Пётр Левин "Путь волка"

На слове три из аудитории ломанулся здоровый, как боров, парень. Нам с Черри предстояло догнать его. Этот ублюдок оказался быстрым, и уже через 30 секунд мы бежали за ним по Бикон стрит. Черри не отставала, я выхватил револьвер и разрядил барабан в ноги ублюдку. Попал, парень покатился кубарем и снес мусорный бак.

– Да что ты делаешь, черт возьми, – заорала Черри.

А мне было плевать, меня прикрывали федералы, к тому же я хотел наверняка знать, холостые в моем револьвере патроны или нет.

Я подбежал к истекающему кровью парню и закричал: «Работает полиция! Зачем ты убил своих сокурсников, ублюдок?».

В управлении Козлорыл встретил меня неодобрительно.

– Ты что творишь, Джерри? Лучше бы ты меня трахнул, чем такое устраивать, – Козлорыл был не в настроении.

– Да там пару царапин. Он кинулся на прохожего. Я применил оружие оправданно, – сказал я.

– Это правда, – сказала Черри.

А она мне начинает нравиться! Видимо напарница начала понимать, что ей со мной еще долго работать, и поэтому хотела услужить мне, чтобы я остался ей должен.

– Да он троих на пляже заколол. Сейчас в больницу на допрос поедем, – сказал я.

– Да никуда ты уже не поедешь. Это висяк будет, скончался Фил Санчес. Ты ему не только ногу прострелил, но и печень. Только что из больницы звонили… – Козлорыл почему-то не танцевал свой коронный танец.

– Да твою мать… – бросил я, плюнув на пол.

– Что ж ты плюешься, козел! Судья дал орден на обыск в его доме. Ребята уже выехали. Ты остаешься тут и никуда не поедешь. Черри поедет одна. Сиди и не отсвечивай. А теперь пошли вон, – Козлорыл замахал руками, как будто проветривал комнату.

– Ладно, – сказал я и пошел к выходу из его стеклянной перегородки.

В пять вечера позвонила Черри. Она сказала, что в мусорном баке рядом с домом Фила нашли окровавленную одежду. В посудомойке Фила лежал окровавленный нож. Кроме того, нечеткие следы крови есть на сиденье его машины и на руле. По всему выходило, что именно Фил убийца. Конечно, нужно будет провести экспертизу и выяснить мотив, но уже можно говорить, что дело закрыто.

Через пять минут ко мне зашел радостный начальник. Он уже не сердился. С собой он принес бутылку дешевого виски и два грязных стакана.

– Джерри Харисон, тебе нельзя пить, – услышал я в наушниках мужской голос незнакомого оператора.

– Да почему нельзя, можно… – пробубнил я себе под нос.

Погодите… как они узнали? Впрочем не важно.

– Нельзя, это противопоказано в твоем случае, ты же зараженный, – сказал мужской голос.

– Да я только сделаю глоток, – шепнул я.

– Это ты с кем разговариваешь? – спросил Козлорыл, разливая по стаканам виски цвета застоявшейся мочи.

– Да тут по гарнитуре… – бросил я, отмахнувшись.

– А ты молодец, ловко ты устроил там в колледже представление. Мне Черри рассказала, – Козлорыл поднял стакан, поднес к своему длинному носу и понюхал виски.

– Ох уж эта Черри! Задница у нее ничего так, – я поднес стакан к губам.

– Не пей, это опасно! – послышалось в ухе.

Выпив все махом, я налил еще. Да пошло все к черту!

– Ну все, хватит. Надо работать, – сказал Козлорыл, забирая стаканы и бутылку.

Начальник ушел, и меня сразу замутило. Я хотел смачно блевануть. Я забежал в туалет и, как только я склонился над унитазом, из меня пошла струя блевоты. Проблевавшись, я посмотрел вниз и ахнул. В воде плавали ошметки плоти… Как будто я ел человечину.

– Джерри Харисон, все хорошо, – послышалось в ухе.

– Ах вы грязные ублюдки… как хорошо. Откуда это… черт. Вы что, меня кормили человечной этой ночью? – заорал я на весь туалет.

– Джерри, это Куксакер – послышался знакомый голос, – Я стою напротив твоей работы. Выходи и садись, я отвезу тебя домой и все объясню. Твой пикап пригонят наши агенты к твоему дому ночью.

– Хорошо, хорошо, я выхожу. И будь любезен на этот раз ничего не скрывать. Я не хочу больше сюрпризов.

Куксакер ждал меня в своем пикапе. Я открыл переднюю пассажирскую дверь, и Куксакер сказал, не поворачивая головы:

– Садись, Джерри. Сейчас все расскажу. Пути до твоего дома как раз хватит.

– Ну начинай, – я сел и захлопнул дверь машины.

– Ты когда ел в последний раз? – спросил Куксакер.

А действительно. Когда я ел в последний раз после нападения на меня оборотня? Я начал вспоминать. И понял, что ничего не ел и не пил с того дня на кладбище. Исключение было только глоток виски сегодня с начальником тюрьмы и пара глотков пива, когда приехал к Бренде и ее близнецам.

