проводил долгие часы, лежа на диване, курил и наслаждался своей тайной
мечтой. Мечта заполняла все пространство юной души, от края и до края,
не давала покоя, рвалась наружу.
– Эх, хорошо быть богатым! – рассуждал подросток. – Вот вырасту и
обязательно стану миллионером!
Вовка спустился из-под крыши на верхний этаж, прошелся вдоль
пустых окон, воображая себя купцом в отреставрированном живом доме.
– Мое! – радовался молодой купец, разглядывая в мыслях пышную
обстановку. – Быть богачом – это супер! Никто не посмеет обзывать меня
рыжим нищебродом! Я куплю самые дорогие кроссовки, лучший смартфон,
компьютер!
Ничего этого у Вовки не было. Рос он в неполной семье с матерью-
одиночкой. Сколько помнил себя, у нее были вечные денежные трудности.
Зарплаты хватало лишь на коммуналку, свет и телефон, скромную пищу, да
одежду из магазина «Сэконд хэнд».
Вовка вспомнил пацанов, с которыми подрался. Упакованные, сытые. Отец
Удава – хозяин супермаркета. У Чумы и Костыля предки тоже крутые.
– Вот стану олигархом и у меня будет супермаркет! Может не один! Всем
докажу, что я не нищеброд!
Окутанный туманом воображения, Вовка вернулся в блиндаж. И тут словно
гром грянул, в голове мелькнула догадка:
– А вдруг купец зарыл в подвале сокровища?
Мысль вцепилась в сердце и заставила его учащенно биться.
– Я же в подвале ни разу не был! Вот лошара! – укорил себя подросток за
несообразительность. Он тут же подскочил с дивана, затушил окурок и
устремился по сгнившей деревянной лестнице в цокольный этаж.
Подвал встретил пацана темнотой и сыростью. Яма под домом была
завалена кирпичом, старыми досками, картонными ящиками, битым
стеклом. На каждом шагу Вовка натыкался на кучи влажного мусора, тянуло
неприятным запахом свалки.
– Да какие тут сокровища? – остудило догадку благоразумие. – Ты погляди!
Помойка!
– А вдруг! – не сдавалась догадка. – Надо обследовать каждый сантиметр!
Вовка нащупал в кармане спички, разорвал картонный ящик, смял и
поджог. По стенам подвала заплясали причудливые блики. Один из них
вспыхнул ярче остальных и обнажил в стене напротив небольшую кованую
дверь. Она едва виднелась, заваленная осколками кирпича. Раньше Вовка не
не обратил бы внимания на дверь. Но теперь…
Мальчишка разгреб завал и откопал замок. Он подергал его, пытаясь сорвать
с петли. Но тщетно. Тогда поднял увесистый кусок кирпича и
принялся сбивать замок. Он колотил и колотил, пока кирпич не развалился.
– Там что-то есть! Точно! – шептала догадка, раззадоривая воображение.
– Ага! Канализация! – ехидничало благоразумие.
– Открой! – азарт перерастал в искушение.
Искушение отрезало путь к отступлению. Вовка хватал камни и кирпичи,
бил по двери, пытаясь сломать замок. Пока не обессилил.
Картонный ящик погас. Стало темно. Мальчишка присел на кучу мусора,
чтобы отдышаться и успокоить быстро бьющееся сердце.
– Завтра принесу инструмент и обязательно открою! – вздохнул Вовка. Он
завалил дверцу мусором, чтобы никто посторонний не нашел ее случайно и
выбрался наружу.
* * *
Последний урок подходил к концу. До звонка оставалось несколько
секунд. Ученики пятого «б» засуетились, предвкушая рывок на свободу.
– Тише, ребята! Тише! – пыталась погасить волну возбуждения
учительница. – Ждем! Уже обратный отсчет! – она отряхнула рукава блузки
от мела и замерла в стойке «смирно».
Заклокотал звонок. Подростки сорвались с мест, на ходу запихивая в сумки
учебники и тетради.
В эту минуту в кабинет пятого «б» вошла молодая женщина в
полицейской форме. За нею, сверкая крупными очками, семенила директриса
школы. Старший педагог подняла руку, требуя тишины и внимания.
– Минуточку! Сели все за парты! – скомандовала она. И продолжила:
– Сегодня к нам пришла инспектор по делам несовершеннолетних лейтенант
Алла Борисовна Тропинина. Прошу любить и жаловать!
Недовольные ученики расселись по местам, бормоча что-то себе под нос и
надувая щеки.
– В вашем классе ЧП – вопиющее хулиганство! – сверкнула очками
директриса. – Мы должны обсудить случившееся и принять меры.
Поэтому домой вы пойдете чуть позже. Алла Борисовна, вам слово! –
глянула на лейтенанта педагог.
– Да! – кивнула инспектор. Она подошла к учительскому столу и положила
папку.
– Приступим прямо к делу! Без обиняков! Вчера ваш одноклассник
Суздальцев Владимир избил своего товарища Александра Витовича из
пятого «а», – начала она.
– Удава, что ли? – не поверил кто-то. Все уставились на Вовку. По классу
прокатился смех.
– Кого, кого? – директриса подняла брови высоко над очками.
Ей не ответили. Пятиклассники притихли, ожидая, что будет дальше.
– Суздальцев, встань! Пусть все на тебя полюбуются! – накинулась
учительница, все еще отряхивая уже чистые рукава.
– Вот он – красавец! – обратилась она к инспектору.
Женщина – полицейский уставилась на Вовку, не мигая. Подросток
съежился. Он почувствовал себя беззащитным обвиняемым, лишенным
права голоса, и растерялся. На конопатых щеках запылал румянец,
закрашивая веснушки. Мальчишка сутулился и уставился в пол. В классе
повисла минута молчания.
– Та – а – ак! – инспектор раскрыла папку, достала бумажный лист и
потрясла им в воздухе, – вот заявление от родителей Витовича, к нам, в
инспекцию. «Вчера, – начала она читать, – наш сын гулял во дворе своего
дома. К нему подошел одноклассник Суздальцев и начал оскорблять нашего
мальчика. Вспыхнула ссора, наш сын пытался выяснить какие у
Суздальцева к нему претензии и хотел мирным путем разрешить конфликт.
Но не тут-то было. У Суздальцева были явно агрессивные намерения. Он
ударил нашего мальчика в глаз, повалил на землю и стал избивать ногами.
Есть свидетели избиения, ученики пятого «а», которые в тот момент гуляли
во дворе вместе с нашим сыном и все видели. В результате избиения наш
ребенок получил различные телесные повреждения легкой тяжести,
многочисленные гематомы и ссадины, синяки под обоими глазами.
