– Ветерок… – с невыразимой горечью пробормотала Лиситта. Но центральное окно распахнула. – Поймите, Андориан, этот мир – он… тихий, – запнувшись, выговорила она.
– Если я понял, что вы имеете в виду, правильнее было бы назвать его мёртвым…
– Стойте! Не говорите этого!
– Чем я вас напугал? – удивился Андориан.
– Последним словом, – выдохнула Лиситта. – Мы не произносим такого.
– Вы о смерти? Но почему?
– Прекратите сейчас же! Давайте лучше думать о защите замка.
– Но нас по ходу защиты вполне могут убить!
– Андориан, я сейчас пойду жаловаться Корде и Гарону.
– Я бы с радостью поговорил с ними об этом. Но хорошо, не сейчас. Значит, у вас не бывает ветра?
– Вы разве не видели по дороге, как безводна земля?
– Видел. Я думал, это засуха.
– Вечная засуха… – пробормотала Лиситта.
– И при всём при этом вы не ждёте Короля?
Лиситта некоторое время молчала, понурив голову.
– Я молода и неопытна. Прямо как вы, – наконец проговорила она, подняв глаза. – Они все понимают глубину положения. А я скачу по верхам. Поэтому… я жду Короля, Андориан.
– Правда?! – воскликнул молодой человек, подпрыгивая на локтях. – Вы ждёте?!
– Вы безумны, – улыбнулась Лиситта.
– Значит, не всё потеряно! – Андориан вскочил на ноги. Пошатнулся, схватился за спинку кровати.
– Думаю, вам лучше лечь, – заметила девушка. Молодой человек осторожно сел, схватившись за грудь.
– Послушайте, Лиситта, – выговорил он спустя минуту. – А то, что ваши вороны молчат – тоже от тишины?
Девушка, сглотнув, закивала. Андориан откинулся на подушки. Глянул в окно. Вздохнул.
– Даже времени без часов определить нельзя… Идите к своим, Лиситта.
– Прогоняете? – поджала губы девушка.
– Напротив – приходите, когда хотите, но вы так без обеда останетесь.
– Все скоро без обеда останемся… – бросила Лиситта, направляясь к двери. Прежде чем закрыть с обратной стороны, обернулась:
– Восьмерица – это восемь часов нашего времени, Андориан.
Вприпрыжку проскакала по коридору, съехала по гладким холодным перилам на первый этаж. Прямо к вышедшей из двери сбоку Корде.
– Прекрати это, пожалуйста, – вздохнула старшая сестра. Лиситта стояла спиной. Из-под обрезанных волос торчали обтянутые тонкой тканью лопатки.
– Постарайся стоять лицом к тому, с кем разговариваешь, когда есть такая возможность, хорошо? – зажмурившись – всё равно никто не видит – выдавила из себя Корда.
– После ворон ты думаешь об этикете? – прозвучало в ответ. – Ах да, ты их даже не видела… А мне не веришь, конечно.
– Почему ты так решила? – ногти Корды впились в ладонь.
– Потому что ты ничуть не изменилась. А, точно, – Лиситта резко развернулась лицом к ней, – умоляю, простите, сестра, как я могла забыть о вашей великой заботе. Разрешите удалиться? Спасибо-до свидания!
Корда продолжала стоять под лестницей в одиночестве, не разжимая кулака.
– Простите, что-то случилось? – негромко проговорили из-за спины.
– Урфид… – вздрогнув, облегчённо опёрлась на перило девушка. Управляющий участливо смотрел на неё. Корда в который уже раз не выдержала.
– Урфид, я не могу больше, я тоже человек, в конце концов! – она оторвала взгляд от тонкого золотого браслета на руке. – Лиситта… Она прекрасная девушка, не спорю, мы ещё неоднократно поймём это. Но почему она всё время делает ровно противоположное тому, что я прошу? Главное, если передать то же самое через кого-нибудь ещё – выполняет без заморочек… Не всегда, но так часто!
Извините, пожалуйста. Опять накипело.
– Я поговорю с ней, – пообещал Урфид. Как всегда, не сомневаясь в результате. Корда тоже не сомневалась. Один разговор, одни действия, одни последствия…
– Знаете, – вдруг встрепенулась девушка, – я попробую поговорить об этом с Андорианом. Мне кажется, он поймёт…
– Много он понимает, – бросил Урфид.
– Вы же знаете… про ворон.
– Разумеется. Но это ещё ничего не доказывает.
– Что вам нужно для доказательства? – рассмеялась Корда.
– Видеть всё своими глазами.
– Могу отвести вас наверх и попросить его показать рану в груди…
– Нам следует разобраться, что ему нужно.
– Но он же объяснил?
– А откуда он, не напомните?… То-то же. Кстати, где теперь прикажете его размещать? Боюсь, после ворон…
– Вы совершенно правы: через стену от моей комнаты, там сейчас никто не живёт.
– Дорогая Корда, подумайте ещё раз! Повторите, что вы сказали?
