Любовь в объективе
Эллисон Майклс
Зои Харт – фотограф-фрилансер, которая умеет подбирать лучший ракурс для фото, но не мужчин для любви. Она узнаёт, что Грант, с которым она год встречалась, женат и всё это время её обманывал. Чтобы отплатить ему за обиду, Зои отправляется к его жене, но сталкивается с необычным незнакомцем. Тони Скайлер – частный детектив, который построил бизнес на изменах и слежке. Это шанс для Зои восстановить справедливость и отомстить всем неверным мужчинам. Но главное в этом деле – не потерять веру в настоящую любовь.
Эллисон Майклс
Любовь в объективе
Пролог
– Ты женат?!
Креветка на моей брускетте разделяет всеобщее возмущение, медленно соскальзывает с лоснящегося соусом хлеба и шлёпается на ковёр. В двух сантиметрах от носка моих туфель «Валентино», что он сам же и подарил на День всех влюблённых. Я ещё тогда думала: какая романтичная игра слов! «Валентино» от Святого Валентина.
Но теперь мне хочется снять эти самые чёрные туфли со слегка заострёнными носами и маленькой снежинкой на пряжке – просто прелесть! – и запустить ими прямо Гранту в голову. Должны же высокие шпильки сгодиться для чего-то более значимого, чем боль в лодыжках. Например, для боли в черепушке одного гадкого изменника.
Грант будто прочитал мои мысли и решил работать на опережение. Вскочил с дивана, скрипнув своими идеально гладкими стрелками на брюках по такой же гладкой коже обивки, и выбрал тактику держаться на безопасном расстоянии. По крайней мере, использовал журнальный столик как щит.
Я всё ещё не могла поверить и тупо хлопала ресницами, всё так же держа брускетту на весу. Правда креветка с неё давно сбежала, оставив вяленый помидор пропитывать хлеб в одиночку.
– Как такое может быть? – Ахнула я, когда снова вспомнила, как воспроизводить звуки. – Мы ведь вместе целый год! Ты целый год врал мне?
– Прости, Зои, но как о таком рассказать?
Я позеленела от возмущения и, наконец, бросила брускетту на тарелку к остальным закускам, что обсыхали в духоте квартирки.
– Ну, например вот так. – Если я начинаю корчить рожицы, я дошла до высшей точки кипения. – Меня зовут Грант Беккет, и я женат. Или же, не хотите выпить со мной кофе, если вы не против, что я женат. Или, в конце концов, давай поедем к тебе. Почему к тебе? Да потому что я женат!
На последней фразе я не удержалась и вскочила, словно между диванных подушек пробралась пчела и всадила своё жало мне в пятую точку. Хотелось броситься через тот самый журнальный столик, заваленный едой и заставленный бокалами с шампанским – дань нашей первой и последней годовщине – и влепить этому мерзавцу самую смачную пощёчину. Но я стала расхаживать по гостиной, дятлом стуча каблуками и выводя из себя соседей снизу, разгадывая эту уму непостижимую загадку: как я могла целый год не замечать очевидного?
У Гранта были красивые руки. Длинные, изящные пальцы с ухоженными ногтями. Ни шрамов, ни мозолей, ни грубых участков. Раз в неделю он делал маникюр в салоне, шлифовал, полировал и подпиливал – мужчины вроде него должны выглядеть на все сто, учитывая, сколько в день он пожимает рук, как часто мелькает на экране в новостях и подписывает важные документы. Я обожала эти руки и ни раз целовала, прикасалась губами к его пальцам. Но ни разу, чтоб его, мои губы не наткнулись на обручальное кольцо. Ни на одной фотографии в газете или новостной ленте золотой ободок не сверкнул под блеском ярких ламп. И даже сейчас, когда он примирительно выставил ладони вперёд, кожа на них идеально ровная, без выцветшего следа от кольца на безымянном пальце. И от этого мне ещё больше захотелось их переломать.
– Зои, давай мы оба успокоимся и спокойно всё обсудим.
– Спокойно обсудим?
Не самое разумное предложение, потому что моё спокойствие испарилось в тот момент, когда он признался, что женат. Я подлетела к нему и стала тыкать указательным пальцем в его твёрдую грудь под рубашкой от «Тома Форда».
