– Таким и остался, – буркнул ему чернокнижник. – Говоришь тебе Люцию защитить, ты непонятно чем занят.
– За всеми не присмотришь, милорд, всех не спасёшь, увы. Но это не значит, что не нужно стараться, – отвечал чародей. – Виноват, признаю. Очень виноват. Говорю ж, не ждал никто, что она выбежит вас спасать от ведьмы.
– Ты всё-таки загляни в замок-то. Не с кухаркой своей поваляться за супчиком, а вместо янтаря чего присмотреть в сокровищнице. Мне-то плевать, какие там рубины-сапфиры, – приглашал Бальтазар.
– Это вы зря! Без янтаря вас после веера кинжалов и не выходил бы, между прочим, милорд. Наняли себе бы хотя бы дворецкого, садовника, пару горничных и пару поваров. Не обязательно много, меньше десятка слуг, и уже замок будет выглядеть не как в страшилках о Волдриани, а хоть чем-то приличным без тёрна и паутины, – советовал чародей.
– Это не тёрн, а кусты диких чёрных роз, – ворчал некромант.
– Угу, и не паутина, а природное украшение, – кивал с иронией Ильдар. – И не мертвецы вам служат, а «сила предков».
– Одно другому не мешает, – устав от советов, некромант всё же двинулся в сторону кухонной постройки.
– Казначея заодно честного бы нашли себе, – вслед продолжал чародей. – Их не бывает, но уж самого честного из бесчестных какого-нибудь. Денежки счёт любят. Что баронские, что мортимерские. Надо знать, сколько добра в распоряжении. Мало ли, подкупить там кого для союза придётся. В войне все средства хороши.
День был ветреным, солнце скрылось за облаком, но не успел Бальтазар дошагать до здания сразу с несколькими печными трубами, как снова снег вокруг заблестел от ярких лучей. Облака проплывали довольно быстро, буроватые клесты и ярко-красные снегири слетали с ветки на ветку, снуя средь ближайших деревьев.
Те осыпали под резкими дуновениями мягкий снег на небольшие сугробы внизу у стволов, заставляя на миг задуматься о природной красоте, где даже зимой в одном месте можно было встретить и бурую кору с более светлым оттенком шишек, и красное оперение нахохленных птиц, и зелёную хвою. Всё это – в окружении бриллиантово-жемчужных переливов ярко-жёлтого солнца в насыщенно-голубом небе. А снизу на снегу красовались чьи-то оставленные свежие следы со стороны леса.
Зайдя на кухню за спиртом по просьбе генерала, Бальтазар снова замер уставившись на незваную гостью. Сразу стало понятно, чьи это следы и кто это вдруг в городок к ним пожаловал. Кацуми, сидящая за столом, тоже никак не ожидала вторжения, раз все повара с помощниками трапезничать.
Перед ней лежала на две трети съеденная печёная картошка, а за спиной был мешочек такой же, только сырой, наворованной из здешнего погреба и теперь слегка выглядывающей из-под горловины бархатной ткани. Миндалевидные розовые глаза ошарашенно глядели на некроманта, а гостья была теперь явно не в силах продолжать свой тайный обед.
– Так и знал, что Кагуя кого-нибудь пришлёт для переговоров, – хмыкнул Бальтазар.
– А я… А я, может, сама по себе! Хи-хи-хи! – ухмыльнулась компаку.
– Идём прогуляемся по лесу, поговорим, – предложил некромант, видимо, не желая, чтобы она прознала о немощном генерале или не вздумала попытаться выбить щит из рук Ильдара.
– О, зовёшь на свидание, – захлопала она.
– Картошку оставь, – развернулся Бальтазар уже на пороге. – Здешним людям нужнее.
XIV
Лесная прогулка велась неторопливо под пристальным взором яркого полуденного солнца, маячившего меж древесных стволов и голых крон. Птицы щебетали поодаль, клювом расковыривая шишки, любопытные рыжие и серые белки выглядывали из укрытий, мчались по веткам.
