Алекс вернулся через два часа, без опоздания, и не один, а, как обещал, привез врача. Мне предстояла консультация на тему беременности, здорового образа жизни и перемен в моей судьбе. Врач осмотрел мой живот, пощупал грудь. Под конец беседы он вынес вердикт: «You bear a child»,– будто без него я не в курсе и никогда бы не догадалась. Записав что-то в свой блокнот, он удалился. Я слышала, как он кричал на Алекса и как тот покорно поддакивал в ответ. Крики стихли, и Алекс навестил меня. Он вернулся другой. Расстроенный, подавленный, грубый. Его песочного цвета глаза выражали скорбь.
– Ты беременна, – выпалил он, – и ты права, Лиза. Мы не сможем ужиться вместе. Не стоит и пытаться! Я не хочу каждый день чувствовать ненависть к себе, ненависть к моему ребенку, если он будет похож на меня, если он вообще родится. Я поспешил с выводом. Мне очень жаль, я действительно виноват перед тобой. Можно исправить ошибку. Сейчас еще не поздно, доктор предлагает нам помощь. Я прошу тебя согласиться.
– Ты что, уговариваешь меня сделать аборт?
– Доктор сказал, что это не опасно, он профессионал. Никакого побочного эффекта, и все сразу встанет на свои места. Я даже уйду из сериала, ты же так хочешь этого, вы все хотите. Мы действительно забудем этот инцидент и не подойдем друг к другу ближе, чем на километр.
– Мой ребенок – не инцидент, Алекс. Если ты отказываешься от него – будь по-твоему. Я не боюсь воспитывать одна.
– Ты не понимаешь, о чем говоришь! Не будь дурой, Элизабет. Это плохая затея.
– Поверить тебе в то, что ты будешь оберегать – вот плохая затея. Прощай, Алекс Фокс!
На этот раз я действительно ушла, зная прекрасно, что сигналить за спиной никто не станет.
Глава 3.
Я вычеркнула Фокса из своей жизни. Не было, не помню, не знаю. Мне уже двадцать лет, я вольна поступать так, как захочу, я молода и красива, свободна и я жду ребенка. А от кого – не ваше собачье дело. Он только мой.
Решив, что это правильные мысли, я зажила почти прежней жизнью, внеся в нее небольшие коррективы – больше никаких «антистрессовых» сигарет, алкогольных напитков и килограмма косметики. Побольше прогулок на свежем воздухе, более частые походы в туалет – нельзя терпеть. Живот еще не увеличился, но грудь явно надулась на один размер, сделав из моего второго полноценный третий.
Друзья по сериалу вспомнили о моем существовании спустя неделю. Первым позвонил и предложил встретиться Корольков. Я согласилась. Остальные же стучались в скайпе, но я прикрылась статусом «невидимка».
– Неважно выглядишь, систер, – заметил Ваня «с порога», сумев испортить мне настроение. Я знала без него, что если краситься каждый день в течение лет семи, а потом резко перестать – видок будет еще тот, но этот гад, ощущая себя моим полноценным братом, решил сказать горькую правду. – Может, я чем смогу помочь?
– Уже нет, Вань, – и я поделилась с ним новостью. С сияющим видом он принялся меня поздравлять.
– Ну же, не тяни. Говори, кто счастливчик!
– Не важно. Мы больше не вместе, – и я разрыдалась. Улыбка Королькова исчезла сразу. Он положил руку мне на плечо и стал поглаживать.
– Лизка, ты дура, если собралась рожать. А как же твоя карьера? И учеба коту под хвост. О таких, как мы, если не мелькать на экране, через пару лет и не вспомнит никто, а ты…
– Сейчас мне все равно. Я хочу уехать куда-нибудь, спрятаться на краю света, а там будь что будет. Наверное, так и сделаю. Мне очень тяжело, Вань.
– Почему бы тебе не заставить этого оплодотворителя жениться на тебе? Он что, не признает отцовство? Хочешь, я с ним поговорю?
– Не надо. Я сама от него ушла, – я опустила ресницы, давя желание зареветь. – Он предложил мне избавиться от ребенка.
