Владимир Михайлович Куксин "Проект «Хамелеон»"

Геня загадочно улыбается:

– Да. Олюшка не меняется!

Вертолёт окружён лестницами, трапами.

Геня закрепляет на плоскостях вертолёта миниатюрные видеокамеры.

Славик ему помогает.

На земле Иваныч возится с патефоном.

Иваныч, глядя на Геню и Славика:

– Скоро уже ни руки будут не нужны, ни инструменты! Робот, пойди туда, принеси то!

Геня торжествует:

– Зато мужики будут исключительно любить женщин и дарить им цветы!

– Мужики?! Да мой оболтус лампочку вкрутить не может! Мужики…

Славик вмешивается:

– А интернет на что? Вызвал спеца – он закрутил куда надо!

Иваныч саркастически:

– Ага, и жене заодно, пока муж на службе!

– А ты камеры установи! Ген, одолжишь Иванычу?

Иваныч хмуро:

– Не. Если уж до этого дойдёт – пиши пропало…

Геня и Славик по-прежнему на плоскостях вертолёта.

К Иванычу подходит Овсянка, он вскакивает, подходит к ней, кивает на Геню:

– Оль, ты тут так на Геннадия-то… Вы знакомы что ли?

– Ага. Знакомы немного. Муж мой. Бывший.

– Ни-чо-се…

Овсянка отходит от вертолёта, Иваныч идёт за ней, не унимается:

– В разводе иль поссорились?

– Ну так. Самую малость… Иваныч, ты без парашюта когда-нибудь прыгал?

– Я и с парашютом-то не особо любитель.

– А я, представь себе, прыгала! Один раз. Этот гад мне устроил!

– Геня?! Как это?

– Он, видишь ли, всё рассчитал, зараза…

– А зачем?

– Хотел показать уровень своих отношений! Что я для него значу…

– Догнал меня в воздухе. Пристегнул мой подвес. Достал колечко. Выходи, мол, за меня… Идиот…

Иваныч в шоке:

– Ни фига себе… А если бы не догнал или промахнулся! Ну, мало ли – ветер… Тут ведь и опытный «прыжкохват» не решится!

– Он тогда уже мастером спорта был… Мастер-фломастер… Потом сказал, что если бы промахнулся, то он бы и свой парашют не стал раскрывать… Такой вот был у него градус чувств…

– Вот-это-да… Вот это мужик!

– Иваныч, блин! Ты чо, прикалываешься? Я тогда там чуть не родила!!!

– Погоди! Там ведь куча проверок! Перед прыжками! Он в самолёте что ли подменил?

– Это в Италии было. Ещё в прошлой жизни. А в Италии пофиг. Заплатил и вперёд!

Вечер. Геня возится с настройками в планшете. Никого из экипажа рядом нет.

Очень устало:

– Чёртово ты железо!!!

Геня сидит в кабине пилота, закрыл глаза.

Затем он заставляет себя вернуться к работе. Что-то ищет в планшете, видит фотку Овсянки в смартфоне, долго смотрит, устало улыбается.

Подходит Степаныч.

– А я всё жду-жду – где мой квартирант? Это ты, Геннадий-то? Всё трудишься?

– Здравствуйте! Ой, а как Вас сюда пустили?

– Да меня тут все знают… – Смотрит на вертолёт. – Я ведь когда-то эти вертушки испытывал!.. Может, хватит работать-то? Я уже чайник третий раз грею!

– Надо закончить. Не люблю на завтра откладывать… Замучило железо!

– А мне говорили: московские все – так… лентяи!

Геня улыбается:

– Не все. Кто Вам такое сказал?

– Да шучу я. Эх, надо было мне чайку тебе сюда принести!

– Чайку говорите? Да. Вы правы. Чайку бы я с удовольствием!

Степаныч накрывает на стол у себя в домике на краю аэродрома. В доме уютно по-холостяцки. Все вещи там, где нужно. Ничего лишнего, кроме большого количества моделей самолётов и вертолётов, расположенных повсюду: и под потолком на ниточках, и на всех свободных полках.

Геня рассматривает модели, среди которых замечает и модель автожира.

– А это всё Вы?

– Нет. Это ребятишки. – Иваныч продолжает готовить нехитрую закусь. – Я с ними кружок вёл. Закрыли вот. Теперь, говорят, всё платно будет. Разве можно за увлечение своё платить? Эх… Вот все сюда и пришлось притащить.

– И даже автожир имеется! Можно?

Геня снял с полки модель автожира, подошёл с ним к столу.

Степаныч машет рукой:

– Сейчас это никому не нужно. На компьютере нарисовал, на принтере напечатал… Иди давай, садись!..– Накладывает ужин, наливает рюмку. -Руками уже ничего не надо – только головой. Хотя, может, это и хорошо, конечно, чтоб головой, как думаешь?

Геня и Степаныч, сидя за столом, продолжают горячо спорить.

Геня пытается что-то доказать:

– Потому-то и расформировали всю роту автожиров ещё в сорок третьем!

– Война была. Некогда было дорабатывать!

– Да толку-то от них было… Вверх-вниз, вверх-вниз. Как воздушный шар! Висеть висит, а летать не может.

– А у Метелицына летал!

– У Метелицына, говорите? Интересно… И как же он на автожире мог тангаж изобразить?

Степаныч берёт в руки модель автожира и показывает на нём.

– А вот так – мешком с песком! В носовой отсек – раз его – автожир носом вниз! И летит! А когда снова повиснуть надо – он мешок верёвкой к себе!.. Вот так!

Геня улыбается:

– Шутите, да?

– Ничего не шучу! Метелицыну даже благодарность тогда объявили!

Геня берёт в руки модель автожира, смотрит, повторяет движения Степаныча.

– Если на самом деле так – здОрово! Я этого не знал!

– А где б ты мог про это узнать? Из отчётной документации что ли? Про мешок с песком?! Это же не по науке!

– А я ведь как раз идею Метелицына и воплощаю.

– Тоже, что ли фюзеляж перекрашивать будешь?

– Не. Хочу, чтобы вертолёт сам свой цвет менял, в зависимости от условий.

– Как это?

– По всем плоскостям камеры. Они снимают всё, что вокруг. И проецируют это на большую сферу в электромагнитном поле. Как на круглый телевизор. —

Показывает на шлеме. – Только большой – двадцать пять метров по диагонали. Кажется, что объект не видно, а на самом деле – на экране то, что сзади, дальше него, понимаете?

– ХитрО.

Степаныч наливает, выпивают.

– Тепловизор, конечно, это в момент расшифрует.

– Но они не у каждого и есть.

– Или на малых высотах. В горах, например.

– А что? Против террористов – самое оно! Закусывай!

Овсянка, Иваныч и Славик примеряют шлемы, трогают джойстики. Ходят рядом с вертолётом, крутят головой в разные стороны, переключают режимы шлемов.

Иваныч и Славик, подойдя друг к другу, дурачатся.

Приходит Геня.