Зима. Галилейское море
Чан моря, кипение бури
И ночи зловещие фурии
Ласкают, их цепки объятия.
А братия? Беды черватее
Язычества бьют в языки волн,
Чёлн полон паники.
«Британника» матросы раскосы,
Вод торосы, папиросы
Затухшие, вопросы курносы,
В четвёртую стражу жаждут и, вторя
Морю, метутся возле горя,
Споря. В злобе идя к гонцу,
Венцу и штормы к лицу.
По шее волн лёгкий чёлн
Шёл, лёгок и полн.
Мелькание, мельтешение —
Медленное сближение
Грешных с вечностью.
В бесконечности
Всё ещё огоньки папирос
И Галилейского моря заносы,
Торосы. Сливается время в чан.
Тяжёлой луны кочан
Накренился пузом, грузом,
Юзом скребёт по дну
Неведомую никому
Корму. Лишь морю,
Что вторит и спорит,
И пенит, и бреет время,
Семя веры сея меж теми,
В чьё темя бьётся
Четвёртая стража ночи.
Нет мочи пророчить.
Обломки фраз, падений очи,
Не корчась в порче,
Не выйдешь за прочее, охочее
В воды одиночеств.
Без отчеств, без сна и веса
Штормы-повесы
В одной руке, протянутой вечно.
Но как безупречно
В судьбе скоротечной вскипает
Медный чан, твой океан
Здесь. Спесь взвесь,
В единственный рейс иди не один.
До годин в бурю шагни,
Его помяни, протяни руку,
Иди Петром на волю,
По морю, с горем не споря.
Ветру и тому не под силу:
Помилуй мя, Боже, помилуй,
Ведь Ты один един.
И в чан седин
Обломками «Британника»
Без паники войти вели,
Святой земли
Влагой прилива коснуться дай.
Кучевых стай пеной врастая,
Мачтами времени шей небо.
Рыхлый плат зимы
И снега, и ночлега,
И последнего побега
Кинь на город холмов и горок,
Моих коморок нарушив морок,
И вынь из створок,
И пестуй с палубы.
По-детски глупые,
Такие шумные, такие жалкие
Людские жалобы – тень бури злой,
Поветрие лихое.
Но где-то там, высоко надо мной,
Штормит и пенится всё то же
Галилейское море.
На российских туманах пой
Я иду по земле родной,
Моросящий осенний сон,
Нахлобученной ватной мглой
Наполняюсь со всех сторон.
Слова крохотный огонёк
За оградой зелёных глаз
Обещанием новых строк
Из неволи спасёт сейчас.
На российских туманах пой,
Ржавым голосом дрогни*, медь.**
Невеликая Русь судьбой
Продолжает в поэтах зреть.
Слово русское, выправь стать
Безупречной чертой полей,
Помоги захолустной встать,
Со слезами молись о ней.
* дрогни – здесь, пошевельнуться, сделать быстрое, незначительное движение.
** медь – здесь, слово.
Лариса Хлопкова
Воронежская область
Звёздочка
Варя не любила ночь: за окном становилось темно, родители гнали спать. Спать ей всегда не хотелось, но папа строго говорил: «Режим дня!» и поднимал указательный палец вверх. Зачем он так делал, девочка не знала, но нехотя плелась в спальню, где уже сладко сопел в подушку её младший братишка Колька. Войдя в детскую, она услышала его спокойное дыхание.
«У, предатель, уже дрыхнет!» – подумала Варя. Она взобралась на высокий подоконник, укуталась в мягкий пледик и посмотрела в окно…
Темень… Ничего не видно. Девочка подняла глаза к небу и ахнула – красота-то какая! Необъятное чёрное бархатное полотно было усыпано мириадами звёзд! Они переливались разными цветами, как будто подмигивали девочке. Млечный путь пересекал небо светлой полосой. Большая Медведица висела перевёрнутым ковшом. Варя узнала это созвездие. Папа показал его однажды, когда они поздно ночью возвращались домой из гостей.
Варя всё смотрела и смотрела на звёздное небо. Ей казалось, что где-то далеко в космосе на неизведанной планете живут необычные люди и животные. И может быть, на ней в этот самый момент кто-то так же грустит, как она, и ему тоже одиноко…
Вдруг яркая белая звёздочка мигнула и быстро понеслась к Земле! Она упала, как показалось Варе, где-то рядом, за садом на лугу.
Девочка спрыгнула с подоконника и побежала к родителям.
– Папа, папа, там звёздочка упала! Её нужно срочно найти!
– Варюшка, ты чего до сих пор не спишь? – сонно отозвался с кровати отец.
– Папа, да вставай же ты! Пойдём искать звёздочку! Она в траве, и ей там одиноко и страшно!
– Ну какая звезда, дочь? Она просто сгорела.
– Нет, папа, ты не понимаешь, я точно знаю! Пойдём скорее!
– Ладно, пойдём, ты ведь всё равно не отстанешь. Накинь кофточку, на улице ночью прохладно.
