Сначала она не поняла, что происходит в квартире, где раньше на стенах висели картины, и стояла старинная мебель. Теперь коридор был забит какими-то коробками, кругом царил бардак, а в двух комнатах находились абсолютно незнакомые люди. Они отказывались освобождать квартиру, мотивируя тем, что хозяин только вчера взял с них деньги за следующий месяц.
Виктория Станиславовна отправилась к участковому, и только он помог решить проблему положительно, и то, благодаря тому, что мать Лады в своё время догадалась сдать жильё через агентство, и на руках имелся договор со всеми подписями и печатями.
Выпроводив незваных жильцов, Ремезовы решили больше не рисковать и на двадцатипятилетие единственной дочери подарили ей ключи от квартиры на Арбате. Лада привела в порядок растерзанную жилплощадь и стала копить деньги на ремонт.
ХХХ
Центр печати, где уже два года работала Лада, находился в районе метро Маяковская. Здесь было много культурных учреждений, таких как Концертный зал имени П. И. Чайковского, театр Сатиры, театр имени Моссовета, где в последние годы служила не только Любовь Орлова, но и Фаина Раневская, и многие другие не менее популярные места. Поэтому в фотоцентр частенько заглядывали известные люди: как артисты, так и рестораторы.
Егор делал им сумасшедшие скидки, но им эти скидки были не так важны, как постоянно требующиеся визитки и фотографии на различные документы.
Вот и сегодня не успели они открыть Центр печати, как напротив остановилась машина, из которой вышла Татьяна Васильева. Она была без парика, на голове был повязан платок, а лицо скрывали большие тёмные очки. Егор, как обычно, заюлил перед известной персоной, делая направо-налево комплименты. Васильева вела себя скромно и будто не слышала хвалебных слов в свой адрес. Она сказала, что ей буквально через час нужны фотографии на загранпаспорт.
– Не извольте беспокоиться, Татьяна Григорьевна, постараюсь сделать даже раньше, – с сальной улыбкой произнёс Егор, как будто это он, а не Лада, должен был правильно усадить клиентку, сделать пару снимков, потом отретушировать, не забыв, выровнять плечи, отпечатать фото на принтере и, оформив, положить в конверт.
Через пятнадцать минут фотографии были готовы. Васильева удивилась, но вида не подала. Правда, уходя, обернулась и, вежливо улыбнувшись, сказала:
– Если мне понадобится снова сделать фотографии, я знаю, к кому мне следует обратиться.
– Вот видишь, Егор, а ты всё грозишься меня уволить, – сделав ехидную гримасу, съязвила Лада.
Но начальник не ответил напарнице, потому что уже говорил с кем-то по телефону, хвастаясь, что только что у него в фотоцентре была сама Татьяна Васильева, российская народная артистка.
Рабочий день тянулся своим чередом, а мысли Лады своим. Она до сих пор не заглянула в сумочку-клатч, принадлежавшую убитой. Именно, это последнее её и останавливало, как будто убийство могло быть заразным.
В криминальных новостях снова показали фотографию Вероники Грушевской, всё с той же просьбой сообщить о месте её пребывания. На всякий случай Лада записала телефоны, указанные на экране.
Вечером, придя в свою арбатскую квартиру, она решила, что завтра непременно сообщит, куда нужно, обо всём, что знает и видела. И главное, отдаст сумочку, которая навевала на неё тоску. Сначала ей стало легче от принятого решения, а потом настолько страшно, что Лада не выдержала и поехала к Сабине.
У подруги, как всегда, было полно народа, гремела музыка, и алкоголь лился рекой. Лада удивилась, снова увидев здесь Митяя. А он всеми способами делал вид, что не видит её в упор, давая понять, что не простил выходку на парковке возле ночного магазина.
Но девушке не нужны были любовные утехи с ничего не представляющим из себя молодым человеком, поэтому она совершенно спокойно подошла к нему и поздоровалась. Митя, как ни странно, обрадовался такому повороту событий и, ответив на приветствие, поцеловал Ладу в щёку.
Они сели на диван, подальше от портативной колонки, издающей нечленораздельные звуки под бУхающую музыку, и Митяй по-хозяйски положил руку на плечо подруги, как бы говоря, что его обида в прошлом.
– Слушай, друже, я должна тебя предупредить, что завтра иду в полицию, чтобы сообщить, что стала свидетельницей убийства. По телику уже несколько раз показывали фотографию той молодой женщины. Оказывается, она актриса, и зовут её Вероника Грушевская, – без подготовки выпалила Лада и уставилась на Митю.
