Анн Арбор "Скандал в благородном семействе"

Скандал в благородном семействе
Анн Арбор

Эта книга – не для всех. Для тех, кто в теме. Подлинная история семейного психологического насилия. Даже и интересно. Обычно книги на эту тему пишут психотерапевты. И они правы, обобщая и стараясь помочь сразу многим. Но и бог, и дьявол, как всегда – выражают себя в деталях. Эта книга состоит из незначительных подробностей. Но "незначительные подробности" – не всегда есть незначительные подробности. И тот, кто стремится к знаниям о скрытом насилии, узнает из этой книги больше и, возможно, узнает больше о своей личной истории.

Анн Арбор

Скандал в благородном семействе

Предисловие

Честно говоря,это не такая простая для мня книга. Хотя и тема модная: нарциссы, абьюзеры, токсичные отношения. И я не думаю, что сообщу об этом что-то новое, тем более, что все эти нарциссы и параноики действуют по одной схеме, вот как под копирку. Я достаточно уже об этом прочитала.

И вот многое уже написано – и написано прекрасно.

Но вот моя книга – она немножко о другом. О том, как изысканно умеют тебя поиметь. И ее достоинство – не в обобщениях, а в деталях. Все в этой книге написано с натуры. И, может быть, как раз этим она и будет кому-то полезна.

Это не абстрактный анализ. Это живой жизненный опыт. Мой лично.

И если верить тому, что Бог кроется в деталях, то и дьявол, как известно, тоже.

Хотя я не склонна никого демонизировать, тем более – считать за дьявола.

И вообще, это – довольно смешная книжка.

Ну, мне так кажется.

Ваша -

А.А.

Муж объелся груш…

Мой муж никогда особо не парился. Ну, чтобы врать, нужно все-таки проявлять фантазию. Но ему всегда было лень. Поэтому он просто говорил прямо противоположное тому, чего он хочет и что чувствует. Чего там ещё ресурс тратить…

Когда мы познакомились и стали встречаться, он мне четко определил, что моя задача будет – его похоронить. То есть, человек явно собирался жить со мной долго и счастливо и умереть с разницей в пару недель. Такой традиционный подход редко когда теперь встретишь. Ну и всякую женщину это и подкупает, и успокаивает. И она уже на все согласна.

Правда, уже через 15 лет счастливого брака песня эта изменилась. Теперь мой муж, глядя на меня, задумчиво изрекал: Вот что ты без меня будешь делать? Ты, вне всяких сомнений, умрешь под забором…

Я слушала-слушала и наконец не выдержала. И сообщила, что по моему мнению, гораздо лучше умереть под забором – как минимум это быстро и эффективно – чем годами лежать подключённым ко всяким там трубкам и аппаратам, не зная, на каком ты свете, при этом ещё и за свои деньги…

Муж мой по сути своей – первоклассник. При этом сильно умный. Который знает, что со старшими лучше не спорить, и вообще ни с кем лучше не спорить, а своих целей следует добиваться тихой сапой. Ну там наябедничать на кого следует, потихоньку кнопку на стул подложить и все такое в этом роде. Поэтому с ним всегда легко договориться: он на все соглашается. А то, что у тебя потом начинаются всякие неприятности, так он тут совершенно не при чем.

Когда мы принялись разводится, муж мой без разговоров слетал со мной в ЗАГС, но потом на меня просто обрушился шквал добрых советов и всяческих угроз. Причём, занимались этим ровно все мои личные подруги разной степени близости. Ставили мне на вид, какой мой муж Вася прекрасный, и ну и что, что развелась, это же с ним жить не мешает, и что мое поведение вот никак не допустимо. Ну, короче, опять вариант «умрешь под забором».

При этом все они как одна были одинокие неустроенные женщины, которые за Васю вот были просто горой. И каждая была убеждена, что вот она одна такая, решившаяся навести порядок в чужой жизни. Начиная с нашего «семейного» психотерапевта и заканчивая подружками, с которыми я уже лет двадцать как не общалась. И чем он их всех брал?

Ну не платил же он им денег, в конце концов? У него обычно и зимой снега не выпросишь. Хотя, конечно, есть одна-две, которых я бы в этом заподозрила. Особенно учитывая ретивость. Но это – только мои подозрения, никаких доказательств представить не могу.

