пример доброй преемственности в почитании русского национального уклада жизни и теплой любви к русской природе и русскому провинциальному бытию. Люди двух поколений семьи Аксаковых, каждый по-своему, верно служили Отечеству и русскому народу.
Сергей Тимофеевич, автор «Детских годов Багрова внука» и других книг о дворянской усадебной жизни русской провинции, был всею читательской Россией признаваем как талантливый живописатель скромных, но прелестных красот родной природы и её живого и частого восприятия россиянами. Книги С. Т. Аксакова – это драгоценная часть нашей классической литературы, рассказывающей русским об их Родине проникновенной речью любящих сердца и разума.
А сыновья великого прозаика Иван Сергеевич и Константин Сергеевич – это признанные идеологи и лидеры русского славянофильства и панславизма.
Константин Сергеевич (1817–1866) во главу своих представлений о сильном национальном государстве ставил гармонию в отношениях двух главных движущих сил – народа («земли») и его руководителей («власти»). Размышляя об истории Отечества, он находил, что Власть до Петра I и его реформ была органичной и естественно правильной, а реформы Петра эту правильность нарушили и повернули весь ход русской жизни к чуждым западноевропейским порядкам.
По его мнению, главным неблагополучным результатом этих действий стало фактически полное закрепощение народа и отстраненность дворянства от остального населения страны.
Константин Сергеевич был последовательным сторонником отмены крепостного права и введения либеральных преобразований. А также он много призывал изучать жизнь простого населения, его культуру и быт, чтобы смягчить и устранить опасную оторванность интеллигенции от русского всенародства.
Всё это ярко отразилось в его поэтических и прозаических произведениях, там ясно слышны славянофильские мотивы, антикрепостнические настроения, критические отзывы об излишнем деспотизме Власти и призывы к интеллигенции о сближении с простым людом.
По целому ряду причин (в том числе и родиноведческих) нам будет ближе и интересней его брат, Иван Сергеевич Аксаков (1823–1886). Россия его знает как поэта, публициста и общественного деятеля, выступающего за отмену крепостного права и телесных наказаний. А в оценках внешней политики России он был увлеченным сторонником панславянских действий, сближения с южными и западными славянами и сплочения их федерации вокруг мощной Российской империи. В 1858–1878 годах Иван Сергеевич имел в русском обществе большое влияние как один из руководителей Славянского комитета. В русско-турецкую войну он организовал обширную кампанию поддержки южных славян, в своих речах и журналистских выступлениях Аксаков проявлял себя сторонником гармоничного единства самодержавия и православия и высокого значения идеи славянофильства и панславизма. Это ярко отразилось в тематике и идеологии редактируемых им газет и журналов, особо выразительно это звучало в выступлениях таких периодических изданий как «День», «Москва», «Русь»…
Всем этим Иван Сергеевич хорошо известен всероссийскому обществу. А мы, мышкинцы, к нему имеем и несколько особую близость. Начинаем рассказывать о ней с того, что Иван Сергеевич был зятем великого поэта Ф. И. Тютчева (а вся мужская линия Тютчевых произошла из нашего края, и в Мышкинском уезде находилась их родовая усадьба Знаменское, которой здешняя ветвь семьи владела до 1918 года).
Нужно отметить, что Аксакова с великим поэтом связывало не только близкое родство. Оба они были убежденными сторонниками сплочения всемирного славянства вокруг России. (Тютчев и в своей поэзии призывал: «Славян родные поколения под знамя русское собрать!»)
Отношения Ивана Сергеевича и Федора Ивановича были не только граждански единомысленными, но и глубоко дружественными. Федор Иванович Тютчев тепло отзывался о своём зяте, высоко оценивая его разум и творческие способности. В свою очередь, Иван Сергеевич одним из первых (если не самым первым) достойно оценил глубину и силу тютчевской поэзии и высокое значение его личности для российского общества. (Достаточно напомнить, что это им была написана первая биография великого поэта.)
Но для мышкинского краеведения имеется и ещё одна особо значимая связь И. С. Аксакова с нашими местами. Не забудем, что Аксаков находился на особо ответственной государственной службе: он являлся чиновником для особых поручений при Министерстве внутренних дел Российской Империи. То есть он был одним из тех внимательных исследователей, которых Министерство посылало в Провинцию для самого реального и точного анализа состояния её жизни, для извлечения конкретных сфер жизнедеятельности различных губерний.
Вот таковыми были главные служебные обязанности И. С. Аксакова. В соответствии с ними в 1849 году Министром внутренних дел он был послан в Ярославскую губернию для исследования состояния городского хозяйства и для его реалистически обоснованной оценки.
Аксаков отнесся к этому поручению со свойственными ему внимательной заинтересованностью и высокой ответственностью. Исследователям хорошо известен отчет И. С. Аксакова о городском хозяйстве Ярославской губернии (кстати, высоко оцененный директором хозяйственного департамента Н. А. Милютиным), как известен и прекрасный отзыв Ивана Сергеевича Аксакова о мышкинском городском самоуправлении и о мышкинском городском главе Тимофее Васильевиче Чистове.
А простому русскому читателю, интересующемуся жизнью старой России, столь же знакомы такое интересное и богатое полезными сведениями издание как книга писем Аксакова из русской Провинции.