Никто не приближался, всё лесное зверьё, шурша кустарниками и прошибая с хрустом сугробы, старалось держаться подальше от беседовавшей парочки. Кацуми рассказывала, что Кагуя вернулась весьма недовольной и полночи пила чай, отчего так и не смогла уснуть. А ей самой уж больно понравились необычные местные блюда, в Дайкон ведь картофель не возят и там его практически не выращивают.
– Я готов вернуть Хрэтигалдур на условиях окончания войны, возвращения территорий и выгодной торговли, – проговорил Бальтазар.
– Хи-хи, не, на это принцесса не пойдёт, – ухмылялась Кацуми. – Даже возвращение щита её не вразумит, этого слишком мало для поруганной чести царствующего рода. Её задача здесь – вернуть Оясунэ. Кагуя-химэ ни перед чем не остановится для достижения цели и выполнения приказа своего микадо. Дело чести.
– Ха! Много ли чести… И обещание вернуть эту «сестрицу» свою не выполнить, и потерять главную реликвию Дайкона, если мы отобьёмся у замка Хаймлига! – хмыкнул некромант. – Кстати, она ей всё же кто? Если Оясунэ дочь владыки, а этот правитель на Кагуе собирается жениться… Тогда уж падчерица, выходит?
– По возрасту скорее младшая сестра, да и по общению, по отношению между ними. У нас нередко нынче знатные пожилые господа предпочитают вступать в брак с молоденькими аристократками, – рассказывала рыжая компаку. – По любви браки редки, это вам не Вольные Города. У нас брак – это, прежде всего, партнёрство, выгода для обеих сторон. Увядающие рода могут поправить финансовое положение и вновь расцвести, да и богатеи получают себе прелестный цветок в виде невесты.
– Теперь её войско под угрозой. Их больше не питает артефакт, не защищает, бессмертную армию в этом походе ждёт провал, – предупреждал чернокнижник.
– До Арне-то она доберётся уж, я думаю. Вы даже с вашими способностями только и отступаете город за городом. А отсюда до его башни уже и рукой подать. Мы скоро будем там, ваш край обречён. Лучше бы вам пойти туда и вернуть Оясунэ вместе с щитом, – советовала в ответ Кацуми.
– И что с ней будет? Что станет с ребёнком?! – интересовался Бальтазар.
– Ух, ну Арне-то в любом случае казнят, похитил он, или она станет свидетельствовать, что всё по любви, навлекая на себя гнев и позор. Не суть важно. Отсекут голову катаной публично. А младенца… Если микадо будет в хорошем настроении, радуясь возвращению дочери, то малышу, быть может, найдут семью. Отдадут какой-нибудь бездетной паре, как бы восстанавливая баланс. Кагую ведь боги также даровали бездетным старикам.
– Или кто-то избавился от младенца, подбросив в бамбуковую рощу, что куда более вероятно, – проговорил Бальтазар.
– Но я бы не надеялась. Никто не захочет, чтобы он вырос и потом имел какие-то притязания на трон по родству. Это может вызвать раскол между кланами, соседями и регионами, спровоцировать внутреннюю войну. Едва ли на это пойдут, – пожимала плечами Кацуми.
Они вышли на залитую солнцем заснеженную поляну, плавно бродя там, где летом было бы полно земляники, и гордо высилась бы сочная трава. А сейчас виднелись лисьи следы да ровный слой хрупкого наста, затвердевший за ночь и сейчас слегка подтаивающий под лучами.
– И вам всё равно? Не жалко? Ни ребёнка, ни Оясунэ, ни Арне? – удивлялся некромант. – Казалось, вас что-то связывает.