Могу предположить, что он и здесь особо заморачиваться не стал, а ко всем применил общую схему. Видимо, рассказывая, что он – святой человек, пока что привязан к старой больной жене и является ее единственной надеждой и опорой, но как только он с ней разберётся, он-то знает, какая именно женщина его понимает лучше всех на свете, и счастье их ещё возможно, и, скорее всего, именно ей и придётся его хоронить…

То что это в результате вылилось в шквал вполне себе неискренних разговоров со всеми моими знакомыми, которые в массовом порядке обвиняли меня в глупости, непорядочности и прямо-таки в том, что я сошла с ума и не понимаю своего счастья, никому в голову, похоже, не пришло. Каждая женщина чувствовала себя единственной и уникальной, совершающей втайне благородную и крайне деликатную миссию. То, что у мужа моего таких агентов – миллион – никто не заподозрил. А в результате мне пришлось отбивать массированную психическую атаку. И муж мой, как я понимаю, был этим очень доволен. Главное, он тут совершенно ни при чем.

И при этом он глубоко убежден в том, что он – человек исключительно честный и порядочный. Ну вот до крайности. Ещё во времена нашего первоначального «романа» он мне периодически задумчиво сообщал, что он, конечно, человек очень хороший, но при этом всегда следует помнить, что он – гэлэксианин. А «Гэлэкси» – это такая онлайн компьютерная игра, где можно не только хорошо играть, но и эффективно использовать всякое там жульничество : поскольку играешь не с бездушной машиной, а с живыми людьми. И есть много способов своего партнера по игре использовать и обмануть. Муж мой в этой игре много лет преуспевал. Не столько в смысле побед, сколько в смысле жульничества. И вот он, видимо, считал, что сообщив мне, что он, видите ли «гэлэксианин», он тем самым ведёт себя исключительно честно и легитимизирует любые пакости, какие бы он там ни задумал. А в случае чего, он же всегда может сказать, что он меня предупреждал…

Ну и надо сказать, что когда мы познакомились, у меня была престижная работа, родительская квартира в Медведково, любимая дочь, кое-какие деньги за душой, какая-никакая, но семья. Не бог весть что, конечно. Через 15 лет на выходе у меня имелись уже исключительно долги, дочь, которая меня больше знать не хочет, семья, с которой уже совсем невозможно общаться и квартира, которой я чуть было не лишилась. Не говоря уже о моих личных друзьях, которые все как один превратились в прокуроров и обвинителей. Вот скажите, можно ли считать подобный брак большой удачей? Или лучше все-таки уже умереть под забором?

Зависть

Вот меня всегда поражало: как можно завидовать женщине? Которая по определению и слабее, и уязвимей, и вообще в этой жизни куда больше всем рискует…

Но, видимо, это не аргумент. Особенно для маленьких мальчиков, которые с самого начала на эту жизнь обижены и считают, что им поэтому все должны.

Сколько я с начала своей киношной карьеры поимела вот прямо-таки фантастических неприятностей, это только я знаю. Вот все складывалось каким-то невероятным образом. Мой собственный оператор пытался спереть у меня наш фильм, мой собственный герой слал на телеканал жалобы, что именно он является режиссером и чтобы меня призвали к ответу (его послали открытым текстом), мой собственный зять, получив от меня доступ, на предмет соорудить титры, удалял из хранилища мои исходники (ну, он не знал, что в Dropbox все действия фиксируются). И все ради чего? Не понимаю. Ну вот совсем не понимаю.

Когда я решила поступать на Высшие курсы сценаристов и режиссёров (спасибо моей Саше, я думала, что в 46 лет меня уже не примут, там ценз до 45-ти. Но моя Саша им позвонила и спросила. И они сказали, что да, и после 45-ти примут, если это – человек состоявшийся. И Саша моя их заверила, что вполне состоявшийся и работает на телевидении). Но вот мой муж, как я уже теперь понимаю, меня всячески поддерживал потому, что был уверен, что я не поступлю. А я взяла и поступила. И, думаю, мои однокурсники подтвердят, что я была одним из самых серьёзных студентов в нашей мастерской.

И вот дальше пошла какая-то бесконечная пьянка. Операторы стали заламывать какие-то запредельные цены. Никто мне ничего за так ни разу не сделал. (Буквально половине моих однокурсников совершенно незнакомые ребята снимали совершенно бесплатно. За интерес. За имя в титрах. Это тоже чего-то да стоит. То есть – не такая редкая ситуация.

Да и мой самый первый оператор со мною нянчился, как отец родной, буквально что сопли мне вытирал и денег взял три копейки. Как со студентки. Так еще и осветитель наш туда же))).

