ISBN :
Возрастное ограничение : 12
Дата обновления : 26.06.2023
Улыбка фортуны
Татьяна Баканова
Если с самого утра везение за везением, как тут не поверить в счастливый случай? А может, воспользоваться белой полосой и сделать шире шаг? Самому. Не ждать приглашения от судьбы. Только как бы не перешагнуть. Рядом с белой полосой оказалась и серая, и чёрная, и даже в красную и чёрную клетку с двумя зелёными секторами.Главного героя зовут Никита, ему 14, он живёт с бабушкой и старшим братом, и их жизнь – это сплошная борьба с действительностью. Когда его одноклассники отдыхают, он зарабатывает для себя и своей маленькой семьи. Иногда его терзают мысли о будущем. Неужели вся его жизнь будет такой, есть ли надежда?Первое сентября. Для Никиты это не праздник, он бы лучше пошел на работу. Это и веселее, и полезнее. Но вдруг происходит невероятное. Родные делают ему подарок, о котором он так давно мечтал. Неожиданно для него самого проявились другие мечты и вера в то, что они могут исполниться. Через страх и сомнения Никита шагнул судьбе навстречу и изменил не только свою жизнь.
Татьяна Баканова
Улыбка фортуны
Барышня-мадам прикатила чемодан,
В чемодане сто рублей,
ты потрать их поскорей.
Велела не смеяться и не улыбаться,
Губки бантиком не делать,
Черный с белым не носить,
«Да» и «нет» не говорить.
Вы поедите на бал?
1
– Ты обещал, что будет всё, что я захочу, а я хочу Кара-Куртов! Если их не будет, я с тобой до конца жизни разговаривать не буду!
Юля резко отвернулась от стола и продемонстрировала всю серьёзность своего намерения – рука за руку, челюсть сжата, ноздри раздуваются, глаза в потолок. Отец в сердцах бросил вилку, ну, что за избалованная девчонка! Говорить она не будет, напугала.
– Вот и помолчи! На мои пятнадцать лет друзья пили чай с капустным пирогом, а в подарок я получил пару модных футболок, а тебе и вечеринка в казино, и шоколадный фонтан, и артисты известные, и все, между прочим, ради тебя поедут в Капчагай. На те деньги, что я за твой праздник выложил, я мог бы месяц в настоящем Вегасе жить, а ей всё не то!
Мама, как арбитр на ринге, примирительно развела их руками, всё-всё, брейк, успокойтесь, это просто нервы. Отец цыкнул и на неё. Не маши на меня. Юленьке то надо, Юленьке это хочется. Ни в чём отказа не знает. Твоя вина, что она вздорная растёт. Всё! Последний год здесь учится. Выбирай, Англия или Франция, ищите летний лагерь, чтоб язык подтянуть, и вперёд. Пусть узнает, как самостоятельно жить. Там у них дисциплина, дурь быстро пройдёт. У всех его друзей дети ещё раньше туда уехали, и никто не пожалел. Он выпил стакан воды, встал и задвинул стул. Опёршись на спинку, ещё раз строго осмотрел жену и дочь и закончил свой монолог указанием, быть готовым к пятнадцати ноль-ноль. Им и их друзьям. Без опозданий. Он, как самый плохой отец, заказал самые большие лимузины для поездки, уж, простите, что не голубой вертолёт, это не к нему, это к другу-волшебнику.
Когда за отцом захлопнулась дверь, у Юленьки опять открылся рот. Какая же она несчастная – и родили её первого сентября, и дружить она не с кем не может, и за каждым шагом её следят, и в телефоне родительский контроль стоит, и всю жизнь чёрт-те чем заниматься заставляют. Мама слушала, кивала головой и комментировала: – Да, да, я специально до первого сентября ждала, не шла рожать. Да, да, да – дружишь с ребятами из своего класса, как будто это мало. Точно-точно, это мне ж нечего делать, поэтому везде с тобой езжу. Да, в одиннадцать всем спать. Конечно-конечно, чёрт-те чем и самым отстойным – фортепиано, теннис, шахматы, английский…
Последний Юляшин всхлип был про то, что на её мечты всем плевать. Мама не выдержала:
– Дочь, ты совесть то имей! Папа всех твоих гостей везет в казино, такой праздник организовал. Ты же сама про своих каракуртов только опомнилась, а теперь губы дуешь. Ни чего страшного, сегодня повеселитесь без них. Разве они главное?
