Татьяна Осипова "Ночные гости. Часть 2"

– Логан, поверни здесь, так мы скорее доедем до Эрсл Корта. Я, наверное, слишком долго жил на этом свете, поэтому воспоминания юности остались далеко в прошлом.

– Извини, Майлз. – Я склонила голову к нему на плечо и поцеловала в щёку. – Тебе многое пришлось пережить.

– Мои переживания, это просто длинная жизнь, только и всего.

Мы замолчали, а ко мне пришла мысль, что и вправду наши забавы, шутки, воспоминания отзывались болезненными нотками памяти личного дневника Прескота.

Интересно, размышляла я, нечисть притихла, куда же делись тени, преследующие нас. Или они действовали по приказу Архенота и Лилит?

Бабуля приезжает завтра и это радовало. Что расскажет она нового, что происходит в Париже? Докатились ли до туда слухи о пришествии нового архонта, раз Совет Трёх Магов так обеспокоен сейчас. Несмотря на то, что опасность, казалось бы, миновала.

– Идём, я надолго не задержу тебя, – сказал Майлз, когда Логан остановил машину напротив дома бабушки. – Ты завтра, чем занимаешься?

– У меня пациент.

– После обеда свободен?

Логан кивнул, ответив, что клиент приедет к десяти утра, Прескот ответил отлично, а я вышла из автомобиля, чтобы открыть ворота.

Дома у бабули холодно. Её отсутствие сыграло неприятную шутку, в камине не потрескивал огонь, пустота и тишина витали в просторном доме. Непривычно для меня. Я ни разу не бывала в доме Амелии в её отсутствие.

– Сегодня о тебе узнали многие, – сказал Майлз, пытаясь разжечь огонь в камине.

– Это что-то меняет? – я скрестила руки на груди, разглядывая вспыхивающие языки пламени.

– Конечно. Ведь в среде магов и волшебных существ неизвестно, какие бродят мысли. Предателей хватает, подстраивающихся под добрых самаритян.

– Амелия когда возвращается? – спросил Логан.

– Вот для этого ты мне и нужен, – ответил Майлз. – Дело в том, что за ней обязательно будет хвост. Она рассказывала, что даже в Париже за ней следят, она чувствовала это.

– Может это паранойя? – нахмурившись, спросил Логан.

– Нет. Исключено, – ответил Прескот. – Хотя тебе как доктору видней. Завтра мы едем в аэропорт. Сара остаёшься здесь, подготовь защиту дома, потому что кроме тебя в Лондоне осталось несколько сильных медиумов, которых мы успели спрятать от убийц Архенота. Вы помните резню, что он устроил? Жизнь Амелии в опасности, пока не решится вопрос с древними. Даниэль пытается договориться с архонтами. Они уже вошли во вкус и колесо запущено.

– Какое колесо? – спросила я.

Майлз напомнил он нашем недавнем разговоре, о том, как быстро сейчас изменяется мир и не в лучшую сторону. Человечество в опасности, говорил он, архонты решили, что мы слишком высоко взлетели и пора следовать их плану истребления, многие умрут. Им необходимо чтобы людей стало, как можно меньше. Запуганными, голодными управлять проще. Я ответила, что если думать поверхностно, то он прав, однако умирать никому не хочется.

– Вот именно. Поэтому остановить архонтов не получится, только договориться, а для этого необходимо выполнить кое-какие условия.

Я не ожидала, что осведомлённость Майлза настолько широка. Да, размышляла, он не просто охотник. Почему-то вспомнила о Джессике, оставшейся в Эндроне. Кто она такая, почему он не рассказал свою историю до конца. Конечно, он скажет, пока не время. Архонты, кто они такие н самом деле? И что за опасность несут всем нам?

Вечер пролетел незаметно, Логан уехал, мы с Майлзом сидели у камина. Молчали и глядели на огонь. Не хотелось его ни о чём расспрашивать его. Нам хорошо вдвоём, я закрыла глаза, склонив голову на плечо Прескота. Почему-то в сознании вспыхнуло воспоминание – мы с Филом читаем книгу. Почему я продолжаю их сравнивать, неужели так мало времени прошло, неужели чувства ещё сильны, и симпатия к Майлзу просто заполнила пустоту в сердце. Я не хотела думать об этом. Они совершенно разные. Фил был обычным парнем, а Майлз бессмертный, как называл его Даниэль.

