– Лучше. Намного лучше. Попробую пройтись, – и поднялась.
Стас предложил руку.
– Нет, нет, сама, сама, – запричитала она, жестом усадив его на место. – Вот! Уже хожу, – прошлась по комнате, прихрамывая.
Масунов задумчиво попивал коньяк. – «Явно актриса! Как разыграла ловко? Роль коварной Миледи подойдёт. Маленькая лгунья! Ведь моложе лет на пятнадцать, а то и больше. Что ещё выкинет? Сейчас, наверное, будет искать коня, чтобы выехать куда-нибудь в лес на королевскую охоту. А конем, по всей видимости, буду я. Но шиш! Обуздать не дам! Не на того напала! Я мужчина серьёзный, со мной такой номер не пройдёт, – думал он, пытаясь предугадать её дальнейшие действия. – Наверняка захочет принять душ, – осенила мысль Стаса. – Вот тогда-то и улизну. Хм, улыбается. Улыбайся, улыбайся! Я тоже актёр не плохой! Скоро мой выход, вот в ту дверь», – и Масунов остался доволен придуманным сценарием.
– Включить музыку? Не скучно? Молчишь и молчишь, – пропела Оля из другой комнаты. – Какую любишь?
– Не громкую, – ответил Стас со вздохом и, увидев на столике пепельницу, закурил, не спрашивая разрешения.
Заиграла Аппассионата Бетховена в современной обработке.
– Отличная вещь, – оценил он, – у тебя хороший вкус!
Она улыбнулась, выглянув.
– Не обидишься, если оставлю на некоторое время? Хочу принять душ.
– Пожалуйста, пожалуйста, – поторопил он, дымя. «Отлично!» – взбодрился и принялся «смазывать лыжи».
Она вышла из комнаты, как ни в чём не бывало, забыв про ногу, на которую только что прихрамывала и прикрыла за собой стеклянную дверь в ванную комнату. Стекло было узорным, не очень-то прозрачным, но можно было за ним наблюдать её движения и силуэт. Стас невольно вытянул шею, прислушиваясь, когда польётся вода. «Всё момент настал!» – и, хихикнув, на цыпочках, без шума подошёл к двери и нажал на ручку. Дверь не открывалась. Попробовал ещё. Бесполезно. «О мой бог! – взмолился бедный мужчина, – заперла! Но когда? Хищница! Куда положила ключ? Как могла, плутовка? Ну, всё, хватит! Выйдет – прямо скажу, что хочу домой!» – Прошёл незаметно в комнату и сел на тоже место. Налил полстакана и залпом выпил. Крепкий напиток выполнил своё дело. Стас почувствовал, что опьянел. Ноги сделались ватными, тело расслабилось. Удобнее расположился в мягком кресле и слушал музыку, которая убаюкивала и делала его безразличным. Он заснул. Снилось, что бежит по опушке леса, торопится, но ноги не слушаются. За ним гонятся, а он не может оторваться от погони. Увидел проезжающую в стороне карету, в которой девушка, похожая на Ольгу машет рукой и кричит: «Иди, иди быстрее, будешь мой!» Какое-то чудовище с рогом на голове и длинными ушами прижало его к толстому стволу и, взмахнув огромным топором, грозно прокричало: – Ха, ха, ха! Вот и попался, голубчик! Теперь не уйти!.. В этот момент он вздрогнул и открыл глаза. Перед ним стояла Ольга, прикрывшись полотенцем.
– Чудовище, – пробормотал Стас спросонья.
– Что? – не расслышала та.
– Чудовищно красива, говорю.
– Наконец-то услышала комплимент, – улыбнулась она, не вникая в значение слов – как можно быть чудовищно красивой?
«Вот сморозил? – подумал Стас. – Это ж надо выкинуть… Ещё обидится. Но это сон навеял».
Из спальни раздался голос: – Просила принести халат! Кричу, кричу из ванной!..
Стас хотел выполнить просьбу, но остался на месте, услышав продолжение её речи.
