Алексей Павлович Зорин "Курьер. Темная ночь души"

Молодец, учится потихоньку. Вообще правило звучало как "всегда прокладывать маршрут, учитывая возможные пути отступления", но и так сойдет – главное что усвоил. Иначе в этом мире не выжить. Те, кто использовал старые правила и привычки очень быстро погибали. Мир менялся – и заставлял меняться вместе с ним. Кратчайшая дорога больше не была в приоритете, и если бы сейчас кто-то решил выпустить навигатор, опция "безопасный маршрут" с избеганием туннелей, узких темных подворотен и дворов-колодцев была бы на вес золота. Вот только эту самую безопасность предсказать заранее очень сложно, здесь без чутья не обойтись. Конечно, опыт подсказывал какие дороги выбирать, в какие подворотни не соваться, но Алена могла бы поклясться, что иногда какое-то внутреннее звериное чутье наперекор логике кричало ей: "Туда нельзя!". И она слушалась. Она доверяла своему чутью, ибо больше доверять было не кому.

Сейчас они держались ближе к середине дороги – подальше от темных подъездов, но по прямой не шли – переходили от укрытия к укрытию.

Внезапно чья-то тень стремительно пересекла дорогу, и Алена одним движением сгребла Ваньку в охапку и прыжком метнулась за ближайший остов машины. Еще в момент движения она осознала, что это тень птицы, но адреналин уже выплеснулся в кровь и сердце бешено колотилось. Наверное, так себя чувствует какой-нибудь пустынный грызун, увидев мелькнувшую в небе тень орла.

– Что это, Алена? – тихо шепнул Ванька. Алена приложила палец к губам и нахмурила брови. Тень снова пронеслась по дороге. Алена подняла голову – метрах в ста впереди в небе проплыл силуэт большой птицы, на мгновение загородив собой солнце. Огромные крылья беззвучно рассекали горячий воздух.

– Стервятники, – тихо сказала Алена. Откуда эти птицы взялись в Москве она не знала. Но в последние годы мир так переменился, что она вряд ли бы удивилась, увидев верблюда в центре города. Одно она знала точно – стервятники в небе не предвещают ничего хорошего. В воздухе запахло смертью.

Ванька словно почувствовал ее настроение.

– Там что-то случилось? – прошептал он.

Алена кивнула. Надо обходить, но это значит уходить в тенистые дворы и менять маршрут, снова терять драгоценное время.

– Может там кому-то нужна помощь? – озабоченно спросил Ванька.

Судя по тому, что в небе кружило несколько этих хищных птиц, вряд ли там кому-то еще нужна помощь. Стервятники были знаком того, что все самое страшное уже закончилось. Сейчас там максимум пара мертвых тел. Впрочем, Ваньке и это видеть не стоило бы.

– Пойдем, только очень осторожно. Когда я скажу – закроешь глаза. Понял?

Ванька кивнул, и, кажется, побледнел.

Один из стервятников сделал очередной круг и приземлился недалеко от Алены и Вани, подняв тучу песка огромными крыльями. Птица озабоченно смотрели на ребят бегающими глазами, видимо воспринимая их как хищников-конкурентов. Загнутый клюв поворачивался из стороны в сторону, вслед за бегающими черными иглами глаз. Во все стороны торчали взъерошенные перья, едва прикрывал тощую плоть птицы. Стервятники питались трупами, но сейчас у них были весьма прожорливые конкуренты. Надо было успевать съедать до вечера, иначе к утру от добычи останутся разве что обглоданные кости.

Алена обошла стервятника стороной, не забывая поглядывать вокруг, но никого не было видно. Не особо широкая улица, занесенная меньше других – даже видны подъездные двери в домах. На дороге тут и там были разбросаны полу засыпанные песком остовы машин.

Стояла абсолютная тишина, в которой изредка были слышны хлопки крыльев приземляющихся стервятников. Они уселись чуть в стороне, наблюдая за путниками. Значит, тело где-то рядом. Алена чувствовала на себе взгляд птиц, и от него мороз пробирал по коже – она понимала, что их с Ванькой рассматривают как потенциальную еду. Ванька крепче сжал ее руку.

Дорога была пуста. Если здесь и были следы, то их уже занесло. "Неужели заполз в дом?" – мелькнуло у Алены. Тогда точно самоубийца. Алена вгляделась в подъездную тьму сквозь распахнутые двери, но там не было ни движения.

Внезапно из-за одной из машин послышался негромкий стон. От неожиданности Ванька впился в руку Алены еще сильнее. В полной тишине посреди мертвого города меньше всего ожидаешь услышать отзвуки человеческого голоса, пусть даже такого. Алена медленно обошла машину стараясь держаться поодаль.

