Марина Капранова "Оглянись, ты не одна"

«Господи», – прошептала она, отбрасывая в сторону телефон. Комментариев уже появилось много, но она просто была не в состоянии их читать, да и что она могла там увидеть полезного для себя. Ее вдруг ошеломила догадка: получается, кто-то за ней следил и все видел. Но почему? Почему не спугнул уродов-насильников или хотя бы не позвал на помощь? Значит, этот кто-то спокойно дождался развязки и довел ее до самого подъезда. И этот кто-то хорошо знаком с Жужжалиной. Но самое главное, он знает ее, Стешу. Она обессилено откинулась на диванную подушку и стала изучать трещинки и ямочки на потолке. Сумерки сгущались все сильнее, вытесняя из комнаты дневной свет. На улице стихали голоса, в далеких домах одно за другим вспыхивали желтоватым светом окна, и только звуки нескончаемого городского транспорта никак не могли успокоиться. Стешу вдруг внезапно осенило, что она, уходя с работы, не посмотрела график своего дежурства, поэтому не знала: выходить ей завтра в день или ночь. Звонить дежурной сестре не хотелось, и она написала ей по WhatsApp, попросив сбросить график на ее телефон. Коллега откликнулась сразу, и Стеша неприятно удивилась, увидев, что завтра дежурит в ночь с хирургом Сан Санычем Морозовым. Вот именно с ним ей сейчас меньше всего хотелось общаться, хотя последние две недели общение у них было чисто в профессиональном ракурсе.

***

Александр Александрович Морозов появился в их стационарном отделении больницы где-то около восьми месяцев назад. Приехал из далекого районного поселка, потому как развелся с женой и решил круто поменять свою жизнь. Был он общительным человеком, предупредительным и вежливым, имел тонкое чувство юмора и влюбил в себя всю женскую половину медицинского персонала. Поэтому неудивительно, что жена ревновала его к каждой юбке, и как он ни любил восьмилетнего сына, решил с ней расстаться, полагая, что ее дикая необузданная ревность и бесконечные сцены портят не только его нервы, но и нервы сына. Стеша не являлась исключением и тайно вздыхала по Сан Санычу, а три месяца назад стала замечать, что он оказывает ей определенные знаки внимания, на которые она охотно откликалась. Первый раз у них все случилось на ночном дежурстве, которое положило начало бурному роману. Нет, она и раньше имела опыт сексуальных отношений, но все это было тускло, серо, быстро. С милым Санычем она раскрыла в себе женское начало, поняла, как много значит не просто любить, но и быть любимой и получать от отношений неимоверное наслаждение. Девушка боялась спугнуть свое трепетное счастье, иногда, оставшись одна, тихо плакала только от одной мысли, что им когда-нибудь придется расстаться. Был Морозов старше Стеши на семь лет, но это ее нисколько не смущало. Она ласково называла его милый Саныч, он звал ее Стешенькой. Ему очень нравилось ее имя, во всяком случае, он говорил, что оно благородное, с дворянскими корнями. Она, стесняясь, улыбалась, зная, что отец дал ей имя в честь своей землячки, знаменитой актрисы и певицы в республике Саха, Степаниды Борисовой. Отец был родом из Якутии, и его поражал живой, зычный, сильный голос Борисовой. Мать отца, бабушку Кэрэли, внучка практически не знала, женщина всю жизнь прожила в Якутске, а когда умерла, отец продал ее квартиру, и на эти деньги была куплена отдельная квартира для Стеши, чему она была несказанно рада и в душе благодарила бабушку.

Три недели назад Сан Саныч, оставшись с ней наедине в ординаторской, без предисловий, как-то по-обыденному объявил, что к нему переехала жена. И поэтому их отношениям положен конец. Для нее эта новость стала настоящим ударом. Но мешать, надоедать ему, преследовать любимого человека она не стала. Ночами, зарывшись в подушку, вспоминая его страстные ласки, нежные поцелуи и объятья, влюбленный взгляд, долго и мучительно плакала, на работе же проявляла стойкость и старалась как можно меньше сталкиваться с ним. И вот теперь, так некстати это дежурство…

***

На следующий день, как ни странно, Стеша проспала до полудня. В окно неистово светило радостное солнце, город жил обыденной жизнью, наполняя улицы привычными звуками. Еще не открыв глаза, она вспомнила, что с ней произошло, и душа сжалась, скукожилась, превратившись в шероховатый колючий ледяной клубок, который, казалось, никогда и никому уже не растопить. Несколько раз за день она брала в руки телефон, чтобы позвонить Хватюге, но так и не осмелилась, не шли пока в голову, как ей казалось, нужные слова. Ближе к вечеру она спохватилась, что сегодня совсем ничего не ела, открыв холодильник, поняла, что и есть-то абсолютно нечего. Метнула взгляд на часы: неминуемо приближалось время выхода на работу, но она все же решилась сходить в магазин.

