Дмитрий Андреевич Соловьев "Мои вывихнутые уши"

Ребята на переменке бегают, орут, ногами пинаются. Им хорошо – весело…., а мне бедному…. нет! Стою, нос печально опустив, себя жалею:

– Спрятаться, что ли куда-нибудь или придумать, как оправдаться, и ой-е-е-ей как мне сейчас достанется!

Как меня накажут, я понятное дело не знал, но уши и задница у меня уже зачесались.

Тут дверь класса открылась, и я замер и съежился как мышь.

Стою весь потный от раскаяния и страха и слышу откуда-то сверху.

– Почему ты про двойки мне не сказал? – спрашивает меня папа.

А я глаза в пол устремил, стою и молчу. Попробуй тут объясни! Я и сам точно не знаю, почему я папе не сказал, он вроде из-за двоек не ругается!

– Я тебя не собираюсь за двойки ругать, а просто спрашиваю – говорит папа, – ты, что мамы боишься?

Я горестно киваю головой, стараясь скрыть капающие с носа слезы, и украдкой, неуверенно кошусь на папу, – вроде бы у него вид совсем не злой.

– Папа – тихо говорю я, поднимая к нему влажные глаза – я больше так не буду.

– Чего не будешь?

– Ну не говорить – выдохнул я – не говорить про эти самые двойки. Понимаешь папа, я просто про них забыл.

– Гошка, не хитри! – с еле заметной улыбкой смотрит на меня папа – давай с тобой договоримся, что ты больше не будешь так часто забывать про свои двойки. Пойми полуправда намного хуже лжи.

– Ура – я прощен!

Чувствуя, как у меня до ушей расплывается рот, я чуть не запрыгал от облегчения и радости. Солнышко вновь засветило надо мной. Гроза не разразившись, отступила. Я прижался к папиной руке щекой, а он ласково взъерошил мне волосы.

– Папа, а мне можно будет после поликлиники с тобою погулять! – на всякий случай спросил я.

– Только глупые родители наказывают своих детей запретом на гуляние – ответил мой умный папа.

Нелька – такса истребитель

В нашем доме появилась такса размером с ладонь. От рождения ей было месяца три.

Вместо признательности в удочерении эта мелочь в первый же день начала кусаться.

Ей не нравилось когда ее пытались погладить или взять на руки, зато нравилось много есть и много какать.

Недели две она только что не шипела (потому что не умела) на своих новоявленных родственников и никак не хотела приручаться.

Потом ей стало скучно, и она согласилась на игры при этом, не забывая кусаться.

Теперь она носилась по квартире с прищуренными глазами с зажатым в зубах тапком, и училась лаять.

Отнять у нее добычу можно было только хорошенько встряхнув тапком. Но не всегда после этого она улетала в угол.

Хочешь купить новые тапочки, поиграй старыми с Нелькой, – именно так мы назвали эту гиперактивную хулиганку.

***

Сегодня на переменке ко мне подошла Машка и предложила взять к себе котенка.

Я, откинувшись на стул, посмотрел на нее с улыбкой: – С нашей Нелькой, твоему котенку будет капец.

– Да ладно Гоша, вот у меня дома и кошка, и попугай, и собака! Твоя Нелька, быстро с ним подружится! – стала убеждать меня Машка.

– Знаешь, какая это бандитка! – оживившись от воспоминаний, весело продолжил я – Она недавно крысе глаза выгрызла и хвост оторвала! А главное, она у меня сгрызла оба тапка!

Слушая мой смешной рассказ, Машка заметно побледнела, прожгла меня возмущенным взглядом и сквозь зубы процедила:

– Ну уж тебе-то Гошечка, я своего котика никогда не отдам!

После урока вспоминая разговор, я сообразил, что забыл сказать Машке, что крыса была резиновой!

***

Скромная собачка мирно стояла у моих ног, переводя добрые глазки с девочки на ее расфуфыренного пуделя.

Казалось, она сейчас заснет – прямо на асфальте, настолько благостна была у нее мордочка, поэтому я чуть не шлепнулся от неожиданного рывка поводка.

Зубастая грымза уже была в воздухе по направлению к опешившему пуделю.

