Товарищ заметил недоумение на лице у Григория и тотчас объяснил, что это слово значит на деле. Выяснилось, что до революции в царских войсках, существовали подразделения, состоящие, в основном, из казаков. Обладая определёнными навыками, они ходили за линию фронта с германцами, совершали диверсии и брали в плен языков.
Немного позднее, Григорию, по большому секрету сообщили ещё одну необычную новость. Оказалось, что все пожилые инструкторы недавно считались «врагами народа» и, как положено по советским законам, долгое время сидели в лагерях или тюрьмах.
Вслух про это никто не болтал, но все бойцы скоро узнали об этом поразительном факте. Активные комсомольцы, из которых набрали курсантов, весьма удивились, как таким подозрительным людям дали работать в школе армейской разведки?
Однако, все быстро поняли, каким удивительным образом всё это случилось. Скорее всего, решили бойцы, во всем виноваты многократные чистки состава, проведённые в последние годы в рядах Красной армии.
Видимо, после подобных репрессий, в советских войсках уже не осталось специалистов данного профиля. В первую очередь тех, что могли обучать такой сложной науке. Вот и пришлось особистам пойти на попятную. Они спешно нашли и освободили тех пластунов, которых долго гноили в северных зонах.
Нужно сказать, что реабилитированные казаки целиком оправдали доверие Родины. Инструкторы обучали весьма основательно и гоняли бойцов, что называется, по полной программе. Они работали с молодыми курсантами, без преувеличения, до кровавого пота.
Как и все остальные ребята, Григорий считал свою спортивную форму очень хорошей. Однако, в первый же день тренировок он с огорчением понял, что весьма ошибался.
Пожилые, как думал Григорий, инструкторы сразу расставили всё по надлежащим местам. Всем мужикам было за сорок, но они доказали двадцатилетнему парню, что он настоящий слабак.
Тоже случилось и с другими бойцами. Они не выдерживали никакого сравнения с седыми казаками. Пришлось им немедля подтягивать свою спортивную форму. Причём, приходилось всем очень стараться. Иначе начальство могло и отчислить лентяя из школы. А каждый курсант хотел получить весьма интересную, хотя и довольно рисковую профессию воинской службы.
Через какое-то время, Григорий стал выходить победителем почти во всех тренировочных схватках, которые между собой проводили курсанты. О том, чтобы сравниться с инструктором в ловкости и владении боевыми приемами, не могло быть и речи.
Слишком мало боец занимался, а опыт у старых служак был очень велик. И всё же, и он кое-чему научился. Григорий отлично стрелял из пистолетов, винтовок и пулемётов СССР и Германии. Парень освоил много приемов из самбо. Он очень уверенно «работал» ножом, штыком и сапёрной лопаткой.
Лишь перед самым отбоем Григорий, вместе с бойцами возвращался в палатку. Еле двигая ноги после занятий, он валился в кровать и, уже засыпая, как-то сказал сам себе: «Видно, не зря наших тренеров освободила советская власть. Таких спецов ещё поискать».
Курс обучения включал в себя много разных предметов. Григория весьма впечатлил краткий обзор приёмов борьбы с большими сторожевыми собаками. Причём, без примененья оружия, одними руками.
Инструктор рассказал им о нескольких, самых простых и действенных способах нейтрализации такого животного. Он говорил и показывал курсантам движения, которые нужно им проводить в ходе схватки.
– Во-первых, врезать собаке кулаком точно в нос. Лучше всего это сделать в то время, когда она летит на тебя. Если зверь стоит на ногах, он увернётся или схватит за руку так, что переломает все кости.
Если попал куда надо, то всё в полном порядке. После такого удара пёс теряет ориентацию, и какое-то время, находиться в лёгком нокдауне. Тут уж ты не зевай, добивай его, как можно скорее.
