Состояние задолбанное, охота вырубиться без задних ног, но сон не идёт. Битый час залипаю в новостную ленту от скуки, а когда, наконец, начинаю уходить в дрёму ? из приятной расслабленности меня вырывает ритмичный стук подлокотника и скрип разваливающегося дивана аккурат через стену, за которой осталась кухня. Надрывающиеся женские стоны не заставляют себя ждать.
Опять.
Достало.
Минута, две, три. Больше не выдерживаю. Одеваюсь обратно и вылетаю из квартиры. Подобные звуковые представления давно стоят поперёк глотки. А если батя сподобится проснуться, то всё закончится ещё и матерным скандалом, помноженным на мордобой. Каждый раз надеюсь, что кто-нибудь кого-нибудь в итоге прирежет и эти пьянки закончатся, да всё никак.
Выхожу на улицу, освещённую фонарями. Первый час ночи, а оживление хоть куда. Во дворе, под самодельным навесом, местные мужики эмоционально играют в домино. Чуть дальше на лавочке компания помоложе сидит с бутылками, пока мелочь без присмотра носится где придётся, рискуя переломать конечности. Да. Помним такое, проходили.
Идти недалеко, буквально через пару домов, к соседней девятиэтажке. Набираю код домофона и поднимаюсь пешком на шестой. В такое время суток, конечно, не очень прилично заявляться без спроса, но в данном случае можно. Это сценарий давно отработан.
Дверная трель с противным подхрипыванием глухо разносится в недрах. Не услышать сложно. Поворачиваются ключи в замках и на пороге появляется Яна. Слегка сонная, со сбившимся пучком и в домашней растянутой футболке-размахайке. Всё. Штанов нет. Только трусы.
– Дома есть кто? ? деловито уточняю вместо привета.
– Мама лишь утром придёт.
– Отлично, ? без разрешения прохожу внутрь, закрывая за нами дверь. Вот и решилась проблема с ночлежкой.
***
– Вить, прошу, постарайся не нарываться. Ничем хорошим это не закончится.
– И что, надо просто молчать?
– Ты их всё равно не изменишь. А проблем наживёшь.
– Не изменю, так заставлю фильтроваться.
– Эти дети неисправимы. Им с пелёнок внушали, что они стоят во главе эволюционной цепочки, что, по сути, верно.
– Они стоят выше, потому что их родители чего-то добились. Сами же они ничего из себя не представляют.
– Но считают иначе. И остальные считают так же. Сам подумай: кто большая помеха? Бизнесменский сынок, за которого руководство школы вздёрнут и перетрясут, или безымянный ученик, за которого никто не вступится?
Будто я сам не знаю, что Нора права. Только от этого стоять в стороне если её обижают не собираюсь. Нора единственный дорогой мне человек. Единственная, кому когда-либо я был небезразличен. Пока её сестра, бухая, валялась на улице, так и не дойдя до детского садика, именно она забирала меня, везла к себе, кормила, поила, одевала и занималась.
По сути ? Нора меня и воспитывала. Пыталась забрать окончательно, но продуплявшиеся предки просыхали через недельку и устраивали ей скандалы с погромом: кто-то ведь должен был таскать им бухло из ближайшего круглосуточного. А кто это сделает лучше шестилетки, верно? Так что Норе приходилось возвращать меня, однако по факту всё равно большую часть времени я тусил с ней.
Пока та не родила долгожданную дочь. Там уже я сам понял, что не хочу быть лишним и отвалил в родной притон. И всё равно родная тётка остаётся на подхвате. Даже пристроила меня сюда, чтоб приличный старт обеспечить. Заверяет, что ей сделали большую скидку как работнику, но я знаю, что она врёт и из своего кармана оплатила всю сумму. Будто у неё других забот нет и не на кого спускать не такую уж солидную зарплату поварихи-буфетчицы.
Так что хрена лысого. Любую мразь, что посмеет ей что-то вякнуть ? размажу по стенке. Какие бы ни были последствия.
– Плесни мне кофе, будь добра, ? протягиваю ей опустевшую чашку, давая понять, что тема закрыта и возвращаться к ней мы не будем.
Нора лишь вздыхает, уходя к кофемашине.
– Заберёшь сегодня Мию после продлёнки? Я опять не успеваю. Надо провести инвентаризацию.
– Заберу.
Заберу. Отведу домой, покормлю, сделаю с ней уроки. Хоть какую-то пользу я ведь должен приносить.
– Если у тебя были другие планы, я попрошу Серёжку закрыться пораньше.
Серёжа ? её муж, работающий в автомастерской. Хороший мужик.