– Дело в том, что через два-три дня после превращения человек не может есть ничего, кроме плоти и крови человека. Остальное организм отторгает. Ты можешь выпить немного воды, но и она пойдет тяжело. Остальное: еда, кола, а тем более алкоголь, тебе противопоказаны, и чем дальше, тем больше. Твой организм это отторгнет, ты это и сам сегодня увидел, – Куксакер завел машину, включил поворотник и тронулся с места.

– Именно поэтому вы будете кормить меня по ночам человечиной, верно? – возмутился я. Мне было не до шуток.

– Верно. Но мы никого не убивали. И ты не убивал в эту ночь. Мы просто кинули тебе через люк в потолке плоть свежего трупа. Специально никого не убивали, но человечина свежая, это правда.

– Небось подкинули мне какого-нибудь бедолагу, а потом сожгли машину… – сказал я, пристально взглянув на правую сторону лица Куксакера. Голову агент так ни разу и не повернул.

– А, ты про ту аварию? Да, это наших рук дело. Только в том происшествии мы сожгли человека, которого ты убил на третий день своих похождений в парке. Когда войдешь в камеру, посмотри сам на люк в потолке, он маленький, живой человек в него не пролезет. А тебе надо питаться, чтобы набираться сил.

Конечно, я не поверил ни единому слову этого ублюдка. Я начинал догадываться, что он водит меня за нос. И все его рассказы нужно было делить на 10 или умножать на 100… В общем, он темнил. Но с другой стороны, я действительно со дня превращения ничего не ел, поэтому кого бы я там проглотил будучи оборотнем, уже было не важно, пусть это будет уже на совести ФБР… Пусть кидают хоть живых, хоть мертвых.

– Хорошо, Куксакер… По имени тебя, кстати, как звать-то? – спросил я.

– Да не важно… Называй меня Кук если хочешь… – агент ничуть не смеялся. Но похоже было, что они издевается, правда со знанием дела.

– Ладно, Кук… сакер… Ладно, ты прав. Давай работать дальше. Сегодня был плодотворный день. Но Кривочлен на меня так и не вышел.

– Думаешь, а Черри? – с железной интонацией спросил Куксакера.

– Хм. Да она писулька… какая она бандитка. Так, зассыха, – сказал я, но уже сам себе не верил.

– Или хочет такой казаться. Пока ты там бегал с ней по улицам, мы провели у нее в доме обыск. И кое-что нашли, – сказал Куксакер.

– Она внебрачная дочь Кривочлена? – засмеялся я.

– Насчет этого не знаю, мы копаем, все не так быстро. Но похоже она просто получила на тебя заказ, позарившись на деньги. У нее в диване мы нашли 100 000 долларов. Но это еще не все, Джерри, – Куксакер замолчал.

Автомобиль остановился у моего дома.

– Открой бардачок, посмотри, что там, – сказал Куксакер, глядя на дорогу.

В бардачке лежала коробка с патронами.

– Это серебряные пули, и похоже они по твою душу. Мы нашли их в ее доме.

– Вы ее арестовали, допросили? – спросил я. Наш разговор мне уже не нравился.

– Нет, будем следить за ней дальше. Да не волнуйся ты так. Пули мы подменили на обычные, в пистолете тоже заменим сегодня, когда она ляжет спать.

– А если проснется? – Сказал я, кладя пули обратно в бардачок. Одну пулю ловким движением я вытащил и спрятал в ладони.

– Не проснется… не проснется.

– Куксакер, а ты, я гляжу, парень не промах, все ходы просчитываешь. Но что же ты так и не разобрался в этом деле с оборотнями? Я вот уже на 99% уверен, что это китайцы нам мстят за коронавирус… Хотя погоди, если убийства начались 12 лет назад, а вирус появился два года назад, то это не китайцы… Может тогда русские? За развал Советов мстят нам, а? – спросил я с нескрываемым ехидством.

– Если бы все было так просто, Джерри, если бы! Как я тебе уже говорил, это некий вирус. Но это не вирус. Это хрень не пойми что. А что касается того же Китая… так там эпидемия оборотней. Там вся властная верхушка по нашим данным превращенная… так что так, – Куксакер говорил негромко, и его слова казались фантазмами.

– А в нашем правительстве есть оборотни? – также тихо спросил я.

– Ну видишь как… я не могу тебе это сказать. Но раз мы друг другу доверяем, и чтобы подтвердить нашу дружбу, я тебе открою один секрет. Наш президент оборотень.

– Вот… я так и думал! И не только я! – воскликнул я.

– Но ты не волнуйся. Мы все держим под контролем. На ночь он садится в клетку. Но представь, если пресса узнает, что Президент Соединенных штатов Америки каждую ночь ест человечину, это ж будет скандал! – Куксакер повернул голову в мою сторону и улыбнулся. Я смотрел на него с открытым ртом, не в силах скрыть недоумение.

