Алиса Истомина "Душа. Путешествие. Роман о любви"

Душа. Путешествие. Роман о любви
Алиса Истомина

Роман «Душа. Путешествие» возвращает к истокам, напоминает о силе любви и вызывает чувство светлой грусти. Можно ли представить, что расскажет Душа после прожитых жизней? – Прочтите эту книгу и вы ответите на этот вопрос. Книга содержит нецензурную брань.

Душа. Путешествие

Роман о любви

Алиса Истомина

© Алиса Истомина, 2023

ISBN 978-5-0060-2008-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дисклеймер! «Книга не пропагандирует употребление наркотиков, психотропных веществ или каких бы то ни было других запрещенных веществ. Автор категорически осуждает производство, распространение, употребление, рекламу и пропаганду запрещенных веществ. Наркотики – это плохо!»

Книга посвящается всем земным существам, которые так или иначе между собой связаны.

Пользуясь собственным авторским правом, отдельно посвящаю роман Ярославу Погребняку, с которым мы на всю жизнь связаны невидимыми нитями.

Есть люди, которые знают тебя с самого начала. Им не нужно время. Они просто знают. Это глубже любого понимания и каких-либо чувств. Таких людей встречаешь редко. И это настоящее везение. Если с вами так случится, вы непременно поймёте. Этот человек словно остановится в хаотично движущейся толпе, и посмотрит вам в глаза. И вы застынете. Как в киношной сцене.

Вы испытаете страх, один из самых величайших. Поверьте, вы тут же испугаетесь, что можете его потерять. И я точно знаю одно – ни в коем случае нельзя бояться. Именно эта мысль способна вспугнуть ваше счастье. Берегите этих людей, только тогда они навсегда останутся с вами.

Мне кажется, встретить такого человека дважды – подарок свыше, чья-то бесконечно благая воля…

И когда я в глаза твои посмотрела, я подумала, может всё это время я ошибалась? Может я, встречая остальных, принимала их за тебя? Потому что я точно тебя знаю. В этом нет никаких сомнений.

Я перебирала их как книжные листы. И как письма бумажные, я их сжигала. Пока не сгорела сама.

У меня не осталось сил, а надежд я никогда не питала. И когда теперь я смотрю на тебя, такого близкого и знакомого, мне остается только молиться, чтобы я нашла внутри то, что можно ещё разбудить.

I. Рай

Гнусные города с их беспощадными порядками оставили во мне единственную мечту – написать гениальный роман или сценарий о моей жизни – моменте, которому не суждено было начаться. Эта огромная бюрократизированная контора под названием «Небесная канцелярия» действительно существует. Да-да, именно. Уж я-то знаю, о чем говорю. Тысячи или больше мудрейших сущностей «сканируют» каждую прибывшую Душу, принимая взвешенное решение о ее дальнейшей судьбе – попасть или нет в мир людей снова. Так в «табеле» каждой Души появляется «печать» пройденных инстанций. Некоторые не ставят свои печати, считая, что урок по их части уже был пройден. Меньше печатей – проще жизнь.

Души и их пройденные пути бурно обсуждаются (ментально, без слов, разумеется) в отделах и подотделах и подотделах подотделов, решаются судьбы людей.

Когда сюда попала я, то не ощутила дружественной атмосферы, скажу откровенно. Они поглядывают на меня искоса, молча. Я не вызываю ни у одного интереса. В моем «табеле» не поставили ни одной печати. Я приблизилась к одному из мудрецов-наставников, он засуетился, отвернулся, делая вид, что спешит и не видит меня. Я услышала только одно невероятное слово: «Кайфожорка». Нет, не подумайте только, что я хотела снова погрузиться в этот адок, просто сама ситуация меня обескураживала.

Я сразу направилась в последний отдел, назовем его «Решающим», обладающим высшими полномочиями. Он может опираться совершенно на собственные критерии, свое видение. И сказать «нет», когда остальные решили «да», ему под силу. Или же сказать «да», когда другие сказали «нет»! О нет! Меня молниеносно выталкивает наружу, да так, что я слышу какой-то щелчок, который напоминает звук открывания фронтального выкидного клинка. Я заполняюсь воздухом, чувствую, что меня сейчас разорвет на части, скорость бешенная, вокруг темнота и миллиарды мелких светящихся частиц, я все еще звездная пыль – мое любимое место. Вот-вот я почувствую прилив кислорода и окажусь в самом тихом и спокойном месте во Вселенной – в утробе моей драгоценной мамы.