Мама придвинулась к ней и прижала к себе.
– Глупышка моя, нашла из-за чего реветь. Эти артисты ещё сами будут за тобой бегать, дай срок. Ты же у меня красавица!
– Ага, раскрасавица..
– Да, и раскрасавица, которая уже опаздывает на линейку.
– К чёрту линейку, не хочу.
–Надо. Порядок один для всех. И, вообще, я твоей учительнице такой букет купила, загляденье. Раз, папа сказал, что это последний год здесь, надо вас красиво сфотать. Всё-таки память останется. Только иди, умойся, а то вся заплаканная.
Юля поднялась и побрела к себе в комнату. Вот, про букет какой-то дурацкий подумали, а спросить, каких она артистов хочет – не подумали.
– Мам, – она остановилась на выходе из комнаты, – а что главное?
– Главное, что мы тебя любим!
Юленька умылась, подкрасила реснички и прошлась по лицу спонжем с тональным кремом. Красавица – раскрасавица и все артисты бегать будут. Когда? Могли б уже начинать.
– Мы тебя любим. Конечно, вы же мои родители, а больше никто не любит, и я никого не люблю, – пожалилась она своему отражению, – У Светки уже любовь, и у Асельки. Только у меня парня нет, вот, и Кара-Курта сегодня не будет. Хуже дня рождения ещё не было.
2
Баба Люба наглаживала белую рубашку младшему внуку и вспоминала своё детство. Никитка сейчас проснётся, бурчать будет, что снова в школу идти, а она в своё время радовалась. Белые банты и переднички, праздничная форма одна для всех. В руках астры или георгины, у кого-то гладиолусы, всё, что росло в палисаднике, то в букет и собирали. В те времена привозных цветов не было. У неё красивые были банты, с люрексом, мама у цыган за три рубля купила, дорогущие. Фартучек белый с шитьём, белые гольфики и босоножки. Сейчас девочки гольфы не носят, колготочки у них теперь, а тогда дефицит был. На повседневку коричневые все носили, а вот на праздник только гольфы. Красиво было. На фото смотришь, загляденье. Сейчас тоже красиво, только вот не радуются они ни чему. И неприветливые какие-то. Носы опустят в свои телефоны и больше им ничегошеньки не надо. Одна беда от этих телефонов. Как не послушаешь, только и говорят, то деньги выманят, то заснимут что-нибудь или наоборот, пришлют всякую гадость, а люди потом себя изводят. С другой стороны, без них тоже нельзя. Надо шагать в ногу со временем. Да и спокойнее, когда у ребёнка телефон. Всегда позвонить можно, узнать, где он. Нужен телефон, нужен. Просто научить надо, чтоб куда попало там не залазил и на незнакомые номера не отвечал. Как мы раньше без этих телефонов жили? А может, был бы телефон и дочь бы углядела… Кто знает, как могло бы быть. Прошлого, как водится, не вернуть.
Вспоминать свою молодость баба Люба не любила. Детство, да. С мамкой-папкой жила горя не знала. Это сейчас все наперебой соревнуются, кто сильнее плюнет в сторону Советского Союза, а тогда они жили, в ус не дули. Всё необходимое было. Может родителям и трудно приходилось, но она не помнит, чтоб жаловались, по любому в войну еще хуже жили. Да, да, в то время так и жили – родители сами не жаловались и им не давали. А дефицит был в радость. Мать выстоит очередь за платьем или за спортивным костюмом для отца, так счастья столько! Наденут – праздник в доме. Хорошо помнит, как отец гэдээровскую* куклу ей принёс. По талонам на работе выиграл.
Новый год на носу. Он в дом зашёл, за ним зимний пар туманом рассыпался. Стоит, улыбается, руку за пазухой в полушубке держит. «Кому тут дед Мороз подарок передал? Какой хорошей девочке?» А на ней такой халатик байковый был и валеночки на размер больше. Бежит к нему, запинается за половичок, падает, но не плачет, а только кричит: «Мне, мне, мне!» Она и в десять лет с ней ещё играла, одёжки шила. А ещё через десять уже дочке шила. Купить было не за что.
Потом для неё настали непростые времена. Уехала в Алма-Ату учиться. В строительное ПТУ* поступила на крановщицу. Тогда рабочие профессии в почёте были, фильмы то про рабочих какие снимали. Один она так любила, названия уже не помнит. Там девушка на высоту забралась и по балке пошла. Волосы развиваются. Красивая, смелая. Ей парень навстречу. Потом у них любовь, семья, на работе уважение. Она тоже так хотела.