– Спаси и сохрани… – я перекрестился, хоть и не верил в Бога, – но он же еле ходит и у него деменция…

– Да, поэтому мы скармливаем ему мертвых младенцев. Они помягче, – сказал Куксакер. Его слова звучали как долбаная шутка. Но на самом деле он говорил серьезно.

Я вышел из машины и захлопнул дверь, прошел в дом и сел на диван, схватился за голову и начала усиленно думать. В таком положении я провел полчаса. За окном темнело, начался закат и оператор напомнил мне, пора отправляться в клетку. К

Каждый день я узнавал что-то новое… Но последние новости про Президента… Господи, это ж что за страна у нас такая!

Глава 4. Загадочная смерть дочери мэра

Утро началось рутинно. Я вышел из клетки, как я ласково назвал свою камеру, оделся и поехал на работу. Мой пикап, который я оставил у работы, заботливо пригнали агенты к дому. Мне теперь надо было час ехать в пробке…

Пикап оказался вымыт и с полным баком. В бардачке лежала записка: «Машину проверили и прокачали, будет как ласточка летать».

И действительно, машина стала как будто не моя. Руль перестало тянуть вправо, двигатель не стучал, дверь не скрипела. Подшаманили – и быстро как. Хоть какая-то польза от ФБР!

Когда я приехал в управление, Черри уже сидела за столом моего напарника.

– Выспалась? – спросил я.

– Да, я рано легла вчера. Вчера ночью произошло убийство. Меня сейчас вызывал шеф и орал минут пять. Ни до меня, ни до тебя он не дозвонился. Мы должны были ехать на место преступления, поэтому дернули какого-то Фокса, хотя он прикреплен к другому участку.

– А, этого ублюдка Брэма Фокса… Ладно, я разберусь.

Я зашел к Козлорылу.

– Ну ты что творишь? Наше дело отдал Фоксу! Он вообще из другого управления, – прокричал я с порога, открыв стеклянную дверь кабинета.

– Ты что на меня наезжаешь, дебил? Я тебе и Черри не дозвонился, послал наряды к вам, у вас там улицы перерыты у обоих были… Бред какой-то. А убийство резонансное. Убили дочь мэра Бостона, – сказал Козлорыл. Сегодня он был не в духе, как, впрочем, почти всегда.

– Это дело мое! Пусть Фокс туда не лезет, – сказал я, проходя внутрь кабинета.

– Да не полезет он туда. С утра звонил мэр, просил, чтобы именно ты расследовал убийство. Он наслышан о твоем подвиге в раскрытии того дела с убийством студентов. Да и вообще, у тебя раскрываемость хорошая… Блин, а ведь вы с напарником раскрыли все дела, за которые брались… Вот только его убийство не раскрыто. Или ты что-то уже нарыл? – Козлорыл был злой, но отходчивый.

– Пусть федералы этим занимаются. А я еду на место преступления. Где это произошло? – спросил я.

– Господи, Джерри! Ты телевизор не смотришь, радио не слушаешь в машине? Иди к Черри, она все знает, езжайте к дому мэра. Я сейчас позвоню ему и скажу, что вы будете через 20 минут, – Козлорыл толкнул развернул меня за плечи и подтолкнул вон из кабинета.

Мы с Черри сели в мою машину.

– А ты говорил, что у тебя грязная машина и двигатель плохо работает. А у тебя он шепчет… – сказала внимательная Черри.

– Черри, это допрос что ли? Машину помыл, двигатель починил. Там ролики свистели, их менять пять минут. Сам все сделал в гараже, – сказал я как ни в чем не бывало, – ты лучше расскажи, что там случилось, а то я телевизор не смотрел, радио не слушал…

– В общем, суть дела такая. У мэра убили дочь…

– Дочь убили? Да ты что! Не знал, – перебил я Черри.

– Ножевое ранение в шею, – продолжала Черри как ни в чем не бывало, – истекла кровью. Ребенку было пять лет. Вечером семья легла спать. Это мэр, его жена, дочь и десятилетний сын. В полночь жена проснулась и пошла попить воды на кухню. Зашла в комнату дочери, чтобы проверить, как она, а она уже была мертва. В доме камер нет.

– А на улице? – спросил я.

На улице есть, посмотрели, никаких подозрительных машин или людей не было, но будем всех отслеживать от и до. На дом никакие камеры не направлены. Поэтому непонятно, заходил ли кто-то в дом. Семью всю из дома эвакуировали, там только мэр. Криминалисты снимают отпечатки, следы и так далее, работали всю ночь.

– Нашли что-то? – мне было уже интересно.

– Ничего. Как будто убийца не заходил в дом, – многозначительно сказала Черри. Она смотрела мне в щеку и мне было неприятно.

– С рук сына, жены и мэра брали смыв? Хотя о чем я… Там же Фокс расследовал. Конечно не брали, – воскликнул я, – хватит на меня смотреть, дырку просмотришь.

Когда мы подъехали на место, Фокс стоял у крыльца и беседовал с мэром.