Стихийник: Сердце пламени
Алеся Троицкая
Ивонет – принцесса с необычным даром, который приходиться скрывать. Она мечтает выйти замуж за великого правителя, сплотившего пять королевств, обрести любовь и счастье и наконец избавиться от своего проклятого дара. Но все её мечты в одночасье рушатся. Остаются лишь боль, разбитые надежды и смертный приговор.Но судьба подкидывает решение: чтобы избежать гибели, ей нужно отыскать древний храм на краю света. А для этого нужно сперва освободить узника, что таит в себе стихию огня, и заключить с ним непростую сделку…
Алеся Троицкая
Стихийник: Сердце пламени
Глава 1
Темнота, слепящая глаза. Промозглость, пробирающаяся под тонкий хлопок рубашки. Сырость стен от соседства с подземным источником. Странные пугающие звуки, вырисовывающие в воображении монстров. И многотысячная толпа, шагающая за огоньком чадящего факела своего вожака.
Возможно, не тысячи, но для ребят, следующих за отцом, их было великое множество. Сколько бы мальчишки и девочка ни оглядывались, огоньки более мелких факелов уходили далеко и терялись в извилистом коридоре нескончаемых подземных лабиринтов.
– Ланар, мне страшно… и я устала. Скоро мы дойдём? – Хрупкая девочка с растрепанной косичкой сжала руку старшего из братьев, чьи серые глаза выдавали умиротворение и покой.
– Не бойся, Вирра, – Ланар мягко улыбнулся, – ты же знаешь, я не дам тебя в обиду. Еще немного – и мы будем на той стороне.
– Правда?
– Правда. Наш отец не может обманывать.
– А тот мир и правда так прекрасен, как он рассказывал? И там нескончаемые реки, и деревья, и земля, что подарит нам много еды?
– Думаю, даже лучше.
– И там есть крылатые люди? – с придыханием спросила девочка, распахивая такие же глубокие серые глаза, как у брата, представляя это чудо.
– Даже не сомневаюсь. Разве отец когда-нибудь нас обманывал?
Девочка сморщила лобик и задумалась, но внезапно ей за шиворот скользнуло что-то холодное, липкое и мерзкое. Она в ужасе закричала, а за её спиной раздался задорный смех:
– Глупая Вирра, это всего лишь лягушка!
– Райнхард! – с укором бросил Ланар, помогая сестре избавиться от напасти. – Сейчас не время для твоих игр.
Лягушка ворчливо заклокотала и, перебирая лапками, выпала из плена душного платья.
– Подумаешь! Весело же было. Смотри, как сын Дериха хохочет, еще немного – и толстяк лопнет.
– Сейчас лопнешь ты! – засучивая рукава безразмерной рубахи, к ним подошел высокий мальчишка с темными волосами и тяжелым взглядом карих глаз. – Живо проси прощения у Вирры, а то…
– А то что?
– А то я поколочу тебя так, что не останется больше дури в твоей пустой голове!
– Только попробуй, Янар! – оскалился Райнхард, выставляя кулаки для драки.
Мальчишки уже были готовы вцепиться друг в друга, но мужчина, появившийся за их спинами, дернул обоих за ворот и тряхнул, как нашкодивших котят:
– А ну остыньте! Еще братья называются!
Он развернул их, показывая, что из-за глупой выходки процессия людей замерла и они стали перешёптываться, вытягивая шеи и желая узнать, что стало причиной задержки.
– Прости, отец, – понуро опустил голову Янар, признавая вину. – Больше я тебя не подведу! – Он гордо задрал подбородок и отошёл к Ланару и хныкающей Вирре.
– Ну а ты будешь просить прощения, Райнхард? – серые глаза отца смотрели холодно.
– Прости, – с непомерной обидой бросил мальчик, вырываясь из захвата. – Прости, что хотел вас развеселить! – И, сверкая недобрым взглядом на своих братьев и сестру, прошипел: – Ненавижу! Ненавижу вас всех и надеюсь, что когда-нибудь вас заберёт бездна! Особенно тебя, Янар, самый гадкий из моих братьев!