Черствый импортный сухарь! Нет, реветь я не стану. Буду сильной, выносливой… Сама стану оберегать моего малыша, частичку меня и, наверное, частичку Алекса Фокса.
То ли от слишком соленого ужина, то ли еще от чего, мне стало не по себе. В висках застучало, а живот скрутил острый спазм. Я села, согнувшись пополам.
– Господи, что с тобой? Так всегда при беременности?
– Не знаю.
– Поехали-ка домой…
Я поднялась со стула и, облокотившись на Королькова, побрела к его машине. В начале съемок мы пробовали встречаться и жить вместе, но потом поняли – одинаковые личности могут только дружить, а притягиваются лишь противоположности, и это несмотря на то, что внешне Иван Корольков похож на Антонио Бандераса в молодости. Брат спокойно запихал меня на пассажирское сиденье, пристегнул ремень безопасности и, поцеловав в щеку, со скоростью сонной мухи довез до моей квартиры.
– Хочешь, посижу с тобой?
– Не стоит. Мне сейчас лучше полежать в одиночестве, – я закашлялась, делая как можно более уставший и болезненный вид.
– Лиз, ты хорошо подумала?
– Кажется, да.
– Ты действительно решила рожать? Стать хорошей матерью, уделять все свободное время ребенку, быть его личной прислугой до самого совершеннолетия?
– Да! – я улыбнулась. Ванька умеет рассмешить. Я сама не верила в то, на что говорила «да». Еще пару недель назад мне нельзя было доверить на воспитание котенка, как наступает пора быть мамой.
– И все равно. Я ненавижу того, кто это сделал, и не могу поверить, что ты так легко заканчиваешь жизнь в какие-то двадцать лет!
– Я тоже. Если бы он имел представление, что значит «предохраняться», этого бы не произошло.
Я поняла, что пора прощаться. Решение уже принято. Оно созрело не так давно, всего пару часов назад. Лето еще не закончилось, но желание уехать подальше грело сильнее солнца.
– Вань, я собираюсь уехать ненадолго, до начала съемок. Будь что будет, Вань. Вот тебе мой мобильный, – я вытащила из кармана джинсов свою бело-голубую нокиа, – отвечай на него, говори всем, что на отдыхе в Тайланде, ну или придумай что-нибудь.
– Куда ты поедешь?
– Не скажу. Ты, главное, запомни. Если будет звонить Фокс…
Он перебил меня, округлив глаза:
– Чего это он тебе звонить должен?
– Я не договорила. Если будет звонить Алекс Фокс, пошли его ко всем чертям! Передай от меня, что я его ненавижу, ненавидела и буду ненавидеть!
– Эм-м-м… Хорошо, коли так…
– Кстати, – я смастерила хитрую улыбку, – это он отец ребенка.
– Что?! Лиза, ты куда? Стой!
Но я уже захлопнула дверь. Подперев одну из стен подъезда спиной, рассмеялась так громко, что от эха заложило уши.
Так тебе и надо, Алекс Фокс. А я все, на отдых…
Глава 4.
Родители жили в деревне, не так далеко от Москвы, но и не так близко, чтобы ехать к ним на один день. Два часа на электричке, и вот я в объятьях родных мне людей. Они не ожидали меня до зимы, но очень обрадовались моему появлению. Говорить им о беременности не стала, хотела, чтобы в моей жизни все наладилось. Русская натура: может, рассосется само???
Отклоняя всякого рода вопросы, пыталась улыбаться и подавлять приступы рвоты, а за столом, увидев овощное рагу, некогда любимое мной, состроила гримасу. Мяска бы… Сразу после – сморщилась, вспомнив, как Алекс клал себе в тарелку почти сырую куриную грудку. И противно, и, в то же время, рот наполнился слюной, я почти застонала, визуализируя, как Фокс в своей комнате, оставшись наедине с аппетитным кусочком, расправлялся с ним. Тут же встрепенулась: с каких это пор я, любитель овощей и фруктов, плотоядно хочу мяса?
Поев что было, отправилась на прогулку. В летнее время в деревне тишина и покой, жители младше тридцати покоряют Москву, а остальные сидят по домам. Огороды вспаханы, овощи спокойненько себе растут – можно отдыхать. По знакомой тропке через лес добралась до озера, сняла балетки и пошла по песку. Стало на удивление легко. Теплое летнее солнце, зеркало воды, отражающее деревья и облака, и только мы с… Как же тебя назвать, чудо мое внезапное?