Любовь случилась. Не на высоте, правда, а в общежитии. Стал один со старшего курса ухаживать, песни петь. Про любовь свою на каждом углу кричал, невестой называл, про то, как счастливо-богато жить будут рассказывал, а как про беременность узнал, так всё и кончилось. Причем в прямом смысле всё. С училища попросили уйти и с общаги тоже. Домой написала, отец приехал, хотел тому жениху мозги вправить и заставить слово данное выполнить. Только Люба не дала этого сделать. Не нужен ей такой подлец. Так и сказала отцу, что, не хочет всю жизнь ждать, когда он в очередной раз предаст. Уж, лучше одна будет. Домой возвращаться тоже отказалась, незачем родителей позорить. Провинция, она же такая, каждому до тебя есть дело. Начнут отцу с матерью её положением в глаза тыкать, изведут.
Помыкались они с отцом по предприятиям, никому она в положении не нужна была. Добрые люди совет дали, в Капчагай ехать. Там только что фарфоровый завод открылся, рабочие руки нужны. Они так и сделали.
С кем уж там отец переговорил, она не знает, но её приняли кладовщицей в цех. Обидно, конечно, было. Девчонки её возраста там же училище заканчивали и на поток выходили работать, кто формовщицами, кто художниками. Ей то же хотелось. Всё-таки там и зарплаты были выше, а не как у неё – полжизни восемьдесят рублей и премия, потом уже сто двадцать. Но она за место держалась. На заводе условия были, лучше, чем где-то ещё. Ей, как матери-одиночке комнату в малосемейке дали. Жили все дружно, друг другу помогали. Работали в три смены, так и не заметила, как ещё лет двадцать проскочило.
Работа, эта работа! Из-за неё и дочь не видела. Ясли, детсад, школа, пионерский лагерь. Садик у них передовой был по тем временам, с бассейном. Эх! Тогда радовалась, что всё так удачно, а сейчас понимает, что по сути, доченька росла без неё. Приласкать её лишний раз было некогда. Не она её жизни учила, тётки чужие. Вот и выросло из неё, то, что смогло. И не задержалась она на этом свете. Так и бывает, когда отцу не нужна, а мать ради копеек спину гнёт без продыху…
Баба Люба вдруг поняла, что заливает слезами и рубашку, и гладильную доску, и да же утюг на неё шипит. Да, что ты будешь делать, опять ревела! Так. Всё. Успокоилась и марш мальчишкам завтрак готовить. Что о прошлом тужить, зато какие у неё внуки растут! Всем на зависть!
3
Опять это первое сентября. Для кого-то праздник, а для Никиты – старт на длинную дистанцию. Вчера ещё было лето, а сегодня уже шесть уроков. Мир остался тем же, но жизнь то развернуло, как это другие не понимают? Одноклассницы на линейке облепили учительницу, как мы скучали, то да сё, а у Никиты тоска в глазах, этот год, ещё и следующий ходить в эту школу. Чему тут радоваться? Ладно, ещё малышня. С теми всё понятно. Наивные, сам таким был. Заманились на пятёрки и подарки. На линейку, как на парад, всей семьёй идут. Сколько раз видел: первоклашка с букетом, караул из родителей, а за ними след в след бабки-дедки семенят. У всех, главное, такие довольные лица, как будто им сейчас премию выдадут за то, что в школу пришли. Вот когда Лёшка его в школу водил, они шли с серьёзным выражением лица! Баба Люба с ними не ходила, у неё ноги болят. Она их провожала до ворот, вручала Никите большой букет астр и крестила на дорожку. Брат брал его за руку, и быстрым шагом в школу марш. Так было ещё во втором и третьем классе. Потом Лёха окончил школу, и Никита стал ходить сам и без цветов.
Баба Люба и Лёша – это вся Никитина семья. Мамы не стало, когда ему только исполнилось шесть, а отца даже по документам не числилось.
В восьмой класс Никита собирался так же, как Лёшка на работу. Обычное дело, просто надо идти. За завтраком на бабушку что-то нашло, и она распричиталась – время летит, лето кончилось, скоро новый год, а там ещё чуть-чуть и школу закончишь, а дальше только работа. Так всю жизнь. Он в ответ похмыкал, сказал, что сейчас бы уже ходил только на работу, там ему интереснее и пользы больше. Бабушка поджала губы. Эх! Быстро у её мальчиков детство закончилось, но вслух пригрозила:
– Я тебе дам, пользы больше. Для тебя польза – школу закончить и профессию получить.