***
Она лежала на спине, раскинув руки в стороны. Не заботясь о дорогом шёлке, расшитом серебром, о волосах, убранных в красивую причёску, и жемчуге, рассыпанном рядом. Ни о промозглой земле, от которой кожа покрывалась мурашками. Внутренний взор девушки был направлен на видение. Странное, непонятное, иногда пугающее, но пропитанное надеждой и искренней верой в лучшее. И неважно, что часть истории была показана глазами детей: возможно, кольцо, что она подобрала, принадлежало кому-то из них. Главное, что она прикоснулась к чему-то волнующему.
Она бы и дальше могла пребывать в грёзах и додумывать кусочки истории, чувствовать и проживать эмоции тех людей, достраивать мозаики, строить предположения, но холодный и пренебрежительный голос матери заставил её испуганно распахнуть глаза.
– Леди Ивонет Кэтрин Аллендорф! Долго еще вы собираетесь порочить славную фамилию нашего рода? Что за неподобающее поведение? – янтарные глаза леди Сэльги Аллендорф, королевы Таврии, стали холодными.
Хотя холодными они были всегда: принцессе Ивонет стоило больших усилий вспомнить, когда её мать смотрела с одобрением или теплотой. Всегда расчёт и цинизм. Безупречность не только во внешнем виде, но и в движениях. Контроль каждую секунду, даже во сне. С раннего утра мать выглядела так, словно всю ночь прихорашивалась.
– Простите, леди Сэльга, я только…
– Только что? Решила испортить платье, над которым не один месяц трудились лучшие мастера? Или сделать волосы похожими на гнездо? А может… – леди Сэльга не успела оформить мысль в слова, как взгляд её метнулся к раскрытой ладони, на которой лежало массивное кольцо из необычного сплава. Светлого серебра с тончайшими чёрными прожилками. Округлившийся в испуге рот и брезгливость были громогласнее любого порицания. – Как ты посмела?! – рука в плотной перчатке замахнулась, но не нанесла удар, а с силой обхватила девичье запястье, заставляя маленькую ладошку разжаться и выронить кольцо. – Ты совсем обезумела! – леди Сэльга Аллендорф тревожно оглянулась на стражей и понизила голос до шёпота: – Решила выставить своё уродство напоказ?
– Это не уродство, а всего лишь видение.
– Я знаю, что такое видения, и с твоим уродством они не идут ни в какое сравнение. Если жрица посещает ведение, он не валяется в припадке и не орёт, как обезумевший.
– Но я над этим не властна. Видения слишком живые.
– Именно для этого и существуют правила… и это! – женщина тронула носком туфельки длинную чёрную перчатку дочери. – Надень немедленно и не смей никогда снимать. Если кто-то из подданных Минфрида узнает, что будущая королева Далирии одержимая, они начнут сеять слухи и домыслы и мы можем потерять самого могучего из союзников, а этого допустить нельзя! Не после того, как безумный Олдрик объявил себя главой независимого королевства и решил оспорить рудники на границах наших с ним земель. Если Минфрид откажется от тебя, не видать нам ни его войска, ни троготов, и тогда Олдрик со своими уродами перегрызет нам хребет. Говорят, один из них – настоящий альх, а ты даже представить не можешь, какая это сила. Остров Ведающих стёрт с лица Линнея благодаря одному из них. То же самое может произойти и с нашим королевством! – женщина подняла руку. – Один взмах – и всё, что тебе дорого, перестанет существовать. Ты понимаешь это, Ивонет? – Сэльга тряхнула дочь.
Девушка поморщилась от боли.
– Но король Минфрид в любом случае узнает о моём «уродстве». Как только… коснется меня.
– Это будет уже после свадьбы, – морщинки на лице Сэльги разгладились. – Я давно знаю Минфрида, он не глуп, и когда узнает о твоей маленькой тайне, будет крайне рад и найдет ей грамотное применение. Верно я предполагаю, милая? – Сэльга в плотных перчатках схватила дочь за острый подбородок, заставляя смотреть ей в глаза.
– Верно, матушка.
Женщина сморщила носик.
– Простите… Верно, леди Сэльга. Вы, безусловно, правы, – Ивонет опустила взгляд и поникла головой.
– Ох, великий покровитель, как мне с ней непросто! – королева Таврии закатила глаза, изящно замахала веером и направилась в свою карету, приказав Тельману, старшему стражнику, присматривать за принцессой и особенно следить, чтобы она не смела снимать перчатки и поднимать с земли всякую дрянь.
«Кэти, что случилось? Ты плачешь?»