– Через стену от моей, вы не ослышались. Если это важно для вас – прекрасно знаете, Гарон рядом. Ладно, пойду оружие протирать – на кухне всё вроде хорошо пока.
– Настенное, что ли?
– Было настенное, было, – вздохнула Корда, подбирая пышную юбку и направляясь вверх по лестнице.
Без сложного построения поверх висящего гобелена небольшая комната для гостей выглядела пусто и… сиротливо, что ли. Пронырливая Цура, только что вертевшаяся на кухне, успела попасть уже и сюда. Снятые стрелы были сложены в небольшую кучку. Служанки, вытерев пыль с мечей и кинжалов, убирали их в ножны с ремнями. Ради этих ремней почти всем оставшимся мужчинам пришлось перейти на грубые тканевые пояса. «Затягивать легче», – шутил Седоз.
– Как с луками? – спросила Корда.
– Негусто, – откликнулась старушка Марда. – Два всего здесь.
– Один у нас, один у Седоза, один у Гарона, – прикинула Корда. – У Андориана есть, не знаете?
Женщины пожали плечами. Цура замотала головой.
– Как вообще, справляетесь?
Все привычно закивали. Вдруг Дита тряхнула светло-каштановыми кудрями:
– Не справляемся. Ариса с Шоником ушла, а с ней веселее было. Говорила всегда, что вытерпим, пробьёмся – и сама же первая…
– У вас слишком много работы? – недрогнувшим голосом спросила Корда.
– Нет, – откликнулись все три, как по команде.
– Сделаем всё здесь, распределим оружие – и можете отдыхать. Шоник… ох, Седоз на кухне справится.
Женщины молчали в нерешительности.
– Госпожа, – снова подала голос Дита, – а можно нам… ещё работы?
Корда несколько секунд стояла неподвижно. Вздохнула.
– Протирайте полы и мебель во всём доме. Как справитесь – подходите.
– Спасибо, – чуть повеселели служанки. Корда вышла из комнаты, закрыла дверь и откинулась на косяк.
– Всё хорошо? – послышалось сбоку.
– Главное, спрашивает… – улыбнулась она, поворачиваясь к Гарону.
– Вы устали? Хотите, полежите, я за всем прослежу.
– Что стряслось? – рассмеялась девушка.
– Ничего сверхъестественного, – помрачнел Гарон. – Буст Седозу левую кисть целиком оттяпал, – глядя в глубину коридора, сообщил он.
Корда долго молчала. Потом спросила:
– Как?
– Топор не поделили. Дрова рубить – вообще занятие опасное.
– Сжечь топор. Привести обоих на кухню – и бросить у них на глазах в жаровню.
– Это оружие, Корда…
– В том-то и дело. Сожгите, Гарон, пожалуйста…
Он некоторое время что-то обдумывал.
– Хорошо, – кивнул наконец.
– Спасибо, – вздохнула Корда. Провожая взглядом Гарона, вдруг окликнула:
– А Девонара… кто? Лиситта сказала, в прошлой восьмерице…
Гарон медленно вернулся.
– Тёмная история, – оглядевшись, тихо проговорил он. – Не хочу лишний раз наводить суматоху… но, видимо, сам.
– Благодарю, – чуть побледнев, выдавила Корда. Гарон вздохнул и отправился на кухню. Корда стояла, глядя перед собой невидящими глазами.
За спиной послышался грохот. Девушка, замерев на мгновение, резко распахнула дверь.
– Что такое? – спросила.
– Извините, госпожа, меч уронили, – отрапортовала Цура.
– Не булавка… Осторожнее, пожалуйста, – облегчённо выдохнула Корда, выходя из комнаты.
Прошлась по коридору туда-обратно. Надо было идти вниз, смотреть, что делают мужчины, перевязывать Седоза, думать, кто теперь будет готовить еду – но сил уже не осталось. Знала бы, когда всё это кончится – можно было бы жить дальше. Хоть год, хоть десять лет промучиться – но знать: дальше – всё. А так, беззвучно, непрерывно… хочется верить, что не вечно.
Встрепенулась чуть: вспомнила разговор с Урфидом. Немного подумала и подошла к двери своей комнаты. Потянула за ручку…
– Андориан?! – схватившись за сердце, отпрыгнула назад. Молодой человек стоял прямо перед ней, тяжело опираясь на стену.
– Вам плохо? Ложитесь…
– Прошу прощения, что напугал, – смутился Андориан. – Но ложиться, к сожалению, не могу: новое нападение будет скоро, а замок…
– Не укреплён, знаю. Но понимаете, против ворон рвы бы не помогли.
– Вы правы, – задумавшись на мгновение, кивнул молодой человек. Пошатнулся, вцепился в дверь.
– Хоть сядьте, умоляю, – не выдержала Корда. Вошла в комнату, взяла два стула, усадила Андориана. Сама опустилась напротив. Подняла глаза:
