Любовь Сушко "Омичка навсегда. Лирика и мистика"

Слагала строки, позабыв билеты,
И что нам до прозренья, бытия,
Когда известны все давно сюжеты..

Была весна, он молод и красив,
О, как он заразительно смеется,
И страсти той неузнанный мотив
Сквозь суету и чей-то плач прорвется.

И обморок у Тани, и хандра,
Ей не пройти языкознанья омут,
А я шучу отчаянно с утра
И рвусь к нему веселому, родному.

За все потом придется заплатить,
Но в майский день, на сессии в тумане,
Едва ловлю и голос тот и нить,
Лингвистика нас нынче не обманет.

Мы под дождем смеемся в этот час,
Забыв зачетки, не узнав ответы,
И лишь сердца отчаянно стучат,
О, где ты юность, универ и лето…

На кладбище такая тишина,
Что кажется, весь мир поник и канул
В ту бездну откровения и сна,
И я одна, нет Щербы, и нет Канта,

Нет никого, ворона так орет,
И ель ласкает снова, упрекая,
На сессию он больше не придет.
Как птица, в поднебесье улетает…

Здесь вдохновенный он совсем один,
Лингвист от бога в сонме одиночеств.
Была весна и сессия, и сплин,
И холодок несбывшихся пророчеств.

Омские осенние миражи

Как все уныло, Мастер, как темно,
Исхода нет унынью, в этот час.
А ведь не полночь, полдень за окном.
И прошлое не так волнует нас,

Как то, что завтра будет, ангел мой,
Как то, чего лишились мы теперь.
Там осенью запахло, не весной.
И как прожить без всех былых потерь

Мой черный кот по-прежнему сердит,
Сгребает листья, все готов поджечь,
А Искуситель странно деловит.
Для новой драмы там готов сюжет.

Все будет, словно птица в этот мрак
Уходит Пушкин, про дуэль забыв,
А мир готов для распрей и для драм,
И как уныл Шопен, он захандрил.

Маэстро, а давайте-ка мажор,
Нет черной дамы, больше нет огня,
И только темных дев я слышу хор,
И он уносит к пропасти меня.

И надо б отряхнуть кошмар тоски,
Но вряд ли я смогу, мой вздорный кот,
И снова бы по кладбищу пройти,
Да Фауст рассердился, не дает…

Прогулка к Старой крепости с котом. Арестант

Тяжело шагая по камням,
Выходя на берег невзначай,
Он смотрел, как алая заря
Светит и внезапно, и случайно.
Мертвый город что-то говорит,
И лепечет птица в вышине,
Ничего его не удивит.
Мир беспечен, отдает волне

Душу, в Питер он несется вдруг,
Там Порфирий бродит средь пучин,
Это снова жизнь на новый круг
Их уводит, он совсем один.
Мертвая старуха средь теней
Просит, чтоб ее не убивал.
И несется в пропасть, и больней
Жить среди нагроможденья скал.

Скоро Демон будет среди нас,
Здесь художник дивный тот рожден,
Арестант вдруг оборвет рассказ,
И растает в осени, как сон.
Тихий миг иного торжества,
И печаль, которой не унять.
Осень рядом, и она права,
Город ждет, не прочь его принять.

Будет там ему еще страшней,
Комната, как гроб, иная боль.
Но игрок все выше и сильней
Проклинает пропасть и с собой
Он уносит прежние года,
Страхи, сплетни и азарт немой.
Одиссей вернется навсегда
В крепость, и уводит за собой,

Осень над Сибирью, тихий свет,
Ничего как будто впереди.
Он вернется в эти шири? Нет
Только Командоровы шаги
Различаю, ничего потом,
Кот со мной, пошли же без хлопот,
Гонится за призрачным листом,
И по лужам к пропасти идет

Художник осени

Сегодня ночью живописец пишет
Лес за окном в различные тона,
И спит мужчина, он пока не слышит
Что осень так прекрасна, но больна
Тоской о страсти, и печалью дышит,
И хочется немного полетать
Над золотом и алой краской листьев,
Чтоб вдохновиться осенью опять…

Но что там? Исполняются желанья,
Пегас в тумане прямо за окном,
И вырываюсь в мир очарованья,
И покидаю мой заснувший дом,
Над Иртышем притихшим, над поляной,
А там опять русалок хоровод,
И старый Леший будет неустанно
Там краски разводить, и маг поет

О том, что восхитительны картины,
И Мастер улыбнётся свысока,
И дарит нам то золото лавину,
То багрянец и кисть в его руках.
Как дирижёра палочка, взлетает,
И музыка та дивная слышна,
И пусть опять природа увядает,
В мажор его стихии влюблена…

Сам Штраус с ним, и вальс его несется
Куда-то к звездам, и горит заря.
Опустит кисть, победно улыбнется,
Какая красота, и все не зря

«Как тихо на Арене в эту осень…»

Как тихо на Арене в эту осень,
Ей только снятся наши крики вновь,
И в Балашиху звон победы приносят,
Ей дарят и надежду и любовь…

А что же ты, красавица-Арена,
Покинута, пустуешь в этот час,
Омск в ожиданьях светлой перемены.
Строители угрюмые молчат…

Затихла ты, и гром трибун лишь снится,
И что нас всех избавит от тоски?
Что оживит те славные страницы,
Впусти нас снова в свой предел, впусти…

Мы в Омске ждем грядущие сраженья,
Нам без Арены очень плохо жить.
И в этот час какой же злобный гений,
От ястребов пытался отлучить?

Как тихо все, как тишина пугает,
Мы навсегда запомним этот год,
И что еще верхушки там решают,
И почему безмолвствует народ…