Разве может он быть бессмертным, если всё равно жизнь уходит из него, делая взрослее. Сейчас ему не восемнадцать лет, как день в обращения. Время видимо не хочет обращать внимания на мужчину, не находящего дорогу в мир мёртвых.

– Майлз, пойдём спать, – тихо проговорила, перебирая его пальцы в ладони. – Я постелила в гостевой комнате.

Он нежно стиснул меня в объятиях, и спросил вдруг, часто ли я вспоминаю Фила. Ответила честно, что нет. Просто сегодня многое встало на свои места, и память проснулась, выдавая новые образы.

– Я никогда не думала о том, что архонты существуют. После того, что я вычитала о них в сети, задумалась. Они как будто прилетели с другой планеты.

– Об этом никто не знает, Сара. Хотя, возможно Даниэль знает немногим больше, чем я, но поделится информацией, только если это будет нужно для дела.

Теперь я размышляла о существах, которые тайно управляли миром. Всё это напоминало мне сторонников теории заговора, мировое правительство, ведь всерьёз к этому я никогда не относилась и считала эти статьи, фильмы, слухи плодом воображения людей, желающих снискать себе некую славу и заработать на этом.

Появление Архенота многое перевернуло в моём сознании. Нет, я не боялась его возвращения, пугало, что всё, что мне казалось вымыслом, являлось правдой. Я ведь не думала о существовании волшебных существ, магии, нечисти – сейчас это само собой разумеющееся. Кто знает, во что верить. Если архонтам угодно, чтобы о них не узнали, факт своего существования они будут опровергать, называя обличителей истины, сумасшедшими.

В комнате прохладно, я натянула до ушей тёплое одеяло, прижалась к горячей груди Майлза. Чувство защищённости растекалось внутри. Мне было хорошо с ним. Я закрыла глаза, пытаясь уснуть. Я любила его и тосковала сейчас по его шуткам. Что-то угнетало его, словно должно случиться нехорошее.

Наутро меня разбудил запах горячего шоколада. Я потянулась в постели, понимая, что в доме тепло, и теперь я согрелась, и стало даже жарко. Оделась, заправила постель и пошаркала в меховых бабушкиных тапках на кухню, где колдовал Майлз. Аппетит проснулся, я выпила стакан воды и уселась у стола, видя поджаренные тосты с джемом и нарезанные ломтиками сыр и ветчину.

– Овсянку я готовить не стал, мэм, – улыбнулся Майлз. – Так как не нашёл её в закромах Амелии. Зато пригодился малиновый джем и наши вчерашние покупки сыра и хлеба.

– Вкусно всё очень, – проговорила я с набитым ртом, глотнув из чашки обжигающий шоколад. – Мама такой раньше варила, когда я маленькой была.

Вспомнила чудесные завтраки мамы, наш уютный дом в Чарлтоне, и сердце сжалось – больше не будет маминых пирогов и зажаренной в духовке курицы, маминых завтраков. Ничего не будет, потому что и мама, и папа мертвы. Еда вдруг стала пресной, я положила недоеденный бутерброд на стол и закрыла лицо руками.

Прескот спросил, в чём дело, а я качала головой, пытаясь не расплакаться. Казалось, он понял, в чём дело обнял меня со спины и поцеловал висок.

– Скоро приедет Логан. Помнишь вчерашний разговор?

– Ага, – кивнула я.

– Проверь защиту дома и если нужно поставь на уязвимые места заклятия. И не плачь о родителях, – вдруг тихо добавил он. – Поверь, сейчас они в гораздо лучшем мире.

Я встала из-за стола и горячо обняла Майлза, говоря себе, что надо быть сильной.

Есть уже не хотелось, хотя завтрак прекрасен и очень вкусный. Мы попрощались с Прескотом, а я приступила к осмотру дома Амелии.

Подготовиться не сложно, отыскать пространственные возмущения и дыры, если они есть. Демоны как-то умело приникали сквозь трещины подпространства, и я должна увидеть эти прорехи тонкой материи.

На самом деле работа у меня не сложная, но провозилась до приезда бабули, Логана и Майлза. В духовке подошёл мясной пирог – бабушкин любимый. Услышала звон колокольчика и с радостью побежала встречать Амелию.

Мы долго обнимались, вид у бабули не скажу, что отдохнувший, озабоченный, хотя она это тщательно скрывала. Привезла мне французские духи, которые я любила. Майлзу и Логану вручила по бутылке «шато». Как сказать, что родителей убили демоны, пронеслось в голове? А что если Амелия уже обо всём знает? Ели мы молча, пока я не выдержав не спросила:

– Тебе что-то известно о случившемся здесь?

