Про наказ он забывал,
Платье девице отдал.
И пошёл к царю на двор,
Чтоб исполнить уговор.
А царь морской уже узнал,
Кто платье дочери украл.
На Ивана он глядит,
Недовольно говорит:
«Ты, Иван, скажу, храбрец!
И, по сути, молодец!
Узнаёшь меньшую дочь,
Так уйдёшь живым ты прочь.
Ну а если, не узнаешь,
На себя, Иван, пеняешь!»
Только вышел из дворца,
Изменился аж с лица.
К нему царевна подошла,
Речь такую завела:
– Пожалел, Иван, меня,
Скоро выручу тебя!
Мой отец, скажу, хитёр —
Тебе покажет всех сестёр.
Тяжело из всех узнать,
Меня придётся угадать.
Открою тайну я такую:
Одна похожа на другую.
Но ты внимательно смотри,
Глаза, Иван, не отводи!
На левом ухе чуть видна,
Мошка поползёт одна».
Наутро солнце лишь встаёт,
Ивана царь к себе зовёт:
«Пришли двенадцать дочерей.
Ну, что ж? Угадывай скорей!
Отгадаешь – отпущу,
Нет – шкуру я с тебя спущу».
«Как же выбрать мне младшу?ю?
Одна похожа на другую!»
Глядит – на ухе чуть видна
Мошка ползает одна.
Тут же он её узнал,
На царевну показал.
Царь истошно закричал
И ногами застучал:
«Не игрушки! Здесь обман!
Найти не мог её, Иван!
Не могу тебе поверить.
Ещё раз хочу проверить!
Хочешь ли в живых остаться?
Тогда нужно постараться!
Ты до завтра, дорогой!
Палаты каменны построй.
Палаты в срок построишь сам,
В жёны дочь свою отдам».
«Я такого, царь, не ждал!»
Но тут царевну повстречал:
«Не кручинься, помолись,
Да скорее спать ложись.
Для тебя всё это ново,
Завтра будет всё готово!»
Лёг Иван, конечно, спать.
А наутро в окно глядь…
Он от ужаса молчит.
Новый там дворец стоит.
Что же царь? Раз слово дал —
За Ивана дочь отдал.
Но злость свою не мог унять,
Царь решил их наказать.
Как-то дочь к отцу пошла,
Тихо к двери подошла.
Слышит: «Матушка! Как быть?
Как дочь с зятем погубить?»
Она к Ивану побежала,
Что беда ждёт, рассказала.
Стал он сизым голубком,
Она – голубкою при нём.
«Полетели потихоньку
На родимую сторонку».
Злости царь не смог унять,
Приказал он их догнать.
В погоню мчали и скакали,
Никого так не догнали.
Сидят на дереве одном
Лишь голубка с голубком.
«Что же делать? – говорят.
И вернулись все назад. —
Никого мы не догнали», —
Так они царю сказали.
Лишь на дереве одном
Сидят голубка с голубком.
Царь рассердился, закричал,
Других догонщиков послал.
Тоже мчались и скакали,
К речке тихой прискакали.
Дерево стоит в тиши,
А в округе – ни души.
Посмотрели, обернулись.
И ни с чем к царю вернулись.
Про речку, дерево сказали.
«Больше, царь, мы не видали».
«Службу вы свою забыли?
Это ведь они и были!»
Распыхтелся, раскричался,
Но теперь он сам погнался.
Долго ехал и устал,
Божью церковь увидал.
В церкви старичок стоит,
Ставит свечи и молчит.
В эту церковь царь заходит,
Разговор такой заводит:
«Здравствуй, старец! Нас не ждал?
Беглецов здесь не видал?»
Тот спокойно отвечал:
«Да, я здесь двоих встречал.
И скажу тебе одно —
Они ушли уже давно.
В город золотой пошли,
На сто вёрст от нас пути».
Царь вздохнул и рассердился
И в обратный путь пустился.
Но картина тут пропала,
Церковь та царевной стала,
Старичок Иваном стал,
Он жену поцеловал.
В город золотой пошли,
Впереди сто вёрст пути.
Стали жить там, поживать,
Добра и счастья наживать.
Но вот и сказке тут конец,
Кто дослушал – молодец!
Сказка – ложь, но есть намёк.
И какой же здесь урок?
Мышиный маленький обман
Породил войны дурман.
Из-за этого, поверь,
Вышло множество потерь.
Невинно звери пострадали,
Жизни ни за что отдали.
Те, кто ранен, но живой,
Все к себе пошли домой.
Но если делаешь добро,
Добром вернётся всё равно.
Если добрым будешь ты,
Счастья расцветут цветы.
Петух и жерновки
Жили-были, поживали,
В бедности век коротали
Со старухою старик,
Вместе век их был велик.
Хлеб им не на что купить.
Что же делать? Как им быть?
За желудями в лес пошли,
Домой много принесли.
Не о том они мечтали,
Кушать жёлуди уж стали.
У старухи не та сила,
Она жёлудь уронила.
Он по полу покатился
И в подполье провалился.
Очень долго там лежал,
Прорастать вдруг жёлудь стал.
Старуха на росток глядит,
Старику тут говорит:
«Как теперь нам, старый, быть?