Эффект от её слов у собеседника, сидящего рядом, был налицо и на лице. Он медленно убрал руку с плеча девушки и, немного отодвинувшись, произнёс:
– Ты больная?
– Совсем нет, – спокойно ответила Лада и добавила. – Мне придётся назвать и тебя, ведь твоя машина наверняка запечатлелась на камере.
– Зачем тебе это надо? – резко спросил Митяй. – Решила добить меня? Но, что я тебе сделал?
– А чего это ты так разнервничался? У тебя какой-то левый бизнес имеется, или ты наркотой промышляешь?
– Дура, ни то, ни другое. Просто не хочу лишний раз в ментовке светиться.
– А что-то уже было?
– Не твоё дело. Зря я с тобой связался, – Митя со злостью вскочил с дивана. – Не смей упоминать моё имя, я не даю на это согласия. Выкручивайся, как хочешь, только без меня.
Пока Лада размышляла, как ей выйти из создавшегося положения, Митяй незаметно исчез из квартиры-студии. Девушка тоже не стала задерживаться и, махнув на прощание рукой Сабине, покинула шумное место.
Сидя в вагоне метро, она никак не могла решить, идти ей завтра в полицию или лучше позвонить. И, наконец, как не выдать Митю и не подставить его. Всё-таки он ничего плохого ей не сделал и не виноват в том, что она согласилась с ним поехать, но в последний момент передумала.
ХХХ
Утром Лада, прежде чем позавтракать, анонимно позвонила в полицию и сообщила, что в воскресенье недалеко от метро Выхино, возле ночного супермаркета, видела женщину, показанную по телевизору. Подумав, она зачем-то добавила, что её тело увёз мужчина нерусской внешности. На другом конце у неё поинтересовались, в каком часу это было. Лада была не готова отвечать на дополнительные вопросы, поэтому коротко ответила, что где-то после полуночи, и тут же отключилась.
Девушка думала, что сообщив эту информацию, ей наконец-то станет легче, потому что, таким образом, она снимет с себя груз ответственности. Но, напротив, Ладе стало ещё хуже. Ведь она рассказала не всё. На душе скребли кошки.
Когда она ехала на работу, все её мысли опять были о молодой несчастной женщине, которая так нелепо ушла из жизни.
Выйдя из метро, Лада увидела на телефоне несколько пропущенных звонков от Мити. «Кажется, началось», – подумала она и решила узнать, что сподвигло Митяя на такой порыв после последнего не очень приятного разговора.
Митя ответил сразу и без приветствия начал орать, что она – самое худшее, что было в его жизни. Немного успокоившись, он сказал, что ему звонили из полиции и просили приехать для беседы.
– Но я ничего не говорила про тебя, – виновато произнесла девушка. – Я только сказала, что видела, как убили актрису Грушевскую.
– Ты, действительно, дура или продолжаешь прикидываться? – ещё сильнее разозлился Митяй. – Вероятно, менты опрашивают всех, кто был ночью на стоянке магазина.
– Я могу подтвердить, что ты ничего не видел, потому что покупал в это время продукты. Может, у тебя чек сохранился? Ты там поищи у себя, сейчас любая мелочь для алиби пригодится. Когда тебе назначили встречу?
– Сегодня, через час.
– Давай я тоже подъеду, мне есть что предъявить следствию.
Лада набрала номер Егора и предупредила, что приедет на работу позже, потому что ей надо явиться в полицию в качестве свидетеля убийства. Егор, обычно словоохотливый на все выпады свой помощницы, на сей раз молчал. Потом сухо ответил: «Хорошо!» – и отключился.
Лада снова вернулась домой, чтобы забрать клатч, и затем поехала по адресу, названному Митей. Их рандеву возле отделения полиции было похоже на встречу перед дуэлью, так как они не знали, чем всё закончится.
Дежурный отправил молодых людей в семнадцатый кабинет и велел подождать. Оба немного нервничали. Митяй тёр ладони рук и складывал их в замок, а Лада теребила лямку рюкзака. Вдруг дверь распахнулась, и им предложили войти.
Полицейский, сравнительно молодой для такой работы, прежде чем начать беседу, попросил у них документы. Лада вела себя спокойно, чего нельзя было сказать о Митяе. Он волновался так, что ему приходилось вытирать вспотевшие ладони о джинсы.