Бабуля подняла на меня глаза, и я увидела, как в них вспыхнул гнев, сменившийся болью. Она тихо проговорила, что это ужасно пережить своего ребёнка, и что она ничем не смогла бы помочь.

– Руби многое, что было известно, как и Гевину. Мы оберегали тебя, милая, как могли. Но от судьбы не уйти. Понимаешь?

Вместо ответа я опустила глаза, сжав пальцы, чтобы не расплакаться.

– Слёзы не помогут, дорогая. У нас остался один выбор – бороться. Наверное, мне не так грустно, потому что я знаю, что твои мама и папа в лучшем мире.

Голос у бабушки тихий, словно уставший. Я, не выдержав всхлипнула, чувствуя, как под столом, Майлз коснулся моей руки, сжав мне пальцы. Стиснула зубы, слыша слова Амелии.

Она поблагодарила за уборку, улыбнулась мне, говоря, что рано или поздно плохое заканчивается. Сейчас, есть вещи более важные, добавила она:

– Мне необходимо поговорить с кем-то из древних архатов, – наконец проговорила она.

Я переспросила, думая, что она ошиблась в названии, но бабушка упорно повторила новое слово, которое я раньше и не слышала. Так-так, думала про себя, ответы, похоже я получаю по мере поступления проблем.

– Хм, – Майлз отодвинулся от стола. – Сейчас они почти, что не выходят из тени.

– Это понятно, раз архонты захватили власть везде. Боже мой, – бабуля вознесла руки к потолку. – Куда катится мир, если архаты отступятся, всем нам крышка.

– Бабуля. Ты опять говоришь загадками. Логан, ну ты хоть скажи что-нибудь, – не унималась я, чувствуя, что загадки не кончатся никогда.

Он пожал плечами, говоря, что сам впервые слышит о каких-то там архатах.

Бабуля ответила, что история долгая и во многом будет непонятна нам. Истоки начинались со времён древнего Египта.

– Чтобы тебе было проще понять, Сара, я отвечу, что архаты всегда олицетворяли добро, свет, духовность, а архонты призывали к материальным ценностям, наживе, поддерживая животное начало в человеке. Причём ещё с древних времён они всегда проникали в братства архатов, и пытались извратить учение «Свободных каменщиков».

– Их можно назвать учителями? – спросила я.

Бабуля согласилась со мной рассказывая, что изначально Имхотеп, правитель Мемфиса в Древнем Египта создал орден «Свободные каменщики», проповедующий этические ценности. Каждый простой человек знал, что жизнь временна, тело смертно, а вот душа и её энергетическое окружение, которое называли Ка, вечна.

– Люди не страшились смерти, умирали с верой и произносили в своих молитвах: «Осирис, я буду умирать и возрождаться», «Я буду жить как Осирис. Он не исчез, когда умер, и я тоже не исчезну, после того, как умру». При Имхотепе и его учениках такое духовное стремление было максимально популяризировано.

– Что же сделали жрецы от архонтов? – спросила я, понимая, что теперь пазлы складывались.

Амелия продолжила историю, рассказывая, что архонты создали своё тайное религиозное учение, и всё очень искусно вывернули наизнанку, привязывая жизненные стремления человека не к духовному, а к его животному началу. Новая религия в Египте формировалась в основном выходцами из Азии. В то время, как в Месопотамии уже имелись укреплённые очаги архонтов, основой учения тёмных правителей по большей части стала составлять магия, а не этические верования. То есть, они сделали так, что теперь загробное будущее человека зависело не от его праведного прижизненного поведения, а от его знания магических формул, тщательности исполнения и соблюдения усложнённых ими религиозных ритуалов. Эти магические формулы, конечно же знали только «избранные» жрецы. Человек должен был ещё верно и долго им послужить, прежде чем они откроют ему какую-либо из тайн. Впоследствии, жрецы на службе архонтов и вовсе превратили религию в весьма доходное, обогащающее их предприятие, торгующее якобы магическими формулами. Для пущей привлекательности жрецы приукрасили свою версию загробного рая популярными слухами о духовных достижениях учеников Имхотепа, ходившими среди народа.

– А что было дальше? – подал голос Логан, увлечённо слушая Амелию.