– Жалко, Бальтазар-сама, у пчёлки, – достала рыжая девица из кармана ещё одну припрятанную печёную картофелину, ещё тёплую, даже горячую, принявшись ею жонглировать. – Если бы вы жили в Дайконе, вам всех было бы жалко. Одни – заложники традиций, другие – воли отца, третьи – сложившихся обстоятельств. Там все поступают из чувства долга. Не так, как хотят, а так, как надо и как требуется в таких ситуациях. Люди несговорчивы, неуступчивы, своенравны. Каждый род не желает ни под кого прогибаться. И, тем не менее, скажу я вам, выживают самые гибкие и приспосабливаемые.
Вокруг слегка потемнело, будто над ними нависла туча. Снежинки прекратили переливаться, имитируя бриллианты, яркий свет перестал бить по глазам. Птицы разлетелись, будто опасались какого-то налетающего коршуна. Компаку с кокетливым хитрым прищуром обернулась, а Бальтазар остановился на месте.
– Кажется, мы с вами достаточно уже прогулялись, – вздохнул некромант.
– Ах, наконец-то какое-то облачко, – прикрыла глаза с довольной улыбкой Кацуми. – Думала уж, что ослепну здесь. Идёмте в тенёк?
– А я, думаю, узнал, что хотел. Кагуя непреклонна, и даже потеря реликвии её не смущает и не останавливает. Сильная, однако, женщина, – заключил Бальтазар.
– Всё о ней да о ней. Лучше бы обо мне поговорили. Я думала, мы с вами найдём укромное местечко, устроим шалости, отдадимся страсти! Зачем ещё нужны такие прогулки?
– Вынужден вас разочаровать. Хотя нет, есть кое-что, – помахал в воздухе выставленным указательным пальцем лорд Кроненгард. – К вам у меня остался лишь один вопрос. Где вы прячете хвосты?
– Хи-хи-хи, а вы забавный! Думаете, я какая-нибудь там кицунэ? – залилась звонким смехом рыжая леди.
– Давайте на чистоту, – предложил некромант. – Вы тащите с собой кумирни с богиней лис и перевёртышей Инари, поёте песни, устраиваете игрища, пляски, театры… Ваши подопечные в армии Кагуи совершенно не похожи на её терракотовую армию с каменными бесчувственными лицами. Те могут лишь патрулировать да исполнять приказы. В них нет ни души, ни эмоций, им чуждо веселье. А вот разного рода тануки, мудзина, оками – только и делают, что пляшут, болтают, веселятся во всю прыть.
– Что ж теперь, все, кто песни поёт, сразу оборотень-перевёртыш? – усмехнулась Кацуми.
– Когда я атакую ваших солдат, они теряют форму и обращаются в лис и барсуков, разбегаются из кустов во все стороны прочь, – сообщал ей Бальтазар. – Потому они здесь и ловят рыбу буквально руками, точнее лапами, как умеют. Микадо и его даймё не начинали никакой войны. Дайкон не нападает на Кроненгард и не ведёт никакой военной кампании. Вам просто поручили вернуть девушку, сбежавшую с любовником. Точнее вы заставили свою госпожу это пообещать своему правителю. И, между прочим, это вы к их побегу лапу приложили. Недаром вас так обнимала и благодарила за «всё, что вы сделали» Оясунэ.
– Я свела Арне и принцессу не потому, что это был какой-то коварный план. Хватит видеть во мне злодейку! – обижено глядела Кацуми, отчасти напоминая сегодняшнюю Люцию на входе в гарнизон. – Мне это показалось забавным, видела, как паж слонялся по дворцу, а Оясунэ как всегда скучала и кормила лебедей. Они уже скоро тонуть от своего веса начнут, – надула она щёки, пытаясь изобразить располневшего лебедя, но выглядело это больше похожим на хомяка.
– То-то ты не была удивлена ни капельки, когда я раскрыл нашего «рыцаря», – хмыкнул лорд Кроненгард.
– Устроила им несколько свиданий, наблюдала, забавлялась. Помогла им. Это я изобразила пажа рядом с мужчиной в доспехах, чтобы они могли спокойной выехать без лишних вопросов, а потом вскоре вернулась во дворец, будто с прогулки.