Ощущала ли себя будущей матерью? Не знаю. Я не представляла, что делать, когда родится ребенок. Пеленки, плач, ночные недосыпы, мешки под глазами. Хм… Наверное, готовым быть к такому нельзя. Ощущала, что стала мягче, мне хотелось внимания, ласки, тепла. Если бы все было по-другому и я была бы, скажем, с Ленкиным, и это был бы его будущий ребенок, он шел бы рядом со мной, цеплял ступнями воду и бросал вперед. Он бы не покинул, даже если бы я сто раз попросила его уйти. Стоило бы мне только погрустнеть, Сережа бы остановился, поцеловал мой пока незаметный животик, прижал меня к себе. Даже Ванька, будь он отцом этого малыша, вел бы себя как взрослый мужчина. Вниманием я не была бы обделена точно… Ах, эти «бы». Вместо них как проклятие – треугольное лицо, черные, как гуталин, волосы, сложенные в очень странную прическу; чуть с рыжицой, густая челка; острый нос, бледные губы, песочно-желтый взгляд – и пазлом передо мной Алекс Фокс. Наглый, не заботящийся ни о ком, кроме себя любимого, живущий только работой и не имеющий больше никаких интересов. Уверена, если со мной что-то случилось бы, он не пришел бы на помощь, он бы радовался. Его противные губы расплылись бы в хищной улыбке от столь неожиданно свалившегося на него счастья.
Я присела на горячий песок, обхватив голову руками. Уже ничего не исправить, и нужно жить дальше. Долой слабости, долой проблемы и долой Фокса. Я решила жить назло ему – как смогу счастливо. Улыбнулась. Сначала насильно, а потом, привыкнув к состоянию, непринужденно. Подул августовский ветерок, унося печаль. Вернувшись в дом, я почувствовала себя другой – сильной, свободолюбивой, уверенной в завтрашнем дне.
Так, в кругу родных, прошел целый месяц счастья, наступила пора возвращаться домой. Притворяясь, что все как прежде и никакого ребенка я не жду, практически забыла о беременности. Пришла пора вспоминать, потому что живот понемногу рос.
* * *
Начало сентября, скоро съемки нового сезона. Я шла по улице, волоча за собой тяжелую сумку с вещами. У подъезда, нервно сверля взглядом мои окна, сидел Алекс Фокс. Вид у него был жалкий: осунувшийся, не выспавшийся, с замотанной бинтами рукой, с еще не зажившими на щеках ссадинами. Увидев меня, он подорвался со скамейки и, хромая на левую ногу, поспешил ко мне.
– Что значит «пошел к черту»? Лиза! – он, кажется, готовил этот вопрос давно, сразу после моего отъезда. И, сразу после моего отъезда, очевидно, поселился тут, ожидая меня. Его голос срывался, он был зол. Я спокойно поставила сумку, неспешно поймала огненно-рыжий взгляд.
– А тебе есть какое-то дело до меня?
– Да ты! Да я… Я места себе не находил! Подумаешь, проявил слабость. С кем не бывает? Я уже был отцом, но…
– У тебя уже есть дети? И жена тоже есть? Видимо, ты бросил и их…
– Моя жена умерла, Лиза, а дети в полном порядке. И я требую, чтобы ты больше так не делала! Ты должна считаться со мной! – его задел мой вопрос, он уставился куда-то вдаль, наверное, вспоминая прошлое.
– Извини за жену, я не знала. Но я уже передала через Королькова, чтобы ты шел ко всем чертям. И для непонятливых: я никому ничего не должна и мне не нужен…
– Для непонятливых, – дрожащим голосом он едва ли выговорил это сложное для него слово, раза три споткнувшись, но все-таки перебив меня, – если ты еще раз так сделаешь, я подам в суд! Это и мой ребенок, и ты не имеешь права не давать мне с ним видеться!
– В суд? Отбрось свои заграничные замашки, Фокс! Он еще не родился. Хочешь побыть с ним? Ну что ж, забирай! Можешь?