– Дальше случилось то, что мы имеем – власть архатов слабела, люди примкнули к вере насаждаемой архонтами, где на кону не духовные ценности, а потребительство и обогащение. Это если показывать на пальцах, – ответила Амелия. – На самом же деле всё гораздо сложнее. В Париже мне удалось пообщаться с одним из древних архатов. Он служит в монастыре и оплакивает мир, который гигантскими шагами движется к бездне. Он мне сказал, что архаты не могут повлиять на будущее, потому что настоящее подчинено законам архонтов. Новые правители ни чем на первый взгляд не отличаются от простых людей. Не обязательно они афишируют своё желание править, однако деньги в их руках работают на них. Узнав правду, мне стало страшно. Никогда ещё мне не было так жутко осознавать, что кругом не демоны и тёмные колдуны, а приспешники, которых не придумали сторонники теории мирового заговора – они правят нами, они выписывают с улыбкой счета на благотворительность, а потом убивают наших детей.

Амелия закрыла лицо руками. Я нерешительно коснулась её плеча, ощущая, как ужас проник в её вены, в сознание и что помочь ей невозможно.

Майлз хмурился, говорил, что обязательно поговорит с Даниэлем, а бабуля вскинула на него покрасневшие глаза и сказала, что не знает, кому сейчас доверять.

– Даже в Совете Трёх Магов эта странная цифра. Ты же знаешь, как они создавали свои тайные общества – Комитет 300, Совет 33, это они так посмеялись над возрастом Христа, и Совет 13. Господи, как я была слепа, я же знала людей, подчиняющихся архонтам, и не придавала этому значения.

– Амелия, успокойся. – Майлз пристально смотрел на неё. – К сожалению, мы не сможем здесь и сейчас что-то изменить. Мне известно давно о «Вольных каменщиках», ты знаешь, я слишком долго живу в этом мире. Нам осталось лишь выждать удобного момента. Всех разом не уничтожить, последователей архонтов слишком много и это обескровило архатов давно. Архенот закрыт в Эндроне, твоя внучка постаралась. – Он глянул с улыбкой на меня. – Поэтому если думать о том, кто нас окружает, мы не в силах что-то изменить сейчас, легче пойти и застрелиться. Ты знаешь, наша борьба длится много лет, армия последователей светлых сил растёт. Поверь, мы справимся, если даже Макалистеры на нашей стороне.

Его глаза снова стали разными, и я вдруг вспомнила, что Майлз застрял в Эндроне и потерял там Джессику, о которой так и не рассказал. Возможно это ещё один пазл, возможно, если Прескот раскроет душу, что-то станет ясно.

Надо приспособиться, надо стать тенью, решила я, тогда у меня получится жить со страшным знанием, что для мира готовится опять новая война, либо новая чума.

Майлз высыпал в камин смесь порошков, позже я узнала, что таким образом он вызвал Даниэля. Телефоны маги не носили с собой, пользуясь для связи порталами и волшебством.

Маг появился внезапно, выпрыгнув из камина в зелёном сиянии света, отряхнул колени, перепачканные зельем и кивнул нам с Логаном и Прескотом.

– А, Сара, рад тебя снова видеть, – обратился он ко мне. Потом перевёл взгляд голубых глаз на Амелию, и на его лбу появилась вертикальная морщинка.

– Амелия Блэр, твои мысли, как на ладони. Пора поговорить, ты слишком впечатлительная натура и принимаешь всё близко к сердцу.

– Да, уж, Дэнни, – несколько фамильярно отозвалась бабуля. Майлз махнул рукой, давая понять, что нам пора оставить Амелию и отправиться в город.

Я понимала, что разговор с Даниэлем дело серьёзное. О чём они будут беседовать? О власти архонтов, о тысячах убиенных младенцев? По коже пробежал холодок. Лучше не думать об этом.

Мы сели в машину Логана. Он был бледным и уставшим, сказал, что после услышанного у него одно желание принять душ и провалиться в сон. Майлз хлопнул его по плечу и напомнил, что он психиатр и должен уметь контролировать разум. Логан согласился, улыбаясь, но он мне не нравился.

Майлз попросил отвезти нас в Лаймхаус, где мы сняли номер в гостинице.

– Мне нужно подготовить одно дело, потом расскажу вам. И выкиньте из головы всё, что сказала вам Амелия. Она зря это делает, – Прескот покачал головой, – на неё вышел архат и просил о помощи, но что может сделать пусть и сильный медиум перед злом, которого во сто крат больше? Главное – холодный рассудок, если хочешь остаться в живых, – добавил он. – Не наше дело считать мёртвых, мы должны бороться с тем, что сейчас стало угрозой обществу, а не думать о всемирном заговоре. Машина запущена, и ложиться под неё не хочется.