Меня снова сотрясает, я начинаю замедляться, внутри все сжимается, будто я задыхаюсь. Это невесомость, неприятная и тихая невыносимо. Тишина давит на все мое сознание, я словно в беспросветном вакууме, вокруг меня только пустота, и я тоже пустота.

Глава 1.

Михаил Тихонович

Воздух стоял. Пылающим столбом. Было настолько душно, что казалось, мне на грудь кто-то наступил. Пока мы ехали по чёрной беспросветной дороге, я смотрела в окно, но ничего не видела совершенно, кроме очертаний нависших над нами великанов. Горы. Я никогда раньше не видела гор.

– Туман спускается, – сказал дедушка.

– Будет дождь? – Поинтересовалась я.

– Нет, дождь уже прошел. Вот так прилетела к деду на Кавказ в мае, а здесь дожди! – Возмутился он тут же.

Я продолжила таращиться в окно. Честно сказать, я еще не отдавала себе отчет в том, что происходит. Я так быстро оказалась совершенно в другом измерении: ни огней, ни людей, ни машин. Только ночь и пустота. Вокруг и, пожалуй, внутри.

В какой-то момент я задремала, а пробудилась от того, что дедушка довольно резко затормозил. Перед машиной по дороге шли коровы! За ними присматривал погонщик (я гораздо позже узнала название этой местной профессии), пытаясь придать движению рогатых менее хаотичное движение. Но, кажется, это было бесполезно… Вообще-то я испугалась и все, что смогла сказать: «Обалдеть!» Дедушка рассмеялся, посмотрев на меня в зеркало.

– Знаешь, они милые, но иногда опасные. Могут броситься на машину. Лошади тоже. Лучше переждать, но для нас это уже дело привычное.

– Как так коровы гуляют по дороге? – У меня не укладывалось это в голове.

– Их ведут в поля, на зеленые склоны – дорога одна для всех. Там они будут до вечера, потом он их погонит назад.

– А сколько время?

– Сейчас почти шесть утра.

– Мы скоро приедем?

– Скажем так, что мы на финишной прямой.

Солнце вставало мягко, как будто раскачиваясь в колыбели после сладкого сна. С ним пробуждалась природа. Виды за окном пугали и завораживали. Горы нависали непробиваемыми мощнейшими стенами с обеих сторон. Где-то сплошь скалы, где-то сочно-зеленые леса, уходящие в небо. Издалека можно было рассмотреть испещренную редкими водопадами породу. Казалось, мы движемся по дну огромной чаши. Впереди я видела недосягаемые снежные вершины. Туман, если он и был, рассеялся, но кое-где я замечала рассветную дымку. Внутри меня все трепетало, я не хотела останавливаться, не хотела выходить из машины! Я просто не представляла точку нашего назначения. Каким будет мой новый дом, что там вокруг? Что теперь я буду видеть из окна?

– Это Баксан. Мы сюда иногда приезжаем. Здесь рынок, вроде местной ярмарки, можно купить что-то привозное. Баксан – это река, очень длинная, горная речка. И подъезжаем мы к поселку Былым.

Я разволновалась так, что мне сейчас же захотелось выскочить из машины и побежать обратно в аэропорт. Меня охватила паника и непреодолимое чувство неизбежности. Я попала в западню…

– Ничего, скоро Кавказ станет тебе родным. Из всех мест, я могу точно сказать, в этот край все влюбляются навсегда.

Я обратила внимание на поляну, усыпанную камнями, которые издалека напоминали расползшихся улиток после дождя. Облака за секунду обволакивали верхушки гор, поглощая их облачной пастью. Иногда они так ускорялись, что казалось это Бог неба так усердно курит трубку, пока наблюдает за нами. И выше этих бархатных туманных холмов уже нет ничего. Горы были повсюду! Они разрывали плоть земли и вырастали, загораживая собой свет. Камни, сплошные камни, такие мертвые, но такие живые! Как бы я хотела превратить свое сердце в камень, чтобы ничего не чувствовать…

Пока я пребывала в около шоковом состоянии, Былым остался позади.