Если бы не поводок, заставивший ее шлепнуться на землю, она наверняка бы вцепилась ему в горло.

– Сорвалось! – прочел я разочарование в ее глазах. И словно не было никаких нападений – скромная собачка, как ни в чем не бывало, занялась обнюхиванием завядшего цветочка.

Мое сочинение в третьем классе на тему -Знание – свет, а незнание тьма по которому мне поставили единицу, да еще училка родителей на ковер вызывала, за мои о ней высказывания

Первого сентября самый плохой день в моей жизни, а двадцать пятое мая, самый хороший! И любому дураку ясно почему это так(так получается). Потому что первого сентября школа начинается, а двадцать пятого мая она заканчивается и начинается лето.

Конечно здорово, что у школы ты встречаешься со своими одноклассниками и можешь взахлеб трещать о своих летних приключениях, но это до первой пары двоек. Дальше настроение портится, и ты хош не хош начинаешь учиться. А учиться не так приятно, как отдыхать, особенно если ты не отличник и вообще тупой в математике.

Правда в этом и кроется надежда! Вот Энштейн к примеру был почти во всем тупой, а стал Нобелевским лауреатом, а это кроме славы еще куча деньжищ.

Так что у меня еще все впереди, но маму с папой это не слишком утешает. Им вынь да полож хотя бы захудалую, но троечку, а это значит, что вместо гуляния и игры в футбол, нужно как проклятому три часа сидеть за учебниками.

За три часа на улице столько полезных вещей можно сделать, просто невозможно перечислить.

А за учебниками ничего! Сидишь, смотришь в книгу и видишь фигу. Вот если я книжку интересную дома найду, к примеру, Остров сокровищ – Стивенсона, то она у меня в миг прочитывается, на одном дыхании и все в ней мне интересно и понятно. Но почему-то учебники пишут сплошные бездарности и садисты. Там язык и голову сломаешь, пока какую-нибудь теорему выучишь.

И с учительницей нам не повезло, ее в больнице надо держать вместо снотворного. Толи дело учитель физкультуры – звонкий и настойчивый как будильник. Если бы это от меня зависело, сделал бы в школе три урока физкультуры и один для всяких там нужных знаний, потому что они все же тоже нужны, но не в таком количестве.

А вы говорите, что я безответственный! И вовсе нет. Понимаю, что без науки никуда и прямая дорога в дворники. Кстати, чем вам дворники не нравятся, по-моему, отличная работа – летом из шланга всех прохожих поливаешь, ешь черный хлеб с луком или с горчицей, мальчишек метлой гоняешь, и все с тобой здороваются, что бы ты на них матом не ругался и рано утром в воскресение мусорным баком не грохотал. А зимой вообще ничего делать не нужно, потому что под снегом грязи не видно, а чтобы дороги в сугробах прорубить, по телефону трактор вызвал и гуляй где угодно и сколько хочешь.

Ну, я отвлекся немножко, так вот о науке. Понятное дело в нас эту науку надо вдалбливать насильно, потому что только какой-нибудь вундеркинд или полоумная девчонка станут это делать добровольно.

Я по себе сужу – вот я в детском саду не понимал, зачем мне эти буквы, что я не могу аудиодиск послушать или маму попросить книжку почитать. Меня чуть ли не кандалами к азбуке приковывали, и какже я тогда возмущался и верещал, зато теперь передо мною раскрылся целый мир!

Так что я не какой то инквизитор, который в средние века доказывал, что земля имеет форму чемодана, а несогласных превращал в шашлык. Просто я против такой нагрузки, от которой плавятся наши детские мозги.

Хотите в нас впихнуть все знания? Пожалуйста, я не против, просто растяните их еще на десять лет. Сейчас школа 11 классов, пусть будет двадцать один. Человек минимум живет сто лет, так что еще много останется, тем более полезно, что тогда и пенсия приблизится. Представляете как здорово – в семь лет в школу пошел, в двадцать восемь ее закончил, в институт какой-нибудь поступил, а это еще семь лет, так что в 35 лет женился и пошел на работу. Тут мне подсказывают, что еще в армии нужно год отслужить, ну это кто после школы учиться не хочет, пускай и служат, по крайней мере, будут бесплатно по мишеням пулять и на танках кататься. Ну ладно, допустим, после института на годик в армии автомат научишься разбирать и собирать, со звездочками на погонах разберешься и слегка от всего этого отупеешь. Но потом то до пенсии останется совсем ничего, особенно до военной.

