Андрей Павлов "Великие Битвы России: «Суворов». Книга 1"

Но только не Суворову бояться,
решил он турок выманить вперёд.
И вот казачья лава по полю течёт,
чтоб с первым выстрелом назад убраться.

«Боятся русские, бегут скорей назад!»,
– вскричали окрылённые османы, —
«Их напугали наши ветераны,
так пусть же пушки наши поспешат!»

Огонь открыли турок батареи
по полевому укреплению солдат,
в ответ орудия у нас молчат.
Османы ещё больше осмелели.

Сломали строй и бросились в атаку:
«Ещё чуть – чуть и крепость мы возьмём!
Да по телам урусов конницей пройдём,
пусть это будет всей России знаком!»

А тут из укрепления – картечь,
да русские колонны – в штыковую.
Забыли турки истину простую:
«Хвастливую главу отрубит меч».

На правом фланге – Милорадович с бригадой,
по центру – конница в пехотные ряды.
Не ждали турки этакой беды,
что русские порадуют засадой.

Суворов разом вывел все войска,
и вот османы драпом побежали,
казаки их по полю долго гнали…
В глазах у турок – дикая тоска.

Две тысячи легло турецких войск,
а наши потеряли только двести.
Сидели бы, османы, вы на месте,
глядишь, всё миром, может, улеглось.

Тем временем, все пушки захватив,
обоз забрав, пригнав его за стены,
Суворов был наш гений самый верный,
Румянцев сам забыл свой негатив.

Так незаметно, за делами на войне,
Зима отправила на зимние квартиры,
и генералы, сняв свои военные мундиры,
отъехали по отпускам к семье.

Суворов в январе успел жениться,
чтобы весной опять вернуться на войну.
Забыв про дом и юную жену,
он в Гирсово с оказией стремится.

Румянцев к наступлению готов,
дивизию Каменского отправил,
К ней с корпусом Суворова добавил,
добраться до Балкан – вот план каков.

Приказ был к наступленью на Шумлу,
а турки ждали русских у Козлуджи,
не зная, что на них послали лучших,
и Бог определил уже судьбу.

Часть 3

Козлуджи

Девятого июня поутру
Каменский и Суворов, с конным строем,
Вперёд погнали казаков героем,
разведать чтоб дорогу на Шумлу.

Дорога через лес Делиорманский
лежала узкой лентой средь холмов.
Наш генерал к сраженью был готов,
а турок ждал удар штыков славянских.

На выезде из рощи казаки,
увидели разъезд турецкой силы.
Я нынче расскажу, как это было,
как бились насмерть наши смельчаки…

Разъезд турецкий бросился назад,
казаки вслед ему помчали разом,
Суворов не успел сдержать их пыл приказом,
а впрочем, разве был он в этом виноват?

Из леса выезжает наш отряд,
но там османов армия их ждала.
Шипящая змея готовит к бою жало,
турецкий строй начать атаку рад.

Турецкие войска собрали сорок тысяч,
у наших сил чуть больше двадцати…
К тому же, им сюда ещё идти,
а нынче помощь сразу же не сыщешь.

Казаки развернулись, и в галоп,
за ними турки поскакали неуёмно.
И давят в спину армией огромной.
Казаки мчат, ища до леса троп.

И вот уже опушка, лес дугой,
и наших войск лихие авангарды,
и разом все смешались карты,
и нынче может победить уже другой.

Каменский, не промедлив ни чуть-чуть,
три эскадрона шлёт помочь казакам,
там ветераны, что привычны к дракам,
их жизнь – сраженье, на войну – их путь.

Тем временем Суворов дал приказ:
пехота, гренадёры с егерями —
будь шанс, и мы бы встали там же с вами,
сражаться за Россию без прикрас.

Дорога узкая, закрыты фланги в лес,
а значит, нет угрозы – окруженье,
Суворовцы здесь начали сраженье,
зря турок здесь на русского полез.

Гонец уже летит в наш лагерь звать резервы,
пехота русская стоит стеной
там, где уже давно бы отступил иной,
а у других давно бы сдали нервы.
Но нет, здесь всё не так, и всё не то,
не могут турки развернуть отряды:
«Смотрите, батальоны русских рядом!
Да только подойти рискнёт к ним кто?»

Неспешно и без лишней суеты
Суворов оттеснил от леса турок.
Шаг подкрепленья раздаётся гулок,
и вот уже стоим к атаке мы.

Кипящею волной идут с высот османы
на русские блестящие штыки.
Ещё победы трубы далеки,
кричать, что мы сильней, пока что рано.

Но как ни бьются волны в наши стены,
не дрогнут русские, такой у нас удел.
Нас много кто на свете победить хотел,
они давно добычей стали для гиены.

Отбили все атаки наши войны
и приготовились к свирепой штыковой.
В ней главное, чтоб не теряли строй,
и, коли станется, смерть приняли достойно.

А за спиной из леса бомбардиры
выводят батареи на простор:
«Осман, готов послушать разговор,
как наши ядра будут рвать мундиры?»
И вот под гром Суворовских орудий
пехота – в штыковую на осман,
как будто в шторме бьётся океан,
и в скалы разбивается он грудью.

Глянь, турок драпом в лагерь отступает,
и занимает оборону там,
Суворов среди воинов сам,
и вновь на помощь пушки призывает.

Под гром орудий и свистящий вой картечи
колонны наши к лагерю бегут,
казалось, турки наших встретить ждут,
да в панике держаться нету речи.

Сто семь знамён захвачено на поле,
орудий – три десятка, почитай.
Османов павших лучше не считай:
три тысячи, а может даже боле.

Мы потеряли двести человек,
нам каждый русский, несомненно, дорог.
Но пусть не думает иной наш ворог,
что мы обиды позабудем вдруг навек.

Той битвой мы закончили войну,
в июле мир с османом подписали,
но им не верили, и снова наши ждали,
когда же турки вновь полезут к нам в страну.
С тех давних пор воды немало утекло,
но если ты в Болгарию приедешь,
Суворово ты городок там встретишь,
там, где Козлуджи было, да в века ушло.