– Нет планов. Сказал заберу, значит заберу.
– Спасибо, ? мне подносят свежесваренный Американо. ? Пей и беги. Занятия скоро начнутся.
– Подождут.
Там всё равно каждый раз после звонка творится вакханалия. От полноценного часа на урок отводится хорошо если половина времени. Остальное же ? маразм на маразме, маразмом подгоняемый.
Что я и говорил. Когда захожу в кабинет препода ещё нет, зато остальные на ушах стоят: в дёсна долбятся, электронными испарителями накачиваются, сэлфятся… Ай, задолбаешься перечислять. Много чести.
Прохожу мимо Саламандры, краем глаза замечая раздражённые черкания в толстой тетради на пружине. Кто-то не сделал домашку, ай-яй-яй. Уверен, как и большинство, но она, по-моему, единственная, кого это напрягает.
– Умножь числитель и знаменатель в полученной дроби на Х в квадрате, ? советую.
Не слышит. Но замечает.
– Что? ? вытаскивая из уха наушник, переспрашивает Алиска. Она с затычками постоянно ходит?
– Умножь числитель и знаменатель в полученной дроби на Х в квадрате.
– Так? ? неуверенно и в глубочайшей бессмысленности рисуют по клеткам.
– Так. А теперь раскрой скобку в знаменателе и возведи в квадрат в числителе, ? вот это ступор. Бегущей строки на лбу не хватает: что за дичь ты тут втираешь? Молча забираю у неё ручку, дописывая раскрытую формулу для заданной функции. На которую смотрят как на препарированную крысу.
– Какая бредятина, ? брезгливо морщат курносую носопырку.
– Всего лишь задачка за десятый класс.
– В алгебре я понимаю лишь таблицу умножения. Дальше лучше не соваться, чтобы не сломать мозг.
– Странно. А мне казалось, ты, типа, умная.
По крайней мере, насколько успел заметить: хорошистка по всем предметам и любимица всего преподавательского состава. Последнее очевидно по какой причине: потому что ведёт себя адекватно и уважения к старшим не лишена.
– Я просто отлично притворяюсь.
– Что ещё взять с блондинки, ? с усмешкой возвращаю ей ручку и ухожу в конец ряда. С последних парт открывается отличный наблюдательный пункт. Опять же, тыл прикрыт, обеспечивающий отсутствие шушуканий за спиной. Ну и вздремнуть можно спокойно, когда становится совсем тоскливо. В общем, сплошные плюсы.
А сегодня как раз один из тех аморфных дней, так как ночка выдалась насыщенной. Яна умеет скрасить одиночество, но с ней почти невозможно выспаться. Как лет в пятнадцать вкусила всю прелесть секса, так и отрывается на полную катушку. Ну и мне перепадает за компанию. Бонусы, так сказать, многолетнего знакомства.
Короче, теперь меня вырубает. Прям конкретно, даже финального звонка не слышу. Если бы мою парту случайно не толкнули, так бы и дрых. А ведь под завязку залился кофеином, но тот, видимо, уже настолько всосался в кровь, что не воспринимается.
Зевая, плетусь в мужскую раздевалку: если и парная физра не встормошит, то уже ничего не поможет. Хотя нет, очень даже поможет… Коротенькие спортивные шорты на Чижовой, например.
А девочка-то хоть куда: всё при ней. Попец, ножки, фигурка. И даже, ха, пирсинг в пупке из-под маечки выглядывает. Миленько. Эдакий безмолвный протест хорошей девочки, которая очень хочет стать плохой, но стесняется.
Хм. Почему я не обратил на болтающуюся висюльку внимания на прошлой неделе? А, точно. На предыдущем занятии она скромно сидела на лавочке. Это что же, в бассик она тоже пойдёт в четверг? Не, ну ради возможности посмотреть на неё в купальнике я прям даже сам туда дойду.
Пробежка на свежем воздухе, разминка, волейбол ? прогретые мышцы благодарны, спору нет, а вот общее состояние не очень. Охота уже поскорее закончить и завалиться куда угодно, лишь бы в горизонтальной плоскости. Что светит нескоро, мне ещё в няньку играть.
Нет. Сон откладывается до лучших времен. После душа обнаруживаю в оставленном в шкафчике раздевалки телефоне пропущенные от Костяна. Сразу перезваниваю, правда приходится выйти в общий и на удачу почти пустой коридор. Замираю у панорамного окна, уставленного горшочными пальмами и фикусами.
– Я уже думал, отбой. Чего трубу не берёшь? ? сквозь механическое тарахтение раздаётся на том конце. Кто-то, судя по всему, в метро или подземном переходе.