– Нет, нет, сиди! Теперь уж сама возьму! – Бочком, через зал, прикрываясь полотенцем, Ольга направилась к стулу, на спинке которого висел мохнатый халат. Масунов медленно провожал её взглядом, любуясь очаровательным явлением. Когда та повернулась к нему спиной, увидел не прикрытую фигуру. Нагота бесстыдницы не позволила мужчине отвернуться. Она лукаво посмотрела на гостя, не придав своему виду ни капли смущения.
– Хороша, – прошипел Стас, – просто сказка. – Он уже никуда не торопился и не думал говорить, что хочет домой, и не желал знать, где лежит злосчастный ключ от двери, заточивший его в угол к очаровательной, «чудовищной» красавице.
2
Причёсываясь, Оля вышла в другом шёлковом халате.
– Может, поешь? Приготовлю, – предложила кокетливо.
– Пожалуй, с удовольствием. Прежде приму душ. Хочется
освежиться. Не возражаешь?
– Будь как дома. Пока соберу на стол, угощу
вкусненьким. Между прочим, неплохо готовлю.
Душ моментально снял усталость, придал бодрость. Стас даже запел от удовольствия, принимая чудодейственный массаж водных, бьющих напором по телу струй. Ольга открыла дверь, услышав пение, полагая, что тот нуждается в помощи.
– Звал? – спросила, заглянув, оценивая сверху донизу.
– Нет! – прикрываясь руками, как футболист во время штрафного удара, выкрикнул он, растерявшись.
Ольга извинилась, моргнула глазами, подала халат. Он торопливо накинул, не ожидая её наглого поведения. Та улыбнулась и ушла, закрыв дверь.
Стас ужинал с аппетитом, хотя это был уже не ужин и ещё не завтрак. Ольга не ела, лишь с удовольствием смотрела за трапезой мужчины, о котором мечтала с детства.
В дверь позвонили.
– Кто это? – насторожился Стас.
– Не знаю, – Оля тихонечко подошла к двери. Глянула в дверной глазок. Там стоял Борис.
«Что этому козлу нужно? Зачем припёрся? Говорила – не ходи больше»!» – Она вернулась в комнату.
– Кто? – кивнул Масунов.
– Бывший знакомый. Ходит и ходит. Давно показала на дверь. Не понимает. Замуж зовёт. Видеть его не хочу. Хоть квартиру меняй! Да всё равно найдёт. Недавно узнала, что он бандюган. С местной мафией связан.
– Если бандит, нужно заявить в милицию, – хладнокровно сказал Стас.
– Ты что? Накажут за такое! В милиции у них всё куплено, сразу узнают!
– Почему решила, что бандит?
– Папку здесь с документами хранит. Может за ней пришёл? Недавно поинтересовалась, посмотрела. Это компромат на какого-то видного дядю.
– Зачем тебя так подставляет? Это же опасно! Тем более,
твой парень?
– Да какой мой! Говорю тебе!.. Не хочу с ним дела иметь!
Познакомилась по глупости, встречались пару раз, потом поняла – не моё… ну и сказала. Он гад не отстаёт. Не знаю, что и делать?
Звонок повторился настойчивее.
– Может отдать бумажки, и пусть катится к чёрту! – посмотрев на Стаса, захныкала Ольга.
Вытащив из укромного места папку, она подбежала к двери, но потом вернулась.
– Что же делать? Ведь ты здесь. Что у него на уме, не
знаю? Бандюган же?
Стас потирал виски, обдумывая ситуацию: – Может не открывать? Решит, что никого нет, и свалит.
– А свет горит? А музыка? Он что дурак? – покрутила пальцем у виска и нервно заходила, тряся чёрным пластиковым футляром. – Машина стоит во дворе, – прошептала, глядя в окно. – Точно его девятка.
Раздался продолжительный звонок и голос за дверью: – Оля, открой! Знаю, что дома!
Она подбежала к двери и со слезами крикнула, стоявшему в коридоре Борису.
– Что надо! Убирайся, не хочу тебя видеть!
– Открой, говорю! Или вышибу дверь!
Стас больше не мог сидеть безучастным. Взял на кухне скалку и как храбрый воевода, только без доспехов, без штанов, в халате произнёс:
– Пусть войдёт, я ему мозги-то вправлю. Узнает, как
двери вышибать и приставать к девушкам.
Ольга испугалась, прилипла к нему: – Нет, нет, не задирайся! Не знаешь его! Он опасный человек. Уходи в комнату. Открою на цепочке и выброшу ему, эти чёртовы бумаги. Пусть уходит.
Стас послушно удалился на кухню. Она навесила на дверь цепочку, вытащила из халата ключи и вставила в замок. Дверь приоткрылась. Борис тут же просунул в образовавшийся проём ногу.
– Почему не открываешь? – гневно спросил он. – А ну отворяй!
– Забери своё барахло и уматывай! Никогда больше не приходи! – Ольга просунула через щель папку.
– Что творишь! – он выхватил дорогую ему вещь.
Нога Бориса не позволяла Ольге закрыть дверь.
– Стас! Стас! Помоги!
– Ах, ты, ещё не одна! – завопил Боря и надавил всей массой.
Стас подбежал на помощь, но Борис мощно двинул плечом, ударил ногой и дверь распахнулась. Оттолкнув Ольгу левой рукой, нанёс удар правой Стасу в нос.
Отлетев в комнату, Масунов приподнялся. Разбитый нос истекал кровью. Он утёрся рукавом халата и выпрямился. На него смотрели бешеные глаза разъярённого Бориса и дуло с глушителем.
– Что здесь делаешь, гадина! Тварь! – процедил он сквозь зубы и навёл пистолет, измазанному кровью Стасу, в лоб.
Масунов попятился, но дальше идти было некуда, на пути стоял стол. Вновь промокнул рукавом кровь и глядел в глаза «гангстеру».
– Оставь его, скотина! – крикнула Ольга, лежавшая на полу
позади вторгнувшегося в квартиру бандита и, обессиленная испугом, бросила в него кроссовку, попавшуюся под руку.
Обувь угодила тому в плечо, и раздался глухой шлепок от выстрела. Борис упал на пол…
Стас стоял, как вкопанный. Ольга смотрела на него огромными мокрыми глазами: – Стасик, ты живой? Он в тебя не попал?
Масунов недоумевал: «Застрелился, что ли? Дуло-то в мою голову было наведено. Я только глаза закрыл… Кто же завалил идиота? Вон вся башка разбита. А кровищи-то…»
Обнял Олю, она плакала. Заметил на стене выбоину от пули и сообразил, как могло произойти это неумышленное убийство.
– Ты же Оленька мне жизнь спасла. Не кинь в него этой подошвой, он угодил бы мне прямо в лоб.
Она оглядела комнату. – Думала, это ты его…
– Как же я мог, если нет пистолета, а кухонная утварь не стреляет?
– И, правда! А как?.. Может, скалкой шандарахнул по голове?
Масунов отрицательно покачал головой.
– Когда попала в него башмаком… он выстрелил. Его рука ушла в сторону, и он промахнулся. Рикошетом от стен пуля попала ему же в голову. Вот, смотри! – Стас показал полёт пули. – Поняла?
– Да! Значит, хорошо залепила. А то бы он тебя…
– Спасибо. Хотя жалко мужика, – Стас поцеловал спасительницу в щеку.
– Что теперь?.. – дрожа, спросила Оля.
– Вызвать милицию и рассказать. Мы же его не трогали. Сам нас чуть не убил, – ответил Стас.
При слове милиция Оля вздрогнула и истерично закачала головой. – Нет, нет. Я боюсь. Они нас выдадут. У дружков Бориса там связи. Отомстят… И эта папка ещё!.. Кстати, где она?
– Под ним лежит, – Стас махнул рукой.
Спохватившись, Оля взялась закрывать распахнутую дверь.
– Стас, Стас, не закрывается! Видишь, косяк отошел, и замок не держит. Что делать?
– Ну и пусть не закрывается, утром починим. Милицию всё
равно придётся звать. Давай папку сожжём и… не было и всё. У меня поживёшь, пока квартиру не продашь. Купишь в другом районе. Милиция разберётся. Мы-то не причём.
– А что жене скажешь?
– Жены месяц не будет. За это время, надеюсь, утрясётся.