На песке с теневой стороны, прислонившись тщедушным телом к горячему металлу, полулежал человек. По его внешнему виду Алена сразу поняла – этот человек никогда раньше не выходил на поверхность. Он был одет в потрепанный балахон, в которых часто ходят жители убежищ, на ногах рваные кеды, явно не предназначенные для переходов по пескам. Морщинистое, обожженное лицо обрамляла седая борода, на голове не было ни арафатки, ни другого головного убора, которая уберегла бы от смертоносных солнечных лучей. Рядом лежала холщовая котомка, судя по всему почти пустая.

Человек медленно повернул голову на звук, и Алена увидела полные страдания глаза.

– Воды! – прошептали потрескавшиеся губы. Человек попытался протянуть к ним руку, но это давалось ему с трудом.

Алена молча смотрела на него. Одежда странника лучше слов рассказала его историю, и перед Аленой развернулась картинка. Старый, ненужный человек, от которого уже нет пользы. Котомка, в которую вряд ли положили еду и воду, молчаливые взгляды бывших сожителей, стальная дверь бункера, захлопывающаяся за спиной и оставляющая наедине с пустыней. Ошеломляющий простор и ослепительный песок, раскаленный до нельзя. Наверняка старик не видел неба все эти два года, и вот теперь он мог насладиться им сполна – в последний раз.

– Воды… – прохрипел старик. Ваня сжал руку Алены.

– Алена… Надо надо ему воды! – он смотрел прямо в глаза, и его зрачки были расширены от ужаса. Ваня видел такое в первый раз.

Алена молчала. Она смотрела в глаза старика и видела в них смерть. Он еще пытался двигаться, говорить, но все уже было решено. Ему оставались считанные часы. Если жажда и солнце не прикончат его, то с наступлением ночи это сделают Звери.

– Алена! – прошептал Ванька, умоляюще глядя ей в глаза. Она молча покачала головой. Тратить на старика воду, которая на вес золота, которую она несла для Ваньки, было бессмысленно.

Внезапно Ванька выдернул руку из ее руки, и она не успела опомниться, как почувствовала что с ее пояса срывают флягу. Ванька мгновенно оказался возле старика, опустился на колени перед ним, и пока Алена стояла, открыв рот от удивления, отвинтил крышку с фляги. С ее фляги. Следующее, что она увидела – поток живительной воды, так старательно сберегаемой ей, течет по подбородку жадно пьющего, захлебывающегося старика. Алена рванулась вперед и выхватила флягу, которая за пару мгновений успела опустеть наполовину.

Не веря своим глазам, Алена смотрела на полу опустевшую флягу, но Ваньку это не волновало. Он неотрывно смотрел на старика, который закашлялся и откинулся на присыпанную песком дверь старенького лендкрузера.

– Спасибо тебе, дитя, – прохрипел старик. – Ты сделал хорошее дело!

Конечно хорошее, подумала Алена. Считай выкинул пол литра воды, все равно что на песок вылил. Старик все одно умрет, к чему такие расходы?

Старик смотрел на них из-под полуприкрытых глаз. Они уже затуманивались, и Алена подумал, что разум его тоже уже затуманивался, готовясь отойти в мир иной.

– Что вы тут делаете, дети? – голос старика был негромкий, надтреснутый, но на удивление достаточно четкий.

– Мы курьеры, – нехотя ответила Алена.

– Так это вы те самые отчаянные храбрецы, доставляющие посылки! – старик попытался улыбнуться, но ссохшиеся губы не желали растягиваться в улыбку, – Пока не окажешься на поверхности, в полной мере не осознаешь всю важность вашей работы! И ты тоже курьер, юный герой?

Ванька молча кивнул. Он неотрывно смотрел на старика.

– Мы поможем вам дойти до убежища! – горячо сказал Ванька.

Старик вновь попытался улыбнуться ему, потом посмотрел на Алену. Они молча поняли друг друга. Это был диалог без слов, потому что Ваньке такого слышать не надо было.

– Спасибо, дитя. Мне помогут другие. Я жду друзей, они вот-вот подойдут.

Алена сглотнула комок, неожиданно появившийся в горле.

– Нам надо идти, – внезапно охрипшим голосом сказала Алена. Ванька озабоченно посмотрел на старика.

– Вам точно помогут?

– Не сомневайся, юный герой! Все будет хорошо.

Они поднялись на ноги. В паре десятков шагов от них еще один стервятник взгромоздился на дверь машины, скрипнув загнутыми когтями по ржавчине. Остальные медленно кружили в воздухе. Рука старика схватила ногу Алены и он зашептал, срываясь на хрип.

– Грядёт великая тьма! Береги мальца!

Алена рефлекторно отдернула ногу.

– Пойдем, – она взяла Ваньку за руку. Тот неотрывно смотрел на старика.

Старик с тихим стоном откинулся на на дверь ленд крузера и закрыл глаза.

– Не оборачивайся, – шепнула Алена Ваньке, когда они отошли несколько шагов.

