В ответ слышу свист и тяжёлый выдох.
– Черт, откуда ты взялась на мою голову? – рычит мужчина, набирая скорость.
– А тебя никто не просил, – с сарказмом тут же возражаю я.
– Ну конечно. Нужно было дать тем парням изнасиловать тебя по кругу, может тогда ума набралась бы. Дети в твоём возрасте спать должны в кровати, а не…
– Тебя забыла спросить, останови машину, – заявляю раздраженно, нервно крутя в руках телефон.
– Ага, хочешь всё-таки неприятностей на свою задницу. Почему такси не вызвала, ты вообще глупая? Сиди уже молча, – также раздраженно рычит он в ответ своим грубым голосом.
– Я и сижу молча, это ты мне тут лекции решил почитать. Без тебя уже все поняла, ясно? – со вздохом откидываю голову на сидение, чувствуя резкую усталость. Адреналин еще свистит в ушах, а тело натянуто как струна, но становится легче, когда я вижу дорогу, ведущую к дому.
– Как тебя зовут? – спустя недолгую тишину снова раздается мужской голос.
– Не твоё дело. Отвези меня домой, раз уж вызвался, – грубо отвечаю, сложив руки на груди, отворачиваюсь к окну.
Понимаю, что его вины в происходящем нет, но эмоции и грубое запихивание в машину убивают здравый смысл.
– Избалованная богатенькая девочка, можно быть немного и повежливее, – шипит возмущенно.
– Простите ваше высочество за моё несносное поведение, – с сарказмом сиплю ему в лицо, кланяясь головой.
Мужчина окидывает меня взглядом, задерживая глаза на мокрых джинсах, на которых пятно от лужи расползлось по внутренним сторонам бёдер. Он молча отворачивается, ничего не озвучивая. Но по взгляду улавливаю его мысли, округляя глаза.
– Что ты…? Я не… я упала, понял? – неловко, но с едким возмущением произношу в ответ, вскинув руки.
– Как скажешь, – отвечает он, приподняв один уголок губ.
– Тебе смешно? Дурак, говорю, упала, ясно? И это вообще не весело, – еще больше выхожу из себя.
– Да хорошо, хорошо, как скажешь. Я же не возражаю, – с серьёзным выражением лица отвечает мне. Смотрит на дорогу, не оборачиваясь.
– Боже, я, правда, упала, один из этих уродов толкнул меня прямо в лужу, – лицо мгновенно заливается краской.
– Слушай, мне без разницы. Я верю, что ты упала, что ты паникуешь, ты вообще больше меня не увидишь. Какая к черту разница, как это выглядит, и что я могу подумать?
– Мне сейчас неловко, от того что ты думаешь, пока я тут, – тихо сквозь зубы шиплю стискивая бедра.
– Я ничего не думаю. Ты лучше скажи, почему ночью то шла одна? – родительским тоном спрашивает мужчина.
– Такси уехало, вот и решила… прогуляться, – тяжело вздыхаю, опустив взгляд на грязные ботинки.
– Глупо, – добавляет он.
– Хватит, ты мне не папочка столько нравоучений за одну поездку. Тебе и правда, больше всех надо смотрю, – снова грублю, бесит меня до ужаса. Спаситель, герой чертов.
– А я смотрю, твоим воспитанием совсем никто не занимается, – вставляет он, выводя меня на новые более глубокие эмоции.
– Придурок, – фыркаю я.
Его слова так глубоко толкают меня в самое сердце. Тело загорается от резкого порыва вмазать ему. Стискиваю челюсти, глубоко дыша. Больше не издаю и звука.
"Кто ты вообще такой чтобы говорить о моем воспитании? Я прекрасная дочь, прекрасная ясно?"
Сглатываю болезненный ком, падающий прямо в обожжённые лёгкие, прикрыв глаза. Слушаю тихие стуки мужских пальцев по рулю. Мужчина постоянно посматривает на время, довольно быстро мчась по дороге. Но больше так же не нарушает тишины.
– Наконец-то, – выпариваю я, когда мы заезжаем в район элитных коттеджей.
Указываю на соседский дом, торопливо пытаясь открыть заблокированные двери.
– Открывай, быстрее, что ты смотришь на меня? – тараторю, скорее желая выйти.
Неприятный от него осадок, хоть он помог мне. Спас. Я, наверное, должна была всю дорогу его благодарить и ноги целовать, но я так раздражена, что просто единственное, на что способна это огрызаться. Не сейчас, не сегодня и надеюсь никогда. Не встречу его больше. Посылаю тебе мысленную благодарность. Конец.
– А ты и правда, избалованная богатенькая девочка. Я не ошибся, – цедит он, развалившись, разглядывает мой профиль.
– Что тебе надо? – резко обернувшись, утыкаюсь взглядом в его такое грубое мужское лицо.
Лёгкая щетина, выразительные губы, глаза ярко зелёные. Приятное на первый взгляд лицо, даже красивое. Сколько ему? Лет двадцать пять. Дядя. Взрослый, здоровенный, противный мужик. Бесит от чего-то меня до ужаса. Самый умный, самоуверенный. Что-то меня в нем отталкивает, пугает. Это мне неподвластно, эмоции, которые я испытываю сейчас рядом с ним, сносят, вытягивают весь негатив наружу.
– Я буду орать, слышишь, открой, – стукаю ладонями по стеклу, по двери.
– Психованная, проваливай, – отмыкает двери, от чего я тут же выскакиваю, с душой захлопываю, сама слегка вздрагивая от силы удара.
– Ты больная? – слышу позади рычание в приоткрывшееся окно.
Так и хочется показать средний палец в ответ, и я, конечно, себя не сдерживаю. Встречаю зеленую бурю в глазах сквозь лобовое стекло, исчезая из вида.
Завтра будет стыдно. Учитывая тот факт, что он спас меня и доставил домой. Но кто он, черт возьми, такой, чтобы насильно запихивать меня в машину? Придурок. Я так испугалась. Даже, кажется сильнее, чем тех от кого он меня спас. Перетрусилась до чёртиков. Взгляд такой суровый, а лапища. Я еще не пережила весь ужас, надышаться не успела, а он… поговорить не мог. Сказала все хорошо.
****
– Сашка идем, ты же этого не пропустишь. Не верю, – весело уговаривает меня Ирка, искренне удивляясь, что я реально могу пропустить ею запланированный поход в клуб с друзьями.
Нет, не то чтобы я тусовщица. Я из кожи вон лезу, чтобы заслужить похвалу и одобрение родителей. Или же восхищение, хоть капельку, хоть наигранное. А вытворяя за спиной запретные вещи, нахожу короткое успокоение. Так мне проще справляться с их холодом. Словно я и впрямь не достойна, будто заслужила.
– У меня тренировка завтра, я не могу, не в этот раз. Ты же знаешь как это важно, – со вздохом оповещаю, откидываясь на кровать.
– Саш, для кого это важно? Ну, станешь ты чемпионкой, ну порадуются они, так же как и за соседскую девчонку. Ровно одинаково, – добавляет она и ударяет по самому больному.
– Да пошла ты Ира, – с обидой шепчу в телефон.
Но она ведь права, как не крути. И больно именно из-за этого.
– Я не хотела тебя обидеть, ты же знаешь, – совсем не виновато отвечает подруга.
– Знаю. Ладно, но ненадолго. Завтра я должна быть в форме, – тихо отвечаю, слыша одобрительный возглас по ту сторону разговора.
В комнату как всегда бесцеремонно врывается сестра, плюхаясь рядом на мою кровать, заставляя закончить разговор.
У нас с ней разница чуть меньше года. А ощущения, что целая жизнь. Вот кто точно затисканная, заласканная родительская дочка.
– Соня, тебя стучаться не учили? – возмущённо восклицаю я.
Светлокожая, голубоглазая девчонка с вздорным характером. Простота в сочетании с надменностью делает Соню особенной. Безумно родная, любимая сестренка в одном лице с ненавистной стервой.
Её белые густые пряди волос разметываются по моей кровати, а она мечтательно вздыхает.
– Что ты такая злюка Саш, я же соскучилась, – ласково произносит она.
"Ну конечно. Знаю я твои – соскучилась".
– Что нужно, говори? – отстраненно спрашиваю, все же придвигаясь к ней ближе.
Любви всегда было больше. Но умеет она выводить меня из себя. Та ещё гадина. И я знаю, понимаю, что скорее просто завидую ей. Ведь Соньке всегда достаются все лавры.
*****
– «Ой, Соня, какая ты красавица, самая красивая девочка в мире. Просто восхитительно.
– Но ведь у меня тоже новое платье? – сжимая кулачки, почти со слезами говорю я.
– Сашенька ты тоже очень красивая, ну ка Соня повернись, покрутись дочка, – ласково произносит мама.
– Пятёрка снова, умница Соня, ты самая умная, молодец Саша, – сухо добавляет мама, почти не глядя в мой дневник.
– Ты лучше всех. Сильнее, умнее. Вау Соня как красиво ты нарисовала, ты скоро будешь делать это лучше меня, – лепечет мама, протягивая руку и к моему наконец-то листку, – молодец Саша, – разглядывая наши рисунки, произносит мама очередной раз.
– Мама, ура, мама посмотри, – воодушевленно кричу я, как только распахнула входные двери. В руках гордо держу кубок, а на шее медаль, – я выиграла мам, – помню, как была переполнена этой гордостью, но больше всего жаждала увидеть ее в глазах матери. Затаив дыхание замираю, предвкушая получить главную победу.
– Ты чего так кричишь Саша, тише. Отлично дочка, я тебя поздравляю, – гладит по голове она, осмотрев бегло золотистую статуэтку в моих руках, провела рукой по макушке моих волос, продолжая набрасывать мазки кистью на холсте.
– Спасибо, – с горящими глазами произношу я, все еще ожидая улыбки, гордости, хотя-бы обними мам, обними меня… оторопев, стою, сдавливая детской ладонью статуэтку.
– Мама, – спустя мгновение с возгласами врывается Соня, – мой рисунок самый лучший, его отправят на конкурс.
– Боже мой, это лучшая новость, я знала, что ты безмерно талантливая. Я так тобой горжусь Сонечка, уверена, ты будешь лучшей, – на лице женщины рисуется долгожданная искренняя широкая улыбка. И она незамедлительно укрывает Соню в свои материнские объятия, давно отбросив свои кисти в сторону.
Соня красивее меня, умнее, добрее. Она не виновата, что делает все лучше, это ведь так. Я не дотягиваю, но я сделаю. Буду лучше. У меня всегда будет пять, я буду всегда получать первые места, и мной так же будут гордиться.
Лет до восьми, я думала, что Соня чем-то больна. Ведь гиперопека со всех сторон была не объяснима. Да еще так, наверное, проще было объяснить самой себе холодность родных людей к своему существованию.
«Дай Сонечке, она же маленькая. Ну что же ты, ты же старше, умей уступать. Соне пригодится больше. Не жадничай, не забудь отдать сестре. Саша ей сейчас нужна наша поддержка, внимание, будь терпеливее. Соня, Соня, Соня… всю жизнь эта Соня».
Все на меня сваливала, мелкая противная идиотка. Всё наказания доставались мне. Никто даже не разбирался. Соня не могла!!!
Так хотелось вытворить что-то до абсурда страшное, чтобы только на меня смотрели, пусть орут, но на меня. Ругают, но только меня. Я же тут как белая стена, почти прозрачная, невидимая, чужая. Я лишняя тут, всегда это чувствовала. Но только Соня ночью порой заползала на мою кровать, тихо прижималась ко мне, обнимала. Иногда она плакала, ища утешения в моем присутствии. И я любила ее. Как сестру любила. Ненавидела, как ту, что не оставляла капельку шанса, быть такой же нужной в этом доме.
Соня единственный человек, что с раскрытым ртом слушала мои слова, что безо лжи и притворства смеялась, обнимая меня до удушья от своей любви. И она же, надменно сверлила взглядом, когда вздумается. Порой без единого колебания тыкала пальцем, кажется, со всеми осуждая за натворившую ей же ошибку. Она была той, кого я безмерно любила и той, кого горячо ненавидела.
****
– Я влюбилась Саш, – задумчиво произносит Соня.
Я её все равно люблю, очередной раз расслабленно выдыхаю. Она моя сестра, как не крути.
– И кто он? Артём? – припоминаю старшеклассника, о котором она недавно жужжала мне во все уши.
– Нет, Дима, мы с ним, ну это… понимаешь? – закусывает губу, покрываясь румянцем.
– Что? Ты дура, тебе всего четырнадцать. Ты о чем думала?
Сонька подскакивает с кровати, сощурив свои выразительные глаза.
– Ой, только от тебя мне нотаций не надо, ладно? Я поделиться пришла, а не слушать, – с обидой выплевывает мне.
– Хорошо. Ты только глупостей больше не делай, если папа узнает… я даже боюсь думать, что будет, – причем с нами обеими, подмечаю про себя.
– А он не узнает, – уверенно парирует она, гордо взодрав свой носик, – и мне через несколько месяцев пятнадцать, как и тебе, – добавляет Соня.
– Ну и как? – со страхом, но все же присущим интересом задаю вопрос.
– А ты сама не пробовала? Это… да это словами не объяснить. Восхитительно, крышесносно, – выпучивает свои голубые глазища, жестикулируя, разводит руками.
– Я не пробовала Сонь, мне не до этого, – бурчу себе по нос.
– А вот и зря. Вечно чем-то занята, – с укором сверлит меня Сонька.
– Ты тоже, – утвердительно отвечаю.
– Но я все успеваю. Может, перестанешь быть такой злой, – чмокает меня в щеку, лукаво улыбаясь, удаляется за двери.
****
– Ну же, пару бокальчиков можно, – толкает меня Ирка в бок, пытаясь перекричать громкую музыку. Ведет к барной стойке с танцпола.
Натягивая вниз задравшееся платье, не сопротивляясь, иду за ней.
– А вот и наша выскочка, папочка знает, что ты тусуешься в таких местах? – толкая меня плечом, шипит Юля из старшего класса, всплывая перед нами.
– Заткнись и ещё раз сделаешь так, получишь по своему разукрашенному лицу, – шиплю ей в ответ, едва ли удерживая себя, чтобы не разодрать ей рожу.
С того самого дня как её обожаемый Стасик предпочёл её мне, эта дура стала меня доставать. Постоянные стычки, драки и сплетни – наши взаимоотношения. Безмозглая дура, которая вместо того, чтобы понять, что ее Стас мне не сдался, своим поведением просто вынуждает делать назло. А мне и стараться не надо, я вообще ничего и не делаю, достаточно появиться в одном помещении, как внимание парня приковано ко мне.
– Ну, попробуй, думаешь, я тебя боюсь? – провоцируя, снова толкает меня ладонью.
– Юля отвали, – вмешивается Ира, уводя меня в сторону, – мы пришли веселиться, у тебя соревнования на носу, не ведись на нее, позже это сделаешь, – успокаивающе подруга тут же смиряет мой разгоревшийся пыл.
