– Я так не думаю. Это затянется надолго. Твоя жена всё равно
узнает. Соседи расскажут. Не надо быть наивным. Не поверит, что у нас ничего не было, то есть не будет. Хотя.… Если бы захотел…
Оля вздохнула, подошла к окну и посмотрела на машину Бориса. Дверь автомобиля была открыта, в салоне горела подсветка, но там никого не было. Внимательнее присмотрелась в темноту и увидела возле багажника человека. Тот курил. Огонёк сигареты отчётливо светился в ночи. Покурив, бросил окурок, достал телефон и позвонил.
– Не один приехал! – испугалась Ольга. – Стас! Его дружок внизу ждёт!
Масунов отодвинул портьеру. – Откуда знаешь, что его машина? Может сосед?.. Раздался звонок в кармане Бориса.
– Говорю же… он ему звонит. Ждёт его. Сейчас точно сюда заявится, и тогда нам!.. Дверь-то открыта.
– Надо уходить, – решил Масунов. – Одевайся!
Через минуту Стас был в костюме и обуви. Ольга ещё копалась. Масунов глянул в окно: – Закрыл машину. Кажется, собирается сюда. Быстрее Оля, быстрей.
Она полезла под стол доставать отлетевшую туда кроссовку.
– Всё! Идёт! Потом наденешь! – поторапливал Стас. Схватил Ольгу за руку, и они выскочили в коридор. Там услышали шум поднимающегося лифта.
– Сейчас будет здесь. По лестнице не успеем сбежать. – Стас посмотрел на Олю. – Может, к соседям?..
– Так тебе и открыли… Она подтолкнула Стаса в спину. – Наверх, на крышу!
Вбежали по бетонным ступеням на девятый этаж и услышали звуки открывающихся дверей лифта.
– Он там, – шепнула Ольга.
На крышу вела металлическая лестница и была наполовину обрезана, начиналась на высоте вытянутой руки, видимо, чтобы детвора не могла забраться. Лаз был закрыт, замка не было.
– Вперёд, – командовал Масунов и подсадил Ольгу до
перекладины.
Она попыталась открыть люк, но сил не хватало. Крышка плотно залегала в проёме. – Не могу, – прошептала сверху, – не открывается.
– Слезай, я попробую, – тоже шёпотом сказал Стас и вытянул руки, чтобы поддержать Ольгу. Неожиданно из кармана Олиной куртки выпала кроссовка, которую не успела надеть и ударила Масунову по носу.
– О, только не это, – произнёс он, принимая девушку на руки.
Кровь закапала на площадку, на костюм, на брюки. Стас выругался, как мог, исполнив это в трёхэтажном варианте.
– Классно ругаешься. Таких оборотов не слыхивала, – посмеялась она.
– Нашла время шутить. Ещё не такое услышишь, если здесь
зависнем, хоть на минуту дольше, – ответил он, взбираясь кверху,
с силой надавил на люк, помогая головой, и открыл его. – Давай иди сюда.
– Никак! – захныкала она, подпрыгивая. Ей не удавалось ухватиться за нижнюю перекладину лестницы.
Стасу пришлось спуститься и помочь. Взяв за талию, подкинул, и та скоро очутилась на крыше. Сам огляделся, увидел в стороне кроссовку, спасшую ему жизнь, поднял, сунул в карман пиджака и, подтянувшись, быстро оказался наверху рядом с Олей. Пробежали по крыше, преодолевая на пути провода и проволоки, тянувшиеся от телевизионных антенн, обегая кирпичные кладки вентиляционных колодцев, и через люк очутились в другом, крайнем подъезде.
– Кроссовку там забыла, – услышал Стас жалобу, – в одной плохо скакать. Лучше уж босиком…
– На. Одевай, – он помог ей обуться.
Сбежали до седьмого этажа, вызвали лифт. Лифт не работал.
– Закон подлости, – усмехнулся Масунов. – Ногами скорее будет, нежели дождёмся чуда техники.
На четвёртом этаже послышалось шарканье ног. Беглецов пугали любые посторонние звуки, к которым внимательно прислушивались. Инстинкт защитной реакции обострился до крайнего предела.
– Стой! Идем, будто никуда не торопимся.
Оля кивнула.
– Добрый вечер Вениамин Вениаминович. – Ольга узнала соседа-пенсионера.
Старик вначале заметно струсил и прижался к стене, видя идущих навстречу людей в столь раннее время, но, услышав приветствие, осмелел.
– Какой же вечер? Утро уже скоро, – продрожал старческий голос.
Пропустив их, старик обернулся.
– Оля! Это ты что ли?
– Я, дядя Вениамин.
– Ты же не с этого подъезду?
– У подружки была на дне рождения.