А дальше за все я платила буквально по мировым расценкам, как будто я – студия Metro-Goldwyn-Mayer. Все ко мне относились примерно как к олигарху, с которого грех лишнего не взять. (вот только к двум людям – к моему звукооператору и к моему композитору это совершенно не относится. К звукорежиссеру.

Ассистентом еще, на съемках поэта Льва Рубинштейна мой нынешний итальянский приятель Стефано Героза работал совсем бесплатно. Даже и речи не заходило. А то я вечно сама себе же и ассистент. Полагаю, что мой бывший муж о Стефано просто не знал. Или, скорее, не умел по-итальянски. Вот ведь – незадача))

И при этом им вряд ли приходило в голову, что по окончании каждого съемочного дня я возносила благодарственную молитву за то, что мне сегодня денег в кошельке хватило, чтобы расплатиться со съёмочной группой. Где я их возьму на завтрашнюю съемку – об этом я подумаю завтра…

Наконец у меня стали исчезать исходники: ну вот просто – вчера были на компьютере, сегодня – уже нет. Поначалу только фрагментами, дальше – больше. Целыми блоками. Пока я лежала в больнице, с обострением остеомиелита, причем, за 15 лет – в первый раз, врачи лечили очень хорошо, у меня со всех дисков исчезла съемка Томаса Венцловы – и в Литве, и в Которе. На которую я убила целое лето и кучу нервов. И которую выкупила у оператора во второй раз. А это вообще-то сотни тысяч, на минуточку.

Причём, муж мой против этих командировок совсем, вроде бы, не возражал, вот чтобы официально. И даже выдал на них каких-никаких денег…

Но правда, заведомо меньше, чем было нужно. Имел вид горько обиженного ребенка. И вообще: крутись, как хочешь, сама.

И главное, он это делал вообще из любви к искусству. Он не понимал, думаю, что и сейчас не понимает, что Томас Венцлова, к примеру – поэт мировой величины. Сергей Стратановский – тоже. И что все эти исходники вообще-то денег стоят… И даже и прилично.

Потому что американские университеты все это с большим удовольствием купят, для архивов, ну, они архивы вообще-то собирают. На этом деле не экономят. Хорошо платят за любую бумажку.

Не говоря уже о неделе документальных съёмок. Это и вообще несколько тысяч долларов. Как минимум.

Мужу это даже в голову не пришло, он все это дело просто взял – и потёр.

Ну, он не рассчитал одного. Что я соображу, в чем дело. Даже если в доме завелся не муж, а барабашка. Мне свою работу было жалко. Поскольку я была на ней и режиссером, и сценаристом, и редактором, и интервьюером, и исполнительным продюсером. И я всем своим героям, о ком фильм смонтировать не успела, исходные материалы отправила вот просто в подарок и на всякий случай.

Ну, может быть, другой режиссёр когда-нибудь смонтирует, если я не смогу. Потому что я быстро поняла: в нашей семейной ситуации у тебя останется только то, что ты отдашь. Причём безвозмездно. Уберечь вообще ничего нельзя.

И пусть уж лучше мои герои сами эти все съёмки в университеты продадут. Ну, они лично заниматься, конечно, не будут. Но их жены могут. Ну кто-то же в семье поэта должен быть попрактичнее? На что-то же нужно жить?

Тем более, что никто из моих героев никогда за съёмку с меня ни копейки не взял. Только каждый старался и меня, и оператора, и всю съёмочную группу хорошенько накормить – и вообще, чтобы нам на съёмках было хорошо и весело. Вот я считаю, что цена исходников – это в принципе их деньги.

Муж мой Вася все эти годы доходчиво мне объяснял, что сколько бы я ни потратила на съёмки (собственно, я потратила весь мой «пенсионный фонд» да и вообще все), никаких доходов я с этого никогда не получу. И, главное, он был прав. И это оказалось очень хорошо.

Потому что я в итоге все своё кино выложила в открытый бесплатный доступ, а тут еще и ковидный карантин, все равно все умрем, и теперь страшно радуюсь что кто-то эти фильмы смотрит. Собственно, просветительская работа в этом и состоит, а не то чтобы на свои три копейки заработать миллион…

Я к тому, что существует же элементарная логика вещей. Если смотреть непредвзято. Ну не может же быть, чтобы все вокруг оказались негодяями. Так не бывает. И скорей всего за всем твоими неприятностями просто кто-то стоит. Кому очень не хочется, чтобы ты добился успеха. Пёс его знает, почему. Думаю, что из зависти.