– Делала вид, что помогаешь, а на деле развязала войну. Нашла предлог, чтобы переселить своих зверолюдей. Играешь людскими судьбами, жизнями, и на них тебе плевать, – заявлял некромант.
– А почему мне должно быть не плевать на людей?! Что хорошего они сделали для кицунэ, мудзина и других моих друзей? Несут лишь смерть и истребление! – рычала недовольная компаку.
– И вы ловко манипулируете даже своей госпожой, – ухмыльнулся Бальтазар. – Самая настоящая лисица.
– Кагуя здесь, потому что хочет быть подальше от своего суженого, – сверкнула глазами Кацуми.
– Используете её как марионетку, – качал головой Бальтазар, – вами можно лишь восхититься.
– Она ничего не знает, – притопнула рыжая компаку, нахмурившись и сжав в месиво печёную картошку в руке. – Она думает, это даймё послали войска. И не нужно её разочаровывать!
– Много ли пользы от фералов-притворщиков? Зверолюдей, имитирующих дайконцев, – хмыкнул на это чернокнижник. – Ещё повезло, что микадо сделал для любимой теньши терракотовую армию бессмертных и безустанных бойцов!
– Мой народ – тануки, кицунэ и прочие перевёртыши – умеют обращаться людьми. Для нас это отличный поход с возможностью за чужой счёт занять уже обустроенные избы и деревеньки, наладить быт, зажить счастливо своей жизнью, – заявляла ему Кацуми и меняла свой облик на истинный.
Одежда её осталась прежней, в той внешности, пожалуй, только она была настоящей, если не считать в целом рост и сохранившийся цвет глаз. Среди пышных волос в распущенной ловким движением пальцев причёске приподнялись большие мохнатые уши с небольшими кисточками.
Сейчас перед некромантом стояло бело-рыжее создание с густым мехом и девятью хвостами, веером распушившимися за спиной. Слегка вытянутая остроносая морда напоминала причудливую помесь человека и лисицы, имела зубастые хищные челюсти от уха до уха, смыкавшиеся в форме дуги, как если бы у существа всегда была хитрая ухмылка.
– Если вы лиса, что ж вы так картошку-то любите, – обратил мужчина на раздавленный печёный клубень в её руке.
– Во-первых, лисы всеядны, – хмыкнула собеседница, закидывая картофель себе в рот. – Хи-хи-хи! А во-вторых, я ведь лишь наполовину лисица. Да, я люблю кроликов, кур, дикую птицу, но и лапшу с рисом ем с удовольствием. Ценю пряности, пикантный вкус, острый перец, черепаховый суп, вишню в сиропе, крепкие напитки, много всего. Вон булочки с бобами тоже не шибко лисья еда, но они волшебны! Вам ведь досталось? Успели попробовать? И картофель мне очень понравился в гостях у Арне. Разве ж любовь к вкусной еде – это порок?!
– А с чего вдруг такая миграция? – любопытствовал Бальтазар, разглядывая существо, стоящее по-людски на задних лапах.
– А вы хотите жить в комфортном замке? Или ютиться в холодных норах и промёрзлых пещерах? – хмурилась девушка-лисица. – Хотите спокойного сна или ожидать постоянно, что в зверином обличье на вас натравят охотничьих собак или подстрелят из лука? – скалилась она. – Сколько можно жить в угнетении и постоянном страхе!
– Непросто вам было одурачить Кагую, устроившись на служение и добившись такой близости и доверия, чтобы стать её генералом, – отметил Бальтазар.
– Священные соседи во время своего перехода просили укрытия у союзников, мы их приютили, и они посоветовали нам начать здесь новую жизнь. Нам дали достаточно золота, чтобы я притворилась девчонкой из знатных родов, присланной служить госпоже. У меня свои лисьи хитрости, как кого убеждать. Мы с Кагуей давно уже знакомы и через многое прошли вместе, – заявляла Кацуми.