– Ты – жалкий изменник! Водил меня за нос целый год! Сделал из меня любовницу! Как? Как ты вообще умудрился столько времени держать свой брак в тайне? Ты ведь публичный человек, ты постоянно в телевизоре.
– Моя жена… – Грант вздохнул и запустил руки в волосы, словно от этого контакта в ней проснётся какая-то блестящая идея, которая его спасёт. – Она не любит весь этот ажиотаж. Ненавидит быть в центре внимания. Она никогда не ходит со мной на мероприятия и не даёт интервью. Ей нравится оставаться в тени, быть дома с мальчиками.
Я дёрнулась. Его слова огрели меня по затылку чугунной сковородкой. Увидев мои бешеные глаза, Грант и сам осознал, что проговорился и рискует сегодня не выбраться отсюда живым.
– Мальчиками? Так у тебя есть ещё и дети?
– Два сына. – Извиняющимся тоном пролепетал он.
Боже, какой же он отвратительный и жалкий в этот момент. За пределами моей квартиры великий Грант Беккет заключает миллионные сделки, растаптывает конкурентов в порошок и уверенно разваливается на диване перед камерой, когда участвует в каком-нибудь ток-шоу или обсуждает серьёзные вещи для новостных порталов. Но сейчас… вся эта самоуверенность и спесь смахнули с его плеч, и вот уже Грант Беккет, владелец «Глобал Медикал», стелится передо мной, как половик в прихожей. Но вряд ли я могу принять это на свой счёт. Он не боится потерять меня, скорее репутацию. Боится стать главной сенсацией Бостона и держать ответ не только перед женой, но и перед всем честным народом.
– Два сына… – Шепчу я себе под нос. – Боже, во что же ты меня втянул. Какая я идиотка! Если бы я только знала, что у тебя семья… Я бы ни за что… Но ты, засранец, – снова тычок в грудь. – Сделал из меня любовницу!
Грант разлепил свои тонкие губы, что минуту назад попивали «Шато Монтюс» из хрустального бокала, набор которых он сам же мне и презентовал, собирался что-то сказать, но я его опередила. Не могу выслушивать эту ложь ни минутой больше.
– Убирайся. – Теперь мой указательный палец метнулся в сторону двери в весьма однозначном жесте. – Видеть тебя не хочу.
– Но, Зои. – Видно, грандиозный и могущественный Грант Беккет ничего не смыслил ни в намёках, ни в жестах, ни в прямом тексте. – А как же тот год, что у нас был?
– Не ты ли сам растоптал его только что? Господи! Да я думала, что влюбилась в тебя, а ты ответил мне, что женат! Ты хоть любишь свою жену?
Глаза Гранта, в которых ещё пять минут назад я готова была утонуть, пойти на дно как продырявленная баржа, теперь вызывали во мне лишь отторжение. Они не могли меня разжалобить, какую бы душещипательную историю не рассказали эти губы, что я когда-то с наслаждением целовала.
– Не знаю. У нас не всё гладко в последнее время.
– Это ведь брак! – Чуть не завопила я в ответ. – Он и не может быть гладким! Брак ведь как только что положенный асфальт! Блестит и сверкает только в первые несколько лет, но постепенно на нём появляются ухабы, ямы. И ты не должен был съезжать с неё на другое шоссе, Грант! Ты должен был взять каток и переложить его заново.
Я выдыхаюсь, как спущенный шарик на оконченном дне рождении. Грудная клетка вся горит от негодования, обиды и ярости, а ноги не удерживает даже безумно удобный каблук от «Валентино». Грант произносит моё имя, делает шаг ко мне, но я отступаю. Мы словно исполняем танец страсти и горечи.
– Я не хочу быть твоей запасной дорогой, Грант. Уходи.
– Неужели нет никакого шанса?
– Возвращайся на своё ухабистое шоссе, Грант. Возвращайся к жене и сыновьям. Здесь ты заехал в тупик.