Никита промолчал. Всякий раз, когда он думал, что вся его жизнь пройдёт здесь, в Капчике*, ему становилось так не по себе, что вместо живота появлялось ощущение огромной дыры, куда он сейчас весь и вылетит со свистом. В такие моменты он даже немного завидовал девчонкам. Тем в жизни гораздо проще, нашла себе мужа богатого, живи и радуйся. Все фильмы про это. А им, парням, сложнее. Всё самим. Но! Никита ни кому этого не говорил, но он верил, что ему обязательно повезёт, что-то произойдёт, и у него начнётся совсем другая жизнь. А вдруг найдётся его отец? Такое тоже в кино показывали.
Лёшка в разговор не вмешивался, смысла не видел сотрясать воздух. Будет так, как надо. Его задача младшего до ума довести и на ноги крепко поставить, а дальше каждый сам отвечает за личное счастье и бережёт бабушкино здоровье. Они поели. Лёша расчистил перед собой стол, подмигнул бабе Любе и выдал: «Та-дам!»
– Держи, братишка, от нас, – пустое место заняла белая лаковая коробочка.
Всю грусть с Никиты, как рукой сняло.
– Вау!
Он мельком заметил, как лица бабушки и брата расплылись в улыбках. Заговорщики! Про такое и молчали! А если это не то, чем кажется? Его по настоящему встряхнуло, щёки-уши зажгло, как от кипятка, в руках дрожь, лоб в испарине. Он открывал коробку и не верил, что это происходит на самом деле. Как так? Это же то. То, о чём он мечтал. Откуда деньги-то взяли? Верхняя крышка, зараза такая, ни как не снималась. Никита с сопением стянул её, убрал мягонькую прослойку и достал из ячейки серебристый смартфон. Мир перестал существовать.
О смартфоне он мечтал давно. У соседа по парте уже был, и они часто на переменах вместе смотрели всякие видосы. Там такие же пацаны, как они, пели, танцевали и несли всякую чушь. Это было прикольно, но главное – они были популярными и им за это платили. Никита тоже так хотел. Он не понимал, почему ни кто из класса так не делает.
Лёшка уже полностью собрался и заглянул к нему в кухню:
– Свою раскладушку бабуле отдашь, – Никита, не отрываясь, покивал головой, да, да, – Симку я вставил новую и свой номер вбил, – уже из прихожей долетал до него голос брата, – Всё, я ушёл. Ты тоже давай, не залипай там.
– Иди, иди, я его отправлю, – баба Люба взяла белую рубашку с гладильной доски и встала в дверях:
– Никитушка, мы тебя ждём, – она прижимала рубашку и любовалась внуком.
Совсем взрослый парень, всего на полголовы от старшего отстаёт. А красавец-то какой! Не рохля, вон как мускулы проступают и да же пресс в кубиках.
Пожить бы ещё! Увидеть, как их жизнь сложится. Свою упустила, всё на потом откладывала, уже и время вышло. Дочь жить боялась, а с внуками нельзя промахнуться.
– Им за нас с тобой двойную порцию положено, поняла? Ты здесь за ним не следила, а оттуда – обязана! Слышишь меня? Веди наших мальчиков к счастью, прямой дорожкой веди, и оберегай!
С ней всегда так, начнёт о внуках думать, сразу с покойной дочерью говорит, считает, что она их ангелом-хранителем стала. Баба Люба проморгалась. Не-не, больше ни каких слёз. У нас всё хорошо, вот и не зачем сырость разводить.
– Кита, ну, опоздаешь…
Никита через силу оторвался от подарка, нырнул в рубашку и закружил бабу Любу по комнате.
– Что ты, что ты, отпусти меня, – она вцепилась в его плечи, – тяжеловата я для тебя.
– Ты у нас пушинка! – он поставил её на пол и расцеловал. – Это лучший день в моей жизни!
– Это всё Лёшенька. Через интернет как-то там заказал. Ты уж аккуратнее будь, ладно? Сам понимаешь…
– Понимаю, понимаю, – он достал из кармана джинс потёртый кнопочный агрегат и протянул ей, – Держи, это теперь твоё, – набрал на смартфоне номер, телефон в руках бабушки пиликнул, – Запиши мой новый номер. Разберёшься?
– Иди уже.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом