Святослав Купчик "Кровавый рассвет"

– Да, да! Вы сейчас говорите обо мне.

– И о себе тоже, Григорий, и о себе тоже.

– Господи, спасибо тебе за неё!

– Ну что вы, что вы?

– Три года я был заморожен, но появились вы, Лиза. Я начинаю верить во всё, даже в любовь с первого взгляда.

–Это немного громко сказано.

– Я не шучу!

– Это признание, Григорий?

– Возможно. – После этих слов в моей груди всё перевернулось. – С каждой секундой, проведенной с вами, я влюбляюсь всё больше.

– О, нет. Григорий, мы знакомы с вами меньше часа, а вы такое говорите.

– Так зачем скрывать правду? Что если второго шанса не представится?

– Вы мне нравитесь. Точнее, непринужденность вашего ума, но я не до конца доверяю вам. Простите, но такова моя натура.

– Неужели? Своей неприступностью вы только сильнее заинтересовали меня, – лепетал я перед тобой.

Ты опустила голову:

– Прошу вас, успокойтесь. Вы рады чувству, которое не посещало вас давно, но поймите, что я не могу ответить вам взаимностью за столь короткий срок. Да, видно, что вы человек умный, нелегкомысленный, хоть доля ветрености в вас есть. Да, вы красивый. Мне мало кто нравится. Девушка не должна говорить такого, наверное, но раз уж вы высказали мне своё мнение, я открою часть своего.

– Это только часть? Где вы так научились интриговать? – Я глядел на тебя, словно счастливый щенок.

– Черта характера.

– Прекрасно. Когда я услышу оставшуюся часть мнения о себе?

– Всё зависит лишь от вас.

– Я сойду с ума, если не узнаю. Кстати, когда бал закончится?

– После открытия собрания. Вы разве не знаете?

И тут я понял, что надо было дослушать Марию Андреевну, когда она говорила мне о вечере.

Ты тихо засмеялась:

– Ладно, Григорий, по вашему растерянному взгляду я вижу, что вы понятия не имеете куда попали.

– Да, верно, – сказал я, немного опустив голову. – Что за собрание?

– Щетинин открывает собрание помощи крепостным с призывом освободить часть крестьян.

– Щетинин? Не смешите меня! – Я начал хохотать во всю.

– Что такое?

– Да Щетинин каждую блоху со своей своры жалеет, а тут вдруг крестьян бросился освобождать.

– То есть вы против свободы крестьян?

– Вовсе нет. Я говорю о том, что его подкупили, чтоб снять давление с власти.

– Откуда такая уверенность?

– Я вам покажу, Елизавета. Сегодня будет весело.

Ты улыбнулась.

– Давайте пока оставим всё это?

– Я только рад. Прогуляемся?

– Конечно.

Я взял тебя под руку и повел в сад. Твои сверкающие глаза, мерцающие звезды, ночь, шум листвы, – всё это переполняло меня. Я был готов гореть, и я сгорал.

Мы вернулись к началу церемонии. Щетинин поднялся к трибуне, шум стал стихать, внимание всех обратилось к выступающему. Он начал свое выступление, читая с листа: «Здравствуйте, мои дорогие гости. Сегодня я собрал всех вас, чтоб объявить об открытии собрания, которое даст шанс развиваться не только людям с достатком, но и тем, кому повезло меньше. Я призываю вас освободить всех или часть ваших слуг, так, как это сделал я. Свободу крепостным!»

На сцену поднялся человек в грязных, оборванных одеждах.

– Это мой крепостной, зовут его Прохор. Он уже долго служит мне. Ведь так, Прохор?

– Да, ваша светлость.

– Прямо сейчас, я вручаю Прохору документ, говорящий о том, что Прохор и его семья отныне свободные люди, – сказал Щетинин, размахивая какой-то бумажкой.

Крестьянин упал к нему в ноги, встал, взял бумажку, поклонился выступающему и удалился со сцены.

– Кто-нибудь желает высказаться?

Я прошептал тебе:

– Лиза, наблюдайте.

– Что вы собираетесь сделать?

– Увидите.

Я крикнул Щетинину, подняв руку:

– Я желаю сказать пару слов!

– Да, конечно.

Поднявшись на сцену и пожав руку Щетинину, я встал за трибуну:

– Здравствуйте! Приятной ночи, если она еще будет такой после моего выступления.

– Что это значит? – Спросил Щетинин.

– Не перебивайте, пожалуйста, советую вам спуститься к остальным.

– Хорошо, – сказал он, спускаясь.

Я начал говорить серьезным ораторским тоном:

– Значит так. Я – Григорий Думов, для тех, кто не знает. Вы меня запомните еще. Скажу пару слов о собрании. Мы все знакомы со сложившейся ситуацией в стране? Так вот, чтобы снизить давление на нашего царя-батюшку, военные подкупили эту толстую собаку, которая любит легкие деньги, а взамен попросили пропагандировать освобождение крестьян. Я попрошу подойти сюда крестьянина Прохора.

Прохор с опаской подошел. В зале стали шептаться, поднялся гул.

– Какая у тебя борода, Прохор, дай примерить! – Я сорвал поддельную бороду. – Какая красивая шапка, дай посмотреть! – Я сорвал и шапку.

– Как видите, господа, крестьянином оказался господин Грылёв. Напомните мне, в каком месте Грылёв крестьянин? Вот и развязка, товарищи! Щетинин и Грылев поделили сумму пополам и попытались провести нас. А знаете, как я это понял? У Щетинина в крови жадность! Я призываю вас освободить по возможности часть слуг, или же дать им хорошие условия – это уже давно назревшая тема. И не советую связываться с такими людьми, как Грылев и Щетинин.

Тут Щетинин и Грылев кинулись на меня. Я быстро спрыгнул со сцены, подбежал к тебе, схватил за руку, и мы выскочили на улицу. Запрыгнув в повозку, я крикнул: «Счастливо оставаться!».

– Боже мой, Григорий, что же вы натворили?

– Добился правды!

– Куда мы едем?

– В одно место, успокойтесь. Весело же было, – засмеялся я.

– Да, но это же очень опасно. Вы пошли против всех!

– Вы боитесь за мою жизнь больше, чем я сам. Все же я вас заинтересовал.

– После вашей выходки вы не только мне стали интересны. Что собираетесь делать?

– Смотреть на звезды в компании прекрасной дамы.

– Шутки шутите?

– Вовсе нет. Я действительно собираюсь этим заняться.

– Спорить тут бесполезно.

– Если серьезно – мне остается лишь надеяться на то, что дворяне все же распустят хоть часть крепостных.

– Ясно. Мы постараемся помочь.

– Я дам знать, если понадобится помощь. Стой!

– Мы еще не прибыли, господин, – сказал Сергей.

– Знаю. Сережа, поезжай домой, а мы пешком пройдемся. Дорогу знаю. Встретимся у трех берез по дороге в уезд.

– Слушаюсь!

Мы вышли на дорогу. Я взял тебя за руку и повел в лес.

– Мне страшно, Григорий. Куда вы меня ведете?

– Я не могу сказать, не хочу все испортить.

– Прошу, не пугайте меня. Мне становится жутко от вас.

– Но ведь вы идете, Елизавета, – улыбнулся я.

Спустя немного времени мы вышли на берег озера. Слева была беседка. Я зашел, взял два покрывала и, расстелив их на траве, лег, устремив взгляд в небо. Ты, разглядев меня и постояв минуту, молча легла рядом.

– Да вы, Григорий, полны сюрпризов.

– Возможно.

– Сколько девушек вы сюда приводили?

– Сколько звезд на небе?

– Много, их не сосчитать.

– Столько и девушек.

– Вы им всем говорили такие громкие слова, как мне?

– Естественно.

Настало глубокое молчание. Шум деревьев, запах твоих волос, усыпанное звездами небо.

Боже, я в раю!

– Но знаете, Лиза. Вы единственная, кому я сказал правду.

– Да что вы?

– Ты.

– Что?