Не знаю, отчего меня так потянуло на метафоры, но уж всяко лучше, чем поливать его бранью из гидранта. За мной было последнее слово, и Грант понял это, потому как тут же приосанился, поправил и без того идеально сидящий пиджак «Армани», провёл пальцами по шевелюре. Не оставил ни намёка на того ничтожного и беспомощного горемыку, которого строил из себя минуту назад. В этом весь Грант Беккет. Актёрские навыки никогда не повредят в большом бизнесе и уж тем более придутся кстати в делах сердечных. Но я больше не поведусь ни на одно из его амплуа.
– Мне жаль, что так вышло, Зои. – Вроде даже вполне искренне бросил Грант, прежде чем двинуться к выходу. – Мне было хорошо с тобой.
Но ты женат. Чуть не брякнула это вслух, но вовремя сдержалась. Всё, что он получил от меня на прощание после целого года отношений, – это грозный взгляд из-под нахмуренных бровей.
Но стоило ему сделать последние два шага к двери, как внутри всё защемило. Вспышка тягучей боли, которая накатывает, если прищемить палец дверью, вмазаться мизинцем о тумбочку или распрощаться с мужчиной, которого почти полюбила. Мне захотелось окликнуть его, напрыгнуть сзади и обнять за спину, попросить никуда не уходить, но так нельзя. Сама того не зная, я вклинилась в чужую семью, отобрала Гранта у другой женщины и их детей, и обзавелась совсем не презентабельным титулом «любовницы». Я не могу и дальше жить с этой ношей, как ни в чём не бывало.
Но вот кожаные туфли Гранта скрипят, когда он оборачивается у самой двери. Его рука задерживается на ручке, так и не повернув её. Его обаятельное лицо, с заметными морщинами у глаз и янтарными глазами, в которых отражается скромный интерьер моей квартирки, глядит в мою сторону. И я надеюсь. Надеюсь, что он меня не послушает. Скажет, что никуда не уйдёт, и что жена для него уже ничего не значит. Что ту дорогу уже не переложишь новым асфальтом, остаётся лишь перекрыть её знаками «проезд запрещён» и двигаться другой дорогой. Вместе со мной.
Его губы приоткрываются. Медленно, словно он боится произнести всё это вслух. Я задерживаю дыхание, хотя никогда не любила нырять, и жду, что сейчас он скажет о своих чувствах. Будет молить меня не выгонять его.
– Надеюсь, это останется между нами?
И тут я задыхаюсь.
Глава 1
– Идите к чёрту!
Телефон запел уже раз в десятый, но я оставила его на тумбочке у телевизора, так что приходится выслушивать эти бездарные песнопения. Потому что я даже не могу сползти с дивана, выбраться из кокона одеял и отключить звук. На дворе вполне себе жаркий июнь, а я укуталась в два пледа с головой и всё равно продолжаю дрожать. Голова тяжелее гири и постоянно тянется к подушке, потому что мои плечи слишком слабы, чтобы её удержать. Всё тело ломит – чувствую себя куклой, которую отобрали у младшей сестрёнки и которой выкрутили пластмассовые руки в разные стороны.
Любой врач скажет, что это симптомы простудной лихорадки. А я бы возразила, что это синдром разбитого сердца. Упоминаний о нём не найти ни в одном медицинском справочнике, хотя надо бы занести этот недуг в отдельный раздел медицины и выдумать лекарство, что снимет боль в груди, уничтожит микробы обиды и окажется воздействие на паразита, что посмел тронуть чьё-то сердце. Я бы с радостью приняла какой-нибудь антибиотик из спектра «анти-Грант», но пока что такого не существует в природе. Поэтому уже второй день я лечусь народными средствами. Ведром ванильного мороженого «Баскин Роббинс», солёными крекерами-рыбками и эклерами из «Дорсет Бейкери». Проверенные средства и гораздо эффективнее каких-то там антибиотиков, потому что их можно принимать вместе с красным, полусладким.