– Надо, Стеша, – уговаривала она себя, – а то еще голодная смерть настигнет. Вот где позор-то.

***

Первым, кого Стеша встретила на рабочем месте, был Морозов. Он вежливо поздоровался с ней, впрочем, врач вел себя почтительно со всеми сотрудниками, поэтому его обходительность никак не тронула девушку.

«Да, вот именно: не тронула, не задела, не екнуло, как обычно, сердечко при виде любимого человека, – подумала почти безразлично девушка. – По телу не пробежали возбужденные мурашки, и бабочки внизу живота молчали, словно умерли».

Это обстоятельство ее немного задело. Вот так сразу прошла любовь, разве такое возможно?

Хотя после всего, что случилось, вероятно, возможно все. Еще три дня назад, светлой ночью, когда серебряный диск луны бесцеремонно вваливался в окно ее квартиры, выказывая свое холодное безразличие, она стенала, металась на постели, в изнеможении сбивая простыни в комок, моля бога, чтобы тот устроил все таким образом, чтобы ее милый Саныч пришел к ней сам и без объяснений, просто сказал: «Привет, Стешенька!» Обхватил теплыми ласковыми руками ее за плечи, нежно погладил по шелковистым волосам и целовал, целовал до головокружения и боли в губах. А дальше… дальше будь, что будет. Но с ней в памяти навсегда останется эта незабываемая ночь. А что она будет незабываемой, Стеша нисколько не сомневалась. И вот теперь она безразлично смотрела на совсем чужого мужчину, в уголках губ его появились скорбные складки, глаза казались потухшими, между бровей легла еле заметная, угрюмая бороздка. Видно и его гложут невеселые заботы. А впрочем, в этом нет ничего удивительного, он теперь семейный человек…

Рабочий вечер прошел в привычных хлопотах: таблетки для пациентов, уколы, капельницы, анализы. Всеми процедурами Стеша занималась привычно, почти на автомате. Неутомимо передвигаясь из палаты в палату, она то и дело поправляла на голове белый накрахмаленный колпачок: сегодня он отчего-то не хотел держаться, норовил съехать с волос. Да и в своем медицинском халатике она чувствовала себя не совсем уютно: он стал свободным и съезжал на бок. Когда наконец-то после отбоя все угомонились, она вздохнула облегченно, хотелось выпить чаю, непременно с рассыпчатыми сушками, но в ординаторскую пойти заставить себя не могла. Она понимала, что там сейчас Морозов. Стеша осталась в пустом коридоре одна, подошла к окну, скрестила руки на груди, словно ища защиты от жестокого мира, и стала смотреть на пустой двор. На углу больничного корпуса горел одинокий фонарь, освещая пустые унылые скамейки, потрескавшийся неровный асфальт, небольшую клумбу с долго цветущими бархатцами. Чуть поодаль, еле-еле колыхались прямые, тянувшиеся ввысь ветки тополя. Они исправно выполнили дневную работу: бросали уютную тень на лавочки, защищая пациентов и посетителей от жары и ветра, и теперь отдыхали в вечерней прохладе. И им было абсолютно все равно, какие чувства обуревают человеческие души, томившиеся за каменными стенами больницы. На небо выплыла довольная полная луна, двор сразу преобразился в ее стальном блике, заиграл особыми, неподвластными дневному свету красками, окрашивая газон и листья деревьев почти в черный цвет. Стеша глубоко вздохнула, встрепенулась и в отражении окна, за своей спиной, увидела Морозова. Когда он подошел и сколько стоял неподвижно, наблюдая за ней, она не знала. Мужчина встретил ее взгляд и быстро приблизился, обнял за плечи и поцеловал в шею. Она словно заново внутренне пережила тот страшный момент, когда в машине, чужие, отвратительные, гадкие, влажные губы коснулись ее шеи. Стеша вздрогнула, дернулась и нервно отошла в сторону. Он опешил, не ожидая такой, не свойственной девушке реакции, но глаз не отвел и еще пристальнее стал изучать ее осунувшееся лицо, похудевшую фигуру и, совсем как у подростка, острые коленки. Сан Саныч видел, как все эти дни, после приезда его жены, его любимая бедная девочка страдала, сердце обливалось кровью, когда он бросал на нее беглый взгляд. Но он дал себе слово: сохранить семью, хотя бы ради сына, поэтому не дать жене ни малейшего повода усомниться в его верности. Не помогло! Его благоверная вытерпела только неделю, и все покатилось, как по рельсам, уже не остановить: скандалы, ревность до исступления, слезы рекой, и все это при сыне, который сразу убегал в детскую комнату и, захлопнув дверь, как страусенок, прятал голову под подушку. Выхода Сан Саныч не видел: она грозилась то покончить с собой, то прибить его вместе с любовницей, то отвезти сына на воспитание к своей матери-педагогу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/marina-kapranova/oglyanis-ty-ne-odna-69335344/?lfrom=174836202) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.