Вот меня всегда поражало: как можно завидовать женщине? Которая по всем счетам платит как минимум вдвойне? Но бывают, видимо, в жизни такие маленькие мальчики, которым все равно: сильный ты или слабый. Тебе в жизни больше повезло. Тебе вот что-то по-настоящему важно и интересно. Кроме себя. В отличие от…

И вот за эту пакость тебе следует хорошенько расплатиться. Я и не предполагала, что ему это все до такой степени обидно.

Ну и понятно: муж мой завел себе "девочку", чтобы делать с ней все, что вздумается, а девочка эта взяла и подалась в режиссеры…

Вот полная неожиданность и так и совсем уже быть не должно))

И вот судя по трем годам, прошедшим после развода, я, ёпэрэсэтэ, начинаю догадываться. По-моему, он просто хочет мне доказать, что это он у нас – режиссер. Устраивая мне всякие каверзы – и прямо вот с сюжетом. Старается.

Троллей еще каких-то вечно нанимает. В виде исполнителей главных и второстепенных ролей.

Но вот тут у меня два соображения. Никакой режиссер в живую жизнь свои идеи не воплощает, хорошо чувствуя разницу. Как и никакой нормальный актер в жизни ролей не играет, это – для дилетантов.

А второе – ну вот можно мне наконец уже нагрубить? Это в пионерском лагере невоспитанные пионеры в таких случаях говорили. В младщих, правда, отрядах: Не можешь срать, не мучай жопу!

Газлайтинг

Вот уж что меня в моей семейной жизни страшно удивляло. Муж мой всегда на все соглашался. Вот никаких конфликтов. Законченный идеал. Зато мое личное окружение – друзья там, родственники, все, кто имелся в моей записной книжке, стали вести себя совершенно диким образом.

То есть, позвонив узнать, например, как у меня дела, они непременно говорили мне какие-то странные вещи. Вернее, совершенно не странные. Но знать которых они по определению не могли.

Звонит из Краснодара сестра. Двоюродная, у меня их – миллион. Не слишком умная, вообще-то. Просто вот сильно ограниченная. Двух слов, как правило, связать не может. Иностранные слова и вообще плохо выговаривает.

А я как раз только из больницы, сердце прихватило. (У меня в этом "счастливом браке" последовательно прихватывало практически все системы организма. Все время разные))

И вот она, мне сочувствуя, рассказывает, что у неё тоже с сердцем проблемы – и прямо вот по списку начинает мне перечислять, причём без запроса… все назначенные мне лекарства.

(А их, я извиняюсь, штук 10. С витаминами там еще, магнием особенно импортным и прочей фигней. Ну, у меня была продвинутая больница. По сильно дорогой страховке. Они мне и поназначали. Лишнего. Вот от всей души))

И вот она, из Краснодара своего, бедная пенсионерка, по ночам работает в котельной, начинает долго и нудно перечислять мне "свои" лекарства: прямо-таки по моей выписке из больницы – и в том же порядке.

Вплоть до Эдарби-Кло, от давления. Которое и кому попало не назначают, и точно название это услышишь – не забудешь.

Собираемся с братом и его женой ехать на море. Звонит мне братова жена. Милая такая беседа, о том, о сём. И она мне между делом говорит, и прямо с такой нежностью и трогательной заботой. (Которых между нами вообще-то в помине нет. Я брата, конечно, люблю. А невестку – не очень)): только ты в отпуск льняную пижаму свою не бери, бери только шелковую. А то там жарко.

И вот знать о том, какие у меня есть две пижамы, которые вот только что и были куплены, она совершенно не могла. Мы это никогда и не обсуждали. Правда, вот муж мой, разумеется, знал, поскольку день за днём меня в этих двух пижамах наблюдал.

Или на праздновании моего дня рождения, в сербском ресторане, уже, главное, под занавес, все наелись и напились, подружка рассказывает мне внезапно историю про русских на Канарах, якобы это ровно что с ней все и было.

И при этом она и вообще не дура. И как-то по интонации понятно, что она все это делает специально. И, главное, ни к селу, ни к городу.

А это прямо такая известная история, вот просто мем. Как канарские жители, в лихие 90-е, наблюдая по вечерам в местных барах русских женщин в норковых шубах (остальные обходились купальниками) глубокомысленно заключали:

– Сибирр!