А ещё в план моего самолечения входит полнейшая изоляция от мира за окном. Никаких клиентов, фотосъёмок и разговоров по телефону. Только я, бесконечные серии ромкомов по телевизору и диван. Вчера я даже поленилась сделать десять шагов до спальни и ночевала прямо здесь, посреди гостиной, с пультом в одной руке и пакетом попкорна в другой. Жалкое зрелище, но порой так хочется побыть жалкой. Мне была нужна эта передышка, чтобы полностью избавиться от симптомов Гранта Беккета. Но что-то подсказывало мне, что вместе с синдромом разбитого сердца я подхватила настоящую лихорадку.
Телефон замолчал, но буквально через две секунды закричал снова. Чтоб тебя! Я специально оставила мобильник вне зоны досягаемости, чтобы в момент максимального отчаяния не начать перечитывать переписку с Грантом – наверняка, он удалял её, едва переступая порог дома, – не позвонить ему или не начать лазить в интернете в поисках любого упоминания о его жене и сыновьях, которые я могла пропустить, пока носила розовые очки.
Тот, кто разрывал динамики моего мобильника, наверняка задался целью достать меня. На мгновение я глупо размечаталась, что звонит Грант. Сказать, как ему жаль, каким идиотом он был. Вроде:
– Я ушёл от жены. Теперь мы сможем всегда быть вместе.
А долго ли вообще длится это «всегда»? Неужели в этом мире ещё остались те, кто фразы «жили долго и счастливо» или «до конца своих дней» воспринимают всерьёз и хранит клятвы до того самого конца?
Перед глазами не было наглядного примера, каково это «долго и счастливо», но Грант Беккет заставил меня пересмотреть свой циничный взгляд на отношения, как только встал перед объективом и улыбнулся. Разыграл одну из своих ролей перед камерой, потому что знал, что его снимает глупая, романтичная девчонка. То есть я. И я купилась.
Мне польстило внимание кого-то, вроде Гранта Беккета. Я была бы рада любому вниманию, если уж на то пошло, потому что не привыкла, чтобы вокруг роились парни, тем более такие привлекательные и успешные мужчины, как Грант.
В ту первую встречу я мало что о нём знала. Лишь то, что он какая-то акула бизнеса и плавает только в крупных бассейнах с кристально чистой водой из денег. Пару раз видела его снимки в журналах и газетах, а он появлялся всюду: и на матовых чёрно-белых полосах серьёзных изданий, и на глянце женских журналов, которые раскладывали в салонах красоты и залах ожидания. Но в тот день я загуглила всё, что только можно было о Гранте Беккете.
Сорокатрёхлетний бизнес-магнат родом с маленького клочка земли в Миннесоте, на границе с Канадой. Он перебрался в Бостон, поближе к солнцу, океану и возможностям. Он был старше меня на пятнадцать лет, но компенсировал эту разницу достижениями. На него трудилось больше четырёхсот человек, вскоре он открывал филиал «Глобал Медикал» в Нью-Йорке, умело уворачивался от пуль конкурентов и при этом был нежен в постели, как будто годами изучал ни предпринимательство, а искусство соблазнения.
Да, мы виделись нечасто. Дважды в неделю и редко на выходных, когда Грант оставался ночевать в моей квартире. К себе он никогда не приглашал, и надо было забить тревогу уже тогда, но я была слишком польщена его вниманием и слишком заколдована его обаянием, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Мы редко выбирались в люди, чаще всего ужиная и наслаждаясь друг другом на диване в моей гостиной. Лишь раз ездили провести уик-энд на остров Нантакет и в прибрежный городок Нью-Хейвен. И он ни разу не заикнулся о женитьбе или о том, чтобы жить вместе. Все эти звоночки давно должны были слиться в угрожающую симфонию, но я не хотела ничего слышать.
И вот я здесь. На том самом диване в своей гостиной, слушаю тишину и завывания мобильника, пока Грант Беккет живёт себе дальше. Наверняка сейчас он обедает в компании своей красотки-жены или бизнес-партнёра и даже не вспоминает меня.
Интересно, какая она? Миссис Беккет? Рядом с ним я представляю Афродиту в современном амплуа – ухоженная лучшими салонами красоты, обласканная лучшими тканями заморских кутюрье, с фигуркой, выточенной лучшими персональными тренерами спортклубов. Она не обременяет себя какой-то там работой с девяти до шести, а посвящает всё свободное время детям, дому и благотворительным мероприятиям, где с такими же как она утончёнными и благовоспитанными дамами перемывает косточки всем недостойным мира сего. Определённо блондинка. Стройная и изящная, со вкусом и собственным неповторимым стилем. Воспитанная и знающая себе цену. В общем, полная моя противоположность.