– Тогда ладно. А то подумал, что не в тот подъезд забрёл.
Дед зашагал, кряхтя, проклиная начальника ЖеКа, не оставив без отрицательной оценки и работу депутатов, за то, что в подъезде не работает лифт, и старику приходится тяжело подниматься по этажам.
«Не спится старому, – подумала Ольга, – завтра разболтает во дворе, да ещё приврёт с три короба».
Убедившись, что во дворе нет никого, они покинули подъезд и скрылись за домом.
– Идём дворами пока темно, – предложила Ольга, и побрели по закоулкам.
3
В это время Александр Рванченко по кличке Рвач находился у квартиры знакомой Бориса Успенова. Увидев открытую дверь, насторожился, прислушался. Из комнаты доносилась музыка.
«Что же не закрываетесь, чудаки?»
Заметив повреждённый косяк, машинально вытащил пистолет.
Александр был тренированным мужчиной. С Баркасом, так называл друга, подружился давно, проходя службу в полковой разведке. Вместе были в горячих точках, имели ранения, выжили. Армейскую карьеру закончили прапорщиками и вернулись в родной город. Неразбериха, разгулявшаяся в стране, вынудила перешагнуть грань, за которую не перешли бы, не встретив на пути бардак, беззаконие, осуждение профессии военного. Когда страна сбилась с пути, загнав нравственные нормы в чулан, провозгласив лозунг «Каждый за себя», когда слово милиция перестало ассоциироваться с понятием справедливости, а криминальная волна захлестнула порядок, перед ними стал выбор.… И друзья избрали далеко не правомерный путь. Не захотели жить в нищете, унижаться, имея закалённый войной характер, перешли на сторону тех, кто хорошо платил за мускулы, окунулись в глубокий рисковый омут криминала.
Неслышно войдя в квартиру Ольги, Рвач заглянул в зал и увидел ноги лежащего на полу друга. Профессионально отточенным манёвром, осмотрел комнаты. Никого не обнаружил.
– Кто ж тебя так? – жалостно произнёс Александр. Перевернул товарища на спину. Лицо Бориса было залито кровью.
«Неужели подруга твоя?.. Ведь говорил дураку! Не ходи к
ней! Найди другую! Не любила она тебя, сам же говорил.… Эх, братишка, братишка!»
Встал с колена и подумал: «Куда же она подевалась?» Осмотрел убитого.
«Сзади застрелила, в затылок. Но как ты, братан, смог позволить себя… Ты же – профи!.. К тому, же с оружием!» – Рвач взял его пистолет и, обтирая, лежащим на полу халатом, увидел на нём бурые пятна.
«Мужской?» – удивился он. Озарила мысль: «Значит, был кто-то кроме Ольги! Борька ранил его. Халат в крови». Понюхал дуло пистолета, проверил обойму. «Один раз успел выстрелить».
Обшарил друга. Нашёл папку под жилеткой. Вынул из карманов: бумажник, документы, телефон. Снял с руки именные часы с благодарственной надписью – «…от командования…». Решил их взять на память. Забрал и остальные вещи, оставив только удостоверение прапорщика для опознания.
«Вот и уехал навсегда». Рвач вышел из квартиры в коридор. «Как же исчезли незаметно-то? Может, по лестнице пока поднимался в лифте?» – Нажал кнопку вызова лифта и заметил под ногами капли похожие на кровь. – «Вот как? Поднялись наверх!» – Он вбежал на последний этаж.
И тут увидел кровь возле лестницы, ведущей на крышу. – «Всё ясно, верхом ушли!»
На крышу не полез, рассудив, что беглецы не станут там отсиживаться. На сто процентов был уверен, что те находятся уже далеко от этого дома.
«Куда теперь путь держат? К друзьям, близким, к нему? К нему! – щелкнуло в сознании. – Там же плащ мужской висит! Почему не проверил?»
Он вернулся в квартиру. Обыскал карманы плаща, в спешке оставленного Стасом. Нашёл в нём телефон и квитанцию из химчистки. Трубку сунул в карман и внимательно рассмотрел, бледно отпечатанный бланк, заполненный безобразным почерком, с расплывчатой жирной печатью внизу.
Вот пишут, – выругался Александр, – ничего не видно, ни черта не разберёшь. «Какая страна, такой и квиток!» – успокоил себя. Напряг зрение и разобрал интересующую надпись. «Заказ 1523 прачечная 37». «Отлично, – обрадовался он, – наверняка там есть адрес!» Хотел забрать квитанцию, но, подумав, положил на прежнее место. «Пускай и менты поищут!»
Рванченко пулей оказался возле машины, чтобы быстрее отъехать от дома, опасаясь быть увиденным жильцами.
Покатавшись по городу, подъехал к таксофону и, набрав 02, кавказским акцентом сообщил, что по улице Елькина 48- 20 убит мужчина.
– Кто звонит, как ваша фамилия? – раздался в трубке голос
милиционера. Рвач повесил трубку.
– Кто звонит, кто звонит! Сосед в пальто! – выкрикнул, садясь в серую девятку.
Рвач проживал в девятиэтажном доме на девятом этаже. Квартиру снимал. При своей работе постоянного жилья иметь не хотел. «Работа скрытная» – любил повторять. Но втайне от сослуживцев, друзей и знакомых владел личным домом в одной из деревень, неподалёку от города. Это было его убежище, где не часто, но отдыхал, когда ситуация заставляла притихнуть и спрятаться. В целях безопасности менял квартиры часто, опасаясь, долгое время мельтешить в глазах болтливых соседей. Выбирал, как правило, верхние этажи, чтобы всегда был запасной выход через крышу. Никто не знал, где он собирался отсыпаться предстоящей ночью. Местонахождение «логова» не выдавал. Никому не доверял.
Приняв душ, Александр присел в кресло, включил телевизор, нашёл спортивный канал, вещавший круглосуточно. Спать не хотелось, хотя день выдался тяжёлым. Не мог успокоиться с потерей друга. Прошёл к холодильнику, взял водку, налил в два стакана, на один положил кусок хлеба. Думая о Борьке, выпил.
«Царствие небесное, братан. Земля тебе пухом. Все там будем».
Рвач делал это как на войне, провожая товарищей, не вернувшихся после очередного похода.
На столе лежала папка. В неё Александр не заглядывал. Думал, что там рабочие бумаги друга. Отходя ко сну, вспомнил про них, решил просмотреть и уничтожить за ненадобностью. Пролистал бумаги и понял, какой информацией владеет. Оценив значение опасного сюрприза, уложил документы на место и спрятал папку под холодильник. «Это ж бомба для шефа. Вот о чём не договаривал Баркас! – вспомнил Рвач последние дни общения с другом. – Говорил какими-то загадками, что уедет скоро в тёплые края с пальмами.… Уехал! Теперь понятно! Хотел заработать шантажом, – развести босса на деньги. Ведь папочка стоит не дёшево. Почему не рассказал? Вдвоём бы обстряпали это дело!.. Не доверял? Не думаю. Мы же с ним.… Сам рисковал.… Не хотел впутывать…»
Решив с утра всё досконально обдумать, Александр лёг в кровать и заснул.
4
Майора убойного отдела Ивана Михайловича Козырного мучила бессонница. Накануне, посидев на даче с друзьями, много выпил и похмельный синдром, начавшийся под утро, то и дело заставлял бегать на кухню и опустошать запасы жидкости, имеющиеся в холодильнике. Жена ворчала, ворочалась и, в конце концов, ушла в другую комнату. Побывав на кухне в очередной раз, он допил огуречный рассол и побрёл к кровати. «Хоть бы вздремнуть немножко». Не успев приложить голову к подушке, соскочил от телефонного звонка. Было четыре часа утра.
– Майор Козырнов, – хрипло ответил он в трубку.
Дежуривший ночью капитан Стрельников сообщил об убийстве и что вызвал за ним машину.
– Как дела после вчерашнего, Иван Михайлович? – спросил капитан.
– На букву «х». Хреново, значит, Вася.
– Сейчас подъедет Петро. Поручил ему пару пива
для тебя прихватить.
– Вот за это спасибо, а то всю влагу в доме поглотил.
Майор оделся и столкнулся в прихожей с женой. Он жил с ней дружно и не было случая, когда бы она не обняла его, провожая. Маргарита Семёновна привыкла к неожиданным вызовам мужа.
Михалыч, так называли его в отделе, был человеком принципиальным, честным. К работе относился серьёзно, творчески, не упускал ни одной мелочи в рассмотрении любого дела. Не терпел фальши, не заискивал ни перед кем, умел выслушать, не унижал человека, ни голосом, ни единым намёком, будь хоть кто перед ним. Относился к людям так, как хотел, чтобы относились к нему. За справедливость его уважали не только в отделе. В прошлом – боевой офицер. Воевал в Афганистане, в других точках. По ранению комиссовался, завербовался в милицию. Ему стукнуло пятьдесят. Не по годам был крепок, на здоровье не жаловался.
Машина привезла майора по адресу – Елькина-48, где ожидали сотрудники из отдела.
– Чья квартира? – спросил встретившего на лестничной клетке помощника.
– Ольги Бортниковой.
– В квартире кто-то был кроме убитого?
– Нет, товарищ майор.
Подходя к двери, Козырнов обратил на неё внимание.
– Вышибали, значит, был шум. Опросите соседей.
– Слушаюсь.