Во-вторых, во время прыжка крупной собаки нужно подставить ей для укуса левую руку, плотно обёрнутую какой-нибудь тряпкой. Это касается только правшей, для левшей, естественно, наоборот. – добавил инструктор и тут же продолжил:
– Когда собака в тебя крепко вцепится, нужно изо всех сил, врезать кулаком ей по рёбрам. Ещё лучше, схватить кобеля за причинное место. Если это сука напала, то свободной рукой сжать её горло, и всей своей тяжестью рухнуть на зверя. После такого падения у животного ломаются многие кости, и оно не в состоянии продолжить борьбу.
Третий способ можно использовать, если ты в толстом тулупе или другой плотной одежде. В этом случае, нужно повернуться спиной, чтобы собака оказалась сзади тебя. Затем присесть и вжать голову в плечи, чтобы она не смогла вцепиться тебе в шею или затылок. После того, как она на тебя нападёт, нужно действовать быстро и точно. Ты должен отвести руку назад, схватить зверя за лапу, вытянуть её вперёд и сломать через колено.
Четвёртый способ – если, конечно, удастся. Сунуть руку в открытую пасть и схватить собаку за корень её языка. Тогда она не сможет сжать челюсти и станет совершенно беспомощной. После этого, с ней можно сделать всё, что угодно. Лучше всего, сразу убить. Камнем, палкой или чем-то ещё. Короче сказать, тем, что попадётся под свободную руку.
Пятый способ – если удастся, зайти в воду хотя бы по пояс. Тогда собаке придётся плыть на тебя. Утопить её в этот момент не составляет труда.
Шестой способ, самый надёжный – действовать палкой, словно штыком, стараясь попасть в её пасть или, что значительно лучше, прямо в глаза.
В начале жаркого лета, произошло нечто весьма непонятное. Неожиданно для курсантов спецшколы, инструкторы-пластуны все бесследно исчезли. Скорее всего, их среди ночи погрузили в машины с вещами и увезли неизвестно куда.
На этом тяжёлая, но весьма интересная учёба закончилась. Ничего не объясняя ребятам, их погрузили в крытые автомобили и отвезли на аэродром, расположенный немного южней перешейка, который зовут Перекопским.
Здесь всех бойцов построили у небольшого ангара и зачитали короткий приказ. К разочарованию бывших курсантов, им сообщили, что теперь они пехотинцы и им предстоит охранять важный объект. Так началась для них служба в обычной воинской части. Парней раскидали по взводам, что имелись в наличии, и посылали в наряды в сопровождении местных солдат.
С раннего детства, Григорий невероятно легко находил общий язык со всеми людьми. Судьба наградила его открытым лицом, добродушной улыбкой и очень простой манерой общения. Всё это весьма привлекало всех окружающих, что находились поблизости.
Почти что мгновенно, все чувствовали расположение к парню и проникались к нему особым доверием. После чего, рассказывали много такого, чем никогда бы не стали делиться с другими. Так, один из напарников по патрулю, решил вдруг поведать Григорию о своей прежней работе.
Дмитрий тогда заявил, что какое-то время назад, он находился в столице нашей страны, в далёкой Москве. Причём, служил не в обычной пехоте, а в элитных войсках НКВД. Он числился в спецохране Кремля под руководством Николая Сидоровича Власика.
– Если кто-то не знает, то это начальник охраны Иосифа Виссарионовича Сталина, генерального секретаря ВКП(б), – добавил напарник едва слышным шёпотом.
Ещё, собеседник сказал, что с самим великим вождём он никогда не общался, чином не вышел. Хотя видел его достаточно часто. А вот любимого сына Иосифа Сталина – молодого Василия ему довелось охранять. Дмитрий чуть повысил свой голос и продолжил рассказ:
– Выпустили нашего Васю из Качинской авиашколы 25 марта 1940-го. Летал он в то время, на истребителе «И-15», самом хорошем боевом аппарате, что тогда имелся в стране. Сейчас, может, и лучше создали, не знаю. У нас до сих пор самолёты «И-5» на аэродроме стоят.
Так вот, учился, как все говорят, Вася неважно, но пилотировал просто прекрасно, не хуже, чем Чкалов. Вот только уж очень отец за него опасался и сильно берёг. Не отпускал от себя и не разрешал, рисковать понапрасну.
Поэтому и не стал Вася таким знаменитым, как Водопьянов, или кто там ещё у нас есть, из самых известных «сталинских соколов»: Леваневский, Байдуков, Беляков или Громов.
После выпуска из авиашколы он оказался недалеко от Кремля. Служил на должности младшего лётчика 16-го полка, стоявшего в Люберцах, что в Подмосковье. Вот там мы его охраняли.
В задачу нашего взвода входило «быть на периметре». Мы находились на расстоянии в двадцать, самое многое, двадцать пять метров от Васи, и составляли дальний круг его личной охраны.
В среднем круге – в пяти-шести метрах от сына вождя – «работали» уже «волкодавы», профессионалы высокого уровня. В ближний круг входили личные телохранители Васи. Они всегда находились рядом с «объектом» и ночью, и днем.
Ох, и тяжко же им приходилось. Уж очень Василий был компанейский. Как говорится, рубаха-парень, невероятно широкой души человек. Всё время, возле него крутилось много школьных и военных друзей.
Если «приятелей» было два человека, то рядом стоял один из охранников. Если «знакомцев» становилось три или четыре, подключался второй, который до этого держался в сторонке. Ну, а коли толпа становилась чуть больше, тут уже все бодигарды начинали «работать». А их было шестеро. Соответственно и все остальные поближе подтягивались.
Несмотря на большое родство и особый статус «объекта», люди весьма уважали Василия. Так что, у всей охраны и аэродромной обслуги сложилось о нём чрезвычайно хорошее мнение. Прямой и, нужно сказать, совершенно открытый для всех человек. К тому же, честный солдат, который сроду не прятался за спины других. И ты Григорий учти, так считали все окружающие.
Но имелись у Васи и недостатки. Причём, довольно существенные. Он часто садился в машину и со всеми друзьями мчался в Москву. Уж очень любил он покутить в ресторанах.
Что там случалось и как, мы, к сожаленью, не знали. Во время этих отлучек нас в столицу не брали, а оставляли на месте. В городе важный «объект» охраняли уже особисты в штатской одежде.
Дмитрий с улыбкой вздохнул и сказал:
– До чего же мне было там хорошо. На аэродроме мы жили отдельно от прочих солдат и, тем более, от авиационной обслуги. Питались – дай бог каждому жителю нашей страны.
Там же на месте с нами работали инструкторы НКВД. В часы, свободные от охраны «объекта», они занимались с нами по полной программе. Но тренировали уже, как бодигардов.
Предполагалось, что с течением времени, мы постепенно войдём в средний круг охраны Василия. Ну, а дальше, как жизнь повернётся… – внезапно Дмитрий закончил рассказ и надолго умолк. Потом, он заговорил о чём-то другом и к этой волнующей теме не возвращался уже никогда.
Каким удивительным образом энкавэдэшника занесло из Москвы в тёплый Крым? Да к тому же, воткнуло его в простую военную часть, Григорий интересоваться не стал.
Насколько он знал по личному опыту, такого просто быть не могло. Зэки, с которыми он общался на Среднем Урале, говорили совершенно другое. Обычно, проштрафившихся особистов тихо расстреливали в тайных местах. Делалось это лишь для того, чтобы они не болтали в тюрьме о порядках, царивших в специальных войсках.
Хотя, кто его знает? В нашей стране всё почему-то возможно! Сам-то он как-то попал в элитную часть Красной армии. И это притом, что он сын кулака и, плюс ко всему, племянник «врага трудового народа». А вот, поди ж ты, как жизнь повернулась. Жаль, что всё быстро закончилось, и он не смог завершить обученье в спецшколе.
Военный аэродром, где оказался Григорий, территориально входил в состав Черноморского флота. Поэтому, военная часть подчинялась распоряжениям морских адмиралов, независимо от того, чего это касалось, будь то военные или другие дела.
В погожее летнее время, мореманы, как и всегда, проводили традиционные соревнования по гребле и плаванию на большие дистанции. Лётчики взяли под козырек и отрядили солдат на эти водные игрища.
Опытный командир летунов не стал отвлекать от воинской службы свои лучшие кадры. Вместо этого, он составил команду из бывших курсантов армейской спецшколы. Он отобрал тех бойцов, кто заявил, что умеет отлично грести, и отправил их к морякам, поближе к воде.
Тренировки велись на полигоне, что находился на берегу Севастопольской бухты. После недели занятий с морским офицером их шлюпка приняла участие в больших состязаниях.
Как это ни странно, но Григорий и его боевые товарищи добились большого успеха. Благодаря прекрасной физической форме они компенсировали недостатки корявой техники гребли и обогнали всех участников гонки.
Неожиданно для всех окружающих, их шестивесёльный ялик занял первое место, и сухопутные парни стали вдруг чемпионами на дистанции в один километр. За такую победу, команду тотчас наградили почётной грамотой, украшенной якорями и красными флагами. В ней выражалась благодарность от имени командующего Черноморского флота.
Чуть позже, намечались соревнования по плаванию в море вдоль крымского берега. Григорий очень любил искупаться в великой русской реке и чувствовал себя в водной среде, не хуже моржа или, скажем, тюленя. Поэтому, парень решил поучаствовать в таких состязаниях.
Потом боец понял, что поступил весьма опрометчиво. Выяснилось, что все расстояния в гонках совершенно невероятной длины – от пятнадцати до тридцати километров.
Так уж случилось, что парень ни разу не плавал на такие большие дистанции. Раньше, когда он обретался в Самаре, он легко перемахивал через привольную Волгу и, не давая себе отдохнуть, возвращался обратно.
В те времена, ширина русла у города не превышала шестисот с чем-то метров, а это значительно меньше, чем нужно пройти по регламенту. Однако отказаться от марафона оказалось уже невозможно. Пришлось Григорию снова отправиться к Чёрному морю.
В Севастополе никто не спросил у бойцов о степени их подготовки. Мол, раз приехал по приказу начальства, значит к чемпионату готов. Без всяких вопросов, группу пловцов посадили на катер, отвезли на сто метров от берега и дали команду:
– На старт! Внимание! Марш!
Григорий нырнул с невысокого борта. К своему удивлению, он немедленно вылетел из глубины на поверхность воды. Выяснилось, что солёное море поддерживало крепкое тело значительно лучше, чем пресные реки Самарской губернии.
Парень облегчённо вздохнул и сказал сам себе: – «Выходит, что я начну уставать много позже, чем дома. Глядишь, мне повезёт, и я доберусь до ближайшего финиша.
Боец сразу понял, что не стоит рваться вперёд, а нужно распределить свои силы на всю большую дистанцию: – «Главное, сейчас не частить и держаться в общей команде, а там будет видно».
Григорий совсем успокоился и направился вслед за матросами, что находились чуть впереди. Судя по их поведению, они замечательно знали традиционный маршрут. Скоро парень подстроился под медленный ритм, в котором плыли спортсмены, и потянулись часы монотонной работы.
Группа плыла вдоль прекрасного побережья южного Крыма, но Григорий не видел почти ничего. Парень следил лишь за головой моремана, к которому прицепился в кильватер.
Так он и плыл, постепенно теряя чувство пространства и времени. Все мысли куда-то исчезли. Осталась одна короткая фраза, что постоянно вертелась в мозгу: «Главное, не отстать от ведущего».
Сколько тянулись соревнования, Григорий не помнил. Вдруг, его онемевшие пальцы наткнулась на дощатый бок шлюпки, Лишь после этого, он осознал, что, наконец-то, достиг первого финиша.
Боец прекратил двигать конечностями. Лежа в солёной воде, парень замер пластом. Сил у него хватало только на то, чтоб иногда поднимать голову над поверхностью моря и делать продолжительный вдох.
Матросы флотского ялика тотчас перегнулись через низенький борт. Они подхватили парня под мышки и, как тряпичную куклу, втащили в лёгкое судно. Затем, посадили Григория на широкую деревянную лавку, укрыли его одеялом и сунули в руки железную кружку, полную горячего чая.