– Сейчас проедем Тырныауз. Здесь у нас центр жизни, – дедушка рассмеялся. Тебе после столицы все кажется некрасивым?

– Нет, просто другим.

– Адыр-су тоже речка. И ущелье Адыр-Су. Познакомишься. Мать-гора, Уллу-Тау. Там можно загадать желание, а она его исполнит.

Дедушка, если честно, не был тактичным человеком, но в тот момент, момент нашей первой встречи, знакомства, он тоже переживал, я поняла это, спустя время.

Глава 2.

Жизнь?

Разговоры между нами были короткими. Их сложно вообще назвать разговорами: дедушка и бабушка ни о чем меня не спрашивали. Я приходила к завтраку, обеду или ужину, потому что мне было озвучено время приема пищи. Бабушка была необычным человеком – казацкая жесткость проявлялась во всем. Например, мне было велено каждое утро в 8:00 ждать ее на стуле в зале, с заранее подготовленной водой в ковше, двумя расческами и лентами, которые я выбрала на сегодня. Она входила в комнату со словами «Доброе утро», расчесывала мои волосы, потом смачивала расческу в воде и приступала к созданию одной из своих фирменных причесок. Для меня это было строгостью. Когда волосы оказывались спутанными, я вздрагивала пока она с ними справлялась, на что бабушка говорила: «Терпи, казак, атаманом будешь».

А нежностью было то, что она не дергала меня, ждала, когда я буду готова раскрыться. Не давила, просто с любовью оставляла мне на подоконнике свежий компот.

Дни проходили как один (хотела было сказать, как в тюрьме, но это неподходящее сравнение). Я в основном читала, иногда выходила со двора. Любовалась изумительной природой, но не могла долго смотреть, потому что она просто сводила меня с ума.

На улице стояла неимоверная жара, часто я засыпала за очередной книгой в полуденное время.

Дедушка научил меня играть в карты и делать фокусы, типа того, как все принцы остаются в комнатах принцесс, пока охрана пьяная спит в другой комнате.

Дедушка играл на гармони. Чтобы я начала танцевать, он говорил: «Ну повасюй немного». Бабушка пекла пирожки. Она делала это так быстро, что я не успевала понять, какой этап за каким следует. Запах набухающего теста и картошки с зеленью по сей день запечатлён во мне. Мы научились вместе работать в огороде, все было слаженно. Больше всего я любила возиться с фасолью, рассматривать эти узоры, рождаемые природой под солнцем Кавказа.

Я познакомилась с соседской дочкой, ее звали Нонна. Она была не совсем обычной девушкой. Про нее говорили «щипцовая», это значило, что во время родов ее доставали щипцами и повредили что-то. У нее была легкая умственная отсталость и случались приступы эпилепсии. Возможно, именно это делало ее очень искренней по отношению не только ко мне, но и к миру. Она оставалась ребенком всегда, играла со мной в бумажные куклы и рисовала. При том, что ей было около двадцати пяти лет. Она умела много того, чего не умела я – гладить белье, наводить в шкафу с одеждой идеальный порядок. Все, что связано с порядком в собственной комнате, что я умею делать по сей день, передала мне Нонна.

Глава 3.

Выше ноги от земли[1 - «Выше ноги от земли» – детская игра для детских площадок и дворов. Правила игры подразумевают, что дети убегают от во?ды, который должен дотронуться до кого-то из игроков. Если игрок сумеет вовремя поднять ноги над землей, он становится неприкосновенным.]

Выжженные солнцем днем, мы никак не могли остыть прохладными ночами. Твои самые нежные, как стебель подорожника, руки будоражили во мне все, что только может вспыхнуть в эти годы юности.