Как только принцесса уселась в карету, на колени к ней прыгнула белая юркая ласка. Она привстала на задние лапки и заглянула девушке в глаза.
– Нет-нет, Лима, всё хорошо. Просто соринка.
«Знаю я эти соринки! Слышала, как королева раскричалась. Что ты опять учудила?»
Девушка качнулась, когда карета тронулась, придержала зверька и тихонько шепнула:
– Я подняла кольцо, – она раскрыла ладонь, обтянутую темным атласом, и показала свою находку, которую украдкой всё же забрала с собой.
Если бы звери могли изображать эмоции, у ласки отвисла бы челюсть, а так только слегка приоткрылся крохотный рот.
«Если твоя мать узнает, она тебя…»
– Не узнает, я его спрячу.
«Уверена?»
– Да. Не бойся, Лима, я буду аккуратной. Смотри, какое оно замечательное, – девушка с улыбкой покрутила кольцо. – Тяжелое… Как думаешь, кому оно принадлежало?
«Тебе виднее. Что оно показало, когда ты к нему прикоснулась?»
– Не знаю точно. Каких-то детей.
«Детей?»
– Да, и много людей, очень много, они шли в подземных лабиринтах.
«Ого! А что потом?»
– А потом я услышала его чувства. Хозяин кольца грезил надеждой, как и все люди, мечтал о чём-то великом, о новом мире. А ещё он хотел быть полезным.
«О, и тебе не было страшно?»
– Нет, ни капельки. Можно сказать, это было одно из светлых воспоминаний. Мне оно понравилось. Я представила, что тоже иду бок о бок с этими людьми и мечтаю, что в конце пути будут и реки, и плодородные земли, и даже крылатые люди… – Ивонет мечтательно закатила глаза, откидываясь на обитую синим бархатом стенку, потом резко подалась вперед и посмотрела на ласку: – Лима, а если это было пришествие?
«Что?»
– Ну, мы знаем, что божественный Альхард привёл с собой первых людей. Может, это были они?
«Глупости, ты не могла найти настолько древнюю вещь. Кэти, не выдумывай! Да и как можно верить легендам? Все они – выдумка!»
– Да, наверное, ты права, – кивнула девушка, соглашаясь с единственным другом. – Но я обязательно гляну, какие ещё воспоминания хранит это кольцо, – она аккуратно завернула находку в платочек и спрятала во внутренний карман.
Вестхард, как и всякая столица королевства, выглядел помпезно и величественно. Аккуратные чистые улочки, широкие проспекты, домики (чем ближе к центру, тем богаче и выше), беспорядочно снующий люд. Тут и ремесленники, и торговцы, кричащие наперебой о лучшем товаре, и праздные прохожие, спешащие за длинной вереницей карет и конных всадников, несущих перед собой зеленый стяг Таврии.
Все они шли к стенам замка, чтобы хоть одним глазком увидеть загадочную принцессу, которую прочат в невесты их повелителю – королю Минфриду. Почему загадочную? Потому что о ней ничего не знали, кроме того, что у нее ангельский лик и кроткий нрав. Говорили, её отец так суров, что запер дочь в башне, дабы она сохранила добродетель и чистоту разума, а грязь этого мира не коснулась её души.
И в чём-то они были правы: он действительно её запер, но не для распевания молитв и прочих глупостей, а чтобы её дар не стал достоянием общественности. Он так боялся его случайного проявления, что оградил мир от дочери. И теперь, слыша город и его суету, принцесса поддалась панике.
«Кэти, не желаешь взглянуть на город? Он очень красивый. Отсюда даже море видно».
Девушка покачала головой и вжалась в сиденье. Сердце билось часто-часто, а на лбу выступила испарина.
– Столько людей, столько шума… Лима, мне кажется, я вот-вот лишусь чувств.
«Полно тебе! Лишишься чувств, когда увидишь своего жениха, и он наверняка это оценит: подхватит тебя на руки и унесет…»
– Лима, я серьезно.
«Кэти, успокойся, возьми веер, вот так… а теперь обмахивайся. Здесь просто душно, сейчас полегчает. Вот уже и замок виден».
Тяжелая кованая решётка заскрипела, медленно поднялась, и кареты въехали на широкий двор. Людскую процессию остановили хмурые стражники, перекрыв проход, но не запрещая наблюдать за происходящим с той стороны ограждения.