– Не слышал.
– Ты не слышал, а я не нагрешившая девственница у монастыря, чтоб ждать ответа. Просто скажи, ты в деле?
– Само собой. Когда, где и во сколько.
– Сегодня. В десять. Арена на Промышленном.
– Сколько?
– Ставка полтораха. Дальше сам знаешь: как повезёт.
Знаю. Иногда так везло, особенно по началу и неопытности, что Нора забирала меня из больнички переломанным и почти заново собранным.
– Принял. Десять. Арена на "Промышленном", ? закрепляю результат, надеясь, что всё правильно расслышал, потому что слышимость в динамиках на редкость паршивая, и отключаюсь, собираясь вернуться в раздевалку, но нос к носу сталкиваюсь с Чижовой, вынырнувшей из-за декоративной колонны. И давно она там ныкается? ? Да я тебе понравился, смотрю. Аж по пятам ходишь.
– Вот уж точно. Где мне ещё найти эксгибициониста, шныряющего по школе голышом, ? снисходительно кивают на мой внешний вид. ? Полотенчико поправь, а то свалится.
– Какое полотенчико? А, ты про это, ? как бы невзначай задеваю заправленный хвостик и, обмотанное на поясе, оно распускается окончательно. Ловлю с ленцой, давая возможность хорошенько всего себя осмотреть. ? Упс. Извиняйте.
– Извиняю.
Сама невозмутимость. Думал, скромная девочка запунцовеет от смущения, а она стоит с античным спокойствием. Ни один мускул на миниатюрном личике не дрогнул. Каждый день что ли члены мужские разглядывает?
– Теперь твоя очередь, иначе нечестно, ? запахиваюсь обратно, так и не дождавшись оваций. Что за неуважение? Я оскорблён.
– Неубедительный довод, ? Алиса подходит ближе, вытягивая вперёд серебряный крест, который я всегда ношу, перекинутым за спину. ? Попробуй как-нибудь снова, но чтоб поэффектнее вышло. А то не воодушевляет, ? сочувствующе похлопывая меня по ещё влажной после душа груди, отвешивают вербальную оплеуху и уходят, довольные собой.
Ля. А у кое-кого, оказывается, колючий язычок. Вот вам и Саламандра. Не за него ли прозвище своё получила?
***
Система проведения любительских подпольных боев предельно проста: оставляешь нужному человеку заявку при наборе и ждёшь вердикта. Рано или поздно позовут: хилых как пушечное мясо; тех, кто помощнее ? для зрелищности. Если участвуешь не первый раз и наработал некий рейтинг среди публики ещё и лично будут приглашать, чтобы повысить коэффициент интереса.
Ставки – двигатель боев. Зритель может попасть сюда только за оплату входа. Это один из способов отбить подобное мероприятие. Спонсоров в теневом спорте не существует, а на прямых трансляциях заработать не представляется возможным. Тотализатор так же приветствуется – это ещё один источник доход, и немаленький.
Орги, конечно, забирают себе небольшой процент от общего банка за хлопоты, но остальной гонорар достается бойцам по договоренности. Хотя и тут есть свои исключения. Добровольно сдаться, если понимаешь, что тебе кранты – можно, правда тогда уйдёшь пустым. Зато на своих двоих. Я пока ни разу не сдавался и за без малого месяца смог полностью вернуть долг Норе по оплате учебного года.
Из-за незаконности, организаторы работают дотошно. Часто меняют места сходок и тщательно проверяют не только каждого участника, но и зрителей. Оно им надо, чтоб среди толпы затесался мент? Я сам попал сюда случайно, через систему шести рукопожатий: улица воспитывает, она же и даёт нужные знакомства. Пришёл. Зассал, увидев потенциальных соперников, но попробовал. В первом же спарринге получил по роже, сломал два ребра, выплюнул зубы и отлёживался месяц. А как встал на ноги… вернулся.
Шальные деньги слишком заманчивы, чтобы упускать возможность. Настолько заманчивы, что не пугает даже перспектива оказаться в морге. На моей практике летальных исходов пока не было, но пацаны рассказывали, что случаи бывали. Хотя даже это не убавляет пыла у участников. Большинству всё равно нечего терять, так же как и мне.
Нелегальные бои без правил прелестны тем, что правил в них нет. Дерутся без защитных приспособлений, голыми по пояс. Бьёшь куда хочешь и чем хочешь. Главное, без использования подручных предметов. Допинг-контроля нет. Вес не имеет значения. Неспортивные приёмы в духе оскорблений мамки и выдавливаний глаз приветствуются. Причём этим не чураются ни боксёры, ни самбисты, ни рукопашники. Деньги-то не пахнут. Да и в запале быстро забываешь о морали.