Встретившись с твоими глазами единожды, в заплывшем зеленью повороте от моего дома к уличной дороге, я не смогла более оправиться. Все мое краткосрочное детство осталось за твоей спиной, которую я так любила гладить липкими от жары ладошками, пока ты целовал мою шею. Боже, какие горячие у тебя были губы! Я не могла оторваться от них, стоило раз узнать их вкус. Этот вечер, этот день, наш первый поцелуй я вспоминаю каждый год. Вот уже больше двадцати лет. И я никак не могу вырваться из твоих объятий, в которых было нечем дышать два наших лета подряд… И не могу понять, зачем ты отпустил меня, как посмел позволить мне уйти?

Ты был самым праведным мужчиной в моей жизни, моим духовным проводником, воспитателем и любовником. Не позволяя моей натуре перелиться за края дозволенного, доходил до точки со мной. Держась за руки, мы целовались до боли в челюсти и онемения в шее.

Это я стою с тазом белья и ведерком прищепок, а это ты спускаешься по улице, чтобы пройти мимо моих окон, хотя тебе в другую сторону. Стоит мне только мельком увидеть твою белоснежную футболку, как я готова броситься к тебе в руки. И вот мы на одной линии, только не останавливайся, только не подходи, я не смогу удержаться. И ты подходишь, видя, что я дрожу, берешь мою ладонь, поглаживаешь пальцами ледяную от волнения кожу. И мы смотрим друг другу в глаза. И это любовь.

Наваждение, напасть – то, что накрывает нас, как только первая темнота просачивается в наше ущелье. Среди дремлющих трав и таких романтичных звезд только мы и не спим. А может, соседи видели? Нет, мы были осторожны, иначе ведь неинтересно. Мы лежим на горячей земле под шумными кленами и орехами. Как трепетно, когда ты гладишь мои ноги. Осторожно, медленно и крайне нежно. Твое электричество попадает мне в кровь. А потом ты на миллиметр запускаешь пальцы под мою юбку. И я открываю глаза, а твои уже открыты в ожидании моего ответа. И я целую тебя только сильнее. И ты проводишь большим пальцем по внутренней части моего бедра, что смущает меня, но дневной свет погас, увы.

И ты останавливаешься, как и прежде. Что за бережность, моя любовь… Ты трогаешь мою грудь, она точно помещается в твоей ладони. Что остается мне, если не сесть сверху и напасть на тебя. Но твой пласт уважения выражается в моей неприкосновенности. А я не могу больше ждать и терпеть это каждый день. Когда я чувствую под собой твой твердый член, мне так не терпится ощутить тебя внутри. А ты куришь свои сигареты, а потом провожаешь меня домой.

Утром ты снова проходишься по моим периметрам, я раскачиваюсь на качели, а ты наблюдаешь, как пляшет моя юбка, рассматривая мои трусики. Мы идем на речку остужаться. И ты обнимаешь меня в воде, я обхватываю тебя ногами, и мы долго целуемся. Ты носишь меня на руках, а я смеюсь.

И я просто перестала спать, моя любовь, когда поняла, как глупо все получилось. Я не уберегла твоих чувств, когда разрушились наши мечты. Но я не стану себя ненавидеть, ведь это ты не научил меня быть разумной и верной. Ты тоже виноват!

Сейчас я даже не могу попросить тебя позволить просто выпить с тобой кофе. Мне давно не о чем фантазировать. Я больше не смогу сказать тебе, что не могу остановиться.

Бывало, ты часами стоял с обратной стороны окна. Родные говорили привести меня домой в девять. И ты вел меня. И ни разу не зашел в мой дом. Я стояла у подоконника своей комнаты, тянула к тебе руки, а потом ты влезал на подоконник. И в полной темноте мы снова целовались. До глубочайшей ночи. И ничего не было прекрасней в моей жизни, чем чувствовать твою любовь. А когда шли дожди, нам приходилось не видеться, и я не находила себе места. И как только удавалось вырваться, я знала, что ты озадачен тем же. И за тем же утонувшем в зелени поворотом ты уже ждешь меня, чтобы украдкой хоть на секунду коснуться моих губ своими. И снова томиться, ждать вечера… Когда все уснут, а мы наконец окажемся вместе.

Глава 4.

Адыр-су