К этим материалам профессиональные исследователи обращались достаточно часто. А из научно-краеведческих изысканий следует отметить работу О. Б. Карсакова «Ф. И. Тютчев, его приятели и друзья. Город Мышкин в общественной жизни России»[3 - Карсаков, О.Б. Ф. И. Тютчев, его приятели и друзья. Город Мышкин в общественной жизни России // Тютчевский дом. Альманах. – № 1. – Мышкин, 2019.]. И, чтобы не повторяться, мы лишь отметим, что Ивана Сергеевича весьма привлекал особый экономический характер жизни Ярославии, как коммерческого и цивилизационного коридора между Петербургом и Москвой, и в этом плане его отзывы о Мышкине представляются весьма положительными.
В нашем городе он побывал летом 1850 года, его очень порадовали деловая активность и современная цивилизационная продвинутость мышкинских предпринимателей и их деятельное участие в гражданской жизни города. А самой замечательной частью его отзыва о Мышкине стали слова, посвященные нашему городскому вожаку Тимофею Васильевичу Чистову: «городской глава умница и знаток своего дела».
* * *
Вот отсюда нам следует обратиться к образу ещё одного человека, всю жизнь сопутствовавшего императору Александру III и хорошо знавшего Мышкин. Это князь В. П. Мещерский. О нём наш следующий рассказ.
Граф и графская
…И внятно звучит напоминание В. Г. Белинского о том, что дворянское сословие, по его мнению, всё ж таки, являлось лучшим в России
И. Григорьев
Многие россияне знают, что Шереметевы – это первые графы России, это храбрые воины и щедрые меценаты. Но немногим известно, что эти люди с самых первых своих графских времен были близко связаны с Мышкином.
Их заволжские владения (Юхотщина) вплотную подходили к нашему городу, а в нём само?м были шереметевские промышленные предприятия и даже улица Графская, принадлежавшая им. Всё это построил граф С. Д. Шереметев, один из самых интересных и ярких представителей славного рода. Кратко рассказываем о нём нашим читателям.
* * *
…Граф Сергей Дмитриевич Шереметев (1844–1918) с самого начала своей государственной службы имел высокое положение, будучи адъютантом великого князя Александра Александровича, будущего императора Александра III. Отсюда и начинается его близость к Царю-Миротворцу. На военной службе Шереметев поднялся до чина генерал-майора, но решил перейти на службу гражданскую, в которой тоже был успешен, получив чин действительного статского советника и став членом Государственного Совета России и членом Особого совещания по делам дворянского сословия.
Но граф С. Д. Шереметев гораздо более чем успешной государственной службой, известен бескорыстными стараниями для русской исторической науки. Главным увлечением его жизни стала забота о сохранении национальной исторической памяти и национальной культуры. Он был самым активным участником создания и всей работы Общества любителей древней письменности (ОЛДП), Общества ревнителей русского исторического просвещения (ОРРИП) и Русского Генеалогического общества (РГО).
Все эти общества, в создании и делах которых Сергей Дмитриевич Шереметев принимал самое активное участие, ставили перед собой задачи серьёзные: так ОЛДП старалось ознакомить ученых с древними русскими документами, издавая их «буква в букву». И сохранять старались всё – от рукописных документов до рисунков и фольклорных материалов.
Сам Сергей Дмитриевич стал заведующим вторым отделом Общества, а с 1888 года и председателем всего Общества, и перевел его работу не только на издание древностей, но и к публикациям исследований. Стали печататься и сообщения, сделанные на заседаниях Общества. Всего за время председательства Шереметева ОЛДП выполнило более 140 разных изданий и 170 выпусков «Памятников древней письменности», причём с замечательной фотографической точностью. Все эти издания отличались великолепным качеством исполнения.
Вся эта работа требовала не только многих сил, но и немалых денег. Лишь за пять лет самим Шереметевым и четырьмя членами его семьи, состоящими в Обществе, на издательскую работу и собирательские труды было изведено около десяти тысяч рублей.
Научные интересы Шереметева простирались широко. Так по стараниям Шереметева из Общества выделялся комитет попечительства о русской иконописи. Шереметев много меценатствовал для русской исторической науки, в своём доме на Фонтанке он сделал специальную пристройку, где в шести комнатах разместился замечательный музей предметов русской старины, в котором хранились тысячи икон, много вещей церковного обихода и декоративно-прикладного искусства и более полутора тысяч древних рукописей. Все они свободно предоставлялись для изучения, а потом поступили в Отдел рукописей Публичной библиотеки. Эти заседания Общества каждый раз были подлинными очагами научных исканий.
Общество росло, обретало всероссийский масштаб и приток участников работы. К 1903 году в Обществе значилось 10 почетных членов, 35 действительных и 114 членов-корреспондентов.
Другое научное общество (ОРРИП), для которого Шереметев тоже сделал очень много, издавало два раза в год сборник «Старина и новизна», а также собственные «Известия» и создавало в больших городах страны свои отделы и бесплатные народные библиотеки. Сергей Дмитриевич оставался его бессменным председателем и мог испытывать глубокое удовлетворение, что к 1905 году в России уже действовали около ста библиотек, скомплектованных по целевому специальному принципу. Десять из них были открыты самим Шереметевым. Общество имело 16 местных отделений, а всего в нём состояло 1200 человек.
Главным принципом работы этого Общества было ведение разумных просветительских дел, которые могли бы защитить страну от «разъедающей политической заразы».
Особой отличительной чертой работы этого Общества была заинтересованность эпохой Александра III. Общество очень часто публиковало источники, рассказывающие именно о годах правления этого императора. Состав общества был достаточно аристократичен, но никто бы не смог упрекнуть его участников в праздном провождении времени. Его бессменный председатель всегда старался направлять всю его работу в русло практических дел: от выпуска своих изданий до создания народных библиотек.
