Рустем Бакир "Забери меня отсюда. Стихотворения"

На шее у порядочных людей
Сидел пятнадцать лет поэт.
Привет!
И грудью всей
Он выдохнул газет
Желтушных дым
И книг синюшных чад —
Я рад,
Что больше мне не нужно им
Доказывать, что брат
По крови, духу и уму
Я был – не это ли в тюрьму
Пожизненную, долговую
Забило жизнь мою простую?
Простите, люди, коли так,
Я не был вам ни друг, ни враг,
А так – затычка сбоку.
К назначенному сроку
Приковылял.
Других времён
Черёд настал.
Я вышел вон!

«Это рушится с неба вода…»

Это рушится с неба вода,
Это снег взлетает, не тая,
Это в ночь гудят провода
Электрички (или трамвая).
Это где-то пищит комар,
Это где-то лисица лает,
Это снова тушить пожар
Миротворцев несётся стая.

«Ты стремишься к идеалу…»

Ты стремишься к идеалу.
Каждый шаг неидеален.
Каждый шаг грозит ошибкой,
Превращается в неё.
Но стремленье к идеалу
Пробивает все барьеры,
Прорастает пряной травкой
Через плотоядный быт,
И в конце концов выходит
На свободную площадку,
Освещаемую солнцем
Всех империй красоты.
Дух твой тело растворяет,
Отворяются ворота,
Ржавым скрипом возвещая,
Что теперь ты одинок
Одиночеством пророка,
Астронома и поэта,
За которыми плечами
Поднимает крылья бог.
И идя трёхмильным шагом
По полям, лежащим смирно,
Головой касаясь неба,
А руками – красоты,
Ты стремишься к идеалу,
С каждым метром отдаляясь
От питонного притона
Под названием Земля,
И в конце концов выходишь
За пределы мирозданья,
И уходишь по орбите
В тёплый космос расписной,
Но уже в других галактик
Формы, строчки и сюжеты,
Чтобы там найти отгадку
Тайны ласковой души,
Что всегда незримо грела
Тело, данное породой
Человечески ущербной
И касательно чужой.
Если это не нирвана,
Не гармония, не счастье,
То ещё какие цели
Могут смыслом обрасти?
Будь растением и светом,
Обнимающим растенье,
Каждый листик, каждый проблеск
Напои своей душой —
И в конце концов ты выйдешь
За пределы и барьеры,
И завещанную вечность
В шаге ровном обретёшь.

«И шедевры не писались…»

И шедевры не писались,
И на троечку по жизни
Попытался я шагать —
Всё равно предельно счастлив
В беспредельные моменты
Слишком часто я бывал —
Значит, жизнь прошла не абы,
Значит, быт меня не вбыдлил,
Значит, были небеса —
И когда бы знал наверно,
Что последний день сегодня
Наступает на живот —
Всё равно доволен нагло
Был бы заданной судьбою
Я – непризнанный поэт.
Но признанье – не призванье,
И читатель – не свидетель
Всех открытых аксиом,
Расцветающих упруго,
Вопреки и не постольку
В чуть ли чуткой мастерской —
И поэтому лишь воздух,
Наполняющий и легкий,
Важен будет для меня,
Остальное – разлетится
Не бумагой, так магнитом
По расчерченным полям —
Всё равно себя напишет
Новоявленное слово,
Если будет под рукой
Человек, который верит,
Человек, который чует
Дуновенье ветерка,
Залетевшего оттуда,
Где прообразы витают
В совершенной синеве,
Где такие идеалы
Вызревают ежедневно,
Наливаясь густотой,
Что не могут не внедриться
В подсознание поэта —
И оттуда как канон,
Получив для силы форму,
Содержание земное,
Поднимаются, давая
Нам империю создать,
Зарифмованную свыше,
Завершённую по мысли
До зачатия письма.
И поэтому – я счастлив
Был, и есть, и даже буду
До телесного конца —
Потому что есть моменты
Абсолютного признанья
Мною вечного стиха.

«Душа огромна – всё впитает…»

Душа огромна – всё впитает,
И всё обнимет, и поймёт,
И даже ангелы не знают,
Какая музыка живёт
В её нерукотворном храме,
Нерукотворной мастерской,
Какой невиданный покой
Доступен этой вечной маме.
Когда закончатся миры
И игры кончатся игры,
Она одна, как и всегда,
Останется водой вода.

«Если на улице кто-то орёт…»

Если на улице кто-то орёт,
Будь человек то, машина иль кот,
Значит, им больно, а может быть, вдруг
Слишком свободно и слишком упруг
Воздух внутри намагниченных тел,
Вышибли пробку – он полетел,
Долгие годы просились слова
Выйти наружу – и в крик голова
Грузно свалилась, как с плахи в толпу,
Мышью надувшись на злую крупу
Разнообразнейших тихих обид,
Выбило пробки – слово летит,
То ли от боли, то ли от счастья
Грудь и квартал разрывая на части!