Возвращая паспорта, лейтенант, как бы между делом, спросил:
– Я приглашал сегодня только Ремезова Дмитрия Александровича. А по какому поводу явились вы, Ремезова Лада Витальевна?
Вместо того, чтобы отвечать на вопрос человека в форме и при исполнении служебных обязанностей, Митя с Ладой уставились друг на друга.
– Ты тоже Ремезова? – пришёл в себя первым Митяй.
– Кошмар, – единственное, что смогла выдохнуть Лада и перевела взгляд на полицейского.
А тот невозмутимо продолжил задавать интересующие его вопросы как Дмитрию, так и Ладе. Выяснив, что это она позвонила сегодня в полицию, лейтенант попросил девушку объяснить, почему она решила, что артистку убили. Лада без утайки рассказала про выстрел-хлопок, обмякшую на руках бородатого мужчины молодую женщину и последующее запихивание её тела в машину.
Девушка, как и обещала, сказала, что Митя при этой сцене не присутствовал, потому что появился позже, и ни мужчину, ни женщину не видел, и выстрела, как такового, не слышал.
Митяй подтвердил слова Лады и сделал акцент на том, что об этой истории ничего не знает, так как телевизор не смотрит, а его однофамилица в то время была немного подшофе, и ей могло всё это показаться. После подписания протокола, их отпустили.
В коридоре Лада хотела спросить Митю про их одинаковую фамилию, но вдруг вспомнила, что не отдала сумочку-клатч, которая уже стала её напрягать. Она достала клатч из рюкзака и, постучавшись, снова зашла в кабинет.
Молодой лейтенант с удивлением посмотрел на девушку и спросил:
– Вы что-то ещё вспомнили?
– Нет, я забыла отдать сумку, принадлежавшую Веронике Грушевской, – Лада шмыгнула носом. – Понимаете, когда джип бородача уже уехал со стоянки, я заметила под бампером машины Мити этот клатч. Должна признаться, что я его не открывала. Мне почему-то было страшно это делать, после того, как я увидела убитой его хозяйку.
– То есть вы хотите сказать, что замок не открывали и внутрь сумочки не заглядывали. Так?
– Так и есть, – подтвердила мысль полицейского девушка.
Лейтенант взял небольшой целлофановый пакет и надел его на руку. Затем открыл клатч и высыпал содержимое на стол. Лада, неожиданно для себя, подалась вперёд и наклонилась над рассыпавшимися в беспорядке вещами актрисы.
– Так, давайте-ка всё запротоколируем, – спокойно сказал полицейский и, взяв ручку, начал писать, называя вслух предметы.
Лада отметила про себя, что губная помада и пудреница были известной фирмы с громким именем, а значит, дорогие. Маникюрная пилочка, скорей всего, была подарком салона по дизайну ногтей. На связке с ключами был обычный набор: от квартиры, подъезда и почтового ящика. А самым интересным было служебное удостоверение актрисы. Оно было без корочек, обычное пластиковое, но с фотографией, датами и подписью директора театра. Кошелька в сумочке не было. Вместо него была банковская карта.
Лейтенант поднял от протокола голову и внимательно посмотрел на Ремезову.
– Вы точно ничего не брали отсюда?
Лада чуть не задохнулась от негодования.
– Да как вы можете так говорить! Я же сказала, что боялась открывать эту сумку, потому что мне было страшно вспоминать убитую актрису.
– Понимаете, я не вижу здесь главного предмета, – этот дотошный и спокойный, как удав, лейтенант, начал раздражать Ладу. – Поэтому уточняю, может, вы случайно достали его и забыли об этом упомянуть.
– Я не понимаю, на что вы намекаете, – хмурясь и мотая головой, произнесла девушка. – Если бы я знала, что вы будете обвинять меня в воровстве, я бы лучше выкинула этот клатч к чёртовой матери.
Лада повторила любимое выражение своего начальника и будто протрезвела. Она уже более осмысленно посмотрела на лейтенанта и с усмешкой сказала:
– Если вы намекаете на телефон, то, как бы я столько дней выдержала, слушая бесконечные звонки чужой трубки. Нет, ещё раз повторяю и даже настаиваю на том, что я не открывала сумочку и то, что находится внутри, увидела только сейчас.
– Хорошо, не надо так нервничать, – тем же спокойным тоном, который начал уже бесить Ладу Ремезову, произнёс полицейский и попросил подписать только что составленный протокол.
Поставив подпись, Лада поинтересовалась, почему они вызвали для беседы Митю, а не её. Ведь это она звонила в полицию. Полицейский не спешил отвечать. Но девушка присела на стул, давая понять, что готова выслушать любое объяснение.