– Священные соседи? Жители Фафнира, я полагаю. Не иначе дракониды в сговоре со фералами – зверолюдьми, – смекнул некромант. – В Дайконе всегда почитали драконов и змей.
– Это их мир, как бы вы ни старались, – презрительным взором одарила его собеседница. – Они просто возвращают своё. А перевёртыши, как и минотавры с кентаврами, как псоглавцы, фелины, серпенты, лишены сейчас нормальных условий и всякого уважения. Нас изгнали отовсюду, нас боятся и недолюбливают, нас истребляют, видя в такой расе только врагов. Драконья раса вернёт себе Иггдрасиль, и такие, как я, больше не будут бояться таких, как вы. Кицунэ и тануки смогут расселиться по городам и деревням, строить свою жизнь, не опасаясь охотников или варваров, не содрогаясь от одной мысли, что нагрянут военные походы людей. Щуры, смуглые, белокожие – как ни смотри, весь ваш род одинаковый. Достойных немного, а желающих мира и сосуществования среди них и того меньше.
– Где же сейчас дракониды? – поинтересовался некромант.
– Так я вам всё и сказала! Опять притворились заинтересованным, осведомлённым и восхищённым, а на деле пытаетесь разговорить! – хмурилась звериной лисьей мордой Кацуми.
– Ну, что, Кагуя-сама, я же говорил: вас ждёт немало всего интересного? – задрал голову ввысь некромант.
– К-Кагуя-сама?! – аж подпрыгнула от неожиданности перепуганная девятихвостка и поглядела наверх.
Солнце на поляне заслоняло отнюдь не столь долго державшееся в такую ветряную погоду облако. Над ними нависла в своём роскошном широком платье с лентами сама принцесса. Очевидно, она всё-таки за своё ночное преследование нагнала некроманта, но не смогла отобрать отталкивающий её щит-артефакт из его рук.
И стало ясно, почему Бальтазар явился к гарнизону только под утро. Скорее всего, договорился с Кагуей встретиться здесь. Пообещал интересный разговор, планируя вывести её помощницу на чистую воду, многое подозревая, а о чём-то лишь только догадываясь. Вся эта встреча и разговор были устроены лишь с целью демонстрации предательства рыжей особы и прояснения её коварных планов.
– Я очень недовольна тобой, Кацуми! – в снежном буране опускалась ближе к земле принцесса Нипа.
– Госпожа! Да это всё он! Он заставил меня так сказать, загипнотизировал, подчинил, – пятилась девушка-лиса.
– Молчать! – метнула ряд острых сосулек в свою компаку Кагуя-химэ. – Я достаточно наслушалась лжи из твоих уст, хитрая наглая плутовка! Твоё войско исчезнет, я изгоню всех перевёртышей, житья им не будет! – сосредотачивалась на своём колдовстве ведьма, создавая порывы морозных ветров от себя во все стороны.
Со своих мест вставали пробудившиеся джухио – ледяные демоны-великаны, застывшие двадцатифутовыми скульптурами на солнце, имитируя занесённые снегом деревья. Когда буран застлал собой всё небо, они потягивались и скрежетали, выхватывая деревянные дубины и начиная свою охоту на затаившихся в лесу перевёртышей.
Помогали им также и ямаваро – одноглазые невысоклики, покрытые густым мехом, что-то типа дайконских йети с примесью циклопов. Может, так они и появились когда-то на свет. На зов ведьмы эти существа стремглав на четвереньках бежали в самую пургу с горных склонов, чтобы обыскать все норы, землянки, пещерки, коряги и другие укрытия.
С ними в изгнании тануки, мудзина и тому подобных участвовали добровольно местные шуликуны и кулеши – ночные зимние демоны, вылезающие из водоёмов, также именуемые краконджалами. Мелкого роста, любящие садиться на людскую шею и кататься верхом, хлеща своим хвостом, словно кнутом.
