Миша вместо ответа съездил ему по роже.
– Это тебе за Олю, – второй удар и качок сползает по стене, выплевывая в ладошку зуб.
Я на секунду замираю в восхищении. Мой викинг в деловом костюме просто огонь.
– А это за мою жену, – подтянув брюки он садится на корточки. – Ну как тебе спарринг, боксёр? Если это можно так назвать? Это тебе не хрупкую маленькую девочку дубасить.
– Ты ее хахаль чо ли? – сузив заплывшие глаза спрашивает Ник. – Вот шалава! Так ребенок, что сдох, может быть и твоим? – Миша хватает бугая за руку и ловко загибает ее.
– Чмо, слушай сюда. Я спрашиваю – ты отвечаешь. Понял? – кивает. – Вещи ее где?
– Там в комнате.
– Документы?
– В сумке.
– Лен, соберешь?
– Хорошо.
Иду в комнату. Туфли прилипают к полу. Открываю проломленную кулаком дверь. Ее, его вещи валяются по спальне. На кресле, в шкафу просто грудой свалены. Впервые вижу такой бардак. Как будто здесь лет десять никто не убирал.
Достаю из-под кресла спортивную сумку. Мужской спортивный костюм вываливаю на кровать и комом скидываю вещи Оли. Все равно стирать нужно. Не нести же такое в больницу.
В сумочке нахожу паспорт, полис и другие документы.
Мне противно находиться здесь. Хочется скорее уйти.
– Эй! – шепелявит Никита. – Это моя сумка, – но напоровшись на строгий взгляд мужа, захлопывает рот.
– Пошли, Лен.
Мы выходим на улицу.
– Сейчас закину тебя на работу и поеду к себе, – он кидает сумку в багажник, и пока тот медленно опускается, обнимаю мужа и целую. – За что?
– Ты был таким крутым. Как ты ему съездил по лицу!
– А ты сомневалась во мне? – усмехается, обнимая крепче.
– Ни капельки!
После работы доезжаю на такси до больницы, по пути покупаю вещи первой необходимости.
Оля встречает меня радостной улыбкой.
– Тетя Лена! Это вы оплатили палату?
– Да. А что? Не нравится?
– Как это может не нравиться? Меня тут вкусно кормят, у меня есть кнопка вызова медсестры. А еще телевизор с кучей каналов. И главное, нет соседок, шушукающихся о том какая бедная и несчастная, что потеряла ребенка. Я вам очень благодарна. Но все равно, не стоило. Мне так неудобно, – краснеет.
– Прекрати, – отдаю ей сумку.
– Вы ездили к Нику?
– Да.
– И он добровольно отдал вам мои документы?
– Попытался нас вытолкать из квартиры. Но у моего мужа есть способы убеждения. Хук слева и справа.
– Он его бил?
– О, да!
– Хотела бы я посмотреть на это. Поблагодарите от меня дядю Мишу.
– Зря ты переживала по поводу жилья. Это ж помойка. Да, ремонт современный, но все в таком плачевном состоянии. Тем более тебе от государства положена квартира, как сироте. Ты оформляла документы?
– Так это и есть квартира от государства.
– В смысле? А почему ты не можешь в нее вернуться? – она опустила взгляд и побледнела.
– Потому что она теперь принадлежит Никите.
– Что? Как это вышло?
– Понимаете, я его очень любила и доверяла. Тем более, до того, как я переписала квартиру, он был идеальным.
– Оля, ты с ума сошла? Зачем нужно было это делать?
– Моя троюродная тетка – алкашка, как и умершие родственники, сказала, что мама ей задолжала. И по закону я являюсь ее наследницей. В том числе и долгов. Никита привез меня к адвокату и тот подтвердил, что ничего не поделаешь, нужно платить по счетам. А там расписка была на несколько миллионов. Никита говорил, что мы одна семья и без разницы на кого будет записана квартира. Что когда мы поженимся, это будет наше общее имущество. Так мы обманем тетку и сохраним квартиру. Она придет, а с меня и взять то нечего.
– И ты поверила? – она стерла слезу и отвернулась к окну.
– Я же его любила.
– А тетка твоя та еще пройдоха. Твои родители были лишены родительских прав, на тебя не могли лечь их долги. Это раз. Во-вторых, расписка на миллион не считается документом. Ни один суд ее не стал бы рассматривать всерьёз. Что это за адвокат такой, если даже я это знаю? А мы право в институте проходили достаточно поверхностно.
– Это уже потом узнала, что это друг Никиты – боксер, он сыграл роль адвоката.
– Оленька, – села на стул и сжала ее руку. – Не переживай. Все это можно доказать и вернуть твою собственность. На моего мужа работают лучшие юристы города. Для них это плевое дело.
– Вы правда сделаете это для меня? – посмотрела на меня блестящими ангельскими голубыми глазками.
– Конечно!
– О, тетя Лена, – обняла меня. – Я до конца жизни вам буду благодарна!
Глава 5
Я просто поражаюсь Лене. Как ей удалось втянуть меня в эту авантюру с благотворительностью?
Сначала просто навещала сиротку в больнице, потом оплатила лечение. Вещи ее забрали. Ладно, хрен с ним. Тем более съездить по роже этому уроду было в удовольствие. Но дальше больше.
Она превратилась в ее прачку, повара. Каждый божий вечер таскалась к ней в больницу, возила обеды. А я ждал ее дома.
Как же, Оленька не может есть больничную еду, ей нужна домашняя для душевного равновесия.
Ууу! Меня уже передергивает от одного имени «Оля».