По-моему я все неплохо придумал и рассчитал, только не с кем кроме друзей этими умными мыслями поделиться. Может президенту письмо написать или министру какому-нибудь по физкультуре

Как ты догадалась?

Я пришел домой и вымыл полы, затем я вынес помойку, убрал у себя в комнате разбросанные игрушки, заправил кровать, перемыл всю грязную посуду, очистил от копоти чайник, смахнул пыль с полок и, немного подумав, принялся за приготовление ужина.

Пока в одной кастрюле клокотал суп, а из другой – выползала опухшая от жара гречневая каша, я сделал все уроки, а, глянув на не слишком свежие наволочки, собрал их в охапку и затолкал в стиральную машину.

Я только успел все это проделать, как у входной двери раздался звонок, и в прихожую вошла мама.

Услышав гул стиральной машины, она растерянно уставилась на меня и ринулась на кухню. Оттуда, бледная, она помчалась в комнаты, и вид у нее после этого стал совсем испуганный.

– Ты сделал уроки!? – с надеждой спросила она.

– Конечно! – радостно вскинул я на нее сияющие глаза.

– Сегодня не восьмое марта, и не день моего рождения!? – вдруг задала мама очень странный вопрос.

Я удивленно разинул рот.

Тут мама, нагнувшись, стала заглядывать под плиту, стол и во все имеющиеся на кухне щели и вскоре подняла с пола невымытое блюдце и очень обрадовалась.

– Все ясно! – вздохнув, посмотрела она на меня, слава богу, ты не болен и тебя не подменили!

– Чего? – ошарашено переспросил я.

– Тебя не подменили и ты здоров, а то я уже за тебя испугалась.

– Ну, мама, о чем ты… я тебя не понимаю!? – забормотал я в смущении.

– Так уж и не понимаешь, – пытливо посмотрела на меня мама, – хватит хитрить, Гошка! Ты лучше скажи, кого на этот раз в дом принес, кота, собаку или ежа?

– А как ты догадалась!? – удивленно вытаращил я глаза.

Эти несносные девицы

Раньше мы сидели за одной партой, но потом нас рассадили, потому что мы много болтали на уроках.

Сейчас Машка-промокашка сидит за моей спиной и всячески меня донимает.

Совсем недавно, была вроде нормальной девчонкой, если это вообще можно сказать о девчонках!!!

Но теперь …это какая-то бандитка!!!

То учебником больно треснет меня по затылку, то так ткнет меня в спину пальцем, что я от неожиданности подпрыгну.

Если я возмущенно к ней поворачиваюсь, она норовит заехать мне тетрадкой по физиономии или закатить оплеуху.

Кстати, такой же свернутой тетрадкой она бьет меня по ушам, когда учительница не видит.

Папа смеется и мне говорит: – Ты ей просто нравишься. Она так за тобой ухаживает!

Ничего себе объясненице. Сомневаюсь, чтобы мама с папой таким способом познакомились.

Не пойму я этих девиц.

Во-первых, они внезапно все так выросли, что стали в два раза нас мальчишек больше!!! И стало непонятно, кто теперь кому в лоб даст!

Во-вторых, все без исключения стали бандитками! Сбились в стаи и стали на нас нападать!!!

Одному мальчишке таких поджопников надавали, что он чуть в больницу не угодил.

Его мама даже в школу к директору жаловаться пришла.

Правда они за дело ему накостыляли, он на них матом ругался и всякие гадости говорил. Но об этом его мама конечно не знала!

А эта Машка-промокашка…… раньше мы с ней почти дружили. Я ей домашку списывать давал, и после уроков мы друг за дружкой гонялись, и в зомби играть я ее приглашал, хотя другие мальчишки были против!

И вот тебе благодарность!!!

– Да хватит меня за ухо тянуть!!! Совсем дура что-ли?!

– Блин! – иногда так и чешутся руки ее побить. Жалко, что девчонка!!!