Девочка быстро набросила на плечи кофту и даже надела носочки. Папа взял фонарь, и они вышли в ночь. На улице было страшновато и необычно: трещали сверчки, пели соловьи, раздавались ещё какие-то непонятные, а потому жутковатые звуки. Варя с замиранием сердца шла по свету фонаря. Пройдя через двор и сад, они вышли на луг.
– Ну и где твоя звезда, фантазёрка-полуночница? – спросил отец, зевая и ёжась от ночной прохлады.
– Давай внимательно посмотрим, поищем, она где-то здесь. Я видела! Я знаю! – с волнением сказала девочка.
Они ходили по траве, освещая фонарём участок.
– Папа, папа, смотри! Я нашла её! – закричала Варя.
В траве сидел маленький, мокрый, дрожащий котёнок. Он был совершенно белым, только на лбу рыжее пятнышко, как звёздочка.
– Но, дочь, это же котёнок, а не звезда, – удивился папа.
Но девочка нежно прижимала малыша к себе и счастливо улыбалась:
– Это и есть моя Звёздочка, папочка! Спасибо тебе!
С этой ночи Звёздочка стала жить в семье у Вари. И хоть все считали, что это обычная кошка, Варя точно знала, что она упавшая звезда.
Три красных бусины
Соня и Саша познакомились в институте, когда приехали поступать на геологический факультет. Как оказалось, ни он, ни она никогда не были в горах: Соня была из Воронежской области, а Саша из Орловской. Но ребята просто бредили путешествиями, поэтому хотели быть именно геологами: что может быть романтичнее, чем бродить по тайге, лазать по горам, разведывая новые месторождения полезных ископаемых. Баллы у них были высокие, и ребята легко справились со вступительными испытаниями.
Учёба пролетела быстро. Со второго курса ребята стали жить вместе в общежитии, помогая друг другу в учёбе. Летом после третьего курса они улетели с группой на Урал, потом были Кавказ, Алтай и необъятная сибирская тайга. Всё больше они любили друг друга и дело, которое выбрали своей профессией. После выпускного они скромно расписались в ЗАГСе, посидели с друзьями на природе, спели любимые песни под гитару.
Прошло три года… Во всех экспедициях Соня и Саша были вместе, дома появлялись редко, да их там никто и не ждал. Они были очень счастливы, только дети у них так и не появились, а годы проходили… После очередного обследования в частной клинике был поставлен диагноз, что у Саши не может быть детей. Соня сначала поплакала, а потом вытерла слёзы и решила, что никогда не расстанется с мужем, разделит с ним все тяготы таёжной романтики, а там видно будет…
Очередная экспедиция проходила в глухой тайге, которая покрывала плоскогорье. Геологи очень устали пробираться через камни и завалы, да к тому же близился вечер. Решили разбить лагерь на небольшой полянке возле чистой речушки. Порядок был отлажен, быстро съели нехитрый ужин и разошлись по палаткам, оставив дежурного у костра. Соня и Саша тоже ушли к себе в палатку и вскоре уже крепко спали.
Вдруг Саша резко проснулся как от толчка. Он открыл глаза и прислушался: Соня тихо посапывала. Он не мог понять, что его разбудило, но знал, что ему нужно встать и идти. Мужчина обул сапоги, набросил ветровку, выбрался из палатки и шагнул за деревья. Ему казалось, что тропинка уводит его всё дальше и дальше от лагеря…
Наконец он увидел свет впереди и вышел к двум огромным каменным идолам, головы которых прятались в верхушках кедров. За ними горел костёр, у которого сидел старик с длинной седой бородой. Он махнул Саше рукой, и парень прошёл между идолами.
– Будь нашим гостем, – сказал старик.
Саша с удивлением огляделся: он стоял посреди деревни! Все дома были рубленые, крытые соломой. Деревню ограждал высокий частокол, а между идолами стояли крепкие ворота, которых он не заметил ранее. В деревне было много народу. Все веселились. Сашу поразил их внешний вид: мужчины и старики были с бородами и длинными волосами. У женщин волосы заплетены в косы. Все были в полотняных одеждах, богато украшенных вышивкой, с кожаными плетёными повязками на головах. Красные тканые пояса были с кистями. А на ногах самые настоящие лапти! Парень не мог понять, как такое возможно, неужели он попал в прошлое?!
Старик сказал:
– То, что ты пришёл сегодня к нашему костру, да ещё в такую ночь, значит, что тебе нужна помощь. Ничего не говори, проведи её с нами, отведай угощения, веселись и не отказывайся ни от чего, что тебе предложат. С рассветом ты уйдёшь и всё забудешь.
Из толпы вышла статная русокосая девица в длинной до пят белой рубахе. Она с поклоном подала парню деревянную утицу с напитком.
– Что это? – спросил Сашка.
– Взвар с мёдом. Пей, голова будет ясной, – с улыбкой сказала девица, которую звали Ляной.