Покрытые и мехом, и чешуёй, напоминающие одновременно и каппу, и рыбу с лягушкой, и речных чертей. Тоже, вероятно, дикая помесь, зародившаяся в какой-то извращённой массовой оргии тысячелетия тому назад. Но, говорят, что шуликунами могут обернуться дети-утопленники, умершие насильственной смертью, чей рассерженный дух мечтает отомстить.
Они, как жители Вольных Земель испокон веков, мечтали изгнать всё нашествие перевёртышей из своего края прочь, помогая домовым духам отстаивать владения и желая возвращения людей на облюбованные и насиженные места, дабы тем снова можно было докучать, как и прежде. Ведь с тануки и кицуне жить бок о бок такие создания явно бы не смогли.
– Госпожа! Образумьтесь! Это же вся суть притворщиков! Мы только и способны, что на обман, на смену облика! Мы можем быть зверем, человеком и чем-то средним, такова наша сущность! – заявляла ей Кацуми в порванном, пронзённом наряде.
– Это я здесь, по-твоему, безумна?! – возмутилась Кагуя. – Помолчи, я достаточно уже тебя наслушалась! – взмахнула ведьма резкими движениями пальцев, и женщину-лисицу в один миг со всех сторон градом пронзили летающие кинжалы, намертво пригвоздив к земле перекошенным монументом образовавшейся из них колючей фигуры.
– Кагуя – вскрикнула Кацуми, протянув к госпоже дрожащие, но та висела в воздухе с привычно строгим выражением лица, свои руки сложив на груди.
Буран расходился во все концы, двигаясь вместе с армией зимних слуг могучей колдуньи, сотрясая деревья и кустарники леса. Неподвижное тело рыжей плутовки валялось, вкривь и вкось утыканное блестящим металлом. А Бальтазар молча смотрел на неё в противоречивых чувствах.
– Ну, теперь вы довольны? – заговорил он первым с принцессой.
– Нет, – хмыкнула та. – Довольной я буду, когда верну микадо его дочь, – зашагала она к деревьям с занесённой поляны, в сторону трупа Кацуми.
– Я думал, мы договорились: я вам ценную информацию, а вы уводите своих песочных человечков с моих земель, забрав свою крышку от кастрюли, если угодно, – недовольно кривил губы тёмный лорд.
– Это богохульство, так говорить о священной реликвии, – обернулась к нему Кагуя.
– Не уверен, что его выковали именно боги, – хмыкнул на это Бальтазар.
– Мои «человечки» вас ещё удивят, зря недооцениваете бессмертную армию, – заявляла ему принцесса.
– Может, и вы зря недооцениваете здешнего лорда, – пожал тот плечами. – Подумайте, пока есть время. Мы уже столько раз встречались, что однажды только один из нас переживёт сражение.
Кагуя-химэ лишь надменно хмыкнула на эту угрозу, пассом рук вернув себе лезвия из тела Кацуми, собрав вновь из них боевые веера. Но нападать на некроманта сейчас не решилась. Он тоже не стал ей в спину кидать ни свой чёрный меч, ни разряд заклинаний. Для последней дуэли оба знали давным-давно назначенное место.
XV
Чем ближе некромант приближался к гарнизону, тем чище вновь становилось небо. Снежный шторм, разошедшийся во все края с лесной поляны, уходил всё дальше и дальше, терзая соседние леса и просторы западной окраины Кронхольда.
На въезде в деревню его опять встретила Люция, на этот раз, соскучившись, напрыгнув уже с ногами и руками, шмыгая носом не то от нахлынувших эмоций и радостей, не то от простуды. Так что её пришлось тащить до избы генерала, куда первым же делом пошёл некромант.
– Где вот тебя носит? – ворчала девица. – Сказал идти греться, а сам пропал, – обиженно дулась она, прижимаясь покрепче.
– Нечего наружу выскакивать, коль не выздоровела ещё, – ворчал и шагал вместе с ней некромант. Что там наш генерал?
– Ничего хорошего, – с грустью вздохнула Люция. – Говорят, не оправится уже от таких ран…
