Сергей Степанов-Прошельцев "С тобой и без тебя. Стихи о любви"

запах хлорки, больничных палат —

пожелать бы такое врагу!

Перевязки, врачебный обход.

Что потом? Неизвестен исход.

Не могу без тебя, не могу!

Как ты там? Тебе грустно? Одна?

Любопытная смотрит луна

из окна, предвещая пургу.

Дрогнет лампой очерченный круг…

Ненавистное время разлук.

Не могу без тебя, не могу!

* * *

Как спички, молнии о крыши чиркают,

но только видятся, как в забытьи,

твои большие и чуть с горчинкою,

глаза заплаканные твои.

Раскаты грома звучат, как выстрелы…

Но над загадкой я бьюсь опять,

как получилось, что столько выстрадав,

ты можешь буднично меня предать?

* * *

В нашей жизни много спорного,

не понять порой всего,

не достиг я, видно, полного

пониманья твоего.

Стало тошно – впору вешаться,

я до крайности был зол

и ушёл в тайгу медвежиться

и берложиться ушёл.

На поляне спела ягода,

был цветенья карнавал…

Вместе с сойкой, птичьей ябедой,

я и вправду горевал.

Там, у счастья за обочиной,

где мы с ней совсем одни,

вспоминал я озабоченно

все потерянные дни.

Забывал, что ты – попутчица,

что сошла на вираже…

Забывал, да не получится,

не получится уже.

* * *

Было ли это? Всё-таки, было:

это случается лишь весной,

и девочка, что не меня любила,

сидела в беседке рядом со мной.

Она смотрела на мир с досадой:

никто такого совсем не ждал!

Только вот голос ночного сада

в чём-то обратном нас убеждал.

Впрочем, признаюсь: на самом деле

в этом весеннем саду вдвоём

просто на звёзды мы вместе глядели,

просто думали о своём.

Просто дурманяще пахла вишня,

я отвечал, как всегда, невпопад.

Просто всё это нечаянно вышло —

вряд ли тут кто-нибудь виноват.

Надо ль винить те глаза, что шире

неба и яркие, как финифть?

Можно ли эти глаза большие

в чём-то когда-нибудь обвинить?

* * *

– Останься! Но поезд трогает,

перроны бегут назад.

Не надо смотреть так строго:

тебя выдают глаза.

Читаю я в них: «Ну что же

уставился, как баран?

Ещё не поздно, Серёжа,

в вагоне сорвать стоп-кран.

Ещё твой путь неопознан,

он пройден всего на треть.

Ещё ничего не поздно —

даже и умереть…».

А я, на подножке стоя,

от смерти не жду вестей,

раздавленный пустотою

бессмысленных скоростей.

* * *

Не успел тормознуть – уехала,

и молчание режет уши мне.