Вот бы одним глазком взглянуть на неё. На женщину, чьего мужа я украла самым бессовестным образом. Чей муж таким же бессовестным образом украл целый гол моей жизни и сердце в придачу.
Хотя, постойте-ка… Я ведь могу это сделать! Отчего-то мне отчаянно захотелось узнать миссис Беккет получше. Схватив телефон и проигнорировав двадцать два пропущенных, – один от мамы, один от клиентки со вчерашней фотосессии, пять с незнакомого номера и остальные от Даффи – я тут же принимаюсь штрудировать просторы интернета, лишь бы наткнуться хоть на малейшее упоминание о миссис Беккет.
«Бостон Глоуб»: сплошные хвалебные оды тому, как Грант Беккет из небольшой фирмы создал огромную корпорацию по производству медицинского оборудования. И никакой миссис Беккет. «Бостон Джеральд»: лавры за вклад в коммерцию города и краткие выжимки о проделанных успехах за год. И ни слова о миссис Беккет. Тогда я заглянула в менее серьёзные, но более гламурные издания, и даже прошерстила жёлтую прессу.
«Бостон Феникс»: биография с подробным описанием того, где учился Грант Беккет, как жил в Миннесоте и почему вообще решил заняться бизнесом здесь, в Бостоне, на другом конце страны. И ни единого намёка на то, что он семейный человек.
«Бостон Мэгэзин»: подборка любимых фильмов Гранта Беккета, его книжные рекомендации, причём в основном это бизнес-коучинг и книги по саморазвитию. Фу, как скучно. Неужели, их и правда кто-то читает? Много воды про любимые рестораны и то, как он проводит свободное время. Грант наплёл кучу всего. От гольфа до бассейна, но даже не подумал вписать в свой список миссис Беккет или меня.
Когда я уже совсем отчаялась, на глаза попалась статья из «Санди», датированная прошлым годом. Та самая, что свела нас вместе. Фотографии Гранта Беккета оккупировали целый разворот. Неплохую я проделала работу тогда, учитывая, каким зажатым казался Грант. Естественный и обаятельный, он смотрел на меня с экрана теми самыми янтарными глазами, что вчера смотрели на меня сперва с мольбой, а затем с лёгкой опаской: придам я наши отношения огласке, лишь бы поквитаться, или поступлю по совести? Я решила молчать. Это не имело никакого отношения ни к совести, ни к моей «почти-любви» к Гранту. Мне было жаль миссис Беккет и её сыновей. Они не заслужили того, чтобы захлебнуться в грязи, что на них обязательно полилась бы со всех страниц подобных журналов. Они и так вытянули проигрышную карту: их муж и отец был тем ещё подонком, который не умеет держать себя в штанах.
Я вдоволь насмотрелась на лощёного, с иголочки разодетого Гранта Беккета на странице «Санди», чтобы снова покрыться иглами злости. Дикобраз под одеялом, ей богу. Так я ничего не найду. Если я хочу что-то разузнать о семье Гранта, то нужно действовать по-другому.
Не вполне сознавая, зачем я вообще это делаю, я скинула одеяла прямо на пол, где всё ещё виднелось жирное пятно от той самой креветки, что шлёпнулась туда с брускетты, и метнулась в спальню. Натянула свободные джинсы и набросила толстовку прямо на пижамную майку, которая провонялась потом, чипсами и моей печалью. Нет желания лезть в душ. Я хотя бы поднялась с дивана и собираюсь выйти из дома – уже хоть что-то. Первые шаги к выздоровлению намечены.
На выходе я нацепила бейсболку, чтобы стать ещё незаметнее, и прихватила с собой фотоаппарат. С ним я никогда не расстаюсь. А сейчас мне предстояло ответственное задание. Я собиралась выследить миссис Беккет и… по правде сказать, не знаю, что дальше. Рассказать ей о муже-Казанове или промолчать? Буду действовать по обстоятельствам, но пока я должна была увидеть её. Единственную в мире женщину, кто могла бы понять мою боль.