– Ты циник, Майлз, – отозвался Логан, – но в чём-то и прав.

Мы вышли из автомобиля Митча, и мне стало грустно, что мир не подчиняется даже магии, даже тому, что мы делаем изо дня в день.

Я рассказала о своих мыслях Майлзу, а он ответил, что если силы не равны, приходится либо прятаться и изучать противника, чтобы нанести ему решающий удар, либо бежать без оглядки.

Глава 28. Джессика

После услышанного от Амелии, мне стало не просто страшно, я начала строить новые теории окончания нашей жизни и ужасного заговора, который не давал покоя. Майлз старался не говорить об архонтах, хотя согласился с бабулей. Правда, не опровергал её слова, что это всё враньё, не махал руками, как сделал бы это в похожей ситуации. Подобная реакция и настораживала. Я всю ночь проворочалась в постели. Заснула, когда Майлз нежно сжал меня в объятиях и, касаясь губами мочки уха, прошептал, чтобы я засыпала и оставила проблемы с архонтами ему.

Сон пришёл внезапно, словно Прескот сумел отключить мою тревогу.

На следующий день я проснулась в доме Амелии совершенно одна. Бабушка приготовила завтрак, Майлз оставил записку, в которой говорилось, что они приедут к обеду, и чтобы я приготовила что-нибудь.

Я выпила тёплое какао. Бабушка уже успела испечь мои любимые булочки. Аромат щекотал ноздри. Знаю, стоило мне переехать к ней, лишний вес обеспечен, и как ей удавалось держать форму. Готовить я люблю, хоть и делала это редко. Образ жизни охотника расставляет свои приоритеты. Заглянула в холодильник и решила приготовить пасту.

Включила музыку и на некоторое время тягостные мысли оставили меня в покое, забрались в дальний ящик, оставив для меня кулинарные фантазии. Напевая, я крутилась возле плиты, мыла посуду, нарезала бекон, натёрла пармезан, чувствуя приятный запах готовящегося блюда. Аппетит проснулся, и даже в желудке настойчиво заурчало.

Вскоре я услышала голоса в холле, радуясь, что любимые вернулись вовремя. Прекраснейшая паста «болоньезе» поразила Майлза, отозвавшийся в позитивном ключе о моём кулинарном таланте. Амелия довольная его вниманием к моим способностям, добавила, что он ещё многого не знает обо мне. Напарник по обыкновению приподнял бровь и с лукавством глянул на меня.

За обедом не говорили о делах, бабуля, как всегда предалась воспоминаниям, и Майлз подбросил в её истории своих подперченных рассказов о том, как спасал одного вампира при эвакуации с Дюнкерка.

– Один из Макалистеров, кстати, – добавил Майлз, – помогающий мне в важном деле. Пришлось отправиться в гущу событий, а тут внезапная эвакуация, причём в портах молы почти все разрушены бомбардировками. Четыреста тысяч спасать – это вам не пленников из лап въетконговцев во Вьетнаме вытаскивать. Тут столько солдат, что поначалу я и не верил в благополучный исход операции. В те годы я лётчиком был, а вампира надо было переправить во Францию. Тупо потеряли друг друга, и пришлось не просто искать его, а спасать с тонущего корабля, подбитого немцами. Долгая история.

– Как-нибудь расскажешь. – Амелия коснулась руки Майлза. – Теперь, когда мы уничтожили пасту, дорогая, давай поговорим о будущем деле.

– Дело – это хорошо, – улыбаясь, проговорила я, ощущая, как холодная рука «опять что-то назревает» заползала под воротник.

Бабуля так запросто рассказала, о готовящейся поездке в Египет, как будто это была прогулка по музеям Лондона. Она поговорила с Даниэлем, и он решил отправить нас в старый город, в котором раньше правил Импхотеп, чтобы привести книгу архатов.

– Её замуровали в стене одного из храмов Мемфиса, Сара. С помощью этой волшебной книги Даниэль планирует восстановить силу архатов и повергнуть архонтов в преисподнюю, где им и место.

– Разве они захотят просто так отдать власть? Их много, – начал было Майлз. Бабуля прервала его, приподняв ладонь и ответила, чтобы он не путал архонтов с их приспешниками.