– Почему? – тот чуть шею не свернул, крутя головой.

– Плохая примета.

Они шли вперед, оставляя в песке глубокие следы. Песчинки почти беззвучно пересыпались под их ботинками, неумолимо отмеряя мгновения жизни. Стервятники сделали еще один круг над их головами, прежде чем всей стаей опуститься к ржавому лендкрузеру.

***

Ленинский проспект казался бесконечным. Алена подумала, что без жителей город становится однотипным. Одинаково серые дома, нескончаемый желтый песок, покосившиеся фонарные столбы. Из песка торчали скрученные стволы деревьев, полностью высохшие. Такое ощущение что там, под слоем песка, были похоронены огромные существа, в отчаянном порыве высунувшие из могил обожженные солнцем руки, моля небо о дожде.

– Иван, ты никогда не должен делать того, что сделал.

– Что сделал? – непонимающе переспросил Ванька. Солнце припекало. Позади остался еще один километр песка, ржавых машин и мертвых подъездов.

– Ты не должен никому отдавать нашу воду!

– Но он же хотел пить! – в голосе Ваньке слышалось удивление, почти возмущение.

– Все хотят пить, что теперь – всех поить будем?

– Все и не просят… – тихо сказал Ванька.

– Вот и здорово! А то ты все отдашь. Самому что останется?

Ванька не ответил. Алена знала, что он так бы и сделал. Отдал бы все.

– Ален?

– Что?

– Тот дедушка… про какую тьму он говорил?

– Не слушай байки выжившего из ума старика.

– Почему ты так говоришь про него?

– Потому что так и есть.

– Он не выжил из ума, ему просто было очень плохо!

Еще бы ему было хорошо, подумала Алена. Под палящим солнцем, без воды, когда тебя выгнали из дома, и ты знаешь что жить тебе осталось не больше пары часов.

– Мы должны были оставить ему воды!

– На весь путь на одного человека уходит литр воды. У меня два литра, литр тебе и литр мне. А теперь еще меньше, по твоей милости. Чью воду я должна была ему отдать?

– Мою…

– А ты бы что пил? – Алена пытливо посмотрела на Ваньку, но тот лишь потупил глаза. – Эх ты, добрая душа!

Какое-то время шли молча. Ванька достал из кармана коробку со скарабеем, открыл ее и изучал жука.

– Почему мир такой? – внезапно спросил Ваня.

– Какой такой?

– Ну такой… злой.

– Не знаю, Вань. Просто так все устроено. Хищник ест травоядного. Сильный слабого, – Алена пожала плечами. – Такова жизнь.

Ванька нахмурился.

– Я так не хочу.

– А тебя никто не спрашивает. Жизнь – это не то же самое, что посылку отнести. Здесь ты можешь выбирать пойти тебе направо или налево. В жизни такого нет. Ты просто идешь туда, куда получается и стараешься выжить.

– Почему так? Ведь раньше было по-другому!

– Да всегда так было. Просто теперь все стало контрастнее, понимаешь? – Ванька помотал головой в ответ. – Раньше можно было ошибаться, сворачивать не туда. А теперь нельзя. Иначе закончишь как тот старик. И никто о тебе не вспомнит.

– Я о нем вспомню… – тихо сказал Ваня, остановился и посмотрел в глаза Алене. – Он ведь будет жить?

Алена с трудом выдержала взгляд. Очень хотелось его отвести и промолчать.

– Да. Конечно выживет.

– И мы выживем?

– Да, Вань. Обязательно выживем.

– И ты отвезешь меня на Ковчеге к морю?

– Конечно. Я же обещала.

– Скажи еще раз – какое оно?

– Бескрайнее. Как песок, только мокрое. Синее, как небо, но не обжигает, наоборот – дарит прохладу.

– А его можно пить?

– Нет, глупыш, оно соленое! Но, говорят, люди приспособились делать фильтры. Представляешь, бесконечный запас воды!

Ванька мечтательно закатил глаза и заулыбался. Алена тоже не смогла сдержать улыбку, глядя на него. Когда Ванька радовался – ей тоже становилось хорошо.

На песке что-то блеснуло. Ванька нагнулся, смахнул ладонью верхний слой, извлек оттуда погнутую табличку и сдул с нее песчинки.

– Улица Ва…вилова, – прочитал он вслух. – Кто такой этот Вавилов?

– Ученый. Много ездил по экспедициям, в том числе по пустыням. Я читала что он мог неделю в пустыне питаться одной саранчой.

– Какая гадость! – фыркнул Ванька. – Я бы не смог съесть даже одну саранчу!

Алена промолчала. Она понимала, что не так много осталось человечеству, чтобы перейти и на такой корм. Это если ничего не изменится, а судя по событиям последних лет, измениться все может только в худшую сторону.

– Съешь, если жизнь заставит.