И самое интересное, что Лена абсолютно не хочет слушать мои разумные доводы, что всему есть предел. Пора остановиться.
Так она еще меня втянула в эту миссию по спасению бедных и обездоленных. Мы чуть не поругались, когда я узнал, что теперь я должен отвлекать своих юристов, у которых и так дел выше крыши, чтобы вернуть квартиру Оленьке. Черт бы ее побрал!
Что это? Кризис сорока лет? Боязнь остаться одной? Обострившаяся потребность о ком то заботиться после отъезда дочери? Так та родная кровиночка, а эта чужая девушка, которую мы и знать не знаем. Всем не поможешь.
Помню как взял Олесю первый раз на руки. И только держа маленькую очаровательную крошку на руках, осознал в полной мере, что я теперь отец. Ее улыбки, первое слово «папа». И я решил. Хочу ребенка. Хочу любить, заботиться о родном человеке, а не о присосавшейся пиявке.
С этим твердым намерением вернулся домой. Распланировал вечер, прямо сегодня приступим к сотворению малыша. Нужно только, чтобы Лена перестала пить таблетки. Ну ладно, сегодня будет репетиция. Ух, я аж завелся не на шутку.
– Лёся, собирайся! Мы едем в ресторан! Я заказал самый лучший столик в твоем любимом рыбном ресторанчике.
– По какому поводу праздник? – Лёся обняла меня, ее халатик задрался оголяя аппетитную попку, и я, пользуясь, случаем сжал ее, целуя мягкие губки. В тридцать восемь моей жене удается выглядеть так, что молодежь обзавидуется. Ни целлюлита, ни дряблой кожи. С каждым годом, она только хорошеет.
Может ну его этот ресторан? Перейдем прямо к делу?
Мы шли, целуясь, я сжимал ее в объятьях. И все было просто чудесно, пока я по дороге не запнулся об что-то и чуть не упал. Этим чем-то была спортивная сумка. Та самая! Я уже знал, что случилось.
– Только не говори, что она здесь? – прошипел, выпуская жену из рук.
– Хорошо, не скажу. Сам увидишь.
– Ооо! – взвыл я.
– Миш, ну чего ты так остро реагируешь?
– С того, что раньше, до того как эта пиявка появилась в нашей жизни, ты советовалась со мной! По любому вопросу! Начиная с цвета салфеток до того, расширять ли магазин цветов до сети по всей стране.
– Миш, – погладила меня по груди, виновато заглядывая в глаза. – Я хотела. Но все так спонтанно получилось. Утром позвонил врач, сообщил, что Олю выписывают из больницы. Ей некуда было идти! А у нас большой дом. Ты ее и не заметишь! Обещаю.
– Некуда идти? – поставил руки на пояс, хотя больше всего на свете хотелось по чему-нибудь ударить. Хотя бы в стену. – Есть куча мест! Подруги, родственники. Кризисный центр! Они же должны помогать женщинам, попавшим в трудную ситуацию? Ей там даже лучше будет, чем у нас. Там и команда психологов и с работой ей помогут.
– Оля звонила. Мест нет. Все переполнено.
– Это она тебе так сказала?
– Миш, прекрати.
– Хорошо, допустим. А в ее квартиру?
– Квартиру еще вернуть надо. Не отправлять же Олю к этому зверю в лапы. Опять побьет, или доведет до ручки. Не переживай. Это ненадолго.
– Когда так говорят, обычно это навсегда. И куда ты ее поселила? – Лена отвела взгляд, и потерла шею. Она всегда так делает, когда волнуется, понимает что не права.
– Лен? – настороженно.
– В комнату Леси.
– Что?! В комнату дочери? – взревел я.
– Не кричи!
– Буду! Пусть она знает, что ей здесь НЕ РАДЫ! – крикнул громче. Лена заткнула мне рот ладошкой.
– Ты с ума сошел?
– Нет, Лен. Это тебя занесло.
– Не выгонять же ее. Я приняла решение. И тебе придется с ним смириться, Миш, – твердо сказала мне, голосом начальницы.
– Хорошо. Я тоже принял решение, – взял спортивную сумку.
– Что ты делаешь?
– Отвезу ее в хостел. Я даже буду так добр, что оплачу за целый месяц! А потом Оленьке придется решать проблемы самой! – Лена вцепилась в сумку.
– Нет! Оля никуда не поедет! – мы впервые ругаемся так сильно, что я даже понимаю мужиков, которые бьют своих жён. Впервые за неполные двадцать лет брака.
Мы никогда не ругались раньше. Да спорили, да обсуждали, приходили к компромиссу. Но я никогда не кричал так на жену, а она никогда не протестовала мне так рьяно.
В коридор вышла виновница всей этой херни, что творится между нами. Скромно опустила глазки, стирая слезу.
– Все нормально, тетя Лена. Дядя Миша прав. Мне здесь не место. Простите, что создала вам проблемы. Я правда не хотела, – голос такой нежный, надтреснутый от рыданий.
Черт, мне становиться стыдно. Еще и Лена укоряет взглядом, обнимая девушку и смотрит на меня как на врага народа, уверяет ее, что это недоразумение. Что мы просто спорим и ей некуда ехать не нужно. Оля забирает у меня сумку из рук.
– Не утруждайтесь, дядя Миша. Я переночую на вокзале. Я и так благодарна вам, – чертово чувство вины точит изнутри. Я резко поднимаю руки, чтобы зачесать волосы назад. А она в страхе дергается и в голубых глазах неподдельный испуг.
Твою мать!
– Перестань, какой вокзал? – не верю, что я это говорю! – Оставайся. Дом большой. Я просто вспылил. День был тяжелым.