Глава 2
Таксист если и ужаснулся моей наружности и запаха, то виду не подал и послушно отвёз в Гайд Парк. Промолчал всю дорогу и даже не включил радио, так что пришлось безмолвно лицезреть городскую суматоху и нервно постукивать пальцами по колену.
Шервуд-стрит, 26. Довольно опрометчиво со стороны Гранта было называть свой настоящий адрес, если он не хотел, чтобы я заявлялась к нему домой. Обронил во время одного из тысячи наших разговоров. Если, конечно, это правильный адрес. Выглядит вполне в духе Гранта.
Район Гайд Парка всегда представлялся мне мечтой. Слишком ухоженный, слишком зелёный, слишком помпезный. Небо и земля, по сравнению с Джамайкой Плейн, где затерялась моя квартирка-студия. Там снуют странные личности, от которых лучше держаться подальше и переходить на противоположную сторону улицы, если хочешь остаться цел. Там путешествуют перекати-поле из пыльных клочков, выброшенных упаковок от фаст-фуда и мусорных пакетов.
Но здесь всё иначе. Пару минут я позволила себе пооглядываться, когда такси уже укатило восвояси. Грант обитал в тихом, спальном убежище, усыпанном коттеджами и особняками пошикарней, как платье модницы – пайетками. Многоэтажная застройка плавно перетекла в уютные домики – некоторые еле виднелись за живой оградой из туй, другие будто специально выставлялись напоказ, выглядывая из-за жиденьких решёток.
Дом под номером двадцать шесть стоял в рядке по правую руку и почти ничем не выделялся среди остальных. Трёхэтажный особняк из белого камня с покатой крышей. Какая-то шипучка из современного стиля и дани архитектуры прошлого. Но мне нравится. Не те бездушные дома, подбитые под гребёнку минимализма и технологичной невзрачности.
Парадный вход – ни дать ни взять королевские врата. Двойная стеклянная дверь в пол, от которой в разные стороны расходятся ступени. Ажурные перила цвета позолоты, как и кантик, обрамляющий оконные рамы. Чуть правее, чтобы не мешать дому сиять и хвастать своей красотой и богатством, гараж на две машины, выполненный в том же стиле и с тем же шиком, что и сам особняк. Вот где паркует свой «мерседес» Грант. Интересно, на какой машине ездит его жена? Есть ли у неё вообще права или она не обременяет себя вождением? Вдруг под рукой всегда готовый водитель, что вмиг домчит до больницы, если у одного из сыновей поднимется температура, или до французского ресторана, если миссис Беккет захочется изысков в компании подружек-сплетниц.
А здесь могла бы жить я. В какой-нибудь параллельной вселенной, где Грант – не урод, я – не любовница, а его жены просто не существует. И это я могла бы разъезжать по французским ресторанам с личным водителем, попивать просекко в двенадцать утра и переделывать маникюр по нескольку раз в неделю в каком-нибудь дорогущем салоне, вроде «Мэриголд», куда записываются за полтора месяца, и где маникюр стоит, как моё недельное меню. Я узнавала.
Представив себе такую жизнь, я поёжилась. Это не по мне. Мне нравятся красивые вещи, этот дом и возможность не беспокоиться о деньгах, но всё остальное… Не хотелось бы стать пустышкой на груди у мужа. Мне нравится моя работа, пусть я и не стала известным фотографом, о чём мечтала лет с пятнадцати, как только попросила на день рождения хороший фотик, чтобы снимать красоту вокруг. Так что праздное безделье не по мне. Но по мне – счастливая жизнь с любимым мужчиной. Вот только Грант растоптал всё это всего тремя словами.
Слишком долго я бесцеремонно разглядывала дом Гранта, поэтому быстренько шмыгнула в тень огромного дерева на противоположной стороне улицы и затаилась. Что я творю? Буду сидеть здесь в засаде? А что, если меня заметят соседи или, чего хуже, сам Грант или его охрана. В таком особняке наверняка есть охранник, ведь правда?