Лейтенанту впервые изменила его железная выдержка. Он постучал ручкой по столу, потом встал и подошёл к сейфу, куда убрал клатч. Вернувшись на своё место, полицейский снова был спокоен.
– Не буду вводить вас в заблуждение. На камерах возле магазина не было видно, как Грушевскую, как вы говорите, убивают. К сожалению, камеры установлены в сторону дороги, а не стоянки. Поэтому мы переписали номера машин, выезжающих на дорогу от полуночи до часу ночи. К счастью, их было не так много. Наш сотрудник выяснил фамилии владельцев автомашин и их номера телефонов. В век интернета и мобильной связи это сделать нетрудно. Когда позвонили вашему знакомому Дмитрию Ремезову и спросили, что он видел в воскресенье возле ночного магазина с полуночи до часу, он сразу стал кричать, что не имеет к этому никакого отношения, выстрела не слышал и убитую не видел. Поэтому мы сразу попросили его приехать для беседы.
Такой подробный ответ полностью удовлетворил любопытство девушки, и она, поднявшись, ещё раз попрощалась с полицейским.
На улице она оглядела стоянку машин, но не увидела знакомую LADA Priora, на которой ездил Митя, и поехала на работу.
Уже подходя к фотоцентру, Лада вспомнила, что той ночью специально выскочила из машины, чтобы увидеть номер уезжающего джипа с убитой женщиной в салоне. Но спустя три дня, она не помнила ни одной цифры, как будто её память тщательно прополоскали в отбеливателе.
ХХХ
Егор встретил отсутствующую помощницу с молчаливым вопросом в глазах.
– Ставь чайник, тогда всё расскажу, – вздохнув, неохотно сказала уставшая Лада.
Включив вилку электрического чайника в розетку, Егор закрыл входную дверь Центра печати, предварительно повесив табличку «Технический перерыв», и уселся за стол.
Лада рассказала начальнику про джип бородача, остановившийся у ночного магазина, про красивую артистку и про выстрел. Как ни странно, он слушал, не перебивая.
– А зачем ты ночью поехала в магазин? – неожиданно спросил Егор.
Этот вопрос сначала шокировал Ладу, но через минуту на неё напал безудержный смех, вероятно, как следствие после стрессовой ситуации.
Отсмеявшись, девушка вытерла слёзы и тоже задала внезапный вопрос начальнику:
– Егор, как ты думаешь, могут люди, которых раньше ты не знал, но с одинаковыми фамилиями, оказаться дальними родственниками?
– Не факт. А почему ты об этом спрашиваешь? Кто из двоих, убийца или убитая, оказались твоими родственниками?
– Ты неправильно меня понял, – начала оправдываться Лада. – Я не этих людей имела в виду. Просто там, в полиции, я вдруг случайно узнала, что у моего знакомого точно такая же фамилия, как у меня.
– Ну, твоя фамилия не такая уж редкая. Поэтому вполне может оказаться, что это просто однофамилец.
Закончив рабочий день, Лада решила поехать не домой, а навестить родителей. Они обрадовались визиту дочки и предложили вместе поужинать. Конечно, Лада согласилась, потому что сама редко готовила, а общепитовская еда уже надоела.
Мама суетилась, накрывая стол в гостиной, а Лада села рядом с отцом на диван и ощутила такую любовь и защиту, что рассказала ему всё без утайки: про актрису, бородатого мужчину, визит в полицию и нового друга с такой же, как у них, фамилией.
Отец внимательно выслушал рассказ дочери, но не успел ничего ответить, так как Виктория Станиславовна пригласила всех к столу.
Родителей, как ни странно, не очень заинтересовала информация об их общей фамилии. А вот новость про пропавшую актрису они тоже слышали, поэтому охотно поддержали именно этот разговор. Виктория Станиславовна стала сразу же давать взрослой дочери советы, чтобы та не знакомилась с подозрительными людьми и не посещала дурные компании.
Неожиданно отец, Виталий Леонидович, отвлёкся от театральных сплетен, которыми охотно продолжали делиться мать с дочерью, и сказал, что у его деда Василия Матвеевича было много братьев и сестёр, но он о них почти ничего не знает. И все они носили фамилию Ремезовы.
– А ты можешь, спросить у своего приятеля, откуда родом его предки? Если они тоже из Архангельской области, то можно будет покопаться в нашем генеалогическом древе.