Поняв, что сморозил глупость, он растерялся. Смешно забегали глаза и надулись губы. Да, забрать у меня мой же живот у него вряд ли получилось бы. Я рассмеялась.
– Я чуть не сошел с ума, когда потерял твой след. Я хотел сказать, что… ты… Ну не смейся!
Он вновь задрожал. Глаза стали мокрыми.
– Господи, что у тебя за вид, что с тобой?
Он схватился за больную руку. Видимо, она у него заныла.
– Подрался. Руку вот сломал, нога болит…
Опустив ресницы, он ожидал, что я скажу: «Бедненький, ну иди сюда. Сильно болит? Ничего, заживет. Ты же у меня сильный», – но я лишь ехидно улыбнулась, подражая его ранним ехидным гримасам.
– Так тебе и надо, Фокс.
– Ты жестокая. Это-то ерунда, заживет, а твоя ненависть ко мне ранит сильнее.
– Она основана исключительно на взаимности.
– Ты придумала ее для меня. Я не ненавижу тебя, я к тебе неравнодушен, а это разные вещи.
– Уж не влюбился ли?
– Сложно влюбиться в мегеру! Просто неравнодушен, – прошипел он, отворачиваясь в сторону. – Давай сумку. Тебе нельзя таскать тяжести. Подумай о нашем ребенке. Если мне так и надо, то так не надо ему. Так вообще никому не надо.
Сказав это, он взял мои вещи и, подождав, пока я открою ему, однорукому и хромающему, дверь, зашел в подъезд. Я задумалась. Ванька был слишком жесток. Я знала, что он не остановится на этом и будет избивать Фокса при каждой новой встрече до тех пор, пока не скажу стоп. А когда скажу, пнет лежачего по почкам так сильно, что из песочно-желтых глаз заискрит фейерверк. Лишь потом перестанет. Я решила пометить галочкой мысль: сообщить названному брату при первой же возможности, чтобы не трогал парня. Хватит с него, раскаялся…
Глава 5.
Алекс не обманул, он поговорил с продюсером. Когда я появилась на съемочной площадке, тот встретил меня весьма дружелюбно.
– Не ожидал, Лиза, что вы с Алексом сойдетесь. Поздравляю вас.
– Мы не сошлись, мы…
– Знаю-знаю, у вас все сложно. Девочка моя, тебе крупно повезло. Алекс не только хороший актер, он обеспеченный, амбициозный молодой человек…
– У вас товар, у нас купец… – перебила я, состроив равнодушное лицо. Прямо принц на белом коне. Только он вдовец и отец неизвестно скольких детей. Да у него за плечами целая жизнь! Сколько лет сейчас его отпрыскам, если ему нет и тридцати? Вот… Тоже мне, принц с подмоченной репутацией.
– Я что хочу сказать. Тебе крупно повезло, что Алекс зацепился за тебя. Ты не хуже меня знаешь, чем заканчиваются сценарии вашей закадровой жизни. Фокс переписал текст, и твоя беременность нам стала даже на руку – подогреем интерес зрителей. Пока живот не так виден, нужно снять пару серий о твоих интрижках.
– Что? Алекс пишет сценарии?
– Говорю же, Алекс – чудо. Этот текст уникален! Серии стали смешнее, неординарнее, они как глоток свежего воздуха знойным днем!
– Вот это номер… – я стояла истуканом, пытаясь побороть потрясение. Никто из нас еще ни разу не ругал сценариста за плохой текст. И это заслуга Фокса, нашего нерадивого Фокса. Он никогда не хвастался этим, а просто сносил невежество. Понятно, почему мистер Америка с такой уверенностью говорил, что из сериала меня не выкинут. И играет он самого интересного персонажа, для себя слепил: веселого, забавного Адама Грина, приехавшего учиться по обмену. Его герой притягивает к себе положительной энергетикой, но у него все идет наперекосяк, у него многое не получается из-за незнания русских традиций. А приспособиться он хочет. Словом, сериал «Инструкция по выживанию» до сих пор существует и находится в топе благодаря находчивости «Спасителя».
Алекс опоздал на целый час. Запыхавшийся, он кинул сумку на диван и примостился следом.