Негласное правило, конечно, есть: не рекомендуется добивать противника, если тот находится в глубоком нокауте, но это остаётся на усмотрение бойца. Покалечат – претензий быть не должно. «Скорую», конечно, вызовут, но в протоколе напишут, что подобрали избитого на улице. Начнёшь болтать – хорошим для тебя не закончится. Это мы, шпана без рода и племени, а вот основатели таких сборищ, коренастые молодчики с восточным колоритом, дядьки солидные. С такими лучше не ссориться. В конце концов, они платят нам за молчание.
Как правило, места для таких мероприятий снимают в небольших ПТУ, школах или сданных под аренду подвальных помещений. Обязательно подальше от центра. Вот и сегодня я еду в спортивный зал на цокольном этаже недавно закрытого фитнес-центра. На входе стоит кто-то вроде нанятого секьюрити, обязанного следить за тем, чтобы на горизонте не маячило подозрительных личностей и полицейских мигалок.
Здороваюсь с ним, называю "позывной", который пробивается по списку и прохожу внутрь. К моему приезду народу уже битком, с трудом протиснешься к Костяну, возле которого собрались все сегодняшние бойцы для жеребьёвки. Он тут кто-то вроде менеджера и букмекера.
– Дарова, – пожимаем друг другу руки и в перевёрнутую бейсболку бросается ещё одна маленькая бумажка с моей боевой кличкой: "Сорока".
Согласен, рядом с "Коброй", "Пропеллером" и "Мясорубкой" моя звучит достаточно уныло, но когда надо было себя как-то обозвать я не стал выпендриваться. Ну назовусь "Терминатором", а потом что? Меня уделает под орех "Маленький Гном", и "Терминатору" останется лишь сгорать от стыда? Нет. Лучше уж показать в деле, чего ты стоишь, чем кичиться богатым воображением. Им здесь как раз никого не удивишь.
Тянем жребий. Я в третьей паре, в соперники выпадает "Чингисхан". Колоритный персонаж с татарскими генами. На несколько лет меня старше, бывший дзюдоист. Зовут Вася, но это не точно. Паспорта здесь никто не спрашивает, поэтому можно назваться любым именем.
Пока первая группа "гладиаторов" выходит на условный "ринг", из обозначений у которого лишь натянутые канаты, мы с ним обмениваемся вежливой беседой. Скажу, нормальный так-то парень. И собеседник ничего. Вопреки расхожим мнениям, лютой ненависти между участниками нет. В обычное время ничто не мешаем нам чисто по-дружески сходить, скажем, в бар. Даже если накануне кто-то кому-то выломал челюсть.
Пока стою с "Ханом" подходит Яна, которой я отдаю на сохранение рюкзак и снятую цепочку. Давно уже отработанная схема, потому что добро своё лучше без присмотра здесь на оставлять. Умыкнут. Даже в общей раздевалке. Как удачно, кстати, что сегодня была физра – спортивные вещи при себе, не пришлось за ними заезжать.
Вместе наблюдаем за тем, как юркий и долговязый "Пропеллер" под улюлюканье толпы выколачивает пыль из грузной "Мясорубки". Хотя, казалось бы, всё должно быть строго наоборот, но тут не угадаешь. Порой мелкий и хилый так прытко работает конечностями, что даже у профессионального боксёра не остаётся шансов.
Бои проходят по олимпийской системе – на выбывание. "Пропеллер" побеждает и если захочет, его ждёт сегодня ещё один бой. С тем, кто также пройдёт в следующий этап. Возможно даже со мной. Если повезёт.
Адреналин стремительно закипает, отгоняя и усталость, и сомнения. Поэтому, когда по сигналу выходим с "Чингисханом" на ринг, от сонливости, что преследовала меня весь день, не остаётся ни следа. Мозг лихорадочно включается в процесс, вырабатывая стратегию.
Куда бить, с какого ракурса? Где наиболее уязвимое место соперника? Что-то можно сразу предугадать, но по большей части прощупываешь нюансы именно в процессе.
Рефери отдаёт приказ начинать и именно в эту секунду замечаю знакомые светлые волосы среди толпы…
Саламандра!?
Она что тут забыла?
Пробралась вперёд, растолкав спины и смотрит.
На меня.
Настолько опешиваю, что на доли секунд забываю: где нахожусь. "Чингисхану" только того и надо. Меня без жалости подлавливают ударом в голову. С такой силой, что улетаю на тонкие маты, долбанувшись со всей дури затылком.