Только тогда парень понял, что жутко замёрз. Стараясь согреться, как можно скорее, он стал торопливо прихлебывать крепкий напиток. Минут через пять, боец осознал, те слова, что ему сказали матросы.
Выяснилось, что в плавании на пятнадцать км он занял третье почётное место, за что был отдельно отмечен высоким начальством. Так он получил ещё одну почётную грамоту, на этот раз, персональную.
После триумфа Григория прошло несколько дней и всё в советской стране вдруг изменилось. Счастливая мирная жизнь внезапно закончилась, и началась та война, которую позже навали Великой Отечественной.
Глава 2. Начало войны
22 июня 1941 года, в 4 утра, без объявления войны, фашистская Германия и её сателлиты напали на СССР. В 4 часа 6 минут начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал Иван Дмитриевич Елисеев взял на себя большую ответственность. Он поднял трубку у телефона и отдал команду своим подчинённым:
– Открыть огонь по немецким самолётам, которые оказались в воздушном пространстве страны.
Своим своевременным и точным приказом он навечно вошёл в историю нашей державы. Это был самый первый вооружённый отпор, данный нацистам, вторгнувшимся в Советский Союз.
Ещё через десять минут, данное распоряжение достигло той воинской части, в которой служил Григорий Степанов. Офицер, что был на дежурстве, принял телефонограмму из штаба и дёрнул электрорубильник, что висел над столом. Над степью послышался прерывистый вой воздушной тревоги.
Спящие в палатках, бойцы вскочили с металлических коек. Одевшись за сорок с чем-то секунд, они дружно рванулись к местам, предписанным службой. Григорий выхватил из «пирамиды» свою трёхлинейку и побежал к пункту сбора.
Там их встретил молодой лейтенант, командир охранного взвода. Так же, как все пехотинцы, он застёгивал пуговицы на полевой гимнастёрке и поправлял каску с ремнём. Потом, пришёл капитан, замначальника аэродрома. От него солдаты узнали, что началась война с фашистской Германией.
Парень стоял в плотном строю и смотрел на широкое поле. То, что Григорий увидел, напоминало ему муравейник во время пожара. Надевая на ходу шлемофоны, молодые, целеустремлённые летчики торопливо бежали к боевым самолётам.
Сосредоточенные, пожилые механики и такие же оружейные техники уже суетились вокруг лёгкокрылых машин. Они проверяли мощные двигатели и очень сноровисто грузили боезапас.
Через короткое время, все воздушные аппараты воинской части взревели моторами и начали, один за другим, выезжать на взлётную полосу. Они по очереди становились в начале длинной дорожки, включали форсаж и начинали разбег.
Набрав нужную скорость, истребители отрывались от плотно укатанной почвы и поднимались в утренний воздух. Они разворачивались над крымской степью и уходили к Чёрному морю.
Лейтенант взвода охраны отдал команду, и бойцы разбежалась в разные стороны. Григорий помчался к участку, к которому его приписали в ходе прохождения службы. Парень быстро добрался до недавно отрытой, одноместной ячейки. Он прыгнул на узкое, каменистое дно и посмотрел в южную сторону.
Тёмная степь была так же тиха и безжизненна, как и всегда. Ни одного огонька, даже самого мелкого, не было видно на многие километры вокруг. Зато за спиной, грозно ревели моторы взлетающих ввысь самолетов. С каждой минутой шум на небольшом аэродроме становился все тише и, наконец, смолк совсем.
«Все машины находятся в небе. Скоро они перехватят фашистов и зададут им хорошую трёпку». – облегчённо подумал Григорий и устроился в тесном окопчике, как можно удобнее.
Потянулись минуты, томительного для бойца, ожидания. Хотя, чего опасался Григорий, он точно не знал. В глубине смущённой души, парень всё же надеялся, что это совсем не война, а очередные ночные учения.
Так уже раньше бывало, и к тому же не раз. За последнее время, эти манёвры становились всё тяжелей. Дошло до того, что солдаты отрыли окопы и небольшие ячейки, по всей границе большого взлётного поля.
